Выбор пути

— Ты должен был умереть. Только пережившие много зим люди, с белыми волосами могут заходить в это место.

Близнецы по привычке переводят, но я осознаю, что и без этого понимаю все, что сказал Рауг. Останавливаю их, и склоняю голову.

— Я благодарю тебя, Рауг. Дай мне руку.

Лена уже принесла воду и полоски кожи. Тщательно промываю рану, нанесённую не самым чистым ножом, и слегка стягиваю руку гиганта жгутом.

— А теперь садись и рассказывай все, что знаешь о Пещере Предков.

Опасливо косясь на языки вновь ставшего самым обычным пламени, возвращаюсь на прежнее место. Бледный от потери крови охотник удивлённо смотрит на меня. Да, я сказал все это на его родном наречии. Вокруг раздаются такие же удивлённые возгласы.

— Нельзя просто так говорить через духов огня. Если заходить туда часто — люди или умирают, или навсегда остаются неподвижными.

Выходит, такой транс очень опасен для здоровья…

— Я знаю не много. Только то, что Таук, самый старый человек нашего рода, умел ходить в Пещеру Предков, и духи огня его не трогали. Каждый раз, перед тем как садиться и всматриваться в огонь, он наносил себе вот такую рану, и ждал, пока не вытечет много крови.

Хм… что-то в этом есть. Кровопускание снижает артериальное давление, предохраняя от инсульта и паралича? А ведь у неандертальцев ещё и свёртываемость крови была на высоте. Полезное качество для воинов и охотников, вот только и риск тромбоза возрастал многократно.

— Почему только старики могут посещать Пещеру Предков?

Ясно, что шаманом не может быть подросток, это ведь и вопрос авторитета. Но только ли в этом дело?

— Я не знаю, Дим. Очень редко молодые люди пытались вот так, как ты сейчас, повторить путь стариков. И ни одному из них это не удалось. Дим, ты говорил, что уже умирал. Ты в прошлой жизни был стариком?

Не был, конечно, неполных сорок лет это ещё не старость. Хотя… Сколько сейчас живут эти люди? Генетики считали, что совсем немного. Тяжёлые условия жизни, недостаток витаминов, болезни, стычки с животными и, как я убедился, кроманьенцами сокращали их возраст до 20–25 лет. И их «старикам» могло быть и не больше сорока…

— Да, Рауг. Но это не помогло мне. Расскажи, что ты видел в Пещере?

Охотник морщится, ему явно не хочется вспоминать об этом.

— Я успел увидеть немного, Дим. Ты стоял у костра, растерянный, озирающийся по сторонам, и к тебе со всех сторон тянулись струйки тумана. Или дыма, не знаю. Они хотели тебя удержать там. Навсегда.

Голоса я слышал, это про них он мне сейчас рассказывает? Ещё раз благодарю охотника за помощь. Внезапно он осматривает собравшихся, и, не найдя того, кого искал, громко кричит в глубину пещеры:

— Ари-Ка! Ари-Ка!

К нам шаркающей походкой подходит та самая старуха, что спасла мальчишек. Теперь и я вспомнил ее имя. «Быстрая», вот как оно переводится. Не могу сдержать улыбку, сейчас это имя ей совершенно не подходит.

— Расскажи Диму, почему ему и мне нельзя было соваться в Пещеру Предков.

Рауг с облегчением заканчивает разговор, и встаёт с места, как раз Слав кричит, что душевая свободна. Он ещё в прошлый раз оценил эту идею с купанием, но воспользоваться не успел.

Напротив меня садится Арика. Пытаюсь определить ее возраст — на вид далеко за пятьдесят. Лицо изрезано морщинами, длинные, до пояса седые волосы, ещё не связанные после купания в хвост, рассыпались по плечам, скрывая фигуру. Она мелко дрожит, словно от холода. И только потускневшие, бледно- голубые глаза смотрят цепко, внимательно.

Старуха не отвечает. Протягивает руки, сжимает ладонями мои виски, и закрывает глаза, к чему то прислушиваясь. Я не двигаюсь, молча жду, чем все закончится. Наконец, Арика отпускает меня.

— Дим, сегодня тебе повезло. Духи огня не успели изменить тебя здесь, — ее сухая, морщинистая ладонь проводит по моей голове справа, у виска. — И здесь — тот же жест, теперь слева.

Вот значит как… Такие прогулки могут вызвать изменения сосудов, скорее всего их разрывы. Вот и причина, по которой эти древние люди резали себе руки.

— Когда человек становится таким — старуха указывает на себя, здесь, — ее палец указывает на голову, — многое меняется. И духам огня уже очень трудно навредить.

Возрастные изменения головного мозга? Неандертальцы были не только гораздо массивнее кроманьонцев, их мозг тоже был намного большим. Значит, со временем в нем либо формируется некая область, ответственная за вхождение в транс и частичную телепатию, или наоборот, исчезают слабые участки, особо уязвимые к перепадам кровяного давления.

— Арика, ты ведь ходила туда, в Пещеру Предков?

Вместо ответа женщина поднимает руку, и я вижу десятки длинных шрамов, тянущихся от кисти до локтя.

— Зачем?

— Чтобы они, — старуха показывает на снова взявшихся за мяч детей, — чтобы они жили.

Странный ответ. Подумав, захожу с другой стороны:

— Арика, ты видела там других людей?

А вот теперь ее проняло. Женщина хватает меня за руку, ее голос дрожит от волнения:

— Да, Дим. Они такие же как и я. Их немного, всего четыре руки. Что они сказали тебе?

— Я разобрал только «кто ты?», «говори» и «уходи быстрее» — пожимаю плечами.

— Они поняли, что ты попал в Пещеру по ошибке… Или ошибки не было?

Старуха явно растеряна. И ещё — четыре руки, это двадцать. Всего лишь двадцать… А я видел сотни стариков.

— Те люди, все четыре руки, они живут рядом?

Арика грустно улыбается.

— Нет, Дим. Многие из них живут так далеко, что никто из охотников рода Черного Камня никогда их не видел. И даже род Выдры, живущий возле большой реки, далеко по левую руку от солнца, никогда их не видел. Только своего энноя.

Еще новая информация… Где то на севере у большой реки живёт семья людей. Большая река — Днепр? Только он подходит под это описание.

Значит, двадцать стариков, умеющих общаться таким вот странным способом, рассеяны по всей Европе. Но кого тогда я видел за их спинами?

— Арика, если все сделать правильно, — указываю на шрамы на ее руке, — я смогу поговорить с ними?

— Да, Дим. Так ты сможешь.

— А ты… ты пойдешь со мной?

Старуха отрицательно качает головой.

— Предки уже рассказали мне все, что нужно. Не стоит их тревожить попусту.

Арика нахмурились, вспоминая что-то неприятное, и, подымаясь, произнесла:

— И ты, Дим, не тревожь их сейчас. Подожди пока луна снова станет такой же, как сейчас. Племени Солнца нужен сильный вождь.

За разговором время пролетело незаметно. Дети, наигравшись, уже спали. Приглушённые голоса вокруг стихали, люди устраивались на ночлег у костра, в пустующих ранее нишах. Я тоже не стал бороться со сном. Племя Солнца, пережив не самые простые дни, спокойно спало …

Новый день выдался ясным и солнечным. Люди собрались вокруг пещеры, наслаждаясь весенним теплом. В небе то и дело кричали стаи птиц, с шумом садившихся на вздувшуюся от талой воды реку.

Охотники осматривали и поправляли наконечники копий, сидя на камнях у входа. Рядом взрослые женщины чинили одежду, пытаясь хоть как то придать расползающимся тряпкам и грубым кожаным полотнищам нужную форму. Девчонки с детьми разбрелись по склонам, выискивая первые листочки черемши, одуванчиков и щавля. А моя личная гвардия — близнецы и переставший хромать Дар, стояли рядом, и жаловались на свою нелегкую судьбу.

Да, они ведь Охотники — именно так, с большой буквы. А Рауг со своими людьми только улыбается, когда слушает их рассказы о ловле сурков. Вот, помнится, один вождь обещал им охоту на бизона…

Смотрю в умоляющие глаза, и едва сдерживаю смех, вспоминая кота из мультика о зелёном людоеде.

— Будет вам охота. Но только так, как я скажу.

Парни довольны, и подражая старшим, начинают осматривать копья. А я задумался, как выполнить данное им обещание.

Бизоны — для удобства так окрестил этих огромных, горбатых, покрытых густой темно-коричневой шерстью, быков — уже вернулись. Вдали, за рекой бродило небольшое стадо в три десятка голов. Наш берег реки, более высокий, уже практически высох, а вот степь на сотни метров превратилась в мелководное озеро. Значит, на водопое подловить их не получится. Травы ещё мало, животные питаются сухостоем. Можно попытаться привлечь их зелёными побегами, но ведь не подпустят они к себе близко человека.

Значит, нужна ловушка. Силки отпадают сразу — ни одна наша веревка не выдержит рывок полуторатонной туши. Остаётся только ловчая яма. Глубокую яму мы не выроем, слишком много сил на это уйдет. А вот если выбрать метра полтора-два грунта, да вбить в дно крепкие острые колья, то с такой ловушкой мы управимся за три — четыре дня.

В действительности работа предстояла адская — без лопат, рыхля влажную глинистую почву копьями и палками, мы провозились пять дней, с утра до вечера выгребая землю руками. И это ещё мальчишки мешками таскали ее в сторону, разбрасывая по степи, а Рауг с другими охотниками нас охранял, посмеиваясь над чумазыми землекопами.

Близнецы и Дар терпели, хотя так и не поняли, для чего их вождю понадобилось рыть большую яму. Тор, самый вспыльчивый, едва сдерживался, слушая подначки. Как бы то ни было, яма была завершена, острые колья вбиты, и мы приступили к перекрытию. Тонкие жерди накатом, затем куски срезанного в стороне дерна. И последнее — охапка свежей травы, щедро посыпанная солью. К ней ведёт дорожка из рассыпанной зелени.

Мы вернулись к пещере ещё засветло, теперь оставалось только скрестить пальцы на удачу и ждать.

Между тем, быт потихоньку налаживался. Я поручил детям обучать новичков русскому языку, да и сам активно помогал им в этом, заменяя неандертальские слова в разговорах на русские. Снова стали устанавливать верши, но пока результата не было, вся рыба ушла на нерест к заросшему камышом и тростником противоположному берегу. Эх, лодку бы сейчас…

Небольшой ручеек съедобной зелени стал отличным подспорьем. Рауг собирался идти на охоту, как только спадет вода в реке. Как я понял, они окружали стадо, криками и зажжеными факелами гнали животных к реке, где в засаде находились копейщики. Пока бизоны, сбившись в кучу, разворачивались, охотники успевали ранить одного или, если сильно повезёт, двоих быков. После этого оставалось шагать за добычей, иногда долго сопровождая раненого зверя по степи, дожидаясь пока он не упадет без сил и позволит себя добить. Этот способ упрямый неандерталец считал единственно верным, и заявил, что пока сам не увидит убитого нами бизона, не поверит, что мы копали яму не зря.

Эрика вместе со старыми и новыми подругами разделили пустующие ниши. Теперь у нас было пятеро семейных пар — двое охотников, чьих женщин убили африканцы, взяли себе оставшихся без мужей женщин. Им досталось по отдельной «комнате». Молчаливый гигант Гер, лишившись жены и дочери, поначалу ходил хмурый, но сейчас постепенно оттаивал. Арику поселили вместе с младшими девчонками, а троих сверстниц Эрики — в последнюю из свободных ниш, там же спали и она с Ирикой. Мальчишки, близнецы, Дар и я спали у костра.

Не хотелось тратить силы, расширяя пещеру — если все сложится, как задумано, мы покинем ее через год. А сейчас все силы нужно тратить на подготовку к переходу.

Да, я все таки решил уходить из Крыма на север, в Донецкие степи. Полуостров мог превратится в большую ловушку, вырваться из некоторой можно будет только морем. Но тогда ни о какой подготовке не будет идти и речи, жизни бы сохранить…

А готовиться нужно основательно — новая крепкая одежда, запас пищи хотя бы на первое время, временное жилье, оружие и стройматериалы — все это нужно туда как то доставить. Я часто вспоминал бредущих по степи людей, впряженных в волокуши, что привидились мне в отблесках пламени. Что это было? Ни Рауг, ни Арика не знали ответа. Может, это были мы? Но почему тогда я не узнал большинство из них?

Устав ломать голову над этими вопросами, я задумался о транспорте. Несколько тонн груза нужно переместить на полтысячи километров… Волокуши и правда были идеальным решением. Даже простейшие колеса я сделать не мог — не было нужных инструментов, каменные топоры для этого не годились. А тут простейшая конструкция, главное, найти для полозьев крепкие деревца. Идти придется по снегу, зимой. В степи мы не найдем деревьев, а это означает ещё дополнительный груз в виде топлива.

И еще было одно важное дело — поисковые экспедиции. Нужно обследовать побережье на восток, пока не упремся в пролив, в будущем названный Керченским. Где то там жили ещё три совсем небольших рода неандертальцев. Пройти на запад, где за уничтоженными стоянками Гремящей Воды и Черного Камня обитал большой и сильный род Острых Копий. И, наконец, перейти невысокую гряду холмов у нашей пещеры, и обследовать южное побережье полуострова. Что там находится, не знал вообще никто из моих людей.

Прошли сутки, когда в пещеру вбежал Вит с пришедшим недавно мальчишкой. Дети по прежнему наблюдали за окрестностями с высоты, и теперь, явно разглядев что-то интересное, перебивая друг друга, пытались это рассказать:

— Дим, пришли бизоны. Много, большое стадо!

Это не новость, большие быки и раньше подходили почти вплотную к противоположному берегу.

— Дим, один бык упал и не встаёт! Там, где вы копали яму!

— Он не идёт за остальными!

А вот это здорово! Кричу близнецам и Дару, чтобы быстро собирались на охоту. Рауг тоже собрал своих охотников.

Не прошло и пяти минут, как мы бежали вдоль реки, к броду. Нужно спешить, пока нашу законную добычу не перехватили хищники. Наконец, мы переходим реку, и возвращаемся назад, по другому берегу. Ещё издали замечаем быстрые серые тени, кружащие у упавшего на ноги, но ещё живого быка. Волки …

Стая небольшая, десяток крупных зверюг. Они не спешат набрасываться на бизона, обходят его со всех сторон, иногда наклоняя голову к земле и слизывая с нее плохо впитывающуюся кровь. Бык серьезно ранен, в его бок снизу вошёл заострённый кол, вырванный из земли. Кровь течет не останавливаясь, собираясь в лужу…

Рауг отводит в сторону руку, и метает копьё в ближайшего зверя. Мы повторяем броски и, крича во всю мощь лёгких, бежим на потерявшую сразу половину состава, стаю. Да, я промахнулся, как и близнецы… Дар попал хищнику в заднюю лапу, раздробив кость. Звери отбегают, злобно скалятся, рычат, но не решаются напасть. Вожак убит, их раненые товарищи скулят, дергаясь на земле — и оставшаяся четверка волков разом разворачивается и уносится в степь. Ещё долго мы слышим обиженный вой с той стороны…

Тор подходит к лежащему бизону. Огромный, до тонны весом, зверь хрипит, из пасти свисают нити розовой слюны. Он уже не может встать, силы покидают его. Парень примеривается, и наконечник копья пробивает глазницу, поражая мозг. Бизон жалобно ревёт, и, дернувшись в последний раз, затихает. Все, охота закончена, вот она, добыча …

Близнецы растерянно смотрят то на тушу быка, то на меня, то на подошедшего Рауга. Они ожидали совсем другого, а тут один удар копьём, и все — вот он, казавшийся таким грозным и неуязвимым, бык уже мертв. Рауг тоже потрясен. Он присел на корточки, внимательно осматривая засевший в туше кол, затем встал и подошёл к нам.

— Дим, я признаю, что был не прав. Вы все, — он обводит нас рукой, — настоящие охотники.

Близнецы заулыбалась, Дар тоже весело скалится. Ну и я, сбросив с себя важный вид, улыбаюсь, беру широкую ладонь Рауга, и крепко сжимаю ее…

Разделка добычи заняла весь день. Сначала сняли шкуры с убитых волков, добив раненого. Нагрузив ими Дара, отправили его к пещере. Рауг с остальными приступили к снятию шкуры с бизона, а я, найдя подходящий камень, выбил клыки хищников. Нужно ведь и остальным охотникам племени сделать ожерелья…

Восемь мужиков едва дотащили добычу к дому. Разожгли ещё два костра, прожаривая и подсушивая нарезанное лентами мясо. Племя трудилось до глубокой ночи, потратив все запасы соли. И только под утро, оставив самых стойких следить за кострами, мы смогли заснуть.

Следующие три дня все отдыхали, объедаясь жёстким, суховатым, но от того не менее вкусным шашлыком. Я поражался тому, сколько мы могли съесть за раз, если в пище не было недостатка. Выводы генетиков из будущего подтверждались — своеобразный метаболизм неандертальцев помогал им выживать, когда неделями род жил впроголодь, ожидая удачную охоту. Но вот когда эта охота завершалась успехом…

Впрочем, всему приходит конец, и я властью вождя мобилизовал всех на новое строительство. Пока огромная, тщательно выскобленая шкура бизона сохла, растянутая на ветвях, нужно сделать несколько небольших бассейнов, все из тех же камней, обмазанных глиной. Паралельно выпаривался раствор золы, накапливая щелок, в нем мы позже и замочим шкуру на несколько дней, чтобы убрать мех и получить прочную кожу. Останется промыть ее, сменить раствор на отвар ивовой коры, и, выдержав ещё немного, натереть жиром.

Мне понравились юрты кроманьонцев, и, немного усовершенствовав эту конструкцию, их можно будет использовать для временного жилья на новом месте. А для этого нужны ещё бизоны и их шкуры…

Взрослые охотники сами вызвались восстанавливать яму — ловушку. Новый способ охоты захватил их воображение, они уже в мечтах видели все стадо в виде вкусного жаренного мяса. А мы с Раугом и Гером, отправились за солью. Оба гиганта свободно унесут в два раза больше, чем любой из нас, этим и нужно воспользоваться!