Журнал Наш Современник №8 (2003)

Впрочем, стоило ли удивляться буйному воображению журналистов, если сам госсекретарь Колин Пауэлл, выступая с ежегодным докладом о состоянии прав человека в мире, утверждал, будто иракский режим “отрезает языки тем, кто пытается сопротивляться” (BBC Russian.com).

В сущности, столь же лживыми оказались обвинения в обладании оружием массового поражения. А ведь то был ключевой пункт западной пропаганды. Именно угроза химической или биологической атаки, якобы исходящая из Багдада, стала предлогом для англо-американской агрессии. И до сего дня не утихают споры: обладал ли Хусейн ОМП? И если да — куда оно подевалось?

Попробуем разобраться. Не столько в раздутом вопросе о запрещен­ном оружии. Война фактически ответила на него: трудно сомневаться, что, если бы Саддам обладал ОМП, он — хотя бы в конце войны — не устоял перед искушением применить его в попытке переломить ход кампании. Обстоятельный анализ шумихи позволяет разобраться в оружии иного рода — информационном. Понять, как, в каких масштабах и — главное —   к т о   его применяет.

Для начала повторим известные факты. Инспекторы ООН по разоружению работали в Ираке три месяца. 14 марта Ханс Бликc, выступая перед Советом безопасности, заявил, что “он и его коллеги не нашли убедительных доказа­тельств того, что Багдад располагает оружием массового поражения” (BBC Russian.com). Уже после войны Бликc сказал, что склонен “поверить заявлениям иракской стороны об отсутствии в стране ОМП” (там же).

Великобритания и США всячески старались скомпрометировать миссию Бликса. С этой целью сначала Блэр, а затем Пауэлл представили доклады об иракских химических и биологических военных программах. Однако конкретных фактов не привели.

С досье Блэра вообще случился конфуз. Корреспонденты выяснили, что большая часть 19-страничного документа списана с работы калифорнийского аспиранта, пользовавшегося данными периода первой войны в Заливе. “Там одни и те же грамматические и пунктуационные ошибки, — констатировали журналисты. — Он (аспирант) указывает на то, что пользуется информацией 12-летней давности, британское правительство в своем досье ни слова oб этом не говорит” (BBC Russian.com). Другая часть документа была позаимствована из статьи, напечатанной в журнале “Джейнс интеллидженс ревью” шесть лет назад. И такое старье британский премьер пытался видать за новейшие донесения разведки!

Столь же шарлатанским было выступление Пауэлла в ООН. Госсекретарь подвизался в роли лицедея. Потрясая пробиркой, он восклицал: “Здесь помещается чайная ложка спор сибирской язвы. Ее было достаточно, чтобы блокировать осенью 2001 года работу всего сената США. У Ирака есть десятки, десятки, десятки тысяч таких чайных ложек этих спор” (там же).

Приведенная информация общедоступна. А вот о существовании так называемой “Уолдорфской стенограммы” до недавнего времени никто не подозревал. Ее публикация в газете “Гардиан” в конце мая стала сенсацией. (Впрочем, до России шум разоблачений так и не докатился.) “Уолдорфская стенограмма” — это запись беседы Пауэлла с министром иностранных дел Великобритании Джеком Стро. Она состоялась в нью-йоркском отеле “Уолдорф” незадолго до выступления Пауэлла перед Совбезом. Оказалось, министр иностранных дел Британии высказывал обеспокоенность тем, что заявления, сделанные Блэром и Бушем, не могут быть доказаны. “Проблема, пояснил Джек Стро, заключается в отсутствии свидетельств, подтверждающих эти заявления”. Что же ответил Пауэлл? Внимание! — “Госсекретарь США разделил эти опасения” (NEWSru.com) . Иными словами, потрясая колбой перед Совбезом, Пауэлл попросту дурачил мировое сообщество.

Размышляя над крутыми поворотами истории, невольно задумаешься: какие грубые приемы, какое откровенное вранье используются для того, чтобы столкнуть ее с накатанного пути! Наперсточники и те работают тоньше, артис­тичнее...

И все же ООН не согласилась поддержать американскую резолюцию о вторжении в Ирак. Неприятие планов Буша было настолько резким, что США даже не решились представить документ в Совет безопасности.

Сомнения прозвучали и в самой Америке. Газета “Вашингтон пост”, обычно выступающая как рупор Белого дома, задала “крамольный” вопрос: “На каких основаниях Соединенные Штаты готовы прекратить деятельность инспекторов на полпути и начать военные действия против Ирака? Только в том случае, если истинной целью правительства США является не разоружение г-на Хусейна, а скорее устранение его от власти...” (28.01.2003).

После оккупации Ирака американцы, по сообщениям информагентств, “будут искать следы ОМП с утроенной силой”. Они уже не раз заявляли, что нашли бочки с тем или иным “страшно ядовитым” веществом. Однако лабораторные анализы показывали, что содержимое никакого отношения к ОМП не имеет.

Впрочем, раз ищут, значит, это кому-нибудь нужно. И этот кто-то — президент Буш. Ради такого босса можно и постараться. Наблюдатели уже высказывали подозрения, что американцы могут   п о д б р о с и т ь   в страну запрещенные вещества. Но такая находка не будет убедительным аргументом для мирового сообщества. Даже ближайший союзник Америки — британский министр обороны Д. Хун отметил: “Я поддерживаю принцип, что необходим сторонний представитель для наблюдения за происходящим” (NEWSru.com). Но как раз “сторонних представителей”, а именно инспекторов ООН, Вашингтон не желает пускать на завоеванную территорию.

Но самое важное даже не это. В середине апреля обнаружилось: обвиняя Ирак в хранении химического оружия, Соединенные Штаты планировали использовать собственные отравляющие вещества против Багдада. Об этом заявил министр обороны Доналд Рамсфелд, выступая перед Комитетом по вооруженным силам палаты представителей. По странному стечению обстоятельств это заявление было сделано в тот самый день, когда Колин Пауэлл потрясал колбой перед Советом безопасности...

Трудно представить более наглядную иллюстрацию наличия двойных стандартов: Соединенные Штаты имеют право использовать химическое оружие для нападения на Ирак, но Ирак лишен даже гипотетической возможности применить такое же оружие для защиты...

Не напоминает ли эта ситуация грустный анекдот, популярный в среде европейских интеллектуалов: “Террорист — это тот, у кого есть бомба, но нет авиации”? У Соединенных Штатов с авиацией все в порядке. Так же, как и с информационным ресурсом. Поэтому, сколько бы городов ни разбомбили американские летчики, США будут оставаться “бастионом свободы”. А Ирак, независимо от того, найдут ли на его территории ОМП или нет, останется “угрозой человечеству” или “прибежищем террористов”.

Кстати, о терроризме. На волне возмущения после 11 сентября Буш пытался приписать Хусейну связь с “Аль-Кайдой”. Однако эта затея казалась еще менее перспективной, чем поиски иракского ОМП. Даже соратники Буша по партии не поверили ему. Так, сенатор-республиканец Линкольн Чаффи заявил, что его “не убедили попытки... связать Ирак с террористической сетью “Аль-Кайда” (“Немецкая волна”. 6.02.2003).

Правда, в конце апреля появились сообщения, что в Багдаде обнаружены документальные свидетельства возможного сотрудничества иракского режима с организацией бен Ладена (NEWSru.com). Однако эти заявления вызывают множество сомнений. Во-первых, документы нашли журналисты (английские), а не те, “кому положено” искать и кто наверняка искал с предельным рвением. Во-вторых, они обнаружены не в тайных сейфах, а, как сообщали,   н а   р а з- в а л и н а х   министерства безопасности. Кто угодно мог принести туда бумаги любого содержания. В-третьих, найденные листки ничего не доказывают. Это сообщение о встрече иракских официальных лиц с неким представителем “Аль-Кайды”, чье имя якобы замазано белой краской. Даже если встреча действительно имела место — в 1998 году, она вряд ли может расцениваться как факт “сотрудничества”. Что же тогда сказать о США, чьи представители неоднократно встречались с самим бен Ладеном — последний раз летом 2001 года, за несколько месяцев до взрывов в Нью-Йорке.

Между прочим, английские журналисты в ходе антииракской кампании не раз засветились в качестве поставщиков сомнительной информации, “сливае­мой”, скорее всего, спецслужбами США и Великобритании. К примеру, газета “Индепендент” 19 февраля 2003 года опубликовала сенсационное сообщение: иракское ОМП спрятано на трех судах. “Суда вышли в плавание через несколько дней после прибытия в Ирак бригады инспекторов Ханса Бликса”. Далее следовало впечатляющее описание: “Сейчас корабли находятся в Индийском океане, где вот уже несколько недель описывают круги все увеличивающегося размера”.

В то же время журналисты не могли ответить на элементарные вопросы: из какого порта и даже из какой страны корабли вышли в море? почему они не были досмотрены американцами или англичанами, патрулирующими район Залива? Ну а после окончания операции впору задать последний вопрос: куда же подевались “летучие голландцы”? Не иначе как растворились в тумане газетного вранья.

В конечном счете, несмотря на все пропагандистские ухищрения, Буш и Блэр не смогли подтвердить выдвинутые против Саддама обвинения. Как показали опросы общественного мнения, проведенные накануне вторжения, 60 процентов британцев считали, что лидерам коалиции не удалось доказать наличие ОМП у Ирака (BBC Russian.com).

Впоследствии сомнения скептиков подтвердил заместитель министра обороны США Пол Вулфовиц — один из авторов еврейского ультиматума президенту Бушу после 11 сентября, главный идеолог вторжения в Ирак. Когда Багдад уже лежал в руинах, Вулфовиц в присущей ему вызывающей манере заявил: “Мы выбрали вопрос оружия массового уничтожения, потому что это был единст­венный повод, с которым согласились бы все”.

Развивая тему на Азиатском саммите по безопасности, заместитель министра обороны США расставил точки над i: “Давайте посмотрим на это проще... Страна (Ирак . — А. К. ) утопает в море нефти... Мы не настолько заинтересованы в контроле над ОМУ, как в контроле над нефтью” (NEWSru.com) .

Заявления Вулфовица подтвердили худшие из опасений тех, кто выступал против агрессии, — констатировала английская “Гардиан”. Газета отметила, что признания прозвучали в самый неподходящий момент: в начале лета в США и Великобритании разгорелся грандиозный скандал по поводу правительственных манипуляций разведданными о наличии в Ираке запрещенных вооружений. В Лондоне парламенту удалось преодолеть отчаянное сопротивление Блэра и передать вопрос на рассмотрение специально созданной комиссии. Расследо­вание начал и конгресс США*.

Первые же данные ошеломляют. Сведения о том, что Хусейн обладает запрещенным оружием, исходили прежде всего из разведотдела Пентагона (BBC Russian.com). Более объективные донесения ЦРУ администрация Буша фильтровала, удаляя из них все сомнения и нюансы (“Уолл стрит джорнэл”. 5.07.2003). Кто же курировал разведчиков из Пентагона? Пол Вулфовиц, призывающий ныне “проще” смотреть на проблему...

Правительственной редактуре подвергались и сведения британских разведчиков. По данным Би-би-си, кабинет Блэра “возвращал отчет по Ираку в Комитет по разведке шесть или восемь раз с просьбой использовать более жесткие определения”. “Может, общественность заставили поверить в необхо­димость войны под ложным предлогом?” — задается запоздалым вопросом корреспондент корпорации и подводит итог: “Теперь у Блэра от этого горят уши”.

Итог, прямо скажем, не слишком впечатляет: Ирак разнесли в щепу, убили тысячи мирных жителей, оккупировали территорию. А когда выяснилось, что все это совершено под абсолютно лживым предлогом, покаянно заметили: у премьера горят уши...

Впрочем, так ли уж “горят”? Блэр упрямо цепляется за официальную версию, отказываясь признать факт фальсификации разведданных. А его ближайший сподвижник Джон Рид (занявший место лидера фракции лейбористов в парламенте Робина Кука, подавшего в отставку в знак протеста против вторжения в Ирак) заявил даже, что в британской разведке, по существу, разоблачившей манипуляции политиков, орудуют “подрывные элементы” (BBC Russian.com). В ответ лидер консерваторов Иэн Смит пожелал узнать, кого именно Рид называет “подрывными элементами”. Прибавив: “Никто не верит ни единому слову премьер-министра” (там же).

Увы, теперь это разговоры в пользу бедных. Агрессия осуществлена. Цели провокаторов достигнуты. Ничего не доказав почтенной публике, Буш и Блэр элементарно запугали своих обывателей.

Эффект достигался на удивление просто. Блэр вывел на улицы Лондона танки (якобы для защиты от террористов): столичные жители, отродясь не видывавшие ничего подобного, затрепетали. Бушу не пришлось прибегать и к таким сильно­действующим средствам. Он просто объявил о повышении уровня опасности с желтого до оранжевого (следующий — красный — означает нападение на Соединенные Штаты). Этого оказалось достаточно — ужас сковал Америку.

Атмосферу, царившую в американских городах весной 2003 года, выра­зительно характеризует корреспондент Би-би-си в Вашингтоне Мэт Фрай. Позволю себе полностью привести его материал, в котором острая наблюдатель­ность сочетается с мягким английским юмором.

“Женщина средних лет, стоящая рядом на платформе в метро, сжала мою руку. “Смотрите, — сказала она, показывая на только что прибывший поезд. — Там заснуло слишком много людей. Их, наверное, отравили газом”, — почти шепчет она.

Двери открылись, я зашел в вагон, оставив женщину на платформе. Я огля­нулся и увидел, что из 15 пассажиров, ехавших в вагоне, половина действительно спит.

Меня осенило. Сейчас — девять утра, и метро должно быть под завязку заполнено людьми. В это время — час пик в четверг — люди обычно толкаются локтями, чтобы освободить немного места и распря­мить затекшие конеч­ности.

Но сегодня в метро было еще меньше пассажиров, чем бывает по воскре­сеньям. Я почувствовал себя неуютно. Жена говорила мне: “Не нужно ехать в метро, поймай такси”. “Нет, — подумал я, — я не позволю диктовать, как мне добираться на работу”.

До моей станции четыре остановки. Только четыре, но я считал их одну за другой. Неожиданно поезд дернулся и остановился в тоннеле между “Ван Несс” и “Кливленд парк”.

Наверное, мы где-то под Коннектикут авеню — возле городского кинотеатра. Там все еще идет “Властелин колец”, хотя сейчас в кино почти никто не ходит. Это замкнутое пространство, и оно прекрасно подходит для газовой атаки. Впрочем, как и метро.

Моя остановка. Я выхожу из-под земли, поднявшись по сломанному эска­латору, и натыкаюсь на человека с Библией в руках. Он вещает через мегафон: “Мы все прокляты! Вас всех ждет ад!”

Пластиковая  пленка —

больше, чем жизнь

Лондонский офис Би-би-си просит меня сделать репортаж о “панических закупках” пластиковой пленки и липкой ленты. Панические закупки? Конечно, ничего такого здесь нет. Я звоню жене на мобильный телефон, ее голос едва слышен за всеобщим галдежом.

“Ты где, дорогая?”. “Я в Строснидерс”, — кричит она. “Строснидерс” — это наш магазин хозяйственных товаров. “Тут такое творится! У них заканчивается пластиковая пленка”.

Отлично. Вместе с телевизионной съемочной группой мы приезжаем в магазин. Моя жена ушла, но магазин заполнен домашними хозяйками, буквально разметаю­щими упаковки с пленкой так, как будто от этого зависит их жизнь. Возможно, так и есть.

В отделе, где продают клей, продолжается жаркая дискуссия. “Ради бога, не делайте “безопасную комнату” в подвале. Он находится на нижнем уровне”, — говорит один из покупателей. “Химикаты не подни­маются, они скапливаются внизу. Вот так и погибали курды в Ираке”.

Позже я вернулся домой. Моя жена уже подготовила сумку с запасами одежды для детей и пеленками. В каждой комнате — по фонарику, в квартире достаточно батареек, чтобы осветить всю округу. Еще у нас есть 50 литров минеральной воды и три мотка липкой ленты.

Эвакуация?

Я рассказываю жене о сцене в “Строснидерс”. Но ей совсем не смешно, она спрашивает: “И сколько рулонов пленки ты купил?” “Ни одного, — пришлось признаться мне. — Я забыл”.

Жeнa смотрит на меня с упреком, как бы говоря: “Разве ты не беспокоишься о наших троих детях?” Я пытаюсь перевести разговор на другую тему: “А что у нас на обед?”. “Не трогай консервы, — отвечает она. — Это наш неприкосно­венный запас”.

Остаток дня мы провели, составляя план эвакуации. Жена говорит, что господствующие ветры направлены на север. Следовательно, мы должны идти на запад — в Западную Виргинию или Кентукки. Но у нас есть только карта Мэрилэнда, и это север.

Я включаю радио. На местной станции выступает какой-то полковник в отставке, которого представляют как “наш консультант по борьбе с терроризмом и безопасности”. Взволнованный слушатель из Арлинг­тона спрашивает о последствиях взрыва “грязной бомбы”.

“Я могу вас уверить, Джин, — говорит полковник, — что, если “грязная бомба” взорвется за полмили от этого здания, вы больше повредите здоровью, если будете курить на улице”.

Я смотрю на свою “Мальборо”, горящую в темноте, и не знаю, плакать или смеяться”.

Свидетельства других журналистов, в том числе из американских изданий (таких, как “Вашингтон пост”), подтверждают: Мэт Фрай не впал в преувеличение, не сгустил краски ради “красного словца”. Усилиями президента и его пропаган­дистской машины Америка накануне войны пережила приступ паранойи.

Который — по законам манипулирования сознанием — сменился столь же безосновательной эйфорией, когда Буш объявил о начале войны. Только что англо-американская пропаганда наделяла Саддама Хусейна чертами фантасти­ческого монстра, угрожающего существованию западной цивилизации, и вдруг, как по мановению волшебной палочки, иракский диктатор (вместе со своими помощниками) предстал абсолютно беспомощным, уязвимым, жалким, не вызывающим ни опасения, ни сострадания.

— Да был ли Саддам? — хотелось воскликнуть, обнаружив подобное превращение. “Саддам разбомблен в своем бункере в первую же ночь войны”, — поспешили отрапортовать 20 марта англо-американские информаторы. 21 марта новое сообщение: Хусейн ранен во время бомбежки его дворца. И еще сколько раз после этого хоронили Хусейна, его сыновей, вице-президента Таха Ясира Рамадана, вице-премьера Тарика Азиза, “химического” Али и других иракских лидеров…...

Нечто подобное происходило и с иракскими городами. Умм-Каср — крошечный городок на границе с Кувейтом — англо-американские войска “освободили” в первый же день войны. Затем в течение недели поступили еще три сообщения о “падении” Умм-Касра. Басра “капитулировала” в субботу 22 марта. На следующий день Сентком объявил, что второй по величине город Ирака “не представляет стратегического значения”, а потому войска коалиции и не собирались его штурмовать…...

Густое вранье пронизывало информационное поле, обволакивало крупицы правды, свидетельства о стойкости народа, чуть ли не с голыми руками (мы еще поговорим о причинах такого положения) выступившего на защиту родной земли.

Иракцам было отказано не только в праве на героизм или хотя бы просто на человеческое достоинство. Изображая их, англо-американская пропаганда пыталась лишить этих людей обыкновенного здравого смысла. Еще 12 марта —   з а   н е д е л ю   д о   н а ч а л а   в о й н ы   — корреспондент Би-би-си сообщил: “...Услышав, как британские десантники проводят учебные стрельбы на иракской границе, группа иракцев решила, что война уже началась, и пришла сдаваться в плен. Их попросили придти попозже” (BBC Russian.com).

Классический английский анекдот. Однако Британская радиовещательная корпорация, рекламирующая себя как источник независимой и достоверной информации, распространяла его на полном серьезе.

Признаюсь, и я — казалось бы, специалист! — купился. И даже не полюбопытствовал узнать,   о т к у д а   прислана корреспонденция. Потом все-таки посмотрел — из Нью-Йорка. Вот, оказывается, как далеко видно с “Эмпайр стейт билдинг” — аж до границы с Ираком...

22 марта тот же журналист — Владимир Козловский повторил байку об иракских простофилях, сдавшихся еще до начала войны. Однако он, верно, подзабыл свою предыдущую корреспонденцию и на этот раз датировал “сдачу” 19-м марта. Впрочем, кто бы стал придираться к подобным мелочам. Тем более что Козловский ошеломлял новостью — на второй день войны сдалась целая дивизия во главе с генералом: 8 тысяч человек.

Информация для размышления: после оккупации Д. Рамсфелд сообщил, что за все время боев было пленено 7 тысяч иракцев, включая гражданских функционеров партии БААС (BBC Russian.com).

Уместно упомянуть об условиях содержания пленных. Союзники утверждают, что соблюдены все статьи Женевской конвенции. Британцы помимо этого ссылаются на “этический пакет”, регулирующий поведение солдат армии Ее величества.

А вот что рассказывает об американском лагере шиитский лидер шейх Мухаммед аль-Фартуси. Ему есть с чем сравнивать — при Саддаме, находясь в оппозиции, он сидел в тюрьмах диктатора. “Мучения, которым меня подвергали американские военные, были более жестокими, чем то, что творил режим Саддама Хусейна”,— заявил он арабской газете “Аль-Шарк Аль-Авсат” (24.04.2003). “Нам запрещали все, даже самые простые вещи: выпить воды, справить нужду…”...

Оккупанты не церемонились и с мирными жителями. Вот несколько “рядовых” сообщений из Интернета: “Морские пехотинцы расстреляли под Багдадом такси... 2-летний мальчик, водитель и мужчина, сидевшие впереди, погибли в результате обстрела американских военных”; “на одном КПП в Ираке американцы убили двух детей по ошибке. Водитель микроавтобуса, в котором сидели два ребенка, не успел остановиться в ответ на требования американцев, и морпехи расстреляли машину, опасаясь возможной атаки камикадзе... Капитан Джей Делароса... назвал инцидент досадной ошибкой”; “в понедельник семь иракских мирных женщин и детей погибли и еще два человека получили ранения в результате обстрела американскими военнослужащими автобуса на скоростном шоссе в районе города Неджеф, сообщает АР... Когда стрельба закончилась, американские солдаты вошли в автобус. Семь женщин и детей были мертвы, двое раненых лежали на полу автобуса. Четыре человека не пострадали. Они также валялись друг на друге на полу машины, трясясь от страха” (NEWSru.com).

Прошу читателей обратить внимание на   т о н   корреспондента американского агентства. Никакого сострадания! “Валялись друг на друге... трясясь от страха”. Интересно, а как бы вели себя американские women, если бы на скоростном шоссе возле Нью-Йорка их автобус прошили автоматные очереди? И как бы повествовал об этом сотрудник Ассошиэйтед пресс?

По контрасту с неприязнью, звучащей в рассказе о трагедии иракских женщин, патока репортажей об освобождении рядовой Джессики Линч ошеломляет. Свершилось! Сценарий фильма, ставшего самой впечатляющей рекламой американского гуманизма, осуществился в реальной жизни. Спецназовцы вызволили рядовую из плена. Можно подумать, она страдала в Майданеке. На самом деле ее лечили в госпитале города Насирия. Нелишне было бы узнать, скольких врачей и медсестер положил американский спецназ в ходе освобождения...

Случай с Джессикой Линч показывает, как симулякр определяет течение реальной жизни, а та, в свою очередь, превращается в симулякр. Операцию, конечно же, проводили с оглядкой на знаменитый фильм Стивена Спилберга. Нечасто выпадает такой идеальный случай воплотить пропагандистскую сказку в реальность. А теперь два американских телеканала — NBC и CВS наперегонки бросились создавать фильмы о спасении Джессики. При этом мелодраматическая история о помощи сознательного аборигена, показавшего американцам, где “мучают” несчастную пленницу, настолько беллетризирована, что трудно провести границу между телерепортажами и телесценарием...

Пропаганда нередко граничила с абсурдом. Тех, кто следил за ходом боевых действий, поражало, что в первые дни войны, объявляя о потерях англо-американской коалиции, Сентком объяснял их исключительно   т е х н и ч е с к и м и   неполадками и так называемым “дружественным (?!) огнем”. 21 — 22 марта США потеряли три боевых вертолета, Великобритания — два, однако коман­дование союзников упрямо твердило, что ни один из них не был сбит иракски­ми ПВО.

В российской прессе появился даже едкий анекдот на сей счет. Иракские военные утверждают: “Мы сбили английский вертолет”. “Неправда, — кричат американцы, — это мы его сбили!”

Иной раз звучали и вовсе диковинные заявления. Утверждали, например, что американский морпех застрелил себя во сне — его автомат внезапно выстрелил. Конечно, всякое бывает... Но тогда не стоило бы прибавлять: “Морской пехотинец погиб смертью храбрых”.

Только после боев под Насирией и Неджефом, где счет убитых американцев пошел на десятки, Сентком отказался от версии жертв “дружественного огня”.

Очевидно, занижалось и количество потерь. Так, по утверждению Сенткома, в ходе боев за багдадский аэропорт погибло 320 иракцев и лишь 2 американца (BBC Russian.com). Совершенно неправдоподобное соотношение, особенно если учесть, что в этом сражении обе стороны задействовали большое количество бронетехники и артиллерии. Более достоверными выглядят данные иракской стороны: 50 погибших американцев (NEWSru.com).

Об уроне, понесенном союзниками, приходилось судить на основании случайных проговорок. К примеру, в интервью, показанном по одному из российских телеканалов, британский военный хирург сказал, что в полевом госпитале под Басрой за неделю было сделано 400 операций. Четыре сотни раненых в ходе недельных боев за крупный город — это похоже на правду.

Между прочим, в адрес американцев и прежде звучали обвинения в сокрытии потерь. До данным пакистанского агентства “Онлайн”, “на военной базе ВВС Пакистана Шахбаз в провинции Синд находятся тела сотен американских и британских военнослужащих, погибших в Афганистане”(NEWSru.com). По утверждению агентства, Вашингтон и Лондон “припрятали” около 500 трупов в специальном морге, чтобы не сообщать общественности о столь крупных потерях. Не исключено, что подобное имело место и в Ираке.

Вот она — оборотная сторона симулякра. Бравые рапорты о бескровных победах, а за размалеванным задником пропагандистских кулис штабеля замороженных трупов. Люди, лишенные последнего из прав — на достойную смерть. На погребение. На прощальную слезу у дорогого для кого-то же гроба.

Но зачем понадобились эти чудовищные ухищрения? Стремление занизить потери поддается логическому объяснению. А вот желание списать жертвы на бардак в собственных рядах озадачивает. В конце концов, потери от “дружест­венного огня” — все равно потери. Гибель мужа или отца не перестает быть трагедией для родных, независимо от того, поразила его иракская или американская ракета.

Такова нормальная человеческая логика. Но читатели, я думаю, уже уяснили: там, где начинается симулякр, нормальная логика, нормальная жизнь заканчиваются. Тут другая игра.   Д р у г а я   именно потому, что   и г р а.   Человеческие судьбы в ней ничего не стоят и не значат. Так же, как и правда событий.

Имиджмейкеры коалиции все просчитали. И даже пошли на определенные издержки: многочисленные жертвы “дружественного огня”, конечно же, свидетельствовали о неразберихе в войсках союзников. Зато достигалась   г л а в- н а я   цель — тотальная   д е г е р о и з а ц и я   противника. Ни одного точного выстрела! Полная несостоятельность в военном противостоянии.

Веками война воспринималась как противоборство достойных соперников. Ее смысл и заключался в том, чтобы выявить,   к т о   из них сильнее, чья воля к победе крепче. Пасть в сражении с противником, не уступающим в мужестве и мастерстве, не считалось зазорным. Наоборот, все народы воспевали такую смерть как высшее проявление героизма.

Однако концепция войны как   з р е л и щ а   в корне меняет традиционные представления. Подлинность и драматизм оказываются несовместимыми с жанром военно-развлекательного шоу.   Б о р ь б а,   чей исход до самого конца нельзя считать предрешенным, подменяется   о х о т о й   — занятием, конечно же, суровым, требующим и напряжения сил, и известного мужества, но основанным на   и з н а ч а л ь н о м   п р е в о с х о д с т в е   охотника над дичью.

“Хозяева дискурса” представляли войну в Заливе как охоту. Вот типичный репортаж с поля боя: “Я сам видел, как иракцы с белыми флагами в руках переходят в расположение войск коалиции. Впрочем, сдаются не все. Мы видели тела нескольких иракцев, ставших жертвами первых часов этой войны” (BBC Russian.com). Арабам надлежало быть либо пленными, либо мертвыми. Сражаю­щийся иракец не вписывался в концепцию надменных англо-саксов.

Правда, вскоре им самим пришлось почувствовать себя в роли беспомощных мишеней. “Это отстрел индюшек. Это не бой. Ты только принимаешь огонь и пытаешься проехать как можно быстрее”, — так морпех Крис Меркл охаракте­ризовал сражение под Насирией корреспонденту “Вашингтон пост”.

Американские и английские газеты были переполнены душераздирающими историями, которые поведали участники боя. “О Боже, я умру”, — цитировала лондонская “Дейли телеграф” слова некоего сержанта Чарльза. “Это было как в кино. Я закричал: “РПГ!” — и тут меня выбросило из машины” (28.03.2003).

Можно понять потрясение американских вояк. Им-то внушали, что иракцы не способны на сопротивление. Что джи-ай в сравнении с аборигенами всесильны, чуть ли не бессмертны. И вдруг охотники превращаются в дичь!

Но самое поразительное — даже такое потрясение не смогло сломать рамки жанра, в которые направили войну опытные пропагандисты. Вслушайтесь в реплики солдат: “Отстрел индюшек” (знаменитое американское состязание в стрельбе), “как в кино”. И в том и в другом случае это игра, перформанс, вир­туальный ужастик. Все, что угодно, только не то, чем является война на самом деле, — не человеческая трагедия.

Вершиной военно-развлекательного шоу стала сцена “победы”, поставленная на центральной площади Багдада. К слову, и прежде на ней разыгрывались театрализованные представления — с профессиональными актерами, а не солдатами в главных ролях. Я наблюдал одно, когда жил в гостинице “Шератон”.

Примерно за неделю до событий “Вашингтон пост” опубликовала статью, где рассказывалось о совместных проектах имиджмейкеров и президентской администрации. “Уже несколько месяцев планировщики работают над тем, чтобы определить содержание победы, и, как выразился один чиновник, “просчитывают, на что она должна быть похожа” (4.04.2003).

Если читатели до сих пор не уяснили, что же, собственно, кроется за против­ным словечком “симулякр”, рекомендую пример, ставший отныне хрестома­тийным. Образ победы, сконструированный в Вашингтоне. Как явствовало из газетной статьи, для его презентации не требовалось ни пленения Хусейна, ни капитуляции войск, ни — даже! — установления полного контроля над иракской столицей. “Наша цель заключается не столько в том, чтобы захватить здания или оккупировать территории, — цитирует “Вашингтон пост” высокопоставленного офицера, — сколько в том, чтобы донести до людей факт свержения режима”.

Военная задача подменялась информационной. Это вполне соответствует концепции войны как зрелища.

9 апреля американцы с размахом и блеском осуществили задуманное. Несколько танков выкатилось на площадь перед гостиницей “Палестина”, набитой журналистами со всего мира. На это и был расчет. Если бы перформанс осущест­вили на другой площадке, о нем бы сообщили двумя-тремя строчками в длинных сводках боевых новостей. Но поскольку представление разворачивалось перед сотнями телекамер, его тут же увидели люди во всех уголках земли.

Дальнейшее слишком хорошо известно. БМП, лебедка, американский флаг, налепленный на лицо бетонного Хусейна. И “ликующие иракцы”, приветствующие падение диктатора. Так они и прошли по всем новостным каналам — ликующей толпой. Потом выяснилось, что низвержение памятника приветствовали “около сотни иракцев” (NEWSru.com). Между прочим, население Багдада — 5 миллионов человек... Как группка оказалась на площади, блокированной американскими танками, можно только догадываться. Скорее всего, использовали обслугу из “Палестины” и “Шератона”.

От начала до конца — постановочная сцена. Вплоть до того, что американский флаг на статуе в последний момент политкорректно заменили на иракский. Джи-ай не просто победили, но “принесли в Ирак свободу”.

Если вдуматься в увиденное, миру не показали ничего, кроме разрушения монумента — варварской акции, свидетельствующей о низком культурном уровне ее участников и постановщиков. Варварской и аморальной. Три недели Багдад подвергался бомбардировкам. Были разрушены жилые кварталы, бомбы попали в роддом, разнесли два столичных рынка. Корреспондент Би-би-си побывал на одном из них: “...То, что я увидел, было по-настоящему ужасно. На земле образовались две огромные воронки. Машины и деревья все еще горели, повсюду были разбросаны части человеческих тел”. По свидетельству сотрудников Международного комитета Красного Креста, в период пика бомбардировок больницы Багдада принимали пострадавших со скоростью 100 человек в час (BBC Russian.com). И после этого мир пытались убедить, что люди, пережившие подобное, будут   л и к о в а т ь,   встречая своих убийц...

“Вашингтон пост” писала, что над сценарием “победы” трудились несколько месяцев. Наверняка постановщики рассчитывали на быстрый триумф, на переход войск и населения на сторону коалиции. Ликование толпы, пусть и срежисси­рованное, хорошо вписывалось в этот сюжет. Но после бойни оно не могло восприниматься иначе, как надругательство — и над человеческим достоинством, и над здравым смыслом.

Если оценивать шоу с военной точки зрения, оно было, по крайней мере, преждевременным. Еще держались миллионные города на севере — Мосул и Киркук, американцам предстояло штурмовать твердыню Хусейна — Тикрит. До середины апреля авиация союзников совершала по 700—800 вылетов в день (NEWSru.com). Война продолжалась!

Казалось, затея вашингтонских режиссеров обречена на провал. Однако они прекрасно знали законы политического перформанса. Они знали, что телекамеры страшнее пушек, что миром правят яркие образы и двухсложные слоганы, что информационные войны разрушительнее традиционныx: убивают не только тела, но и души, сковывая их пассивностью и апатией, лишая воли к сопротивлению.

Казалось бы — ерунда, дешевая пропаганда, спектакль. А вот поди ты ж! 9 апреля свалили не только монумент — режим Хусейна. Тихо, без сопротивления пали Киркук и Мосул (а может, там и сражались и гибли сотнями, но это уже никого не интересовало — мир   в и д е л   американскую победу!). Капитулировал “неприступный” Тикрит. Слиняли, растворились в воздухе грозные дивизии Республиканской гвардии. Будто симулякром были они — бравые усачи в лихо заломленных беретах, а не призрачная американская Виктория.

Виртуальная реальность оказалась сильнее живой жизни — и пожрала ее!