Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

Водителем грузовика был Эдвард М.Норрис, лейтенант в отставке, впервые за пять лет собравшийся в отпуск со своей семьей. Отпуск прошел прекрасно; дети были счастливы, посетив Городок Диснея в Орланде; никто из них даже не подозревал, что ко второму июля вся семья будет мертва.

По дороге они перекусили в том же кафе, что и Трент, а потом заночевали в кемпинге возле Юстаса, штат Оклахома. Там Эд и его жена Триш заразили клерка, а их дети — других детей, которые играли с ними на детской площадке — детей из Техаса, Арканзаса, Алабамы, Теннеси. Кроме того, Триш заразила двух женщин, с которыми вместе стирала белье в прачечной. Эд же, проходя по коридору, заразил попавшегося ему на пути парня. Все больше действующих лиц вовлекалось в спектакль.

Рано утром Триш разбудила Эда и сообщила, что Гек, один из их сыновей, болен. Ей показалось, что это круп. Эд Норрис не воспринял сообщение жены всерьез и просто посоветовал дать мальчику аспирин. Он подумал, что если мальчик серьезно болен, то им придется прервать долгожданный отпуск.

Аспирин не помог, и бедному Геку становилось все хуже. Похоже, от него заразилась и дочь, Марша, да и Триш начинала покашливать и жаловаться на озноб.

Наконец было решено обратиться к врачу, хотя Эд был категорически против. Ближайший доктор жил в Поллистоуне, и он согласился осмотреть Гека, если мальчика к трем часам доставят к нему. Полистоун был в двадцати милях от кемпинга, и Эд, усадив в кабине Гека, немедленно отправился туда. В дороге, видя сына в совсем плохом состоянии, он пожалел, что оттягивал визит к врачу. Мальчик едва дышал.

В два часа они сидели в приемном покое кабинета доктора Брендона. К этому времени Эда тоже трусил озноб. Приемный покой был переполнен пациентами, и они попали к врачу только в четыре часа. Всего перед ними было человек двадцать пять, включая внушительных размеров даму, пришедшую расплатиться по счету, прежде чем направиться в свой клуб распространять болезнь дальше.

Внушительных размеров дамой была миссис Роберт Брэдфорд, Сара Брэтфорд. Этой ночью она прекрасно играла в клубе, потому что ее партнером была ее лучшая подруга Анжела Дюпре. Казалось, между ними существует телепатическая связь. Они вместе все время выигрывали.

После клуба Сара и Анжела направились в бар выпить коктейль. Анжела не торопилась домой. Они заразили всех посетителей коктейль-бара, включая двух ребят, пьющих за соседним столиком пиво. Эти ребята направлялись на юг, в Калифорнию, в компании еще парочки таких же сорвиголов, и на следующий день болезнь двинулась на запад со скоростью их автомобиля.

«Письма счастья» никогда не достигают результата. Это известно всем. Миллион долларов, который они вам обещают, если вы отправите всего один доллар человеку, возглавляющему список, — не более, чем фантазия. «Письмо счастья» капитана Трипса работало, как часовой механизм. Выстраивалась пирамида, но, вопреки всем законам архитектуры, начиналась она сверху вниз, и ее вершиной был сбежавший с военной базы небезызвестный читателю Чарльз Кампион. Все больше цыплят попадалось в западню. Все больше больных людей колесило по стране, неся ужасную заразу все дальше и дальше.

Сара Брэдфорд и Анжела Дюпре вместе подошли к стоянке, где были припаркованы их машины (заразив по дороге четырех или пятерых прохожих), и разъехались по домам. Сара дома заразила своего мужа, пятерых его приятелей и свою дочь-подростка Саманту. Не посвящая родителей в свои проблемы, Саманта дрожала от мысли, что подцепила триппер от своего дружка. Так оно на самом деле и было. К ее несчастью, ничто другое ее не беспокоило. На следующий день она отправилась в бассейн и заразила там всех, кто его посещал.

И так далее.

9

Они напали на него из-за угла, когда он шел по центральной улице города, намереваясь выйти за городскую черту и двинуться на север. Его чувства были несколько притуплены — по-видимому, здесь сыграли роль выпитые две кружки пива, но все же он почувствовал, что что-то не так.

Их было четверо или пятеро, Ник сражался, как лев. Он сбил с ног одного и расквасил нос другому. Был один или два момента, когда он мог бы победить, если бы удача улыбнулась ему. Его противники нервничали, потому что за все время он не проронил ни звука. По-видимому, обычно никто не оказывал им столь яростного сопротивления, и они растерялись, потому что не ожидали столько сил в худеньком и хлипком на вид парнишке.

Потом один из них ударил его снизу по челюсти, и в голове у Ника зазвенело, будто кто-то нажал школьный звонок. Рот наполнился кровью. Он отшатнулся, и кто-то другой скрутил ему сзади руки. Он отчаянно сопротивлялся, и ему удалось высвободить одну руку, но тут его съездили кулаком по лицу, и его правый глаз закрылся, а в голове загудело.

Но он не сдавался. Уцелевшим глазом он заметил на руке одного из нападавших кастет и, не дожидаясь удара, сам лягнул человека с кастетом в пах. Мистер Кастет завыл от боли и, согнувшись пополам, затанцевал на одном месте.

Но тут они напали на него одновременно, крепкие парни — отличные ребята, как они любили себя называть, и под их ударами Ник мешком повалился на землю. Сознание почти покинуло его. Он только слышал их хриплое, тяжелое дыхание.

Мистер Кастет выпрямился.

— Держите его, — сказал он. — Держите его за волосы.

Чьи-то руки подхватили Ника подмышки. Кто-то другой схватил за вьющиеся черные волосы.

— Почему он ничего не говорит? — раздался чей-то удивленный возглас. — Почему он молчит, Рей?

— Я ведь приказал тебе не называть ничьих имен, — прикрикнул мистер Кастет. — Я не имею понятия, почему он молчит, и меня это не интересует. Мерзавец ударил меня. Грязный негодяй, вот кто он.

Ник увидел летящий кулак, и затем со всего размаху кастет ударил его по щеке.

— Держите его, я сказал, — крикнул тот, кого называли Рей. — Вы что, не в состоянии все вместе удержать этого цыпленка?

Кулак замахнулся снова, и нос Ника стал напоминать расплющенный помидор. У него перехватило дыхание. Он застонал.

— Держите его, — вопил Рей. — Держите, черт бы вас побрал!

Еще удар — и пара зубов Ника покатилась по земле. Он обмяк в руках держащих его людей, не в силах даже стонать.

— Рей, хватит! Ты убьешь его!

— Держите его. Мерзавец посмел ударить меня! Я должен отплатить ему за это.

Вдруг где-то вдалеке замигал огонек.

— О, Боже!

— Скорее, ребята, скорее!

Это был голос Рея, но Ник больше не видел его перед собой. Чьи-то руки вытолкнули его на середину дороги. Огонек приближался; это были фары автомобиля. Ник попытался встать на ноги, но ноги не слушались его. Он сделал несколько попыток — и понял, что это бесполезно. Что ж, пусть лучше смерть, чем такая адская боль!

Автомобиль затормозил в нескольких дюймах от Ника, но тот ничего не почувствовал: он потерял сознание.

Когда Ник пришел в себя, он лежал на койке, за последние три года ему пришлось перевидать немало разных коек. Бывали и похуже, чем эта. Он с усилием раскрыл глаза. Один из них открывался только до половины.

Над головой он увидел серый цементный потолок. С обеих сторон — голые белые стены. Осмотреться лучше не позволяла жестокая боль во всех конечностях. И все же он заметил, что стены исписаны разными надписями и испещрены непристойными картинками. Он понял, где находится: в тюремной больнице.

Опершись на локтях, он попытался спустить с койки ноги, чтобы принять вертикальное положение. Но тут голову пронизала невыносимая боль, и он безжизненно откинулся на подушку.

Он не кричал, потому что был просто не в состоянии это делать.

Отдышавшись и дождавшись, пока боль утихнет, он решил повторить попытку. На этот раз он был предельно осторожен, и ему удалось медленно сесть, а затем встать на ноги. Он медленно доковылял до двери. Она была незаперта, и он выглянул в коридор. Прямо возле двери на каталке лежал какой-то старик. Справа коридор заканчивался дверью, которая была приоткрыта. Посреди коридора стоял стол. Сидя за ним и положив голову на руки, в свете настольной лампы дремал какой-то человек.

Услышав шорох, он встал и медленно направился в сторону Ника. Это был большой и высокий полицейский, как показалось Нику, с большим пистолетом в кобуре на боку. Приблизившись к юноше, он некоторое время молча рассматривал его. Потом заговорил:

— Когда я был подростком, мы тоже частенько дрались, и я, приходя после этого домой, представлял собой довольно жалкое зрелище. Но ты, приятель, сейчас — еще более жалкое зрелище, чем я в те годы.

Ник подумал, что эта фраза у мужчины была заготовлена заранее.

— Как тебя зовут, бедняга?

Ник указал пальцем на плотно сжатые губы и отрицательно помотал головой. Потом он приложил палец к губам, прикрыл его другой рукой и снова помотал головой.

— Что? Не можешь разговаривать? А как же нам быть с тобой в таком случае?

Ник начертил пальцем в воздухе воображаемую ручку.

— Ты хочешь карандаш?

Ник кивнул.

— Если ты немой, почему же у тебя нет карточки, удостоверяющей это?

Ник вздрогнул. Он засунул руки в пустые карманы и вывернул их наизнанку, показывая мужчине в полицейской форме.

— Тебя ограбили.

Ник кивнул.

Мужчина в «хаки» повернулся и направился в свой кабинет. Через секунду он вернулся, неся карандаш и блокнот. Он протянул их Нику. На блокноте была надпись: Принадлежит шерифу Джону Бейкеру.

— Итак, как же тебя зовут?

— Ник Андрос, — написал Ник.

— Мне не приходилось слышать о тебе, — недоуменно покачал головой Бейкер. — Ты также глухой?

Ник кивнул.

— Так что же с тобой произошло прошлой ночью? Док Соумс и его жена еле откачали тебя, парень.

— Меня ограбили и побили. В миле от центра города.

— Вообще-то это не самое лучшее место для прогулок. Да и пить, парень, тебе рановато.

Ник протестующе замотал головой:

— Я выпил только две кружки пива. Разве за это нужно бить? Мне двадцать два года. Я имею право.

Бейкер удивленно воззрился на него:

— Ты не выглядишь на свои годы. А что ты здесь делал, парень?

— Я только путешествовал. Я не сделал ничего дурного. Я подрабатывал на фермах. В последний раз — у Ричарда Эллертона, в шести милях отсюда. Я вычистил у него конюшню. Он заплатил мне за неделю, а парни, побившие меня, забрали все деньги.

— Ты уверен, что работал у Эллертона? Я ведь могу проверить! — Бейкер вырвал листок, на котором Ник указал свои имя и фамилию, и, сложив, засунул в нагрудный карман.

Ник кивнул.

— Ты видел его собаку?

Ник кивнул.

— Какой она породы?

Ник написал:

— Большой доберман. Очень красивый.

Бейкер удовлетворенно посмотрел на юношу и направился в свой кабинет. Потом он выглянул оттуда и поманил Ника пальцем. Тот приблизился.

— Ты хочешь есть?

Ник покачал головой, потом сделал движение, будто он подымает стакан и что-то пьет.

— Кофе? Сейчас угощу тебя. С сахаром и сливками?

Ник отрицательно покачал головой.

— Что ж, пойдем.

Они шли, и Бейкер без умолку болтал, но Ник думал о своем, не понимая смысла сказанных слов. Шериф завел юношу в кабинет и налил из высокого термоса чашку крепкого черного кофе. На столе лежал сверток, в котором, очевидно, Бейкер принес из дома завтрак. Ник отпил кофе. Напиток обжег рот, но ему сразу стало лучше.

Он дотронулся до плеча Бейкера, и, когда тот оглянулся, Ник указал на кофе, потом на свой живот и благодарно сжал руки.

Бейкер улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что кофе хорош? Моя жена Джейн — мастерица варить кофе. — Он очистил яйцо и отправил его в рот, тщательно пережевывая, затем указал вилкой на Ника. — С тобой интересно. Как в пантомиме. Ты все показываешь очень понятно.

Ник сделал рукой неопределенный жест.

— Я не стану задерживать тебя, — продолжал Бейкер, — и вот почему. Мне совершенно ясно, что не ты затеял драку. Но может быть, ты сам захочешь задержаться? Я имею в виду, может быть, мы сумеем поймать ребят, так обошедшихся с тобой. Твой ход?

Ник кивнул и написал:

— Вы думаете, я смогу получить у них назад свои деньги?

— Наверняка сказать трудно, — задумчиво ответил Бейкер. — Я только шериф, парень. Но попытаться стоит. Сколько их было?

Ник показал сперва четыре пальца, потом, подумав, поднял и пятый.

— Ты мог бы узнать кого-нибудь из них?

Ник поднял один палец и написал:

— Большого блондина. Наверное, вашего роста. Серая рубашка и джинсы. Кастет. Он избивал меня.

Когда Бейкер прочитал это, его лицо изменилось. На нем теперь была написана только ярость. Ник, решивший, что ярость направлена против него, сжался в комочек на стуле.

— Боже правый, — сказал Бейкер. — Ты уверен насчет кастета?

Ник закивал.

— А больше ты ничего не заметил?

Ник задумался, потом приписал:

— На его шее болтался огрызок галстука.

Бейкер прочитал написанное Ником.

— Это Рей Буз, — сказал он. — Мой зять. Спасибо, парень. Он плохой актер, и Дженни знает это. Он не раз бил ее, еще когда они были детьми. И, хотя они брат и сестра, я думаю, не стоит мне обращать на это внимания.

Ник, пораженный его словами, смотрел в пол. Прошло несколько долгих минут, потом Бейкер потряс Ника за плечо, призывая посмотреть на него: