Журнал Наш Современник №8 (2001)

— Служба была интересная, — вспоминает Вячеслав Алексеевич, меняя в мундштуке очередную сигарету. — Морячить доводилось много. Старшим лейтенантом я уже получил допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой. Поверь, добиться этого непросто.

А затем были другие должности, поднимался по служебной лестнице, пока не стал командиром ракетного подводного крейсера стратегического назначения. В этой должности отходил по морям и океанам пять с лишним лет. В ту пору выпадало подводникам в год по две-три боевые службы, каждая продолжительностью 80 суток.

* * *

В североморской городской администрации работает Валерий Зверев. Бывший командир атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения, кавалер двух орденов. Его биография вместила немало ярких событий. Да и то сказать, за плечами 18 боевых служб. Часть из них он отходил вместе с Вячеславом Поповым. Так уж случилось, что он постоянно “подпирал” будущего командующего Северным флотом. Был “штурманенком” на “Ленинце” у командира БЧ-1 старшего лейтенанта Попова и сменил его на этой должности. Пришла пора, и оказался Валерий Зверев старпомом у командира подводной лодки... Попова, а затем и ракетоносец у него принял.

— Вячеслав Алексеевич многому меня научил, — вспоминает Валерий Григорьевич. — Не по книжкам и плакатам, а в реальной обстановке. Он же настоял, чтобы меня назначили командиром БЧ-1, когда я был всего лишь старшим лейтенантом. Поверил он в меня.

Старпомом я с ним в две автономки сходил. Все лестные эпитеты, которые применимы к командиру, готов сказать в адрес Попова. Школил он здорово корабельные боевые расчеты, зато все задачи выполняли на “отлично”, а по уровню подготовки офицеры, мичманы и матросы были лучшими на флотилии. Если стреляли ракетой, то точно в “кол”, если выходили в торпедную атаку, то с гарантией, что цель будет уничтожена. Именно у Попова я научился всему, что затем пригодилось в командирской должности.

Множество задач приходится выполнять командиру подводной лодки, и весьма ответственных. Но есть одна, где видно, что он из себя представляет как командир, управляющий РПКСН. Это перешвартовка корабля в бухте, до предела напичканной “хвостами” (подводными лодками), стоящими у причала. Вячеслав Алексеевич доверял мне перешвартовку, а затем учинял тщательный разбор. В 1990 году, уходя с должности командира, я последний раз перешвартовал лодку так, что даже причал не шелохнулся, и после этого выбросил шапку в залив, в которой отходил командиром в восьми автономках. Традиция у нас такая. В том же заливе плавает и шапка Попова.

Я и сейчас, когда встречаю Вячеслава Алексеевича, называю его “командир” и лишь затем — по имени-отчеству или товарищ командующий. Командиром, настоящим, у которого было чему поучиться, он остался для меня на всю жизнь. У нас с ним было немало серьезных случаев в автономках, и всегда выручало его хладнокровие, глубочайшие знания, опыт.

Вспомнил Валерий Григорьевич один из случаев. 20 ноября 1982 года, в день своего рождения, он сдал вахту Попову, побрился, умылся и лег спать во втором отсеке. А в 9 часов сработала аварийная защита обоих бортов. Происходило все это в районе Бермудского треугольника. Лодка оказалась без хода, без возможности всплытия. Вячеслав Алексеевич справился с ситуацией. Через несколько часов подняли компенсирующие решетки, сняли аварийную защиту и продолжили боевую службу. Попов был командиром от Бога. В сложных ситуациях никогда не терялся.

 

* * *

Став заместителем командира дивизии, Попов к берегу не прикипел. И комдив, и его заместители постоянно ходили в автономки старшими на борту. В ту пору в дивизии шутили: “Вместо комдива командует начдив”. В этой роли обычно выступал один из командиров подводной лодки, кому не пришел черед уходить в автономку.

Однажды, возвратясь с боевой службы и доложив на пирсе о выполнении боевой задачи, Вячеслав Алексеевич собрался было уходить, да подошел к нему дежурный по соседней дивизии с рапортом.

— Вы же служите в другом соединении, — заметил ему Попов. — Своему комдиву и докладывайте.

— Я и докладываю. Вы уже две недели как наш командир, — последовал ответ.

Пока Вячеслав Алексеевич был в море, состоялся приказ о его назначении на должность.

То был сложный период. Резко обострилась военно-политическая обстановка в мире, и им, морякам-подводникам, предстояло сказать свое веское слово в противостоянии двух общественно-политических систем, двух военных машин, двух флотов. И они сказали его.

В начале восьмидесятых годов США создают стратегические бомбардировщики “В-1” и “В-2”, развертывают в Европе крылатые ракеты “Томагавк” и баллистические ракеты среднего радиуса действия “Першинг-2”. Подлетное время до Москвы сокращается до 5—7 минут.

Руководство нашей страны предупреждает США и страны НАТО о том, что СССР сможет дать адекватный ответ. Американцам дали понять, что им не удастся отсидеться за океаном, отвести от себя ответный удар. В качестве ответных мер в океанских районах возле американского континента были развернуты ракетные подводные крейсера стратегического назначения Северного флота.

— Тогда мы пошли мощно, — вспоминает Вячеслав Алексеевич. — Возвращались из одной боевой службы — и снова в море. Моряки-подводники осознавали ситуацию. Все воспринималось на полном серьезе, особенно в районе боевого патрулирования.

Эти ответные меры серьезно облегчили военно-политическому руководству страны ведение переговорного процесса, направленного на ликвидацию ракет среднего радиуса действия. Подводники не только выполнили поставленную перед ними боевую задачу, но и сработали на дипломатию.

 

* * *

Впервые вице-адмирала Вячеслава Попова, к тому времени уже начальника штаба Северного флота, довелось увидеть в Гаджиево, где он до нового назначения командовал флотилией атомных подводных лодок. Наведался Вячеслав Алексеевич в родной гарнизон по случаю празднования годовщины города. Много в тот день было гостей у подводников. Приехали к ним шефы из многих регионов России. Радушные хозяева показывали им свои атомные субмарины, посвящали губернаторов и глав администраций городов и областей в подводники, предлагая им испить соленой морской воды и закусить сушкой. А Вячеслав Алексеевич стал экскурсоводом, когда гости собрались в здании открытого на днях нового детского садика. С увлечением рассказывал адмирал, каких трудов стоило его достроить и как уютно будет чувствовать себя детвора в игровых комнатах с подогреваемым полом.

Ну и что? — скажет читатель. Мало ли детских садов строится. В общем-то, и не так много, как хотелось бы. Но нельзя не вспомнить, на какие годы выпал этот гаджиевский новострой — 1996—1997. Офицерам месяцами не платили денежное содержание, на флотилии чувствовался недостаток всего: средств, материально-технического снабжения, продуктов. А он курировал ввод в строй детского дошкольного учреждения. Потому что знал: подводник-офицер, мичман, контрактник должен во время боевой службы знать: дома у него все в порядке, ребенок сыт, находится в тепле. Тогда и службе подводник будет отдавать всего себя.

Ведь ему и его семье столько пришлось испытать “прелестей” бытовой неустроенности, когда, отправляясь на боевую службу, оставлял молодую жену Лизу с новорожденной дочуркой в сборно-щитовом бараке без удобств, с печным отоплением.

А что ему довелось пережить, когда, вернувшись из морей и добравшись домой в гарнизон Оленья, увидел на месте барака пепелище. Пока он осваивал морские глубины и нес боевую службу, в бараке произошел пожар, благо жена и дочурка остались живы. Затем жильем его семьи стала комнатенка в трехкомнатной квартире в гарнизоне Гаджиево. В ней жили еще две семьи: лейтенанта и мичмана. Шесть взрослых и трое малолетних детей.

Когда адмирал рассказывал о своих лейтенантских годах, о молодой супруге и дочурке, мне вспомнился эпизод из фильма “Москва слезам не верит”, где одна из героинь говорит другой, позавидовавшей жене генерала: “Чтобы стать генеральшей, нужно выйти замуж за лейтенанта да помотаться с ним по гарнизонам”.

— Моя супруга и дочери всегда с пониманием относились к службе мужа и отца. Семейные отношения целиком были подчинены интересам моей службы, — рассказывает Вячеслав Алексеевич. — Лиза — настоящая офицерская жена. Воспитание дочерей Ирины и Лизы полностью легли на ее плечи.

Сегодня старшая дочь Ирина вместе с мужем после окончания института и консерватории преподают музыку в Вологодском педагогическом университете. С малолетства дочери были приучены к самостоятельности. Вот и младшая дочь Елизавета преподает музыку в сельской школе.

Когда я спросил, а почему он младшую-то дочь в город не переведет, ведь адмирала многие знают, уважают и, безусловно, помогли бы, Вячеслав Алексеевич ответил: “У меня дети всегда самостоятельно решения принимали и сами пробивали себе дорогу в жизни. Без отцовской поддержки”. Нетипичная ситуация по нынешним временам, вызывающая уважение к семье Поповых.

 

* * *

Став командующим, он продолжает проявлять заботу о детях. Устраивает ребят в Нахимовское и военно-морские училища, следит за их учебой и успехами. Это не чудачество — забота о будущем флота. Ведь не секрет: в подводных силах России, в том числе и на Северном флоте, сложились офицерские династии. Сыновья идут по стопам отцов.

Моряки срочной службы для него — тоже дети. Казалось бы, у командующего времени в обрез. Как-никак под его началом морская составляющая ядерных сил сдерживания России, целый флот. А он едет к морским пехотинцам на учения и школит офицеров, чтобы учили ребят воевать. Как в воду глядел, предвидя участие морских пехотинцев Северного флота в боевых действиях по наведению конституционного порядка в Дагестане и Чечне. Так уж случилось, что трижды довелось мне присутствовать в его поездках к морпехам. И в сугробах полигона видел я Вячеслава Алексеевича, беседующего с морпехами, и на берегу бухты, где они тренировались в высадке из десантных кораблей, и на полуострове Средний во время учений бригады морской пехоты, стремительно атаковавшей рубежи, где в годы Великой Отечественной войны советские солдаты так и не пропустили врага, и во время подведения итогов боевой учебы. Строго спрашивал командующий с офицеров за качество отработки учебно-боевых задач. Кому-то, может быть, и не нравились эти нахлобучки. Зато, когда пришла пора на деле показать себя, не оказалось равных в Чечне морским пехотинцам. Да, были и среди них жертвы, но несоизмеримыми оказались потери морской пехоты по сравнению с другими частями и соединениями. А что касается боевиков, то они опасались появляться там, где занимали боевые позиции североморцы. Ну как тут не вспомнить суворовскую заповедь, которой руководствуется адмирал Попов: “Тяжело в учении, легко в бою”.

Не забыл командующий морпехов и в Чечне. 28 марта 2000 года отправился он в район боевых действий, чтобы лично убедиться, как обустроились, не испытывают ли в чем нужду, морально поддержать, вручить награды. Побывал на всех блокпостах, во всех ротах, на артиллерийских позициях, у связистов. Мог и не лететь. Но полетел.

Есть немало и других примеров, характеризующих Вячеслава Алексеевича как человека, для которого жизнь моряка имеет высочайшую ценность. Об одном таком случае вице-адмирал Попов рассказал, когда мне довелось брать у него первое интервью после его назначения на должность командующего Северным флотом. В 1985 году, старшим на борту в должности заместителя комдива, он ушел на боевую службу в Атлантику. На переходе произошло непредвиденное: к врачу подлодки обратился матрос Зайцев с жалобами на боль в животе. Полагая, что у матроса аппендицит, врач начал операцию. На деле все оказалось гораздо серьезнее — прободная язва двенадцатиперстной кишки. И Попов принимает единственное решение, которое могло спасти матроса. Дает команду лечь на обратный курс. “Неслись домой через два моря на всех парах, — рассказывает Вячеслав Алексеевич. — Матросик лежал с разрезанным животом под постоянным наблюдением врача. Выгружать его пришлось через торпедно-погрузочный люк. Сложно, но справились и с этой задачей. Главное, остался он жив и здоров”. К слову, за все двадцать пять боевых служб Вячеслав Попов не потерял ни одного подчиненного.

— Удачливым я был командиром, — сказал Вячеслав Алексеевич. Я подумал, Попов о карьере, продвижении по службе будет говорить, а он продолжил: — Ни разу не возвратился в базу с приспущенным флагом. Да, были пострадавшие, обожженные, но погибших не было.

* * *

Был в биографии Попова случай, за который его наградили орденом Красной Звезды. Боевым орденом. Его ракетный подводный крейсер вышел в заданный район полигона для пуска баллистической ракеты. Во время предстартовой подготовки ему поступил доклад: “В прочный корпус поступает забортная вода”. Струи морской воды хлестали в центральный отсек через шахту выдвижных устройств. Попов не сорвал ракетную атаку, выполнил задачу, как если бы это было в реальной боевой обстановке. А часть экипажа в это время боролась за живучесть, перекрывая доступ воды к радиоэлектронной аппаратуре и системам управления. Рисковал он? Безусловно. В том числе и своей жизнью. Но в те минуты он был на войне. Пусть условной, но, смалодушничав, он не простил бы себе этого. Только так проверяется готовность к тому главному делу, ради которого экипажи атомных подводных ракетоносцев несут боевое дежурство в толще Мирового океана.

А еще за один пуск баллистической ракеты из подводного положения вручил ему Главком ВМФ морской бинокль, с которым он не расстается и по сей день и считает одной из наиболее значимых наград. Именно в него рассматривал гладь Баренцева моря командующий с борта тяжелого атомного ракетного крейсера “Петр Великий”, пытаясь угадать точку, откуда подводный ракетоносец осуществит пуск баллистической ракеты во время учений Северного флота. И когда в нескольких милях от крейсера бесшумно вспучилось море (громовые раскаты ракетных двигателей донеслись чуть позже) и из облака дыма, пара и водяных брызг, медленно, а затем стремительно ускоряя свой разбег, в зенит ушла ракета, чтобы где-то на высоте сотен километров лечь на боевой курс, Вячеслав Попов, оторвавшись от окуляров знаменитого бинокля, с восторгом произнес: “Пошла родная! — и, обращаясь к свидетелям этого зрелища, сказал: — Ну, кто усомнится в преимуществах ракетных подводных крейсеров стратегического назначения перед наземными ракетными комплексами? Кто мог догадаться, откуда будет произведен старт? Попробуй уследи, куда пошла подводная лодка, где она окажется через сутки? А какую мощь несет на себе? Вот потому-то и уважают на Западе Северный флот. И боятся”.

В судьбе адмирала Попова были сотни учений, десятки пусков ракет. Но те, что прошли в начале апреля 2000 года, запомнятся на всю жизнь. 5 апреля 2000 года Президент России Владимир Путин прибыл на Северный флот, чтобы проверить навыки североморцев по развертыванию сил и средств, их готовность к ведению боевых действий. В море вышло 15 кораблей, 8 подводных лодок, было задействовано 7 береговых частей, противолодочная и истребительная авиация. На РПКСН “Карелия” в море, вместе с командующим флотом адмиралом Поповым, Главкомом ВМФ адмиралом Куроедовым и губернатором Мурманской области Евдокимовым, вышел и Верховный Главнокомандующий Владимир Владимирович Путин.

Вот что рассказал о тех событиях годичной давности Вячеслав Алексеевич:

— Я доложил Президенту, какие подводные лодки и надводные корабли находятся в море. И Верховный Главнокомандующий по ходу учения принял решение дать контрольный сигнал на пуск баллистической ракеты с РПКСН “Борисоглебск”. Системы связи и боевого управления сработали очень четко, причем команды поступали не из Москвы, а с лодки, находящейся в подводном положении. Такого случая в практике отечественного подводного флота и управления стратегическими ядерными силами России не было. И, вероятно, не будет. Присутствующие были потрясены. Когда лодка с Президентом на борту всплыла, ракета стартовала из-под воды раньше, чем все этого ожидали. Подводники перекрыли все нормативы.

Когда Президент сошел на берег, он сказал, что у него было более пессимистическое представление относительно состояния Военно-Морского Флота, и в частности Северного, его стратегических ядерных сил. После учения он пришел к выводу, что Северный флот боеготов и боеспособен.

Чуть позже, выступая перед командным составом Северного флота на подведении итогов учения, Владимир Путин сказал:

— Россия всегда нуждалась в мощном Военно-Морском Флоте. Был период, когда казалось, в нем нет необходимости. Это было глубокое заблуждение.

Руководство страны будет делать все от него зависящее, чтобы созданное за десятилетия было не только сохранено, но и приумножено. Приятно сознавать, что традиции российского флота сохраняются. Хочу, чтобы вы всегда помнили: без дела, которое вы делаете, России не обойтись. Это не просто слова, это действительно так.

Благодарю вас за то, что в эти сложные для государства времена никто из вас не пал духом. Вы верите и любите свою Родину. Я искренне благодарю вас за ратный труд, за верность Долгу и воинской Присяге, за преданность Отечеству. Уверен, пока есть в стране такие люди, как вы, наша страна будет непобедима.

Спустя год после того учения Вячеслав Алексеевич сказал, что Президентом и Советом Безопасности был принят целый ряд программных стратегических решений, которые легли в основу четкого планирования строительства флота и поддержания его боеготовности на должном уровне. Среди них — утверждение основных направлений и приоритетов судостроительной программы, которой у нашей страны не было уже лет 15. Изменены основы политики государства на море и само отношение к флоту.

 

* * *

Оценивая нынешнее состояние Северного флота, адмирал Попов подчеркнул самое главное: флот после очень тяжелых лет сумел сохранить свое боеготовое и боеспособное ядро. За прошедшие годы произошло значительное сокращение количественного состава кораблей, но боевой потенциал флота серьезным образом не изменился. Количественные потери удалось компенсировать за счет качественного улучшения боевых возможностей кораблей.

— Мы приняли в свой состав два новых современных корабля — “Петр Великий” и “Адмирал Чабаненко”, которые по своим боевым возможностям, широте выполняемых задач превосходят предыдущие проекты и способны заменить целые соединения, — с гордостью сказал Вячеслав Алексеевич.

И на других направлениях повышения боевой готовности мы значительно продвинулись вперед.

Прекрасно показал себя батальон морской пехоты Северного флота. Морские пехотинцы вернулись с честью, достоинством, не замарав себя ничем и при этом проявив мужество, отвагу, преданность своему долгу. Когда я был в Чечне и беседовал с командованием восточной группировки, там все отмечали бесстрашие и самоотверженность морской пехоты. Для них выполнение боевого задания — смысл жизни... В Веденский район они свалились как снег на голову боевиков — с той стороны, откуда их не ожидали, из Дагестана прошли через Андийский хребет в суровых зимних условиях. К сожалению, там мы потеряли 16 человек. Тяжелая утрата. Но эти потери несоизмеримы с другими. Мы специально готовили ребят в сопках Заполярья. Они изодрали там по два комплекта обмундирования, зато теперь совесть меня не мучает. И что еще важно отметить, мы оказались единственными, кто имел подготовленный резерв.

К слову сказать, под редакцией адмирала Попова издана книга “Вспомним поименно”, которая посвящена памяти морских пехотинцев, погибших при выполнении задач по ликвидации незаконных вооруженных формирований на территории Северного Кавказа в 1999—2000 годах.

 

* * *

У военных есть немало наград и отличий, носимых на форменных тужурках, кителях и парадных мундирах. К примеру, знак, изображающий подводную лодку, означает, что его обладатель имеет допуск к управлению подводной лодкой. Его Вячеслав Попов заслужил еще на заре своей офицерской карьеры. А вот знак в виде маленького, белого цвета якорька с изображением на его фоне истребителя-перехватчика Су-27К: Вячеслав Алексеевич получил его уже адмиралом, выполнив полет на новейшем двухместном палубном истребителе Су-27КУБ.

— Чтобы управлять силами флота, нужно знать его составляющие, отдельные элементы, представлять их боевые возможности, — говорит командующий. — Я выходил в море на подводных лодках, на надводных кораблях, летал на самолетах и вертолетах, управлял бронетранспортером, стрелял из всех видов оружия. А вот теперь и с палубы авианосца на современном истребителе взлетел.

Конечно же, чувство полета — прекрасное, но приходит время посадки на палубу авианосца, которая с высоты, несмотря на длину 300 и ширину 70 метров, кажется спичечным коробком. И одно дело сидеть за спиной летчика, не видя происходящего, и уповать на его мастерство, другое — рядом с ним и наблюдать стремительно набегающую полетную палубу, на которую, кажется, самолет просто не поместится. Вначале был проход над авианосцем, затем два прохода с касанием и, наконец, посадка, во время которой летчики испытывают сильнейшие перегрузки при торможении самолета аэрофинишером.

После недолгого пребывания на авианосце, во время которого командующий вручил контр-адмиралу Александру Челпанову главный приз за победу экипажа “Адмирала Кузнецова” в конкурсе на лучший герб частей и соединений Вооруженных Сил России, Попов вновь поднялся в воздух.

За свою многолетнюю военно-морскую карьеру Вячеславу Попову пришлось провести немало ритуалов, посвящая в подводники не только молодых матросов и офицеров, но и гостей атомных субмарин, занимающих весьма ответственные посты в военной и гражданской системах управления. Случаев отказа не было. 7 октября 1999 года пришлось и ему подчиниться традиции посвящения в летчики палубной авиации.

После посадки истребителя на авианосец четыре дюжих авиатора подхватили командующего из кабины, отнесли к гаку самолета, которым он цепляется за аэрофинишер при посадке, и трижды опустили адмирала на него. Чуть позже, беседуя с Героем России полковником Игорем Сергеевичем Кожиным, узнал от него, что эта традиция и сам ритуал бытуют с момента первой посадки самолета на палубу авианосца, которую выполнил на Су-27К Виктор Пугачев в ноябре 1989 года. Через 10 лет ему пришлось приобщать к морской палубной авиации командующего Северным флотом.

“Слабый с палубы не летает”, — говорят морские летчики. Командующий слетал.

 

* * *

Говорили мы и об Арктике, о Севере, о тех богатствах, которые хранят их недра, и о том, кто их будет защищать.

— Руководитель на любом уровне больше других должен думать о будущем. Нельзя быть бабочкой-однодневкой. Арктика с ее природными ресурсами — это будущее не только России, но и всего мира. И в связи с этим невозможно переоценить роль и значение Северного морского пути, главной национальной транспортной артерии на Севере, утерять которую ни в коем случае нельзя. Весь мир стремится сейчас в океан за ресурсами. Вне сомнения, шельф наших арктических морей уже завтра будет востребован. Здесь сталкиваются интересы разных стран. А кто кроме Военно-Морского Флота в состоянии в этом споре защитить национальные интересы России? Здесь присутствуют пограничники, но они осуществляют контроль, а вот силовую поддержку в защите государственных интересов способны обеспечить мы, — категорично заявил Вячеслав Попов. — Есть основания полагать, что мы будем сохранять способность выполнять эту роль и впредь. Наши атомные подводные лодки ходили, ходят и будут ходить на боевую службу подо льды, хотя за прошедшие 10 лет мы многое потеряли, и на преодоление отставания потребуется гораздо больший период времени. После бесед с Президентом РФ Владимиром Путиным я убедился, что у него глубокое понимание роли и значения Северного флота.

Уровень боеготовности моряков нашего флота во многом определяется тем, что они ясно осознают свое значение для страны. Очень часто говорят, что Северный флот защищает северо-западные рубежи России. Да, он базируется здесь, но защищает всю Россию.

Вячеслав Попов солидарен с Главкомом ВМФ, который любит повторять фразу: “У флота проблем нет. Есть задачи”. Проблем, конечно же, у флота хватает. А что касается задач, то они крайне ответственны. Северный флот действует в операционной зоне, где сосредоточены крупнейшие запасы нефти и газа, где ведется добыча и переработка стратегического сырья, в районе сосредоточения биоресурсов, в том числе богатейших рыбных промыслов, где проходят важнейшие морские коммуникации. Здесь, на Севере, находятся центр атомного судостроения, ядерный полигон на Новой Земле, космодром в Плисецке, незамерзающий порт Мурманск, дающий выход в Атлантику и моря Северного Ледовитого океана.

Конечно же, флоту многого не хватает. Потребности в судоремонте удовлетворены лишь на 4 процента, из-за отсутствия материально-технических ресурсов редко выходят в море корабли, подводные лодки, прикована к земле авиация, крайне редко демонстрирует Россия свой Андреевский флаг на океанских просторах. Поддержание боевой готовности на должном уровне дается флоту очень большим трудом, напряжением всех ресурсов. Люди работают на пределе человеческих возможностей. И может быть, человеческий фактор и является той главной составляющей, которую удалось мобилизовать командующему, чтобы сохранить флот от развала.

 

* * *

Северный флот, как и все Вооруженные Силы России, пережил страшное по своей разрушительной силе десятилетие военных псевдореформ, которые сводились лишь к сокращениям личного состава и уничтожению боевого потенциала армии и флота.

Оценивая нынешний этап военной реформы на Северном флоте, Вячеслав Алексеевич говорит:

— Сейчас элемент сокращений также присутствует, но я впервые почувствовал здравый смысл в том, что происходит. Появился замысел, определены этапы, и, что принципиально важно, впервые с нами стали согласовывать масштабы и сроки сокращений, предоставили возможность самим принимать решения по реформированию флота исходя из потребностей сохранения боеспособности.

Директивные указания приходят только после согласования с командованием флота, с учетом мнения специалистов, которым на месте виднее, что и как реформировать. Раньше такого не было.

Более того, свои соображения по поводу реформирования я докладывал Секретарю Совета Безопасности, лично встречался с ним. Высказал свои предложения и Президенту России, который встречался лично с каждым командующим во время подведения итогов за 2000 год. Это — государственный подход к решению проблем приведения Вооруженных Сил России к современным реалиям военно-политической обстановки в мире и возможностям экономики страны.

Я могу смело сказать: реформы на флоте пошли в нужном направлении. Идет оптимизация структуры флота, улучшилось материальное положение офицеров и мичманов, лучше стал финансироваться судоремонт, и в перспективе мы надеемся получить новые корабли.

Раньше было много разговоров, но мало дел. Сейчас слово не расходится с делом. Мы понимаем, государство в нынешних условиях не в состоянии содержать Вооруженные Силы в том количестве, которое имеется, одновременно обеспечивая масштабную закупку новой боевой техники. Нужно пройти через этот сложнейший и очень болезненный период в истории Отечества, сохранив для России Флот.

 

* * *

Адмирал Попов, рассуждая о роли и значении Северного флота в нынешних условиях, предстает не просто как флотоводец, а как политик.

— Сейчас употребление термина “угроза” нужно понимать не так, как 20—30 лет назад. Угроза мировой термоядерной войны снизилась. Это факт. Но в то же время возросли угрозы региональных конфликтов. А здесь роль флота не просто велика. Она определяющая и уникальная. Вспомните события вокруг Югославии. Все дипломатические демарши России остались без внимания. А будь в Средиземном море мощная группировка российских кораблей, в которую входили бы авианосец “Адмирал Кузнецов” и тяжелый атомный ракетный крейсер “Петр Великий”, я думаю, события пошли бы по другому сценарию. Причем флот прибыл бы к месту назначения через нейтральные воды, не нарушив ни одного международного соглашения. Он бы дошел туда достаточно быстро, встал у берегов Югославии, и тогда наши политики могли бы сказать: “Хватит, навоевались”. Весомым, решающим аргументом стал бы даже один ракетный крейсер “Петр Великий”, через который чужие ракеты не смогут пролететь. Он способен сбить десятки крылатых ракет. Флот одним своим присутствием способен снизить накал страстей, стать весомым аргументом внешней политики нашего государства. Во всяком случае, так было во время Карибского кризиса. Может он выступать и как посланец мира и дружбы. Свидетельство тому — многочисленные визиты наших кораблей в порты других стран, в том числе в США, ответные визиты кораблей стран НАТО в Североморск. Эти контакты укрепляют меры доверия, служат разрядке напряженности во взаимоотношениях. Такой способностью не обладает ни один другой вид Вооруженных Сил. Вы можете представить себе заграничный визит дружбы танковой дивизии или полка ракетных войск стратегического назначения?

Флот — мощнейшая сила сдерживания, эффективный инструмент в руках политиков, и его необходимо развивать в приоритетном порядке. Не зря ведь США и страны НАТО уделяют ему столь пристальное внимание.

В нашей стране ситуация была несколько иная. Правда, в отличие от руководства страны, роль и значение флота прекрасно осознавал народ. В те годы, когда флоту было особенно трудно, ему подставили плечо и помогли выжить регионы России, которые объединил в Ассоциацию субъектов Российской Федерации, шефствующих над кораблями и частями Северного флота, губернатор Мурманской области Юрий Евдокимов. Поддержка Северного флота приобрела всероссийский масштаб.

Сегодня шефские связи переходят на более высокий виток. Теперь мы согласовываем с шефами даже вопросы технической помощи для поддержания боеготовности флота. Пример тому — тяжелый авианесущий крейсер “Адмирал Кузнецов”, который и сегодня ржавел бы у причала, не окажи поддержку Московская область, выделившая средства на завершение ремонта корабля в 1995 году. Авианосец выходил на боевую службу в Средиземное море. Он и сегодня в боевом строю.

Без преувеличения, эти связи спасли нас. Прежде всего, в моральном плане. Моряки почувствовали, что они нужны России. Раньше говорили: “Народ и армия едины”. Я и сейчас готов повторить эти слова.

Другое дело, что центральные СМИ попытались за последние годы сформировать у россиян негативное отношение к армии и флоту. Частично им это удалось. Но шефские связи с флотом, начавшиеся в 1993—1994 годах, показали, что телевизионный “ящик” и сознание народа — разные вещи. Мы это почувствовали, когда взрослые мужики, приезжавшие из российской глубинки, покидали борт атомных ракетоносцев со слезами на глазах и при этом говорили: “Мы с вами...”

Остается добавить, что сегодня на Северном флоте уже имеется 38 именных кораблей и подводных лодок, носящих названия городов-шефов. На них служат, согласно шефским договорам, 850 юношей. А всего более чем над 100 кораблями, частями и соединениями Северного флота шефствуют около 130 субъектов Российской Федерации, городов, районов, крупнейших научно-производственных объединений и даже Министерство РФ по атомной энергии.

В 1993 году корабли Северного флота посетили шесть шефских делегаций, а в 2000-м их было 138. Вот такая она, динамика поддержки народом моряков-североморцев.

 

* * *

Во время беседы с командующим, задавая вопрос о том грузе ответственности, который лежит на его плечах, я спросил, указывая на полку с многочисленными телефонными аппаратами, разместившимися по левую руку от адмирала Попова:

— По какому из этих телефонов вы разговариваете с Президентом?

— По одному из этих, — хитро усмехнувшись в усы, произнес Попов. — А вообще, без телефонной связи я не нахожусь ни минуты. О том грузе ответственности, который лежит на мне, говорят более сотни ядерных реакторов, не одна сотня ядерных боеголовок, несколько десятков тысяч подчиненных, атомные подводные лодки, надводные корабли, авиация, береговые части, разветвленная инфраструктура, города-гарнизоны Северного флота. Наконец, ответственнейшие боевые задачи, которые выполняет Северный флот и его морская составляющая стратегических ядерных сил сдерживания.

— А не гнетет ли этот груз ответственности, не было ли желания все бросить и уйти?

— Я ни разу не усомнился в правильности сделанного мною выбора стать морским офицером. Как бы тяжело ни было. Даже в середине 90-х годов, когда ситуация на флоте была катастрофическая. Я провел социологический опрос (кстати, провожу их и сейчас) среди подчиненных гаджиевской флотилии, которой тогда командовал, на предмет доверия ко мне как к командующему. И увидел, что кредит доверия ко мне высок, люди верят мне, надеются на своего командующего. То был период, когда рухнули прежние идейные ориентиры и нравственные ценности, а новые созданы не были, когда офицерский корпус потерял веру в руководство страны, в само государство. Многие офицеры тогда ушли с флота. Те, кто остался, поверили в меня. И я не мог лишить их последней опоры. Я не мог предать людей, которые мне доверяли, за которых я отвечал.