Ничего не предвещало грома. Шел себе симпозиум врачей. Путин в уголке сидел, как дома, не вникая в таинство речей. Крупные чиновники Минздрава, дамы, возглавлявшие собес, у его колен сидели справа (кое-кто и на колени влез). Штатный оператор за треногой нехотя снимал видеоряд, как врачи разумно и помногу о своих успехах говорят. В микрофон зачитывались сводки, данные по разным городам. Пожилой фотограф делал фотки строгих лиц, сидящих по рядам. Воздух пах цветами и буфетом — где-то там, на нижнем этаже, повара готовились к фуршету, столь необходимому уже.
И когда почти уже казалось, что пора пройти на тот этаж, вышел на трибуну перед залом крайне подозрительный типаж. Вышел просто, как к фонтану в ГУМе, взяв большую папку, как скрижаль. Это был известный вольнодумец Леонид Михайлович Рошаль. Он забрался, зол и безрассуден, на трибуну, как на пьедестал. Растерялись все. И даже Путин как-то останавливать не стал. В зале чистом, светлом и огромном в тот же миг повисла тишина. Вечерок переставал быть томным. Обстановка делалась страшна. Стало ясно: он чего-то скажет. Замерли ученые мужи, ожидая несомненной лажи, клеветы и беспардонной лжи.
Он сказал: коллеги, что ж такое? Может, нам устроить диалог? Нам в больницах не хватает коек из-за ваших министерских склок. Он сказал: зарплаты маловаты, медики живут почти что в долг. Он сказал: в больницах мало ваты. И к концу подходит валидол. Он сказал: людей пока что лечим, только стало очень тяжело. И лечить уже почти что нечем. Потому что не дают бабло. Он сказал: чиновники указы сочиняют на пятьсот страниц, а потом финансы раз от разу так и не доходят до больниц. Он сказал: у медсестер зарплаты не хватает просто ни на что и зимою белые халаты часто заменяют им пальто. Он сказал как откровенный циник: те, кто возглавляют наш Минздрав, ничего не смыслят в медицине. И скажите мне, что я не прав! И взглянув на Путина с тоскою, он развел руками: очень жаль. И покинул зал, махнув рукою, Леонид Михайлович Рошаль.
Он ушел. Зато осталась в зале, в воздухе повиснув между лож, сказанная доктором Рошалем дикая чудовищная ложь. Наглая — что ясно даже детям! Подлая — что видно по всему! Ложь, которой место в интернете, а не в государственном дому! Но не запятнать хвалу и славу! Мы дадим решительный отпор! И письмо сотрудников Минздрава понеслось вдогонку, как топор:
"Вэ-Вэ-Путин. Точка. В этом зале, запятая, очень вас любя, сказанное доктором Рошалем угнетает веру нас в себя. Мы — тире — не только в регионах, запятая, от всего лица нами разработанных законов, запятая, просто молодца! Укрепляя, запятая, множа, здравоохранению трудясь, вылезая прямо вон из кожи, он нас очернил прилюдно в грязь. Нам — тире — сидящим в кабинете, показав себя во всей красе, сильно уронил Рошаль свой рейтинг в виде палки в нашем колесе. Эта негативная оценка, отрицая наш большой успех, послужила как горох об стенку, ставя под сомнение нас всех! Вэ-Вэ-Путин! Очень будем рады, с целью укрупняться и расти попросить от всяческих нападок нашу честь надежно огрести! Дата подписания — сегодня. Подписали, выражая гнев, триста тысяч сто один работник Минсоцздравразвития РФ".
16. Неправильная свадьба
В дальних дебрях заграницы у загадочных морей до сих пор бывают принцы по профессии своей. А пока мы бабки пилим и сражаемся с тоской, там женился принц Уильям! Оказалось, есть такой. Репортаж по всем каналам показали нам в стране. Девки нашего квартала не дают неделю мне. Норовят с тоски напиться, девкам очень тяжело: упустили девки принца, а мерзавке повезло. Девкам снятся шелк и бархат, тонкие черты лица. Девки в местных олигархах тонко чуют дух купца. С принцами у нас засада, нету принцев на виду — мы их грохнули когда-то в восемнадцатом году. Девкам благородство снится, счастье до последних дней. Трудно девкам жить без принца — так уж воспитал Дисней.
Мы с друзьями взяли пива. Водка, сало, колбаса. И смотрели, как красиво принц женился два часа. Как бы вежливей сказать бы? В общем, вывод наш простой: это, пацаны, не свадьба. Это, пацаны, отстой! Все у принца было плохо. Это просто полный ржак. Он ходил в костюме лоха — взял малиновый пиджак! Мы под стол упали просто! Принц, проснись уже, алло! Ты, чувак, не в девяностых! Это все давно прошло! Это тыщу лет не в моде! Это запредельный срам! Так у нас уже не ходят даже чурки по горам! Петросян уже не шутит про малиновый пиджак! На тебя же смотрят люди! Это ж свадьба! Важный шаг! Не мое, конечно, дело, но у принцев есть бабло. Ладно, ты не хочешь белый — в белом кушать тяжело. Но тебе нормальный, гладкий, черный праздничный пиджак продадут в любой палатке — двести баксов, просто так!
Дальше — больше. Море срама! Принц решил беречь бензин! Пожалел бабла на самый, самый длинный лимузин! Но ведь это знает каждый: свадьба, что ни говори, повод посидеть однажды прямо у него внутри! Да хоть просто чтобы знать бы! Так у всех заведено: прокатиться в нем на свадьбе и понять, что он говно. И сказать друзьям, ликуя, но с усмешкой на губе: "Тачка — зверь, но я б такую точно брать не стал себе!"
Наконец, о процедуре. Принц не изучил вопрос! И до ужаса, до дури все пошло наперекос! Я могу понять, однако, что в квартире нет житья: прибыл дядька из Монако, теща с сумками, друзья… Месяц волновались типа: жрачка, хлопоты, бардак… Но совсем забыть про выкуп?! Вы больные или как?
Неужели сложно это? Как бы, скажем, сделал я. Нарядил Елизавету: вот невеста! Не твоя? Ха, глядите: скорчил рожу! Слишком, говорит, стара! Щас поищем помоложе: вон кузина, вот сестра! Вот подружка. Толстовата? А вот та? На лбу прыщи? Да зазнался он, ребята! Сам пройди и поищи! Под столом на кухне? Нету! На балконе? Тоже нет! Бабушка Елизавета тихо шепчет: "Туалет!" Туалет открыл? Смекалка! Ха-ха-ха, нашел, нашел!!! Вам двоим подарок — скалка, чтобы жили хорошо! Горько?! Стоп!!! Еще успеет! Выкуп! Выкуп дать пора! В смысле, тот мешок копеек, что сложил еще вчера. А теперь — порви резинку и кидай горстями рис в баскетбольную корзинку на башке у Беатрис!
Дальше — в ЗАГС, сидеть на лавках. Страх и робость на лице. Как в больнице: шепот, давка, восемь свадеб, принц — в конце. После в церковь — чтобы было. Дальше путь довольно прост: прицепить замок к перилам (ну на Тауэрский мост). И теперь, конечно, надо посвятить остаток дня фоткам Вечного солдата или Вечного огня.
Всё! За стол друзей и близких! Наливай, пляши и пой! Сколько песен есть английских, где в начале слово "ой!". Вспомни их — протяжных, длинных! "Ой, мороз" — ну просто кайф; "Ой, не вечер", "Ой, калина" и "Ой, йо!" от группы "Чайф". А теперь, конечно, драка! Небольшая, без ментов. Двинут дядьке из Монако, чтобы не кидал понтов. Из руки в татуировках нож столовый отобрав, дядьку спать отправят ловко, объяснив, что он неправ. Вот как следует жениться! Чтоб красиво! Помнить чтоб! Вы забудьте, девки, принца — неудачник он и жлоб.
17. Звездный патруль
Чудо-весть по мировому эфиру пронеслась как водосток в санузле: приближается комета Набиру к теплой ламповой уютной Земле. У кометы на капоте сирена, и она сигналит нам с высоты. Мы не знали, что у нас во Вселенной существуют и спецназ, и менты. Нам приказано прижаться к забору, сбросить скорость, а затем бросить руль, заглушить по всей планете моторы и идти встречать ментовский патруль. Из неведомых глубин звездной дали прилетели к нам они, как в кино. Мы, земляне, их, конечно, не ждали. Но, признаться, заслужили давно.
Мы по космосу водили антенной, в телескопы изучали огни и считали, что одни во Вселенной. И вели себя, как будто одни. Мы творили непотребства веками, не по-детски тусовались и жгли, словно нету ни радаров, ни камер на пути у нашей грешной Земли. Мы катались мимо Солнца по встречке, полагая, что дорога пуста, и у нас огнетушитель с аптечкой был просрочен от рожденья Христа.
Мы кидали из окошка объедки, мы бибикали и ночью и днем, никогда не соблюдали разметки и совсем пренебрегали ремнем. Мы веками разоряли планету. Мы нигде не страховали ее. Да и прав у нас, конечно же, нету. И сидело у руля мудачье.
Мы повадились болтать по мобиле — всей планетой, на дорогу насрав. И уже две тыщи лет, как забыли оплатить когда-то выданный штраф. Вдоль дороги каждый знак зодиака нам велел себя прилично вести. Но плевали мы на действие знаков, что расставлены у нас на пути. Мы загадили все реки и горы, перебили столько древних культур. Расцвели у нас Содом и Гоморра, а затем еще Москва — Петербург.
Всю дорогу мы дрались как собаки, мы измазали в крови весь салон. И сожрали весь бензин в бензобаке, и почти уже закончился он. И при этом мы надеялись тупо, будто нас не остановят менты. А у нас еще в багажнике трупы и на глобусе поля наркоты. Что Америку возьми, что Европу, что Россию — все по локоть в крови. Да вдобавок все обдолбаны в жопу — что заметно по программам ти-ви.
И соседи столько лет наблюдали, морща складчатый чешуйчатый нос, как земляне регулярно скандалят и проносятся кругами в занос. Но терпели. Только фыркали гневно и шептались меж собой — типа ох, мол, провинция, подростки, деревня, Млечный путь у них еще не обсох…
Но у всех, увы, кончаются нервы. И в созвездии Весов, где-то там, пожилая раздраженная стерва вдруг пошла и позвонила ментам. Выезжать в такую даль было лень им. Но как только посмотрели в радар, то по всем членистоногим коленям словно током получили удар. И с планеты Гончих Псов в жопу мира, там где светит наше Солнце-звезда, сразу выслали комету Набиру и спецназ еще послали сюда. И начальник с позолоченным рогом ложноножкой бил по крышке стола: «Этих солнцевских давить будем строго! Если дернутся — пальнуть из ствола!»
Отжимая на обочину мира, подрезая нас на полном ходу, приближается комета Набиру. И по слухам — прямо в этом году. Но пока у нас не связаны руки, но пока еще не сцапали нас… Жги, планета! Не догоните, суки! Грабь! Воруй! Лови гусей! Жми на газ!
18. Что на самом деле случилось с мигалкой Михалкова
Путем невероятнейших усилий в зловещих кабинетах ЦРУ затеяли опять сыграть с Россией в расчетливую гнусную игру. Диктует современная эпоха удобный путь бескровных тайных войн. Сегодня воевать открыто плохо: и жаль ракет, и в интернете вонь. Зато победы достаются даром тому, кто может с помощью Сети коварным хирургическим ударом в чужой стране бардак произвести. Легко Египет с Ливией осилить по схеме "расчленяй и овладей". Хотелось бы такое же с Россией. Но здесь у Пентагона нет идей.
Сто генералов в сапогах и касках сидели в штабе в муках и тоске. Чертили схемы лазерной указкой и стрелочки на грифельной доске. В стальном щите российской обороны они пытались выискать дыру, которую без шума и патронов атаковать смогло бы ЦРУ. Пилились государственные гранты. Копались аналитики в Сети. Предатели России — эмигранты советовали, как себя вести.
Но тщетно всё! Не нанести урона! Напрасно генералы трут виски! В России есть Генштаб Минобороны, и в нем сидят великие мозги! Есть гений там! Он даст любому фору! Над головой его сияет нимб! Сам Александр Васильевич Суворов покажется тупицей рядом с ним! Пусть нету на плече его погона, но, как в лучах рентгена, видит он коварные интриги Пентагона чуть раньше, чем их видит Пентагон. Нет, он не чертит стрелочки на карте — он делает ходы в уме своем! Он умный, как профессор Мориарти, и Холмс, и Ватсон — сразу все втроем! Стратег и тактик крупного масштаба! Великий полководец всех веков! Общественный советник у Генштаба по имени Никита Михалков.
У ЦРУ, понятно, шансов нету. И каждый план, понятно, будет слаб, пока советник подает советы, заехав на минуточку в Генштаб. И кто-то наконец сказал толково: мы сможем русским строить западни, лишь отделив Генштаб от Михалкова (хоть неразлучны кажутся они).
И цель вначале выглядела робко: мигалку отобрать, чтоб он хотя б подольше застревал в московских пробках, а значит, реже попадал в Генштаб. План принят. Утвержден. Разбит на роли. Определен бюджет на розжиг склок. С лихвой профинансированы тролли, и куплен с потрохами каждый блог. Бушует хамство, жабятся плакаты, трещат от матюгов посты френдлент. Там каждый — откровенный провокатор. А хомячки подумали, что тренд. Шлет ЦРУ в Россию пачки денег. Весь интернет в нападках, хамстве, зле! Какой продажный мелкий современник достался Михалкову на земле!
Стараются шпионы и агенты: и лают, и хамят, и льют говно. Ругают гениальнейшие ленты. Пытаются сорвать прокат в кино. Ну вот, сорвали кассовые сборы! Как минимум обидели творца! И в ЦРУ ликуют: скоро, скоро мы доведем спектакль до конца! На это денег ЦРУ не жалко! Все пушки к бою! Новый взмах флажков — и интернет скандирует: "Мигалка! Пусть без мигалки ездит Михалков!" Расчет был прост: сейчас проснется совесть, заставив снять мигалку самому. Но Михалков перехитрил их! То есть он заявил: "Мигалку не сниму!"
Вот это полный крах! Разбиты планы! Он гений! Обхитрил он всех опять! И ЦРУ зализывает раны в бюджете лет на двадцать — двадцать пять. Проигран бой, и завершилась повесть… Но в этот миг Генштаб вступил в игру! Повелся! У него проснулась совесть (что удивило даже ЦРУ)! Барак Обама гордо ставит галку в графе своих побед, а не потерь: Генштаб у Михалкова взял мигалку и заявил, что не отдаст теперь!
Вот так под гнетом вражеских наветов, под шквалом закулисного говна осталась оборона без советов. И беззащитной сделалась страна.
19. Ода против огурцов
Позеленел до корней, покрываясь пупырышками, весь интернет, запестрев новостями чудовищными. Мол, огурцами, в далекой Испании выросшими, травят людей, не умеющих правильно овощи мыть. Немцы в салаты, подсолнечным маслом приправленные, клали себе огурцы, как обычно, не вымытыми. Вот и сидят на горшках, безнадежно отравленные. И восклицают с тоскою: "Зачем же едим это мы?"
Злые, коварные, подлые, эпидемические — овощи, что из навоза испанского выдернуты. На кожуре происходят процессы хронические. Немец, голубчик, да хоть бы об фартук их вытер бы ты! Думал, стерильно? И кушать любое говнище готов? А огурец, атакует бациллами-гадинами! Наш-то уже беспокоиться начал, Онищенко-то! Выступил в прессе с проклятьями, чуть ли не матерными. Вышел, тряхнул стариной, да и выступил с лекциями. Продемонстрировал людям харизму с амбициями. Мы, говорит, с современными типа инфекциями будем бороться своими родными традициями! Нами, сказал он, опасность измерена, высчитана. Меры, сказал он, мы примем обычные, выгодные. Чтобы испанцы не вздумали выслать говнища-то нам, мы запретим огурцы — что родные, что импортные.
Засуетились российские органы бдительные. Вышли искать огурцы в терминалы таможенные. А огурцы-то и раньше весьма подозрительные были для нас и казались слегка неположенными. Выйдет декрет, навсегда огородникам руки сковав. Хламом забьется парник — сорняковым и вересковым. Нет в огурце ничего настоящего, путинского! Нет в огурце ни крупицы родного, медведевского!
В нем лишь опасность коварная, эпидемическая. Что ему надо в России? Работает он на кого? Да и задумка какая-то в нем исламическая: выгнутый как полумесяц и цвета зелененького. Вечно зеленые овощи, будто не вызревшие. С формой не самой пристойной, заносчиво вытянутой. Ими так любят закусывать граждане выпившие. Будут они из корзин потребительских выкинуты! Изгнаны будут, как бесы поганые вениками. Вот огурцам пострадать за отечество выпало-то. Прокляты властью, Онищенко, даже священниками, будут движением "Наши" безжалостно выполоты.
Всеволод Чаплин, лицо, РПЦ представляющее, выдай нам речь, по страницам журналов кочующую, грех огурца для духовности изобличающую, свойства развратные остро и гневно бичующую. Лоб от священного гнева покроется трещинами, вскроется замысел дьявола, выплывет ужас вины! Как огурец издевался над нашими женщинами! Как растлевал мужиков, недостаточно мужественных!
Кинемся в бой с огурцом как под знаменем Ленина мы! Хрен нам один — корчевать огурец или папоротник! Ты запрети нам, Онищенко, бочки с солениями да парники на делянках колхозных и загородных! Вон из России, зеленые черти пупырчатые! Новый запрет однозначно встречаем овациями! Денег побольше накопим от нефтедобычи, да и — в мир овощей со своими войдем инновациями! Полки забьем в магазинах заморскими финиками! Рейды начнем проводить в огородах карательные! Стих мой кустится зелеными строчками длинненькими с четверосложною рифмой, длиннее, чем дактильная. Стих мой клеймит огурцы и кидается тортиками. Музы парят, продолжая размахивать крылышками. Бейся, Россия, сражайся с зелеными чертиками! Бей и гони их, проклятых, покрытых пупырышками!
20. Смотри, что целуешь!
Иван-дурак послал свою стрелу. Не сгоряча, не абы там куда бы. А через лес и горы, через луг — в объятия понравившейся жабы. И за стрелой отправился пешком. И голосуя, так сказать, ногами, три сотни километров с вещмешком прошел, пока нашел заветный камень. Его в пути кусали комары, вокруг гудели оводы натужно, он мучился от стужи и жары, но твердо верил в то, что это нужно.
На камне жаба. У нее стрела. Болото перед жабой пахло серой. Погода благодатная была над живописной поймой Селигера. Но чудилось в болоте и грязи предательство огромного масштаба. "Целуй меня, дурак, не тормози! — Ивану-дураку сказала жаба. — Принцессой стать не светит мне, увы. — Тут жаба нервно дернула щекою. — Не та осанка, форма головы, генетика не та и все такое… Но! Раз уж ты дошел до этих мест, целуй меня с любовью и проворно! И этим сразу выразишь протест царю Гороху и его придворным. Вот будет месть Ивана-дурака! И эта новость сразу выйдет в топы: ты с жабой изменяешь им, пока ждут поцелуев царственные жопы! Каков урок для правящих элит! Мы больше не прислуги, не холуи! Дурак! Гражданский долг тебе велит отдать не им, а жабе поцелуи!
У нас в России поцелуй иной — асексуальный, мы здесь не флиртуем. У нас в России долг перед страной изображают люди поцелуем. Мы поцелуем выражать должны позицию. И это не причуда. Так Брежнев целовал гостей страны. Так целовал учителя Иуда. Наш поцелуй — важнейшее из прав. Наш человек в себе не чует силы, с утра начальство не расцеловав в то место, что начальство оголило.
Есть только два пути, Иван-дурак. И делать этот выбор очень сложно. Не целовать не сможешь ты никак. Но вместо жопы жабу выбрать можно! Не ошибись, а то гореть в аду! Подумай крепко, напрягая нервы! Что выбрал ты в семнадцатом году? И что ты выбрал в девяносто первом? Ответь себе: ты раб или не раб? На камне обозначены все тропы. Пойдешь налево — поцелуешь жаб. Пойдешь направо — поцелуешь жопы. А прямо — камень, хоть долбись башкой. А сзади — непролазное болото. Ну что ты встал, задумчивый такой? Целуй, дурак! Я вижу, что охота!"
Он наклонился к ней, как в странном сне, и жарким поцелуем впился в губы… "Стоп, снято!" — вдруг сказали на сосне. "Стоп, снято!" — повторило эхо грубо.
Болото потеряло прежний вид. Все замелькало, словно в титрах строчки. В кустах механик разбирал софит. Таджики демонтировали кочки. Спускали вниз огромный объектив, трещали деревянные ступеньки. Продюсер бегал весел и игрив и людям раздавал в конвертах деньги. На жабу, что сидела перед ним, Иван-дурак теперь взглянул украдкой, а там гример смывал зеленый грим с обычной жопы специальной ваткой.
Бредя домой сквозь чащу и овраг, Иван-дурак ругал проклятых гадов. И проклинал себя Иван-дурак, что снова целовал не то, что надо. И резал плач лесную тишину… И безнадежной выглядела рана… Иди домой, дурак, целуй жену. Как делают во всех нормальных странах.