Дверь в неведомое

— Один мой знакомый путешествовал по мирам и привез эту вещь. Но она, кажется, сломана, к тому же я не знаю, как она действует, поэтому висит тут просто для красоты.

Я хотел резонно поинтересоваться, какая красота может быть в тронутом ржавчиной автомате, но удержался. У каждого свои взгляды на эстетику.

Мы прошли на второй этаж и оказались в крошечной, темной комнатушке без окон. Даже недолгое пребывание в местах не столь отдаленных оставляет стойкую нелюбовь к подобным комнатам.

Мы сели за стол, на котором стояли масляные светильники и несколько не очень чистых бокалов. Вошел слуга, похожий на глухонемого. Шер выразительно на него посмотрел, слуга кивнул и скрылся.

Мне такая атмосфера не понравилась. Игорь подергал под столом за полу моего плаща и скроил такую физиономию, что я сразу понял: ему эта обстановка тоже не по вкусу.

Слуга вернулся, принес хлеба и вина.

— Тайная вечеря, — шепнул я Игорю, тот посмотрел на меня круглыми глазами:

— Чего?

Если бы Шер был из нашего мира, он бы оценил шутку.

Вино я не люблю, то есть это не тот напиток, который можно пить каждый день просто так, с хлебом, вместо обеда. Поскольку я был зверски голоден, я уминал жесткий отрубной, кажется, хлеб за обе щеки и запивал его водой, а вина только пригубил.

Тайная вечеря… Интересно, какая у них тут религия?

За столом все молчали. Я решил, что лучше не нарушать этой тишины и оставил свой вопрос до следующего раза.

Шер ничего не ел, а только смотрел в раздумье в пространство. И изредка отпивал из стакана.

— Я думаю, братец, — сказал он наконец (я тогда не сразу понял, к кому он обращается с обычной своей усмешкой), — что смогу помочь твоему обездоленному народу.

Рен напрягся. Палач обращался к нему, но сказано это было в таком тоне, которого при других обстоятельствах Рен терпеть бы не стал.

— В наше время, — продолжал Шер так, словно бы он болтал впустую, — все решают не количество людей, не воинская сила, а…

— А?

— Магия. Все так просто. Этой ночью, а ночь будет долгая, станет известно, кто наутро окажется королем. Либо им останется Торри, либо корону наденет Вент. Мне все равно, ведь и в том, и в другом случае народу поляжет немерено. Кто бы кого ни казнил, к вечеру король снова сменится.

Шер посмотрел свой стакан на свет и выпил залпом.

— И тогда все Горы Священных Родников смогут выбирать короля, какого им надо, и никакой пошляк не потащится туда собирать налоги. Честно.

Рен немного расслабился. За последнее время его гордости был нанесен серьезный ущерб, и он уже не мог позволить себе лезть в драку из-за слова.

— Разумеется, отбившаяся от рук Катрин Озерная больше не будет служить Венту, — с необычным выражением сказал Шер. — Кстати, если Вент не проиграет большую битву с Торри и к утру будет жив, его не казнят и после, а с позором сошлют в Обрамляющие Горы простым рабочим.

У Рена загорелись глаза, а Игорь в азарте даже стукнул кулаком по столу.

Я ждал, что же этот змей предложит мне. Но Шер спокойно налил себе еще вина и добавил тихо:

— Оля… Это имя из вашего мира, так, Макс?

Я понял — он читает мысли, причем достаточно легко и ненавязчиво, так, что я этого и не заметил.

— Оля, Оля… Я полагаю, что она сейчас…

Он задумался. Казалось, что на него наконец подействовало вино и он не очень хорошо соображает, что говорит, так, несет какой-то бред.

— Там!

Резко развернувшись, он ударил по стене, которая казалась глухой. Отлетела занавеска, распахнулись ставни — как раз за моей спиной. Я инстинктивно, хотя это могло быть ловушкой, вскочил с табурета и высунулся из окна.

По темной улице — но я уже привык к темноте — шла она! Я был стопроцентно уверен, что это именно она, потому что… Не могу сказать, но я бы мог в этом поклясться.

— Оля!!! — крикнул я, забыв всякую осторожность, на всю улицу.

Фигурка в плаще, шедшая там, далеко внизу, вздрогнула. Она озиралась, не понимая, откуда ее зовут. «Я здесь!» — хотел крикнуть я, но не успел. Девушки-воительницы, откуда-то появившиеся, словно чертики из табакерки, схватили ее и, не успела она и рта раскрыть, утащили в подворотню.

Игорь крепко схватил меня сзади за шиворот, наверное, в самом деле боялся, что я сейчас выпрыгну.

— Я видел, в какой дом ее повели, если сейчас же бежать туда, они могут не успеть ее перепрятать!

Шер смотрел на меня совершенно трезвыми глазами, с какой-то плотоядной жалостью — странное сочетание, но суть выражает наиболее точно. Когда он видит чужое несчастье, боль, ему, как ни странно, жаль людей, попавших в беду, но при том, созерцая их, этот монстр получает удовольствие.

— В той подворотне, — ответил он мне, — начинается небольшая улица, которая затем переходит в тоннель, а тоннель, разветвляясь, проходит под всем городом да вдобавок имеет пять потайных выходов в степь.

Я сел. Ясное дело, без Шера мне не обойтись. Он сможет выручить Олю, и если его цена за услугу — трон этого королевства, будь оно семь раз неладно, я согласен.

КАТЯ СЕВЕРОВА

— Знаешь что, тебя надо переодеть женщиной, — сказала я Димке уже у себя дома. Я думала, он возмутится. Но он отнесся к этому довольно равнодушно. Извиняться мне, к счастью, не потребовалось. Мне кажется, мы изрядно повзрослели с тех пор, как попали сюда, как будто прошел целый год, не меньше. Или, наоборот, когда попали в этот мир — поглупели, а теперь будто просыпаемся.

Только поздно. Димка не злился на меня за то, что я упрятала его в тюрьму и там его чуть не прикончили — тот народный очумелец Шер уже, говорят, подбирался к нему, когда я его освободила.

Я выдала ему одежду одной из своих служанок и спрятала в неотремонтированной половине дома — там, где недавно состоялся такой глупый и мерзкий с моей стороны разговор с бывшей хозяйкой.

А еще я велела своим девчонкам из обучающейся у меня группы выучить наизусть приметы Оли и всех похожих на нее в обязательном порядке тащить ко мне.

Где-то в полночь… Кстати, время тут измеряют странно. Используют песочные и водяные часы, которые отсчитывают разные отрезки времени, а такого понятия, как «не позже двенадцати ночи», или «мне в шесть утра вставать», тут нет.

Болтунья. Так вот, где-то в полночь в мою дверь постучали. Я приказала Вальке — это одна из моих девушек, которая драке учится и стажируется у меня, зовут ее Варгаль Кон, но мне Валька удобнее — так я ей приказала пришедшего втащить на лестницу и оттуда спустить.

Она сбегала вниз, прибежала обратно и сказала, что она, конечно, так и поступит, но тот, кого я предлагаю спустить с лестницы, говорит «именем короля».

— Так он, должно быть, врет! Спусти его моим именем, и пускай потом жалуется кому хочет.

Варгаль — девушка не слабая, и вскоре я услышала, что мое приказание выполнено. Потом подошла и Валька.

— Там еще один, одет так же, шепотом говорит, что он от Вента. У него к вам записка.

— Записку дай сюда, а самого — в три шеи, ответа писать не буду.

Здешним рунам я так и не выучилась, но вот Вент справился с русским алфавитом, поэтому мог писать мне письма, а я даже иногда их понимала.

В записке было сказано, чтобы я пришла в боевую готовность. У дворца сейчас идет бой, а ко мне направляется целый королевский отряд, которому приказано схватить меня и казнить на месте.

Я порвала письмо и приказала своему отряду сделать дом неприступной крепостью — забить окна, а тем паче двери, забаррикадировать все пространство у входной двери и немедленно предоставить мне план тайных коммуникаций дома. Забурлила работа. Первым делом задраили окна. Достали из кладовых чертову пропасть всякого железа, облачились, вооружились, приготовились, одним словом, неслабо.

Мы с Димой поднялись на крышу своего дома, туда, где имелось специально предназначенное для этого укрепление. Оттуда было видно половину города. Я устроилась у приспособления из зеркал, которое позволяло глядеть вниз, за карниз дома или за угол.

Внизу, у дверей моего дома, собрался приличный отряд — человек в двадцать. Сверху они казались мелкими и смешными. Кажется, они ломали двери. Я сосредоточилась и приказала всем металлическим предметам, которые нападавшие держали в руках, подняться в воздух, на высоту метров эдак десяти.

— Она где-то здесь! — закричали в толпе, когда сабли, пики и болты стали выскальзывать из рук и плавно подниматься в воздух. — Ищите, ловите ее!

— Какое там ищите! — догадался кто-то. — Мы безоружны!

Мои девочки правильно сориентировались. С оглушительным визгом они распахнули парадный вход, выкатились радостной кучкой, врезались во вражеский отряд и принялись громить всех направо и налево. Я аккуратно переместила все собранное оружие на крышу, рядом с моим наблюдательным пунктом.

Потеряв пятерых, а то и больше, королевский отряд предпочел убраться восвояси. Мои девчонки радостно бранились им вслед.

Уже не боясь предательского болта в спину, я забралась на стену своих укреплений и посмотрела в сторону дворца. Кто с кем дерется? Неужели Вент решил стать королем? Мог бы и предупредить, когда начинает такое мероприятие.

В любом случае дерущиеся уже успели натворить дел: горели большие королевские цеха по производству тканей, кажется, огонь тронул и дворцовые конюшни. Игорь, Игорь!

Что-то там с Наташкой?

Вокруг контрфорсов дворца начали как — собственно, почему «как»? — по волшебству возникать кружевные каменные постройки, с которых мгновенно взбиравшиеся на них крошечные человечки поливали дворец дождем стрел и арбалетных болтов. Это старался Вент, новый Повелитель Стен. Но тут же над дворцом поднимался вихрь и сметал все кружевные сооружения. Люди падали, роняя крошечные арбалеты или до последнего сжимая их в руках. Это шла в ход королевская магия.

До моего дома долетали глухой рокот рушащихся стен и — едва-едва — слабые крики. Вместе с Димой я спустилась в дом.

— Нападение отражено! — рапортовала Валька.

— Молодцы! Конюшни в порядке? Хорошо… — Я выглянула в прихожую — дверь была расшатана, по ней не шутя били тараном.

— Укрепить, — приказала я.

Глядевший в бойницу оруженосец повернулся ко мне и крикнул:

— По улице бежит девушка, похожая по описанию на Олю!

Я выхватила у него арбалет и высунулась в амбразуру сама. По улице бежала самая настоящая Оля. Я позвала ее по имени. Она оглянулась, но продолжала бежать.

— Коня, — распорядилась я и побежала, громыхая доспехом, в конюшни. Оруженосец, не обремененный этой тяжеленной гадостью, уже был там и седлал самую грузную белую зебру — она, по его словам, была самая свежая. Чертыхаясь, я влезла в седло — когда было время, я сперва залезала на лошадь, а уже потом надевала кирасу, оплечье, поручи, шлем и прочие радости. Теперь времени не было, и пришлось во всем этом металлоломе лезть на спину пригнувшей от тяжести колени лошади.

— Тяжело, понимаю, но ты уж постарайся, толстушка, ты уж побегай!

Лошадь печально мотнула головой и побежала, тяжело дыша под моей тяжестью. Не привыкли здешние слабые животинки к весу землян, в особенности русских!

Лошадь пробежала по неожиданно тихому переулку и вывернулась на главную улицу, где еще видно было, как за углом исчезает фигурка в сером мятом плаще.

— Оля-а-а! — вдохновенно орала я ей вслед, не задумываясь, почему она не реагирует.

Моя лошадь, как тяжелая машина, неслась вперед и уже развила приличную скорость. Ее заносило на поворотах, но она вписалась в угол и во весь опор понеслась дальше.

Я увидела, как Олю схватил и быстро увел высокий человек, а на меня тем временем кинулись пятеро копейщиков с крюками на копьях. Они попытались стянуть меня с лошади, я отмахивалась от них мечом и нескольких ранила, но из подворотен высыпали новые и новые. Я ругала себя юной кретинкой и заставляла их оружие повисать в воздухе — излюбленный прием.

О кирасу стукнулось и сломалось пять арбалетных болтов — меня начали атаковать невидимые снайперы с крыши. Я дала шпор лошади, но она понеслась в сторону от моего дома — наверное, я с непривычки потянула не за ту вожжу.

Бог с ней, значит, догоню того поганца, который увел Олю, или по крайней мере прослежу, где они ее прячут.

Но сделала я так все же зря. На меня вышел целый отряд, где были и рыцари, что уже, соглашусь, гораздо хуже.

У меня кружилась голова — я немного устала левитировать кучи металла, поэтому решила поэкономить энергию и отбиться от них мечом.

С диким криком «Выноси, родная!!!» я врезалась в отряд числом человек в тридцать, не меньше, увидела перед собой бледное лицо мужичка, которому раскроила это его лицо чуть не до затылка, потом — камни, услышала, как звякнул сорванный с головы шлем — меня все ж таки сняли с коня.

Но я вовремя сориентировалась, перекатилась под брюхом лошади и, встав к ней спиной, принялась отбиваться от наседавших одним мечом, сорвав с головы подшлемник. Подшлемник — дурацкая войлочная шапочка, которая нужна, чтобы шлем на голову не давил. Человек без шлема, но в подшлемнике выглядит как нуждающийся в психиатрическом лечении. А так мои классные желтые волосы красиво рассыпались по плечам, лезли в рот и мешали видеть.

Очень скоро у меня выбили из рук меч, схватили за запястья и больно завернули назад, но я принялась пинаться ногами. Связали и ноги, положили поперек седла на чужую лошадь. Я увидела только, как мою оставили лежать в переулке с глубокой раной на шее.

Я пыталась поднять в воздух саму себя — Макс говорил, что это вполне реально и мне обязательно надо попробовать, но я все откладывала. А теперь у меня просто не хватало сил.

Везли меня во дворец. Судя по тому, что не прирезали сразу — Вент в своей записке либо ошибался, либо намеренно соврал. Зная его, думаю, что скорее соврал. Чтобы я не сдавалась в плен. А я и не сдавалась в плен, просто, чтобы научиться хорошо драться мечом, нескольких дней маловато.

Прислушиваясь к шуму драки, я поняла, что дворец окружен со всех сторон. Как же они прошли и куда потащат меня? Ведь они — гвардия короля, а не Вента.

Вывернув голову, как сова, почти на сто восемьдесят градусов, я видела, как мы въезжаем в переулок, совсем узкий и грязный, где между стенами домов едва проедет толстая лошадь с нехуденькой девушкой поперек седла. Мои кованые сапоги чиркали по каменной стене, и получался преотвратный звук. Потом мы очутились в пространстве, где везде были каменные стены без окон — тоннель какой-то. Идущие впереди зажгли факелы. Без них тут вообще жить нельзя.

Все звуки стихли. Мы ехали так недолго. Тоннель стал спускаться вниз — проезжали под сухим рвом. Потом поднялся вверх, я даже заметила ступени — началась территория дворца. Когда мы из тоннеля перешли в незнакомые гулкие комнаты с зеркальными полами, я почувствовала, что силы почти восстановились и я сейчас всем тут устрою веселую жизнь.

Я потихоньку занялась развязыванием веревок на ногах. Затем — на руках.

Впереди возник другой источник света. Где-то горело великое множество свечей. Не стоит дожидаться, пока мы туда доедем, ведь это нужно моим врагам, следовательно, не нужно мне.

Я с неожиданной даже для себя легкостью соскользнула с лошади, и меч не успевшего ничего понять рыцаря, конвоировавшего меня справа, сам впрыгнул мне в руку. Я рубанула наотмашь, тот едва успел закрыть лицо руками. Дальше шли воины с алебардами. Я обезоружила их и проложила себе дорогу назад, к темному коридору.

Побаливающие мышцы мешали бежать в полную силу, но я оторвалась от преследователей и помчалась, скользя на зеркальном полу.

Но все оказалось гораздо сложнее. Передо мной — два тоннеля. Который из них? Но я не успела даже притормозить. Один из них с лязганьем закрылся металлической опускающейся дверью, как в мультике про минотавра. И, не успев задуматься, я влетела в другой. Там было темно, хоть глаз выколи, но я почти не сбавила скорость, когда в свете внезапно появившегося факела увидела новую развилку. Опять не пришлось выбирать — один из ходов уже был закрыт. Я завернула во второй, взбежала вверх по каменной скользкой лестнице, оказалась перед дверью, и тут же мне в глаза ударил свет сотен свечей — дверь распахнулась, и я оказалась в зале, где не на троне, но все равно на каком-то возвышении восседал Торри в съехавшей короне и с благородными фиолетовыми мешками под глазами.

— Катрин Озерная, — произнес он слабым голосом, — это ваш нож?

И он показал мне мой нож, который я отдала рыцарю в тюрьме.

— Мой, — говорю, а сама гляжу вокруг — пара заморенных царедворцев подпирают стену поодаль. Стражники с перебинтованными руками скрестили нечищеные алебарды за королевской спиной. Перед королем на пюпитре — прозрачный многогранник, где, если вглядеться, видны фигурки сражающихся и падающих людей на фоне все поднимающегося огня. Да, дела у короля неважные.

— Вы — государственная преступница и заслуживаете виселицы.

Вон даже как? А может, электрического стула?

— Но, учитывая сложное положение короны…