Помоги проекту - поделись книгой:
Глупец, опомнись и уйди с дороги!
Или же умри в Аду, для жизни в котором ты не рождён.
Ад не прощает предателей, глупцов и самозванцев.
Не переходи чужую дорогу.
Тебе никогда не стать попутчиком нашего Я.
HATEFUL BRUXA, WARRAX. САТАНИНСКОЕ ИСКУССТВО: АВТОРЫ И ПРОВОДНИКИ
Процесс создания произведения искусства обычно называется словом «творчество». Творить, творец… Творение, тварь… Параллель с божественной креативной функцией очевидна. Но насколько адекватно такое понимание и, собственно, употребление этого слова? Является ли творческий процесс созданием абсолютно нового, закреплением хаотических потенциальных вариантов в рамках творения, или же создание произведения искусства (будь то музыкальное произведение, картина, скульптура или что-нибудь ещё) — это лишь фиксация уже существующего образа, эйдоса, увиденного художником? Какое слово здесь более уместно — creatio или constructio? Наконец, отличается ли от человеческого искусства во всех его проявлениях — искусство сатанинское, и если да, то где проходит эта грань?
Грань эта проходит там, где заканчивается человек. Человек-художник нам неинтересен, пока он не переступит некую зыбкую границу. Можно обозначить её словом «одержимость», указывая на то, что автор в процессе создания произведения является проводником, инструментом неких Сил. Сатанинское искусство начинается там, где заканчивается акт человеческого творения, и художник, не питая амбициозных планов и идей, выражает не свои собственные человеческие мысли и чувства, а воплощает те образы, что рождены не полуобезьяньим мозгом, интуицией или разумом, а гораздо более древней Силой. Это действительно одержимость, и от конкретного случая зависит, добровольна она или нет. Это может быть осознано художником, это может и игнорироваться.
В творчестве душевнобольных, как и в их галлюцинациях, нередко можно встретить инфернальные мотивы (рис. 1).
По всей видимости, это не связано с религиозными представлениями больных — и в период господства государственного атеизма психически больные люди упорно продолжали своё галлюцинаторное «общение» с некими демоническими сущностями. Психиатрия также с момента своего появления приняла в своё ведение случаи одержимости, которыми прежде занималась церковь. Речь идёт о том, что можно назвать «недобровольной», принудительной одержимостью — человек явно не справляется с тем, что проявляется через него, и в некоторых случаях речь идёт о полном подчинении человеческой личности той сущности, которая вызвала одержимость. Причины, по которым на роль «проводника» избирается тот или иной человек, неизвестны — возможно, выбирается тот, кто по каким-то своим качествам более подходит для этих функций. Не менее вероятно и то, что для этого надо обладать некоей особой чувствительностью, способностью воспринять то, что выходит за рамки человеческого.
Но есть и другой вариант, назовём его «добровольной» одержимостью. Сатанист, подчиняющий своё человеческое естество приходящему из Ада, стремится к тому, чтобы всё его внутреннее пространство было заполнено Тёмной сущностью, к тому, чтобы человеческое в личности было уничтожено; когда речь идёт об искусстве тех, кто стремится к подобным проявлениям, можно говорить, что произведения этого искусства являются прямыми проекциями действия Тьмы в этом мире. По сути любое произведение Black Art имеет ритуальный оттенок, и чем ближе автор к состоянию полной одержимости, т. е. чем менее человечно его искусство и чем более оно открыто в Бездну, тем сильнее эффект, производимый им.
Итак, речь уже идёт не о личном авторстве, не об акте «творения», но о том, что автор становится своеобразным проводником. Через него проявляется действие Сил Тьмы. В отдельных случаях это бессознательный процесс, сродни более бурным проявлениям — упомянутой выше одержимости психически больных; в таких случаях проводник-автор напоминает сосуд, вмещающий в себя что угодно. Пока он наполнен Тьмой, он служит Ей, но стоит ему опустеть — и он делается бесполезен. Безусловно, и через такого автора в мир может перейти что-то достойное. Но на его произведение практически не откладывается отпечаток его «личности», она не интересна и не имеет значения. Не его заслуга в том, что именно он был использован для этой роли, и не о нём стоит говорить в контексте авторства в Чёрном Искусстве.
Если же в искусстве проявляет себя тот, о котором можно сказать, что он является «добровольно» одержимым, возникает совершенно иная ситуация. Уникальное для каждого сатаниста единение с Тьмой, уникальность каждой сущности, проявленной в человеческой оболочке, создают неповторимость таких произведений. Каждый из таких авторов говорит на более близком ему языке — это может быть живопись, музыка, что-то другое — и выражает на нём то, для чего в человеческом языке не существует слов, то, что не подлежит вербализации. Уникальность каждого произведения Чёрного Искусства в том, что каждая по-настоящему принадлежащая Тьме сущность — уникальна, и, несмотря на то, что автор не «создаёт» новое, а лишь проецирует в существующий мир проявления Тьмы, создавая разрывы реальности, через которые проникает Хаос, каждое такое произведение уникально и неповторимо, поскольку уникальны и неповторимы все мгновения движения Хаоса.
Когда речь идёт о сатанинском искусстве, мы можем говорить о том, что произведение автора-сатаниста — это не столько плод его собственного воображения, сколько проекция мира инфернального, один из путей проникновения в "материальный мир" сил Хаоса. Такое произведение представляет ценность как инструмент, изменяющий и автора-проводника, и тех, кто воспринимает это произведение.
Чем глубже погружён автор в Бездну, из которой он черпает своё вдохновение, тем больше проявляется в его произведениях черт, общих с другими подобными авторами (что отнюдь не противоречит отмеченной выше уникальности каждого такого произведения). Например, нередко в Black Metal музыканты, не слышавшие произведений, а порой и не подозревающие о существовании друг друга, пишут весьма похожие риффы, что иногда вызывает упрёки в плагиате.
Тем не менее речь идёт отнюдь не о банальном воровстве идей, а, условно говоря, о настройке на одну волну, общем источнике, близости авторов к одному и тому же аспекту сил, с которыми они взаимодействуют. Чтобы понять этот механизм, достаточно обратить внимание на следующую тенденцию, появившуюся в последние годы: ряд музыкантов, обозначая на обложках своих альбомов авторство музыки и текстов, пишут не "music by…" и "lyrics by…", а "music through…", "lyrics through…", подчёркивая именно момент надличностности своего творчества.
Но всегда ли автор осознаёт свою роль инструмента Сил в процессе творчества? Можно утверждать, что подобное искусство существует очень давно, но далеко не все авторы понимали свою роль в нём — нередко они являлись (и являются) просто слепыми инструментами, орудиями, пусть и очень хорошими. Достаточно, к примеру, обратить внимание на ряд гравюр Доре, дающих образную иллюстрацию человеческого восприятия сил Ада. Безусловно, эти произведения показывают (в человеческом ключе и в расчёте на воздействие именно на человека) величие инфернального мира, внушая трепет и восхищение, но едва ли Доре, будучи религиозным человеком, ставил перед собой такую задачу. Таких примеров множество, некоторые из них будут рассмотрены в этой статье ниже, когда речь пойдёт о том, что можно назвать недобровольной одержимостью.
Но для начала следует остановиться на одержимости добровольной. В большинстве случаев истинная одержимость — это насильственное вторжение демонических сущностей (не следует трактовать их антропоцентрически!) в человеческую личность. Рассматривая же демоническое искусство, мы гораздо чаще будем сталкиваться именно с добровольной одержимостью, знаменующей собой союз в одном индивиде человека и Демона, избравшего его в качестве своего «рупора» либо призванного человеком. Строго говоря, речь здесь не может идти о каком-либо внешнем вторжении, внешнем воздействии, поскольку такой одержимый человек — это, безусловно, сатанист, суть которого — одновременно пребывание в Аду, единение с Адом и внутреннее присутствие Ада в нём.
Можно сказать, что в актах Чёрного Искусства это единение проявляется у таких сатанистов наиболее ярко и полно, и если автор-проводник действительно является одержимым, то именно в процессе творчества демоническая составляющая его личности доминирует практически абсолютно.
В случае же одержимости недобровольной автор-человек зачастую не только не помогает воплощающимся в нём силам проявиться вовне, но и стремится им помешать — что, впрочем, может работать и в пользу этих сил. Можно вспомнить Врубеля, преследуемого образом Демона в течение многих лет (что, в итоге, закончилось психиатрической лечебницей — частый исход в тех случаях, когда человеческая психика одержимого не способствует проявлению демонической сущности, но и не может успешно сопротивляться ей). Чтобы избавиться от преследовавшего его образа, Врубель пытался перенести его на холст, что приносило лишь временное облегчение — тем не менее, итог мы можем видеть на полотнах, изображающих фигуру Демона (рис. 2).
Многие музыканты также переживали что-то подобное, особенно широко известны случаи, когда люди говорили (и, видимо, не без оснований) о взаимоотношениях с силами Зла скрипачей. Можно вспомнить Тартини, которому во сне явился Дьявол и сыграл на скрипке произведение, которое Тартини записал, дав ему название "Дьявольские трели". Или ещё более яркий пример — Никколо Паганини (рис. 3).
"Он одевал плохо, мешком сидящий фрак, брал в руки скрипку и появлялся где-то в глубине сцены, делал несколько шагов и останавливался. Осматривал зал. Зал осматривал его. Потом странной, дёрганой, как у куклы, походкой доходил до середины сцены, отрывисто кланялся, принимал характерную изломанную позу с выставленной вперёд левой ногой и задранным левым плечом — и начинал играть. И люди слушали его ошеломлённо, потому что его игра была идеальна, в том смысле, что именно такой многие, сами того не зная, и ждали всю жизнь"; "на сцену выходит некто уродливый (в строго романтическом смысле этого слова — чёрный, нервный, худой, с блестящими глазами и странными движениями). Человек не от мира сего. Но он берёт скрипку — и преображается. Он творит с ней, а вместе с ней и с нами, нечто невообразимое, живёт в звуке, в музыке, в игре — и это длится некоторое время, как галлюцинация. А потом звук стихает — и он возвращается в своё тело, такой же, как и прежде", — вот что писали о выступлениях Паганини.[75] Описания его поведения на сцене удивительно напоминают состояние одержимости — конечно, мы не можем сейчас судить, насколько это было естественным поведением, а насколько — игрой на публику. Тем не менее, мастерство Паганини, явно превосходящее мастерство скрипачей того времени, его нелюбовь к исполнению чужих произведений, его «преображение» на сцене (свидетели рассказывали, что контраст между Паганини в жизни и Паганини на сцене был очень заметен), наконец, упорные слухи о его занятиях оккультными науками, заключении им договора с Дьяволом, то, что родственники долго не могли даже получить разрешение на захоронение его тела — всё это наводит на мысль, что Паганини был не просто одним из талантливых музыкантов. Кстати, помимо скрипки, Паганини также виртуозно владел гитарой, потомок которой — электрогитара — станет одним из основных "видов оружия" Black Metal'еров.
Несколько слов можно добавить к сказанному о музыке (до появления metal-музыки, конечно), упомянув о композиторах-романтиках с их тяготением к «мрачным» образам, иногда, как ни странно, создававших достаточно сильные по своему воздействию произведения — например, возьмём "Фантастическую симфонию" Берлиоза с её картиной шабаша, многочисленные "Пляски Смерти", отсылающие слушателя к средневековому мотиву dance macabre, «Мефисто-вальс» Листа. Отдельно можно отметить противоречивую фигуру Скрябина с его духовными метаниями, среди произведений которого существуют симфонические поэмы «Прометей», "Поэма Огня", "Поэма Экстаза", а так же поэмы для фортепиано: «Трагическая», "Сатаническая" и "К Пламени". Девятую сонату Скрябина называли "Чёрной Мессой", и сам он одобрял это название (музыка сонаты даёт к тому достаточно оснований).
Аналогичная ситуация существует и в других областях, к примеру, в киноискусстве. Одним из первых вспоминается фильм Романа Поланского "Ребёнок Розмари", который показал сатанизм в непривычном для зрителя ракурсе.
Также вспомним про не столь давнюю работу режиссёра — фильм "Девятые врата". Вне зависимости от того, каких мировоззренческих взглядов придерживается Р. Поланский (нам это достоверно не известно), фильм несёт не только прямую информацию — в частности, о бесплодности псевдосатанинских сект. В нём есть и другое: информация о том, что Путь — это прежде всего осознанность и ответственность, и, если сделать шаг в Бездну формально, ради земных благ, эфемерного "могущества на земле" и т. п. — то Пламя, выжигающее человека из сатаниста, испепелит наглеца целиком. Достойным же Ад оказывает помощь — но никогда в виде целеуказания; Ад всегда лишь открывает Врата, но не подталкивает к ним.
Фильмы, имеющие какое-либо отношение к Бездне, могут быть любого жанра. Это могут быть фильмы ужасов — достаточно вспомнить "Восставших из Ада". При всём выполнении законов жанра, каждая серия содержит очень точную сентенцию: "Нас вызвали не руки, нас призвало желание"; ""Я не понимаю!.." — эта вечная песня человечества". Таким фильмом может быть и мистика, весьма благообразная в плане зрительного ряда — рекомендуем всем фильм "Восемнадцатый ангел". Это могут быть и фильмы из серии "не для всех" — скажем, «Крот» или "Святая гора" Алехандро Ходоровского. Содержание фильма может не иметь никакого отношения к общепринятым в социуме формам выражения Тьмы: в этом контексте можно отметить "Собачье сердце" — фильм, в основу которого была положена книга Булгакова; а чуть ли не документальный фильм "Самурай"[76] ничуть не хуже раскрывает грани Кристалла Тьмы, чем фантасмагоричный «Tetsuo» Шина Цукамото — только каждый фильм в своей области. У «Koyaansqatsi» Френсиса Копполы определить жанр затруднительно в принципе, но он определённо содержит в себе Нечто.[77] Картина может быть даже весьма популярной и пользующейся успехом у народных масс, — "Ворон"[78] с Брендоном Ли тому примером. Это может быть даже комедия — см. "Семейку Аддамсов"…
Безусловно, по силе воздействия на воспринимающего (слушателя, зрителя и так далее) и по результату гораздо сильнее и качественнее произведения именно осознавших себя авторов-сатанистов, не бросающихся в погоню за деньгами и за славой, творящих исключительно во благо Ада. Но каждое произведение, вносящее свою лепту в те процессы, которые приближают момент победы над богом, нужно, необходимо и заслуживает внимания ровно в той степени, в которой оно является произведением демоническим, сатанинским, приоткрывающим ещё одну брешь в ткани мира.
HATEFUL BRUXA. BLACK METAL
Black Metal для многих стал образом жизни и смерти, чем-то большим, нежели одно из музыкальных направлений. От эпатажно-подросткового антихристианства и, соответственно, использования в текстах и атрибутике сатанинской символики, как это было в 80-х, через период роста (как музыкального, так и идеологического) — возникновение Black Metal Культа в начале 90-х (об этом написаны сотни страниц, и мы не считаем нужным повторяться), Black Metal проделал свой эволюционный путь, утвердившись обособленно — как от музыкальных течений, так и от других проявлений сатанизма. И если первое можно только приветствовать (поскольку восприятие феномена Black Metal как просто музыкального течения — подход заведомо неправильный), то второе скорее можно считать фактором, ослабляющим как Black Metal, так и Дело в целом.
Основной проблемой здесь является то, что многие представители Black Metal, в том числе и очень перспективные в плане собственного развития, ограничивают себя рамками Black Metal, где, безусловно, выполняют полезную и нужную работу, но, будучи способны на большее, не используют полностью свои возможности, тем самым не выполняя свой Долг в той мере, в которой могли бы.
Ряд музыкантов, относящихся к Religious Black Metal, открыто заявляют о том, что Black Metal — не единственное (и даже не основное) поле их деятельности, даже если на настоящий момент он и занимает в их жизни главенствующее положение. Можно сказать, что отличительным признаком действительно серьёзных сатанистов, использующих для выражения своих чувств и воздействия на людей музыку, в том числе её ритуальные аспекты, является то, что эта деятельность для них — не единственная. Они не слишком распространяются о других, более сакральных сторонах своей жизни, но тем не менее упоминают о них.
Однако ряд блэкеров — как музыкантов, так и (как правило) тех, кто не принимает конструктивного участия в Чёрном Искусстве, видят в Black Metal единственно возможный вариант своей деятельности, ставя знак равенства между Black Metal и сатанизмом. Не следует забывать, что Black Metal — это только одна из манифестаций сатанизма, инструмент, очень действенный, но не единственный и не превалирующий. Сложность заключается в том, что многие такие сатанисты останавливаются на этапе «блэкерства», не реализуя свои возможности полностью. Здесь, как это часто бывает, ситуация двойственная. С одной стороны, Black Metal, затрагивая эмоциональную сторону личности, нередко способствует тому, что люди (обычно изначально это просто любители тяжёлой музыки) приходят к сатанизму, в том числе и те, которые иными путями и не приблизился бы к постижению Тьмы.
С другой стороны, Black Metal как проторённый путь является слишком лёгкой возможностью для осознания (или "осознания") себя сатанистом, и человек, потенциально способный, но ещё не готовый к самостоятельному глубинному познанию Тьмы, выбирает более лёгкий и внешне очень действенный вариант, но останавливается на нём, не стремясь к большему.
Часто у исполнителей и идеологов Black Metal появляются последователи, которые автоматически принимают точку зрения музыкантов, а не стремятся разобраться в сути вещей самостоятельно. Это приносит больше вреда, чем пользы. Ещё хуже выглядит ситуация, при которой такие последователи принимают не позицию исполнителей, которые произвели на них впечатление, в целом, а выбирают из их концепции лишь те элементы, которые кажутся более доступными и понятными.[79] В итоге получаются люди с крайне однобоким мировоззрением, считающие себя, тем не менее, весьма идейными — скажем, встречаются выражения наподобие "я — червь" без понимания того, что, скажем, музыканты, говорящие о собственной ничтожности перед ликом Ада, говорят о человеческом в себе, а не о себе в целом, так как проявляющиеся через них Силы будут не возвеличены, а, наоборот, оскорблены, если те, через кого они проявляются, действительно являются червями; подобное проявляется через подобное, Тьма — через Тёмное, воплотившееся в человеке. Как уже говорилось, именно однобокая трактовка слов музыкантов (а также зачастую неадекватность перевода слов зарубежных исполнителей) приводит к возникновению такого непонимания.
Для Дела было бы лучше, если бы исполнители более выпукло показывали в своих интервью (и других материалах) аспекты своих убеждений, не имеющие отношения к музыке, между тем как слушатели обращали бы внимание не только на те моменты в речах музыкантов, что кажутся наиболее простыми для восприятия, но и на остальные, чтобы картина, составляющаяся из разных элементов — текстов, музыки, интервью, статей, — воспринималась бы целостно. Кроме того, хотелось бы напомнить, что главным является не усвоение чьей-то, пусть и очень верной, точки зрения, а формирование собственной — на основе личных отношений с Тьмой и постижением Её сути. Чтобы сражаться в строю Легиона, надо научиться искусству битвы, что требует работы над собой, познания как себя, так и противника, и много чего ещё, — а не просто пытаться слепо копировать все движения кого-либо из воинов.
SKYDGER. INNO A SATANA
WARRAX. АПОФАТИКА САТАНИЗМА
Отсутствие закона не освобождает от ответственности.
Профанация сатанизма сопровождает собственно сатанизм на протяжении всей его истории — начиная с ла Вуазье и клубов Адского Огня. В XX-м веке «эзотерическая» вульгаризация дополнилась буквальным прочтением ЛаВея с уклоном в гедонизм,[80] в конце тысячелетия интернет облетело поветрие, что сатанизм, выражаясь словами известного мультика, это "люби себя, чихай на всех — и в жизни ждёт тебя успех". Причина этого очевидна. Великие имена привлекают ничтожеств; и как Наполеон Бонапарт не виноват в наличии своих «последователей» из психиатрических клиник, так и Сатана не имеет непосредственного отношения к обывательскому «сатанизму», представители которого хотят иметь чувство принадлежности к чему-либо великому, так как боятся остаться наедине с собой. Смотря в зеркало, они видят пустоту; активное же преобразование себя — личностный рост — им недоступно, и поэтому они тщатся увидеть в зеркале хотя бы отблеск чужой славы, чтобы заявить: "И я причастен к этому!" Ни о какой ответственности речь при этом не идёт, при нахождении другого кумира объект, с которым декларируется сродство, будет сменён, а при малейшей угрозе последует отречение.
Однако эта статья не о психологических особенностях чел-овеческой накипи, а о сатанизме. Точнее — о том, чем сатанизм не является.
Определение сатанизма, ясное и понятное для всех, в том числе и для несатанистов, отсутствует в настоящем и вряд ли будет сформулировано в ближайшем будущем — ведь доосознанное ощущение причастности к чему-либо всегда индивидуально, а, значит, и речи быть не может ни о какой универсальной формализации. Попробуйте дать чёткое определение времени, пространству или материи — такое, чтобы оно устраивало всех, независимо от сфер и границ применения… Разница лишь в том, что Сатану таким образом — неотрывно от самого своего существования — ощущают лишь сатанисты. Моё определение "инвольтация к эгрегору Сатаны" — вполне адекватно, но ощутить то, что стоит за этим определением,[81] может если не непосредственно сатанист, то как минимум Тёмный оккультист.
Тем не менее, для практической цели "отделения овец" вполне достаточно сформулировать не то, что есть сатанизм, а то, чем он однозначно не является. Я не утверждаю, что сумею перебрать все возможные варианты профанации, но хотя бы пройдусь по некоторому их набору. Некоторые из читателей смогут ощутить за всей этой апофатикой ту структуру, которая, собственно, и вызывает отторжение любой профанации, другие же, по крайней мере, смогут понять, каковы наиболее общие признаки мировоззренческих систем, безусловно не являющихся сатанизмом. Но для начала логично сформулировать, зачем написана эта статья:
1. Профанация сатанизма искажает его суть, — одного этого было бы достаточно;
2. Профанация сатанизма мешает стать на Путь тем, кто на это способен, но ещё не имеет достаточно знаний для отделения сути от формы — многие из них преодолеют этот барьер, но утраченного времени не вернёшь;
3. Профанация сатанизма создаёт искажённый концепт сатанизма в социуме — и тем самым не даёт относиться к сатанизму адекватно: и пусть лучше путают с кошкорезами на кладбищах, чем с обычными обывателями, застывшими на психологической стадии пубертатного периода;[82]
4. Профанация сатанизма тормозит развитие цивилизации в маловероятном, но теоретически возможном развитии от человеческого, для начала — хотя бы от чел-овеческого;
5. Профанация сатанизма — это, безотносительно объекта, профанация, — действие, несовместимое с разумностью; любая профанация, вводимая как концепт, противодействует развитию цивилизации и личностей.
Примечание: Эта работа — материал для размышления, а не монография о психоложестве. Аргументация будет дана тезисно — sapienti sat.
Некоторые примеры схожи: чаще всего синдром проявляется комплексно по нескольким пунктам.
Уведомление: все виды профанации, рассматриваемые ниже, не выдуманы мной, а взяты из реальных высказываний. Приводятся в произвольном порядке — как вспоминались.
Итак, с сатанизмом несовместимы:
— Нас голыми руками не возьмёшь!
— А вас голыми и брать противно!
"Главный принцип и единственный принцип — объявить себя своим единственным повелителем, высшей ценностью", — вот такое скромное заявление.
Да, сатанизм — индивидуалистическое мировоззрение, то есть — не стадное. Это не значит, что у сатанистов нет ничего общего; сказанное относится именно к восприятию. В сатанизме нет догм — некоего "единственно верного способа восприятия Сатаны", но восприятие Сатаны присутствует у любого сатаниста. Профанация в данном случае обычно заключается в том, что под индивидуализмом понимается "что хочу, то и ворочу" — ситуация весьма сходна с профанацией Закона Телемы.
Эгоцентризм же — это именно зацикленность на своём ego, которое является лишь частью психики, т. е. эгоцентризм является заведомо ущербным принципом. Психика сатаниста должна быть достаточно развита для того, чтобы сатаниста можно было назвать личностью — это логично вытекает из наличия мировоззрения как целостного системного представления о мире и своём месте в нём. Акцентуация же на ego делает гармоничное развитие психики невозможным — для такового требуется тесное взаимодействие с бессознательным.
Индивидуализм — это прежде всего ответственность перед собой: те принципы, на которых базируется личность, не заимствованы, а разработаны самостоятельно. Индивидуалист не является ни конформистом, ни нонконформистом — он всегда следует тому, что подходит ему лично. Но «лично» — это именно психика в целом, а не одно лишь ego (к тому же часто криво понимаемое как осознанные хотения и не более того).
Сатанист — разумный эгоист, а не эгоцентрик. Вследствие этого — разумный стратегически.
Примечание: разумность — системная категория, которая не эквивалентна «уму», "интеллекту" и т. п. Разумность автоматически подразумевает наличие личности.[83]
…и тогда будет тебе щастье с опциональной аллилуйей.
Здесь всё просто: личность не может существовать без «стержня», без базовой структуры. А любой сатанист — личность.
Профанация такого вида обычно попадается вместе с кривым пониманием индивидуальности как эгоцентризма. Комплексно всё это сводится к тому, что сатанистом имеет наглость называть себя обычный хитрожопый обыватель, который даже гордится своей бесхребетностью и умением вовремя прогнуться: "Надо только вовремя подлизывать попец", — "Сектор Газа".
Речь идёт даже не о "сатанинской личности", а в общем — о цельной личности. А цельность личности несовместима с аморфностью принципов, личность просто не может легко перенести ломку своего каркаса. Тут аналог не с "мачтой, которая гнётся, чтобы не сломаться", а с деревом, имеющим настолько мощный корень (в отличие от кустов), что оно выдержит любую бурю. Но если ему перерубить этот корень — дерево упадёт даже при отсутствии малейшего ветерка. Оно просто не сможет стоять без него. И из дерева превратится в бревно… Беспринципность невозможна при наличии гордости, а суть гордости — "не жертвовать внутренними принципами в угоду внешним обстоятельствам"; гордость же имманентно присуща Сатане.
"Сильная личность не приспосабливается под окружающий мир, сильная личность приспосабливает его под себя", — Н. Макиавелли.
….а на каком основании ограниченность некоторых делать законом для всех?
Собственно говоря, отдельные частные случаи упоминаются в этой работе самостоятельно, но об этом виде профанации стоит сказать именно в общем виде. Мы не познаём реальность; мы лишь строим модели действительности.
Ergo — и добавляя субъективность восприятия — мы всегда познаём лишь часть цельного феномена.[84] При этом феномен всегда системен — так, читая термин «собака», мы получаем представление о множестве разнообразных объектов, весьма отличных друг от друга. У всех собак есть некое общее для соответствующей категории объектов свойство «собачности», которое и позволяет относить к одному множеству чихуахуа и мастифа. Однако, если кто-либо вырос в месте, где присутствовали лишь служебные собаки, он вполне, на его взгляд, резонно может сказать, увидев болонку, что это не собака. Возвращаясь к теме — аналогичным образом, вполне вероятно, что кто-то привык воспринимать нечто в сатанизме — к примеру, "true black metal" или оккультизм — как самое важное, заявляя, что остальное не заслуживает внимания.
Но здесь не всё однозначно, могут быть разные "степени проявления":
1. "Это мне ближе, чем остальные проявления сатанизма". В такой позиции всё адекватно — имярек избирает свою "специализацию".
2. "Настоящий сатанизм — только вот это, а остальное — /проставить по вкусу/". Такая позиция несовместима с сатанизмом. Формально — так как сатанизм адогматичен, по сути — тем, что здесь имярек не воспринимает сатанизм в целом, хотя и способен на восприятие отдельных проявлений. Обычно в таком случае идёт "выброс низкоуровневых эманаций" — так и появляются «дьяволопоклонники», насилующие по ночам пьяных кошек на кладбищах, или «лавеисты», сводящие сатанизм к гедонизму, или «трублэкеры», заявляющие о том, что весь мир должен быть разрушен физически, и любое убийство — немерянный рулез, и т. п. Впрочем, не спорю, что в отдельных случаях подобные деятели могут даже приносить пользу, я лишь против отнесения их непосредственно к сатанистам.
3. "Самое правильное восприятие — у меня, а воспринимающие Сатану другим образом — ущербны, хотя и являются сатанистами". В этом случае ситуация балансирует на грани. Описанное мнение может быть особенностью восприятия / психики, которое, хотя и конфликтует с разумностью, всё же не противоречит сатанизму — невозможно быть экспертом во всём. Скажем, лично я полагаю, что являюсь неплохим публицистом, но у меня отсутствует музыкальный слух как класс. Можно ли требовать от, скажем, прирождённого поэта строгого логического дискурса в его стихах?
Но отмечу, что с такой позиции — "самое правильное восприятие" — очень легко скатиться до "единственноверного восприятия", см. п. 2.
Вариантом этого вида профанации может быть и акцентуация на каком-либо аспекте либо следствии сатанизма как на определяющем, т. е. становление аспекта над системой, причём — в утрированной форме. Ну, скажем, "все сатанисты должны слушать только black metal", или "все сатанисты должны ходить только в чёрном", или "все сатанисты должны ненавидеть всех людей, независимо от того, что эти люди из себя представляют".
При этом ясно, что сатанистов, получающих удовольствие от прослушивания попсы, одевающихся по самой последней клубной моде и любящих всех людей скопом — не бывает.
Жить в обществе и быть свободным от общества — можно, нужно и будем.
Казалось бы, здесь скрыто некое противоречие — в конце концов, какое отношение сатанизм имеет к социуму (т. е. человеческому)? Но, как писал Фридрих Ницше, противоречия автора большей частью находятся в голове читателя.
Так и здесь — понятно, что Ад с человеческим обществом не пересекается. Но при этом "нечаянно забывается", что никто не отменял проекции Ада (сатанизма) на социум. Сатанисты живут отнюдь не в сферическом вакууме — а на Земле, во вполне себе чел-овеческом социуме. Это — факт.
Соответственно, сатанисты — by default — должны действовать, преобразуя среду обитания в более подобающее место. Выражаясь оккультной терминологией, сатанисты — это авангард Легионов Ада, подготавливающий Открытие Врат. И таковые действия имманентно присущи сатанистам. Тот, кто это не делает, — не сатанист.
Разумеется, может быть вариант "сатанинского отшельника", которого крайне мало интересует социум — в конце концов, у каждого из нас есть опыт нахождения с Тьмой глаза-в-глаза, единения «Я» с Бездной. Но «отшельничество» — личная позиция, причём — временная.[85] Разговор идёт о другом — об эскапизме, т. е. "я — крутой сатанист, и социум меня вообще никак не волнует".
Дело в том, что никак не волновать социум может в единственном случае — "мне безразлично, что вокруг, я всё равно неплохо устроюсь". Что, в свою очередь, логически приводит к выводу — имярек является приспособленцем. Т. е. — отсутствует личность, а любой сатанист является личностью by default.
Поделиться книгой: