Помоги проекту - поделись книгой:
Они датируются V–XII веками. Даже южнее Смоленска, Москвы и Калуги вдоль притоков реки Жиздры и верхнего течения Десны ряд раскопанных курганных погребений и холмовых укреплений балтийского типа содержит находки сходные с теми, что встречаются в Восточной Латвии, или идентичные им. Датируются эти объекты даже XII веком.
С помощью археологических находок можно совершенно определенно подтвердить существование потомков балтов к востоку от Москвы, на территории, расположенной между Смоленском, Калугой и Брянском вплоть до XII века. Более того, их можно соотнести с племенем галиндян, известным по Лаврентьевской и Ипатьевской летописям. В них описываются войны между русскими и местными правителями и галиндянами на реке Протве, происходившие в XI–XII веках.
Вторжения славян не смогли стереть балтов с лица земли. Они продолжали существовать в виде огромных и небольших объединений еще многие столетия. Весьма вероятно, что до того, как славянские племена кривичей, дреговичей и радимичей стали преобладающими в верхнем бассейне Днепра, на этом месте существовало балтийское население, чья культура оказалась близкой латгалам, проживавшим на востоке Латвии.
Нам очевидно, что начиная с момента славянского вторжения вплоть до образования трех славянских княжеств: Новгородского, Рязанского и Киевского – в IX веке, и даже спустя несколько столетий, на территории современной Белоруссии и на западе Великороссии продолжало проживать значительное число балтов.
Процесс славянизации начался в доисторические времена и продолжился вплоть до XIX столетия. Белорусы заимствовали множество слов, большей частью из обиходного языка, в основном из крестьянского словаря литовцев. Этнография районов Калуги, Москвы, Смоленска, Витебска, Полоцка и Минска вплоть до середины XIX века явно говорит о ее балтийском характере. Действительно, славянизация западных балтов захватила большую часть населения современной территории Белоруссии и часть Великороссии.
Взаимодействие соседей, проживавших вдоль побережья Балтийского моря, на острове Готланд и в Центральной Швеции, до VII века не было регулярным и ограничивалось торговой сферой. На острове Готланд обнаружили некоторое количество балтийских украшений, датируемых V–VI веками. Их происхождение приводит в районы современной Клайпеды или Восточной Пруссии. Свидетельства сказанному находим в ряде известных книг, где говорится, что норвежцы настойчиво исследовали восточнобалтийское побережье в V–VI веках и что в VI веке их группа поселилась в устье Даугавы, что подтвердили и археологические находки. И только после 650 года балтийские курши были разбиты в ходе шведского вторжения. Раскопки, проведенные в 1929 году около Лиепаи, Латвия, Биргером Нерманом, позволили обнаружить три погребения с могилами кремационного типа, оружие и украшения скандинавского типа.
Предметы из двух погребений имеют четкие аналогии с находками на острове Готланд и предметами III века из раскопок в долине Мелар в Центральной Швеции. С I половины VIII века и позже следы скандинавских поселений появились в нескольких других местах: Саслаукас близ Дурбе, запад Латвии, Апуоле, северо-запад Литвы и район Эльбинга (Трусо). После 800 года количество скандинавских предметов в находках снова уменьшается, за исключением поселений в Гробине, которое продолжало существовать примерно до 850 года, и Эльбинге, где скандинавские находки относятся даже примерно к 900 году.
В ирландских и норвежских сагах, записанных в XIII столетии, хотя они восходят к более ранним текстам, отмечается успех шведских правителей Ивара и Харальда. Первый умер около 700 года и, как говорят, завоевал «Курляндию, Саксландию и Эйсландию», а также все восточные страны вплоть до Гардарики, расположенной в Карелии («Сага о Херваре»).
После его смерти династия прервалась, но сын его дочери, Харальд младший, снова восстановил шведское правление в тех же самых землях. Вторжения шведов на территории вдоль Балтийского побережья в 650–750 годах подтверждаются соответствующими археологическими находками следов поселений. Дальнейшие события запечатлел Римберт в «Житии святого Ансгара», где содержится подробное описание войн датчан и шведов с куршами в середине IX века.
Когда Римберт впервые упоминает о куршах, он замечает: «Племя, называемое кури (курши), жившее далеко от них [шведов], ранее было захвачено шведами, но это было давно, потому что они восстали и освободили себя от ярма». Затем он упоминает, что в то время, когда Ансгар посетил Швецию во второй раз, примерно после 850 года, датчане предприняли военную экспедицию по морю к куршам, но потерпели сокрушительное поражение. Половина датчан была убита, половина их кораблей была захвачена, и курши получили огромную военную добычу, состоявшую из золота, серебра и оружия.
Получив известие об этом разгроме, шведский король Олаф собрал мощную армию и двинул ее на куршей. Первая внезапная атака была направлена на город Свеаборг (возможно, находился в районе Гробина), который защищали 7000 воинов. Шведы разграбили город и сожгли его дотла. Вдохновившись успехом, они вышли из лодок и после пяти дней ускоренного марша напали на Апулию, город, который обороняли 15 000 воинов.
После восьмидневной осады шведы поняли, что город взять не удастся. В отчаянии они совершили общую молитву, после которой предприняли последний штурм. Но в этот момент курши прислали гонца и объявили, что готовы сдаться. В качестве добычи они отдали шведам золото и оружие, которые сами отобрали у датчан годом ранее, обещали платить налоги, подчиниться шведскому королю и отдали 30 человек в качестве заложников.
В ходе земляных работ на плато было найдено примерно 150 железных наконечников для стрел, многие оказались сломанными или погнутыми, впрочем, чего еще следовало ожидать после битвы… Наконечники относятся к скандинавскому типу IX–X веков.
Вскоре заложники из Апулии были отпущены. Последующие вылазки шведов в землю куршей были менее успешными. Сопротивление оказалось слишком сильным, и одолеть противника оказалось им не под силу. Попытки колонизации Балтийского побережья продолжались в течение двух последующих столетий, с 650-го по 850 год, но не привели к существенным результатам. Археологические находки второй половины IX и X века немногочисленны. К тому времени викинги сосредоточились на западных славянских и финноугорских землях, расположенных к северу от балтийских территорий.
Глава 7
БАЛТЫ НА ЗАРЕ ИСТОРИИ
За несколько столетий до того, как в письменных источниках появились сообщения о рождении Литовского государства и последующих войнах с тевтонскими рыцарями, балтийские племена наслаждались своим «золотым веком». Их земли сохраняли единство, развивалась экономика и торговля, процветали искусство и ремесла. Приморские племена, прежде всего курши, перешли к активным наступательным действиям против Скандинавских стран.
В этот период курши превратились в балтийских «викингов», они оказались самыми активными и богатыми из всех балтийских племен. Совершавшиеся в период правления норвежского короля Харальда Смелого (1045–1066) постоянные нападения на датчан и викингов, живших на западе, описаны С. Стурлусоном в книге «Круг земной».
В «Саге об Инглинде» Стурлусон пишет, что в 1049 году при короле Свейне и в 1051 году при короле Магнусе в датских церквах даже произносили специальную молитву: «О Всемогущий Господь, защити нас от куршей». Из хроник начала XIII века нам становится известно, что курши постоянно нападали на Данию и Швецию, разрушали поселения, увозили церковные колокола и другие предметы.
Следовало ожидать, что куршское оружие и украшения можно найти вдоль всего восточного Балтийского побережья вплоть до Дании. О том, что курши еще до начала войн с датчанами добирались до Готланда, свидетельствуют находки куршских булавок, фибул и мечей, датируемых началом X века. Подобные предметы находили в различных местах вдоль побережья Готланда. Некоторые представляют собой отдельные находки, другие встречаются в составе погребений.
В Хуглейфсе близ Сильте обнаружено женское погребение, в котором найдены типично куршские украшения, включающие фибулу, сходную с той, что приведена на рисунке. Среди других находок на Готланде представлены булавки с треугольными головками или головками в виде арбалета, огромное количество которых найдено на западе Литвы, прежде всего вокруг Клайпеды и Кретинги, а также мечи. Трудно установить, были ли отдельные предметы просто импортированы или являлись следами куршской колонии в Готланде. Однако присутствие определенного количества куршей на острове очевидно.
Другие балтийские находки на Готланде, Оланде и в Центральной Швеции указывают на наличие торговых связей на протяжении Χ—XI веков. В Ботерсе, на Готланде, обнаружили фрагмент серебряного ожерелья с седловидным концом, такой тип украшения был широко распространен в центральной и восточной частях Литвы и Латвии. Их находили наряду с арабскими, византийскими, германскими и англосаксонскими монетами. Другое ожерелье того же типа обнаружили на Оланде.
С той или иной степенью интенсивности торговля и мелкие стычки между балтами и скандинавскими викингами продолжались в течение Χ—XI веков. Алчные викинги из Швеции, Дании и даже из Исландии нападали на богатые куршские поселения, но и сами страдали от набегов куршей, разорявших их земли. Обоюдные пиратские набеги уравновешивали силы сторон. Вот почему в источниках нет упоминаний о длительных военных действиях.
Подобные нападения совершались бандами мародеров численностью не более 30 человек, обычно нападавшие стремились не уходить далеко от побережья, обеспечивая тем самым пути для легкого отступления. Поэтому поселения на обоих берегах Балтийского моря располагались на значительном расстоянии от побережья. Почти все крупные куршские города и деревни размещались на расстоянии от 5 до 25 км от побережья.
Яркое изображение набегов викингов и жизни куршских землевладельцев начала X века содержится в исландской «Саге об Эгиле». Здесь подробно описано, как Торльф и Эгил совершали набеги в Куронию примерно около 925 года. Они перемежаются ярким описанием жизни куршского феодала. Мы читаем о поединках: стрельбе из лука, сражениях на мечах и копьях, об одеждах, набрасываемых на оружие врага, о том, как плененных врагов годами содержали в погребах (ямах) в течение многих лет или убивали после пыток.
Феодальные замки состояли из множества домов и амбаров, окруженных оборонительными валами и стенами. Дома строились из толстых бревен, жилые комнаты располагались на первом этаже, а лестница вела в чердачные помещения. Стены комнат обшивались деревянными панелями. Господин спал на специальном ложе, прислуга стелила себе постели на лавках. Обедали в «зале», возможно, самой большой комнате в помещении. Вот и все, что нам известно о куршах от скандинавских рассказчиков, о других фактах можно узнать из обследований погребений.
В настоящее время известно не менее 30 огромных захоронений, расположенных на западе Литвы и западе Латвии. В них обнаружены богатые погребальные атрибуты, встречается множество изделий из серебра, бронзы и железа. Опишем одну из могил феодала в захоронении, обнаруженном в Лаивиае около Кретинги на западе Литвы, датируемую примерно 1000 годом: кремированные кости обнаружены в выдолбленном из дерева гробу, явно предназначенном для мужчины, судя по величине; здесь же найдены прекрасная фибула, кожаный пояс, украшенный бронзовыми и янтарными бусинками, три копья, железный боевой топор с широким лезвием и топор с отверстием, железное кресало для высекания огня, серп, железный ключ, бронзовые весы, седло и железные фрагменты уздечки.
Тут же находятся несколько миниатюрных копий инструментов и оружия, возможно символизирующих обладание ими в ином мире или указывающих на принадлежность слугам и рабам. В женских могилах было найдено огромное количество бронзовых и серебряных украшений. На основании находок из погребений можно зрительно представить, как все эти предметы заполняли сундуки с сокровищами, хранившиеся в доме землевладельца.
Похожие, наполненные разнообразными предметами могилы также встречаются по всему побережью Балтики от Вислы, расположенной на юге, до Латвии и Эстонии на севере. Очевидно, это служило одной из причин того, почему скандинавы постоянно «шарили» вдоль западных балтийских берегов.
На существование торговых связей между куршами, пруссами, шведами и датчанами указывают находки в центрах торговли: Трусо – в устье реки Неман, Виска-утай – на Земланде и Гробине, близ Лиепае, и в устье Даугавы. Кроме торговли и набегов, скандинавские викинги выполняли и миссионерские функции, но скорее всего считали их второстепенным занятием, не накладывавшим никаких обязательств. Отмечено, что, стремясь завоевать расположение датского короля Свена Эстриксона (ум. 1076) один купец построил в земле куршей церковь и оставил в ней богатую утварь, но скоро она была заброшена и забыта.
В конце IX века культура куршей и других балтийских племен переживает период расцвета. Под влиянием искусства викингов в ней появляются новые мотивы, например изображения змей, голов животных. Однако основная масса украшений, инструментов или оружия представляет собой усовершенствования местных изделий более раннего периода или новые, исключительно балтийские формы. Особого совершенства балты достигли в геометрических орнаментах и ювелирных украшениях, отличавшихся большим разнообразием. Но верно и то, что во всех стилях наблюдалась преемственность начиная с «золотого века».
Широкая популярность украшений в виде подвесок и цепочек привела к появлению огромных булавок и брошей. В богатых женских погребениях найдены булавки с треугольными и крестовидными головками и держатели для цепочек, покрытые серебром и украшенные голубыми бусинами. Обнаруженные в куршских землях головки булавок отличались невероятным разнообразием форм: имели крестовидные, дисковидные концы, спиралевидные головки, лепные или ромбовидные головки, украшенные мелким геометрическим орнаментом в виде треугольника с розеткой в середине.
Самые изящные булавки использовались для поддержки головных уборов женщин. Также обнаружен ряд бронзовых или серебряных ожерелий, переплетенные шейные кольца с плоскими перекрученными или седловидными концами, круглым или трехгранным концом – с одной стороны и орнаментированным плоским – с другой.
Некоторые шейные кольца изготовлялись из расплющенной проволоки, к которой прикреплялись треугольные или продолговатые подвески. Эти подвески считаются самыми характерными украшениями земгальских женщин. Шейные кольца с закругленными или седловидными концами встречаются на всей территории Литвы, Латвии и древней земле судовян.
Кроме бронзовых или посеребренных крестовидных фибул со ступенчатыми зубцами встречались гигантские крестообразные фибулы с концами в виде головок змеи и орнаментом в виде головок мака по обеим сторонам дужки. Их продолжали носить модницы вплоть до XI века.
После IX века получили распространение подковообразные фибулы, встречавшиеся во всей северной части Европы. Самые ранние датируются начиная с VII века, они имеют спиралевидные концы. В IX и X веках их форма отличается необычайным разнообразием: у одних концы утолщенные или расплющенные, на других – головки мака, животных, звезд, прямоугольные плоскости или восьмиугольные концы.
В погребениях мужчин и мальчиков от 10 до 20 фибул были прикреплены к льняным блузам, покрывая таким образом всю грудь, или к одежде по всей длине от шеи до колен. Отдельные разновидности фибул изготавливались из круглых или прямоугольных плашек, обычно лепных, с изображениями крестов, розеток или свастики.
Иногда на концах свастики изображали головки животных, напоминающие «звериный» узор викингов. Встречается широкое разнообразие форм браслетов, многие из них имели кайму и богато украшены геометрическими узорами. Для древней Пруссии и земли куршей, равно как и для племен прилегающих территорий, наиболее характерны украшения со стилизованными головками животных (очевидно, под влиянием викингов), но их окантовка выполнена исключительно в балтийском стиле: в виде линий с точками, образующих прямоугольники, кресты, круги, крошечные треугольники, ромбы или полоски. Мужские браслеты были широкими и массивными. На них мы находим тщательно выполненный геометрический узор в виде каймы из зигзагов и ромбов, имитирующих тканые узоры.
Похожие декоративные мотивы применялись и на сплющенных частях ожерелий, на фибулах, браслетах, поясах, рукоятках сабель, на копьях, на покрытых бронзой кожаных ножнах для ножей, на бронзовых уздечках. Большие по размеру поверхности членились горизонтальными или вертикальными полосами. Это можно увидеть, например, на бронзовой накладке кожаного футляра для ножей, традиционном для воина оружии в X и XI веках.
Нам неизвестно, когда появились эти высеченные, выгравированные или вычеканенные в бронзе или серебре мотивы, но одежда, тканые головные уборы и платки украшались именно бронзовыми плашками. Благодаря подобному декорированию практически без изменений сохранились некоторые тканные из четырех видов нити платки, концы которых завершаются переплетенной тесьмой.
Встречалось несколько вариантов отделки: либо изделия покрывали сплошным рядом прямоугольных плашек с несколькими рядами спиралей по краям, тут же прикрепляли подвески; в другом случае их украшали крошечными бронзовыми плашками, образующими множественные узоры в виде свастики, треугольников и тому подобных элементов.
Таким образом украшенные тканые платки составляли часть национального костюма земгальских и латгальских женщин. Он дополнялся кожаным поясом, украшенным круглыми, коническими или треугольными плашками из бронзы или посеребренного свинца, зигзаговидными, треугольными или ромбовидными лентами из бронзовых проволок. Иногда по обеим сторонам бронзовых или серебряных пряжек свешивались кисточки из бронзовых проволочек с янтарными бусинками на концах.
Подобные фрагменты одежды из льняных и шерстяных тканей указывают на разнообразную технику ткачества. Некоторые изделия изготавливались с применением четырех, а другие – трех рам основы. В последнем случае использовались, скорее всего, горизонтальные станки. В эти столетия изготавливались также пояса из переплетенных белых и красных шерстяных ниток. Они считаются предшественниками юостос – современных поясов, носимых как мужчинами, так и женщинами. Тесьма с особым балтийским орнаментом применялась для украшения подолов и краев рукавов. В могилах девочек-подростков Χ—XI веков часто находили приспособления для тканья поясов.
Женские и мужские костюмы последних веков доисторического периода реконструируются практически полностью. Хотя у каждого племени были свои детали и для отделки использовались местные специфические орнаменты, общий тип костюма был одинаковым во всем Балтийском регионе. Девушки продолжали покрывать головы шерстяной шапочкой, украшенной бронзовыми плашками и подвесками, женщины использовали головное покрывало, прикрепленное с помощью диадемы или булавки.
У льняных блузок был высокий закрытый ворот, сверху надевалось несколько рядов бронзовых или серебряных ожерелий со стеклянными или янтарными бусинками, бронзовыми спиралями или подвесками. Шерстяная юбка доходила до икры ноги, сверху надевали шерстяной фартук, нижняя часть которого украшалась рядами бронзовых спиралей, правда более коротких.
Платок, накидывавшийся на плечи, изготавливали из относительно толстой шерстяной материи. Спереди его застегивали с помощью массивной бронзовой или посеребренной фибулы или огромной булавкой, с одной или несколькими цепочками. На каждой руке носили от двух до шести браслетов.
Мужчины одевались в льняные блузы, укреплявшиеся булавками, шерстяные брюки, длинный шерстяной жилет, подпоясанный кожаным поясом, и шерстяную накидку, скреплявшуюся массивной фибулой. Чем богаче мужчина, тем более изысканным был его пояс, а вместо бронзы использовались серебряные украшения: ожерелья, фибулы, браслеты и кольца.
Одеяние воина дополняли прикрепленный к поясу нож в кожаных ножнах, украшенных бронзовыми или серебряными плашками, железное кресало и футляр для трута, а также шлем, щит, длинная железная сабля, копье, боевой топор, лук и стрелы с железными наконечниками, шпоры.
С держателей для цепочек или брошек свешивались треугольные или трапециевидные бронзовые пластинки, бубенчики, фигурки лошадей и водных птиц, пинцеты, расчески и зубы диких животных. Подобный набор подвесок позволяет предположить, что они использовались не только как украшения, но и в практических целях. Когда человек шел, все предметы позвякивали – считалось, отпугивая злых духов.
Наш краткий обзор предметов ювелирного и прикладного искусства не может быть завершен без упоминания об особом мастерстве, которым отличались украшения для лошадиной упряжи. В своем почитании этого животного балтов можно сравнить только со скифами. Ни в одной другой европейской стране, не входившей в индоевропейскую группу, лошадь не пользовалась таким большим уважением на протяжении веков.
Только в Литве XII–XIII веков находят специальные кладбища для погребения лошадей. Обычно там хоронили только верховых лошадей воинов (
Головная и седельная упряжь выполнялась из кожаных ремней, украшенных свинцовыми посеребренными пластинами с орнаментом из розеток, зигзагов и др. В ряде случаев сбруя украшалась изысканным набором золотых плашек с узором в виде головок животных и геометрических фигур. По обе стороны головы лошади или со лба свисали колокольчики или цепочки с бронзовыми или серебряными подвесками. Кожаные ремни соединялись круглыми или крестообразными вставками из бронзы с инкрустацией из посеребренного свинца или железа.
Удила и нащечные пластины обычно изготавливали из железа. У лошадей знатных людей нащечные пластины покрывали серебром и изгибали в барочном стиле, концы в форме стилизованных лошадиных голов украшали бронзовой инкрустацией или чеканкой. Попоны были с треугольными и ромбовидными плашками. Железные стремена обычно покрывали серебром; известны изделия XII века, украшенные стилизованными головами животных и растительными орнаментами. Украшали даже хвосты лошадей: на них надевали огромные спиралевидные кольца из бронзы.
В начале исторического периода искусство и ремесла достигли особенных высот. Изделия из металла, кожи, стекла, янтаря, керамику изготавливали ремесленники, имевшие свои мастерские в больших городах, в замках феодалов и в деревнях. Только ткачество, прядение и вышивание оставались семейным делом, и именно в семьях, занимавших более высокое положение, скорее всего сохранялись собственные швеи, прядильщицы и ткачи, которые всегда могли выполнить требуемую работу.
Благодаря тому что примерно в X веке появился гончарный круг, вытеснивший древнюю ручную керамику, различия между изделиями отдельных племен стали постепенно стираться. Форма керамики унифицировалась, ее украшали волнистыми и горизонтальными линиями, иногда помечали клеймом мастера. К тому же времени мельничные жернова (подобные по принципу действия вращающимся ручным мельницам) заменили примитивные ручные мельницы.
Технические усовершенствования заметны во всех областях жизни. Совершенствовались инструменты. Железные топоры приобрели широкие лезвия, что сразу же отразилось на качестве строительства домов и укреплений, скорости расчистки лесных территорий, которая осуществлялась быстрее, чем топорами с узкими лезвиями. Косы также удлинились, серпы стали более изящными, у некоторых появились зубцы на конце. Шире распространились железные лемеха. Где-то между IX–XII веками двупольное земледелие было заменено трехпольным, что подтверждается преобладанием в ряде поселений зимних зерновых культур над пшеницей и ячменем. Также часто сажали горошек и бобы. Среди обнаруженных костей домашних животных второе место по количеству занимают кости свиней.
До X века деньги не вытеснили обмена скотом, мехом, янтарем, серебром и другими предметами мены. Новые потребности увеличивавшегося населения, рост городов, новые торговые пути и многоступенчатый уровень торговли требовали введения более удобных форм расчета. Местные средства расчета, ходившие в обращении с X до начала XV века, – это удлиненные кусочки серебра весом 100 или 200 г с одной плоской стороной. Они характерны для Литвы на раннем историческом этапе и обнаружены в богатых погребениях наряду с серебряными украшениями или в огромных кладах.
При расчетах куски серебра и редких металлов взвешивали на небольших складных весах, представлявших собой два бронзовых диска, подвешенные к поперечине на бронзовых цепочках. Гири в форме брусочков разной величины помечали одним или пятью кружочками или треугольниками и одним крестом или крестом с кружочками между поперечинами. Весы и гири широко использовались в X и XII веках. Обычно их обнаруживают в богатых мужских погребениях.
В течение Χ—XII веков балты вели активную местную и международную торговлю с русскими, шведами и жителями восточной части Европы. О торговых маршрутах свидетельствуют многочисленные обширные клады, состоявшие из кусков литовского серебра, балтийских и привозных из Киевской Руси серебряных украшений, а также арабских, византийских, датских, шведских, немецких и англосаксонских монет. К ним же относятся найденные в могилах прусских феодалов мечи викингов и мечи ульфбетского типа, которые поставлялись из Рейнланда, русские шлемы.
Все территории близ Трусо (Эльбинг), на побережье Земланда, в устье Даугавы (на территории современной Риги) и эстонского побережья были связаны морскими маршрутами со шведскими торговыми центрами, расположенными в Висбю (Готланд) и в Бирке (Швеция).
Путь Даугава – Двина оказался важным связующим звеном между Скандинавией и восточной частью Европы, балтийскими землями, Русью и Византией. Вдоль ее берегов в изобилии встречаются арабские (куфические) серебряные дирхемы, византийские золотые, серебряные и медные монеты, англосаксонские серебряные динарии, шведские и датские монеты, балтийские кусочки серебра и серебряные ожерелья, русские украшения.
Очевидно, что это был один из оживленнейших торговых маршрутов. От верховьев Двины по континентальному водному пути отправлялись на север, в Новгород и Ладогу, на юг, в Киев и к Черному морю. Продукция из Киевской Руси достигала земель южных пруссов через Волынь, реки Припять и Буг. Другой важный торговый путь пролегал по реке Неман и ее притокам. На территории Каунаса и Вильнюса маршрут разветвлялся, вел в Земгалию, Латгалию, Псков и Новгород и через Восточную Литву в Полоцк, Смоленск и Новгород.
Среди товаров, направлявшихся в Западную Европу, теперь преобладал не янтарь, а меха. Сохранились живые описания Адама из Бремена 1075 года: «Они [пруссы] в изобилии имеют странные меха, в запахе которых гордость соединена со смертью. Но сами они придают им не больше внимания, чем отходам, хотя мы, верно это или нет, страстно жаждем обладать ими как символом достижения высшего счастья. Поэтому они отдают свои совершенно бесценные меха куницы за тканые одежды, называемые фалдоне».
Почти все раскопанные объекты, относящиеся к X–XIII векам, говорят о значительной перестройке и усилении укреплений. Бастионы, находящиеся со стороны поля или опоясывающие со всех сторон замок, стали необычайно высокими. Так, замок Импилтис около Кретинги, в земле куршей, был окружен валом, высота которого достигала 10 м, а ширина составляла почти 40 м.
Столь мощные бастионы, возвышающиеся над крутыми берегами протоки, реки или озера, выглядели как несокрушимая твердыня высотой более 30 м. По верху вала размещали деревянные укрепления: высокие стены, частоколы, башни и бревенчатые постройки с отвесными стенами с наружной стороны. В подобных постройках жили воины замкового гарнизона, те, кто ухаживали за животными и посевами.
По углам размещались деревянные или каменные башни. В центре или с одной возвышающейся стороны, выстроенной из камней или бревен, размещались замковые строения. Они были прямоугольными в плане, в основном деревянными, хотя иногда использовали камень и глину.
Время от времени замки сгорали, и их вновь отстраивали, в ходе раскопок обнаружили находящиеся друг над другом слои с остатками разрушенных строений, в некоторых случаях за несколько столетий образовалось десять или более таких слоев. В исторические времена на их месте возвели прочные кирпичные постройки, что сделало невозможным реконструкцию более ранних деревянных построек.
Земляные укрепления защищались с одной или с двух сторон реками и ручьями, озерами или болотами. Глубокие рвы заполнялись водой, отделяя замок от внешнего мира. Доступ к нему осуществлялся через единственные ворота с подъемным мостом и опускающейся решеткой, вмонтированной в прочную деревянную конструкцию, фланкированную небольшими башнями, или через длинный коридор, напоминающий туннель.
В замке Импилтис проход был выстроен из дубовых бревен, представлял собой туннель длиной 8 м, высотой 2 и шириной 3 м. В ходе раскопок в Апуоле обнаружили деревянные каркасы для колодца глубиной 2 м и размером 4,5 × 4 м. В некоторых укреплениях колодцы были постоянно заполнены водой, так что и жители современных деревень продолжали их использовать. Из исторических описаний нам известно, что даже во время длительных осад замков балтийские племена умудрялись выживать.
На территории каждого племени находилось несколько основных замков, окруженных примыкавшими к нему поселениями, кроме того, встречались и меньшие по величине замки, также расположенные в хорошо укрепленных земляных бастионах, окруженные меньшими по величине поселениями.
Наиболее значительными из раскопанных на вершинах холмов замков и поселений в Курляндии были Апуоле и Импилтис. Последний располагался рядом с поселением, вытянувшимся по крайней мере на 5 га. Замок Даугмале, расположенный на берегу реки Даугавы с примыкавшим к нему поселением, занимал территорию более чем 1 га; Тервете в Западной Земгале и Межотне на берегу реки Лиелупе, к юго-западу от Риги, был окружен городом протяженностью 1 км и огороженным еще одним, меньшим по площади земляным укреплением; замок Ерсика в Латгалии, на берегу верхней Даугавы, занимавший территорию 75000 кв. км с прилегающим к нему небольшим поселением величиной 750 × 200 м.
На территории того же самого племени обнаружили четыре других значимых земляных укрепления: Дигная, Асоте, Каугуру Пекас Калнс и Рунас Таниша Калнс. Другие замки были расположены в восточной части Литвы: городище в Неменчине близ Вильнюса, занимавшее площадь 2000 кв. м. Внутри укреплений обнаружены фундаменты прямоугольных домов, выстроенные из камня и глины. В Центральной Литве это замок Велю-она, расположенный на крутом берегу реки Неман, вместе с крепостным валом его стены возвышались до 33 м, внутренняя площадь составляла 1500 кв. м. Отмечаются также сотни других внушительных замков на горах, они стихийно раскапывались или практически сохранялись в первоначальном состоянии.
Самый большой и хорошо укрепленный замок с прилегавшим к нему поселением становился военным и административным центром расположившегося на данной территории племени. Как упоминалось выше, в источниках, относящихся к IX веку, в Курляндии обнаружено пять подобных «государств». В начале XIII столетия там уже существовало восемь «государств», или областей, в центре каждого из которых было по нескольку поселений. Похожие образцы отдельных округов встречаются и у других балтийских племен. Более могущественные феодальные владыки распространяли свою власть на три, четыре округа или более.
Такие владыки, или вожди, племен обладали самыми крупными замками. В самых ранних письменных источниках самый могущественный из всех властителей, управлявший огромной территорией племени, именовался «царем», «вождем» или «главой». Ему подчинялись правители менее могущественных округов.
Внутри племени доминировала строгая иерархическая система, такая же и внутри небольшой племенной группы. В хрониках перечислены имена глав племен и даже их подчиненных. Власть и землевладение передавались по наследству. Так, например, Виестарт, правитель Тервете в Западной Земгале, считался «герцогом» и «главным правителем», его власть распространялась на земли Западной Земгале.
Правителем области Беверина в Латгалии в начале XIII века был Таливалдис, который описывается как богатый человек, у которого было много серебра; его три сына также обладали значительным богатством, обширными земельными территориями. Иерархическая структура племени отражена в хронике Волыни, где рассказывается, как литовские князья, их было 21, собрались, чтобы подписать договор 1219 года между Литвой и Галицко-Владимирской Русью.
Из собравшихся пятеро оказались самыми могущественными, они были великими «герцогами», остальные шестнадцать не занимали столь высокого положения. Отсюда можно сделать вывод, что в то время Литва управлялась конфедерацией самых могущественных вождей. Вполне вероятно, что такая система управления существовала и в более ранние времена.
Традиционно в феодальных государствах правители вели многочисленные войны. Власть переходила от одного к другому, и практически не шла речь о стабильности. Так, Вульфстан свидетельствовал о том, что было «очень много войн» между пруссами в конце IX века, и из хроник XIII века нам также известно о многочисленных сражениях между правителями Земгале, Латгале и Литвы.
Данный тип феодализма и правления наблюдался до тех пор, пока балты продолжали соседствовать с теми, чье общественное устройство и система управления основывались на тех же самых принципах. Ситуация сохранялась приблизительно в течение тысячелетия. Она изменилась только в 1226–1230 годах, когда на восточной границе их владений появился Тевтонский орден – жестокий и сильный враг, поддерживаемый всей Европой.
В течение XIII века пруссы уступили. Однако, объединившись под общим командованием, литовцы не только выжили и остановили вторжение тевтонцев, но даже расширили свои государственные границы в западной части. Миндаугас, один из тех пяти влиятельных вождей Литвы, который упоминался в связи с договором 1219 года, сумел внутренними войнами и благодаря семейным отношениям распространить свое влияние на большую часть Литвы между 1236-м и 1248 годами. Вскоре после коронования он основал Литовское государство.
Орден тевтонских рыцарей представлял собой монашескую и военную организацию, он был основан в Палестине во время Крестовых походов. Вытесненные с Ближнего Востока, тевтоны устремились в Европу и осели в районе нижней Вислы (1226–1230). Орден тотчас начал поддерживать военные действия немецкой колонии в Латвии, обосновавшейся в Риге еще в середине XII века.
Поделиться книгой: