Звёздный зверь

Сегодня? Дрейзер взглянул на часы. Нет, надо сначала выбрать оружие и хорошенько отрепетировать операцию; надо чтобы на этот раз все прошло без сучка. А уж завтра… Лучше, чтобы мальчишку увезли пораньше, сразу после завтрака.

Ламмокс, похоже, был очень рад, что снова попал домой; он не желал вспоминать обо всех случившихся неприятностях. Он ни разу не упомянул шефа Дрейзера и, если даже и сообразил, что ему хотели причинить вред, ни словом об этом не обмолвился.

Настроение у него было безоблачное; он даже захотел положить голову Джонни на колени, чтобы тот его приласкал. Времена, когда голова Ламмокса действительно могла поместиться на коленях, прошли давно и безвозвратно; теперь он просто пристроил кончик своего носа на бедре мальчика, удерживая голову на весу и стараясь сильно не нажимать. Джонни ласково почесывал кончик носа куском кирпича.

Джонни был счастлив, но не совсем. Хорошо, конечно, что Ламмокс вернулся, но, с другой стороны, ясно, что еще ничего не решено; пройдет время, и шеф Дрейзер снова попробует убить Ламмокса. Надо найти выход, но какой?

А тут еще мамаша добавила — подняла хай, увидев, что «этот монстр» опять вернулся в их дом. Джон Томас пропускал мимо ушей все ее требования, угрозы и приказы; он занялся делом. Надо было устроить друга на место, накормить его и напоить. Покричав с какое-то время, мать ушла в дом, громко хлопнув за собой дверью и заявив на прощанье, что сейчас же позвонит шефу Дрейзеру. Примерно такого Джонни и ожидал и был почти уверен, что ничего из этого звонка не получится. Видимо, так и случилось; из дома мать больше не выходила.

А Джонни мучила совесть. Всю жизнь он ладил с матерью, всегда слушался, во всем уступал. То, что он пошел против нее, расстраивало его даже больше, чем саму мать. Ведь уезжая, отец всегда говорил Джонни: «Сынок, заботься о маме. Не причиняй ей огорчений». И в тот, последний раз, когда отец не вернулся, он тоже так говорил.

Но ведь он старался, он, правда, старался! Только ведь ясно, что папа и представить не мог, что маме захочется избавиться от Ламмокса. Мама должна была сама прежде подумать, ведь она выходила за папу замуж, прекрасно зная, что получает Ламмокса как обязательную нагрузку. Ведь знала же.

Вот Бетти так никогда не сделает.

А впрочем, откуда знать?

Все-таки женщины — очень странные существа. Может, им с Ламмоксом лучше продолжать холостяцкую жизнь, так как-то вернее. Размышления Джонни тянулись до вечера; все это время он провел в компании звездного зверя. А тут еще эти опухоли. Кожица на одной уже сделалась совсем тонкой; похоже, она вот-вот лопнет. Может, их вскрыть? Но хотя ни один человек на Земле не знал о Ламмоксе больше, чем Джонни, тут и он ничего не мог утверждать наверняка.

Это надо же, чтобы ко всем остальным радостям Ламми умудрился еще и заболеть! Ужинать Джонни не пошел. В конце концов мать сама вышла из дома с подносом.

— Я подумала, может быть, тебе хочется устроить тут с Ламмоксом пикник, — сказала она.

Джонни посмотрел на нее с подозрением.

— Спасибо, мама… Спасибо.

— А как поживает Ламми?

— Да вроде бы все в порядке.

— Вот и чудесно.

Мать ушла. Джонни опять-таки с подозрением проводил ее взглядом. Злая — она далеко не сахар, но уж когда у нее такой загадочный вид, когда она вся, словно кошка, легкая и ласковая — ждать можно чего угодно. Как бы там ни было, ужин (отличный!) Джонни смел подчистую; после завтрака прошло достаточно времени, чтобы проголодаться. Через полчаса мать появилась вновь.

— Поел, милый?

— Э-э… Да, спасибо, очень вкусно.

— Спасибо, милый. Ты принесешь поднос сам? И вообще приходи, в восемь у нас будет мистер Перкинс, он хочет с тобой поговорить.

— Мистер Перкинс? А кто это? — Но дверь за ней уже успела закрыться.

Мать была внизу, в кресле, с вязанием на коленях — одним словом, картина полного умиротворения и уюта. Нежно улыбнувшись сыну, она спросила:

— Ну? Как мы теперь себя чувствуем?

— Все в порядке. Мам, слушай, а кто этот Перкинс? И чего ему от меня надо?

— Он позвонил сегодня утром и попросил разрешения зайти. Я сказала, чтобы он приходил в восемь.

— А он не говорил, что ему надо?

— Ну, как сказать… может быть, и говорил, но мамочка думает, пусть лучше мистер Перкинс сам расскажет о своем деле.

— Наверное, что-нибудь насчет Ламмокса?

— Ну зачем устраивать своей мамочке целый допрос. Скоро ты сам все узнаешь.

— Но послушай, я же…

— Если не возражаешь, не будем больше говорить на эту тему. Милый, разуйся, пожалуйста, я хочу снять с твоей ноги мерку.

Джонни, несколько обескураженный, начал снимать ботинок, но на полдороге остановился.

— Мам, не надо вязать мне носки.

— Что, милый? Но мамочке очень нравится вязать своему сыночку.

— Да, но… Слушай, я же не люблю домашней вязки. От них у меня ступни трескаются, я тебе сколько раз говорил и показывал.

— Что за глупости, дорогой. Ну как может такая мягкая шерсть повредить твоим ногам? И ты подумай, сколько стоили бы такие носки, если их покупать. Натуральная шерсть, настоящая ручная работа. Другой бы спасибо сказал.

— Но мне-то они не нравятся, говорю тебе!

— Иногда, дорогой, — вздохнула она, — я просто ума не приложу, что с тобой делать. Ну просто ума не приложу. — Она свернула вязание и отложила в сторону. — Пойди помой руки… да, и лицо тоже… и причешись. Мистер Перкинс будет с минуты на минуту.

— Так насчет этого мистера Перкинса…

— Не задерживайся, милый. И не надо устраивать матери сцен.

Несмотря на все мрачные подозрения Джона Томаса, мистер Перкинс оказался экземпляром вполне приятным. После пустопорожнего обмена ритуальными формулами вежливости и чашки кофе, которая должна была символизировать гостеприимство, он перешел к делу.

Мистер Перкинс представлял лабораторию экзотических форм жизни Музея натуральной истории. В Музее узнали про Ламмокса из газет, расписавших похождения зверя и суд над ним. Теперь Музей хотел его купить.

— И к моему крайнему изумлению, — добавил он, — изучая архив, я узнал, что наш Музей уже один раз пытался купить этот экземпляр… насколько я понимаю, у вашего дедушки. Имя такое же, как у вас, и по дате сходится. Скажите, а вы случайно не родственник…

— Моего прапрапрадедушки? Да, конечно, — прервал его Джон Томас. — А купить Ламмокса они действительно у него хотели, только он тогда не продавался. И сейчас тоже не продается.

Миссис Стюарт подняла голову от вязания.

— Милый, надо же все-таки быть разумным. Ты сейчас не в таком положении.

Джон Томас упрямо молчал.

— Поверьте мне, мистер Стюарт, — с теплой улыбкой продолжал Перкинс, — я вам очень сочувствую. Но наш юридический отдел изучил этот вопрос, и я хорошо знаю, в каком вы сейчас положении. Поверьте, я совершенно не собираюсь его усложнять; мы нашли решение, в результате которого у вас кончатся все неприятности, а ваш питомец будет в полной безопасности.

— Я не продам Ламмокса.

— Но почему? Если это окажется единственным разумным выходом?

— Ну… потому, что не могу. Даже если бы захотел. Мне его оставили не затем, чтобы продавать, а затем, чтобы я берег его и заботился о нем. Он — член нашей семьи с тех пор, когда меня еще и на свете не было, да и мамы тоже, если уж на то пошло. — Джон строго посмотрел на мать. — Не понимаю, мама, как тебе такое в голову могло прийти.

— Может быть, хватит, милый? — негромко сказала миссис Стюарт. — Уж наверное мать знает, что для тебя лучше.

Видя настроение Джона Томаса, мистер Перкинс быстро сменил тему.

— Во всяком случае, можно мне посмотреть на это существо? Чтобы не оказалось, что я зря сюда прокатился. Мне страшно любопытно.

— Ну, в общем-то да. — Джонни медленно поднялся и повел гостя во двор.

Мистер Перкинс поглядел на Ламмокса, сделал глубокий вдох и громко выдохнул.

— Великолепно! — Он восхищенно обошел зверя кругом. — Просто великолепно. Это же уникальный экземпляр… и к тому же — самое большое ВЗС, какое я в жизни видел. Да как же его сумели привести?

— Ну, с того времени он подрос, — признался Джон Томас.

— Если я правильно понял, он умеет немного подражать человеческой речи. Не могли бы вы заставить его что-нибудь сказать?

— Почему подражать? Он просто говорит.

— Действительно?

— Конечно. Эй, Ламми, как жизнь?

— Все в порядке, — пропищал Ламмокс. — А чего ему надо?

— Это потрясающе, — мистер Перкинс удивленно воззрился на зверя. — Говорит! Мистер Стюарт, наша лаборатория просто должна иметь этот экземпляр.

— Я же сказал — нет смысла даже и говорить.

— Теперь, увидев его… и услышав, я готов предложить значительно более высокую цену.

Джон Томас с большим трудом сдержался и не произнес грубость, вертевшуюся у него на языке. Вместо этого он сказал:

— Мистер Перкинс, а вы женаты?

— Да, а что?

— А дети у вас есть?

— Один, точнее одна. Маленькая девочка. Ей только-только исполнилось пять. — Лицо гостя сразу как-то смягчилось.

— Ну вот, давайте тогда устроим сделку. Честный обмен, баш на баш. Никаких взаимных претензий, и каждый делает все, что ему заблагорассудится со своим «экземпляром».

От негодования Перкинс побагровел, но тут же подавил гнев улыбкой.

— Туше! Я замолкаю. Однако, — добавил он, — вы сильно рискуете. Кое-кто из моих коллег поймал бы вас на слове. Это же такой соблазн для ученого получить подобный образец. Вы и представить себе не можете. — Он вожделенно поглядел на Ламмокса, вздохнул и сказал: — Ну что, пойдем в дом?

Миссис Стюарт подняла на них взгляд. Перкинс отрицательно покачал головой и сел. Сведя кончики пальцев, он сказал:

— Мистер Стюарт, вы не хотите даже говорить о продаже Ламмокса, но поймите меня. Если я покажусь перед заведующим лабораторией и заявлю, что даже не высказал наших предложений, выглядеть это будет, мягко говоря, странно. Может быть, вы мне позволите рассказать, что хотел сделать Музей? Просто для отчета.

— Ну, если так… — Джон Томас нахмурился. — Пожалуй, в этом нет ничего плохого.

— Спасибо. Должен же я сделать хоть что-нибудь, чтобы оправдать свои расходы на проезд. Так вот, давайте вместе здраво рассмотрим ситуацию. Это существо… может быть, лучше сказать, ваш друг Ламмокс… Или не так: наш друг Ламмокс — ведь я прямо влюбился в него с первого взгляда… Наш друг Ламмокс приговорен к смерти, не правда ли? Приговорен судом.

— Да, — признал Джон Томас. — Но этот приговор пока еще не утвержден Министерством космоса.

— Знаю. Но ведь полицейские пытались его убить, не ожидая этого самого подтверждения. Верно?

Второй раз за вечер Джон Томас был близок к тому, чтобы выругаться, и второй раз сдержался, на этот раз — посмотрев на мать.

— Идиоты тупоголовые! Им все равно не убить Ламмокса, с их-то куриными мозгами.

— Вполне с вами согласен… если говорить между нами. Этого клоуна, их шефа, вообще стоило бы уволить. Ведь они могли уничтожить уникальный экземпляр. Вы только себе представьте!

— Шеф Дрейзер, — твердо заявила миссис Стюарт, — настоящий джентльмен.

— Миссис Стюарт, — сказал Перкинс, повернувшись к ней. — Я ни в коем случае не собираюсь бросать какую-либо тень на вашего друга. Однако, я уверен, причем совершенно твердо, что шеф не имел права самовольно распоряжаться. Причем со стороны представителя администрации такое поведение значительно более предосудительно, чем со стороны рядового гражданина.

— Он думал о безопасности населения.

— Верно. Возможно, это смягчает его вину. Поэтому я беру назад свои высказывания. Они не имеют отношения к нашей проблеме, и я совершенно не хочу ввязываться в спор.

— И я очень рада этому, мистер Перкинс. Так может быть мы вернемся к предмету разговора?

У Джона Томаса начали просыпаться теплые чувства к ученому — вот так же мать срезала и его самого, к тому же Перкинсу нравился Ламми.

Тем временем гость продолжал:

— В любой момент, завтра, а может, даже сегодня, Министерство по делам космоса утвердит уничтожение Ламмокса.

— А вдруг они отклонят?

— А вы согласны из-за этой ни на чем не основанной надежды рискнуть жизнью своего друга? Так вот, тогда ваш шеф полиции явится снова, и на этот раз он его убьет.

— Не убьет! Он же не сможет, только еще раз докажет, что он дурак.

Мистер Перкинс медленно и печально покачал головой.

— В вас говорит не разум, а сердце. На этот раз он сделает все как надо. Однажды над ним посмеялись, больше он этого не допустит. Не сможет сам придумать надежный способ, так посоветуется со специалистами. Мистер Стюарт, любой биолог способен, осмотрев и оценив Ламмокса, не задумываясь предложить два-три вполне надежных решения, как его убить, убить быстро и безопасным для себя способом. Я вот только посмотрел на него и сразу придумал как.