Утро космоса. Королев и Гагарин

Королев снял трубку прямого телефона и позвонил в Совет Министров. Он услышал знакомый голос. Его собеседник еще недавно работал у них в КБ.

– Мне нужна бочка спирту, – сказал Королев. – Надо отправить ее в Туру. Для вертолета.

– Хорошо, Сергей Павлович.

– И еще. Поднажми на смежников… И с Новым годом тебя!

Он еще раз взглянул на телеграмму.

«А Палло тоже из Эстонии, – подумал он. – Ин­тересно, похож ли тот, из Тарту, на него?»

Он устало закрыл глаза. Недосыпание последних месяцев и минувшая ночь все-таки сказывались. Навер­ное, надо отдыхать. Ему уже не двадцать, когда двух-трех часов хватало для сна. И эта накопившаяся уста­лость рано или поздно скажется. Да и головная боль появляется все чаще, секретарь уже запаслась аналь­гином – нет-нет да и попросит.

Включили селектор.

– К вам товарищ Виллманн из Тарту и инструк­торы, – доложила секретарь.

Королев встал, встряхнулся, словно сбрасывая с себя какой-то тяжкий груз, направился к двери. Он распах­нул ее резко, вышел в приемную.

Его ждали трое. Одного – грузного, высокого муж­чину – он раньше не встречал. «Виллманн», – поду­мал Королев.

– Проходите, – пригласил он сразу всех и, обра­щаясь к секретарю, добавил: – Я переключу на вас телефоны. Соединяйте только в крайнем случае… И чай, пожалуйста.

Королев шагал по кабинету, молчал. Виллманн и инструкторы наблюдали за ним. Им казалось, что Глав­ный забыл о них, думает о чем-то другом. Оба инжене­ра, которые преподавали будущим космонавтам навигацию и конструкцию корабля, работали в КБ уже не­сколько лет, они знали, что в этом кабинете разговор обычно начинает хозяин. Виллманн же был немного удивлен такой встречей, он рассчитывал поговорить с Королевым с глазу на глаз. И об этом просил его по телефону.

– Пейте чай, – нарушил тишину Королев. – Про­стынет.

– Спасибо, – откликнулся Виллманн, – но я сей­час не хочу…

Королев удивленно взглянул на него. Виллманну показалось – осуждающе, и он сразу же добавил:

– Впрочем, я еще способен на один стакан…

Королев улыбнулся. Он заметил растерянность гостя, а поразило его другое: сильный акцент Виллманна. «Нет, это не Палло», – пришло ему в голову, и эта мысль расстроила Главного.

– Я не имею права вас заставлять, – резко ска­зал Сергей Павлович, – вы настаивали на встрече – я готов вас выслушать.

– Не знаю, можно ли говорить сейчас, – расте­рялся Виллманн. – Моя просьба касается закрытых проблем… Очень закрытых…

– Несекретными делами мы пока не занимаемся, – рассмеялся Королев, – но в этом кабинете можно гово­рить все. Вы недавно из армии?

– Как вы догадались? – удивился Виллманн. – Да, я перешел на научную работу, хотя начал ею за­ниматься, когда был кадровым военным.

– В каких войсках?

– В артиллерии. Майор.

– А я сразу подполковника получил, – усмехнулся Королев. – Правда, теперь уже генерал, наверное… Точно не знаю.

К нему вернулось хорошее настроение. В такие ми­нуты Сергей Павлович любил шутить, иронизировать, смеяться, это хорошо знали в коллективе. Но Виллманн не понял юмора Королева и обиделся.

– Я отвоевал от первого до последнего дня, – резко сказал он, – нам на фронте так быстро званий не давали.

Слова Королева задели его. Виллманну показалось, что «майор» прозвучало для хозяина этого кабинета слишком уж низким званием.

Королев заметил обиду Виллманна, но обращать внимания на нее не стал. Его беда, что не понял шутки и не принял того тона разговора «в легком стиле», ко­торый так импонировал Сергею Павловичу. Но здесь же были его сотрудники, и они сразу же пришли на помощь.

– Если у товарища от нас секреты, – заговорил Севастьянов, – я готов добавить к ним новые… Мож­но, Сергей Павлович?

– Только самые важные, – подхватил Королев.

– Итак, ход подготовки полета человека, – про­должал Севастьянов. – Наш курс они полностью усво­или. Мы с Аксеновым, – он кивнул в сторону соседа, – провели своеобразную зачетную сессию, нет, не экза­мены, но спрашивали по всем статьям…

– Выделить можете кого-нибудь? – перебил Королев.

– Трудно. Каждый из группы подготовлен хорошо.

– А Гагарин вам нравится?

– Он планируется? – вмешался Аксенов.

– Пока никто не планируется! – перебил Коро­лев. – Каждый из них.

– Мне очень импонирует Гагарин, – сказал Сева­стьянов, – и кажется, его сами кандидаты выделяют. Как-то вокруг него группируются…

– Они у меня были недавно. Приходили со своеоб­разным соболезнованием. – Королев замолчал, подо­шел к карте. – А собачку мы спасли.

– Как? – Аксенов даже вскочил.

– Да, да, жива и, представьте себе, здорова. – Ко­ролев торжествующе посмотрел по очереди на всех троих. – А контейнер сейчас здесь. – Он ткнул паль­цем в карту. – Город называется Тура…

– Там мы предполагаем создать станцию наблюде­ний за серебристыми облаками. Очень удобный район, – вдруг заметил Виллманн.

Все удивленно взглянули на ученого из Эстонии. Какие серебристые облака, когда речь идет о таком событии?! Вот чудак-то…

– …И Палло пытается его оттуда вытащить. – Сергей Павлович продолжал. – Это нелегко, там сей­час более сорока градусов и очень глубокий снег… Впрочем, эксперимент в прошлом… А в группе при удобном случае скажите, что и аварийная посадка воз­можна, поэтому так и готовятся они тщательно… Ну теперь, товарищ Виллманн, ваши секреты, своими мы уже поделились, – неожиданно заключил Королев.

– Меня интересуют серебристые облака. – Виллманн говорил спокойно, словно читал лекцию студен­там. – Они появляются на высоте 80 километров. Это или кристаллики льда, или метеоритная пыль, пока точно не установлено. Уже год мы ведем систематиче­ские наблюдения. Привлекли школьников в различных городах республики, студентов Тарту, метеорологов. Предполагаем создать наблюдательные станции в стра­не. Но это только наземные наблюдения. Раньше счи­талось, что серебристые облака – очень редкое явле­ние, однако это не так. Их можно видеть часто, нужен только опыт. Но без ракетных исследований нам не обойтись. И поэтому я здесь.

– Сейчас я вам помочь не могу, – заметил Королев.

– Можете, Сергей Павлович, – возразил Виллманн. – Я прошу дать мне результат тех ракетных исследований, которые вы уже провели.

– Что вы имеете в виду? – удивился Королев.

– Данные о запусках ракет с натриевыми облаками.

Сергей Павлович вспомнил теперь. Да, несколько лет назад был проведен такой эксперимент. Запускали несколько ракет. На разных высотах они выбрасыва­ли искусственные облака. Те медленно плыли над зем­лей, ракетчиков интересовала скорость их передвижения.

– Думаю, что к серебристым облакам тот экспери­мент не имеет отношения, – заметил Королев. – Нам нужны были данные для пусков межконтинентальных ракет, а скоростей ветра на разных высотах мы не знали… Кстати, откуда вам известно об этой работе?

– Неофициальные данные, – смутился Виллманн.

– Странно. – Королев нахмурился. – Впрочем, с этим разберемся потом… Наверное, я вам сейчас по­мочь не смогу. – Сергей Павлович сделал ударение на слове «сейчас». – Немного подождите, и тогда будем работать вместе. Вы, я, они. – Он показал на Севастья­нова и на Аксенова. – Нет, я не фантазирую. Будут летать специалисты в космос, инженеры, ученые. Из­учайте тогда свои серебристые облака. И готовьте для них научную программу, толковую, разнообразную. Это не далекое будущее, близкая реальность.

Королев, как всегда, увлекся. Он любил говорить о будущем космонавтики.

– Давайте немного помечтаем вместе, – продол­жал Сергей Павлович, – большой корабль, в котором уходят в космос, к примеру, они – Севастьянов и Аксенов. Работают на орбите многие недели, смотрят на нашу Землю со стороны. Что-то им неясно, сразу кон­сультируются с вами, товарищ Виллманн. Разве это не заманчиво?

– Конечно.

– А сейчас не могу помочь… Впрочем, одну минут­ку. – Королев сел в кресло, достал из ящика несколь­ко листков бумаги. – Вот слушайте: «Местный метеоро­лог сообщил, что наблюдал какое-то явление. Непонят­ное свечение. Может быть, вход аппарата в плотные слои?» Нет, это не вход. Палло ошибся… А может быть, ваши облака?

– Зимой мы их не наблюдаем, – ответил Виллманн.

– А если это впервые? – Королев улыбался. – Не пренебрегайте, пожалуйста. Я отдам распоряжение, чтобы вам в Тарту прислали подробное описание.

– Спасибо.

– Пора прощаться. – Королев протянул руку Виллманну. – Я должен уезжать. А вы еще побеседуйте с ними. – Он показал на Севастьянова и Аксенова. – Расскажите им поподробнее о ваших облаках. – Он повернулся к инженерам: – А вы мне подготовьте отчетик. Срок – три дня. До свидания.

Все торопливо направились к двери. Королев набрал номер телефона.

– Да, это снова я, – сказал он, – есть утечка информации о наших работах… Нет, откуда я узнал, докладывать не буду. К счастью, человек надежный. Но проверьте повнимательнее вашу систему. Плохо ра­ботает. О том, что мы говорим, о сроках пусков никто не должен знать. Подчеркиваю, никто.

День был слишком короток. За два часа они успе­вали «прыгнуть» всего на 100—150 километров, и вновь начинались долгие часы ожидания нового рассвета.

Палло летел на Ан-2 впереди.

– Будешь показывать дорогу, – сказал Козлов, – мне нужно знать, что по курсу.

Так и решили. Если река сворачивала вправо, Пал­ло высовывал руку в правое окно и отчаянно махал ею. Козлов начинал готовиться к виражу. Машина была непривычно тяжелой, и Козлов еще при первом вылете понял, что она не простит ни малейшей оплошности. Он вел ее осторожно, словно это был его первый само­стоятельный полет.

На коротком тросе висел «шарик». Они сняли с вер­толета все лишнее: решетки, облицовку, дополнитель­ные баки. И тем не менее каждый раз, когда Козлов отрывал «шарик» от земли, он почти физически ощу­щал, насколько тяжел груз. Вертолет мелко дрожал от напряжения, и Козлову иногда казалось, что машина скоро не выдержит.

Сотня километров из полутора тысяч… Немного, ко­нечно, но очень быстро подступала ночь, и, когда кру­тые берега Тунгуски начинали сливаться с небом, Коз­лов заставлял вертолет замирать в воздухе и ждать, по­ка не приземлятся Аны.

Палло выскакивал первым из самолета и сразу же начинал подавать сигналы Козлову. Тот осторожно сни­жался и, когда «шарик» касался земли, освобождал замок. Вертолет чуть подпрыгивал вверх, и снежная ме­тель, рожденная его винтами, кружила еще сильнее. Обычно вертолет садился в центре ее. Но, пожалуй, самое опасное – сцепка «шарика». Механик забирался на него, брал в руки замок и ждал, пока над ним за­виснет вертолет. Что происходит внизу, Козлов не ви­дел. Палло подавал ему знаки, и летчик прижимался к земле, каждый раз боясь, что всего одно неверное движение – и те полтора метра, что отделяют машину от «шарика», окажутся чуть меньше… Палло поднимал руку вверх, и Козлов поднимал машину, а механик от­скакивал в сторону.

– Спасибо, культурно взял, – после полета благо­дарил механик Козлова. Завтра он снова повторит эту фразу, а летчик вновь ничего не ответит, потому что на рассвете ему предстоит зависать над этим самым «ша­риком», а между махиной вертолета и землей в снеж­ной метели будет суетиться человек, пытаясь соединить трос. Впрочем, он уже натренировался. На эту опера­цию в первое утро ушло полчаса, а потом механик дол­го сидел на снегу, потому что его била нервная дрожь и он никак не мог с ней совладать.

Морозы стояли неделю. Пришлось установить круг­лосуточное дежурство у печи. Она остывала так быстро, что к утру вода в ведре покрывалась слоем льда. Дров было достаточно. Изредка появлялись эвенки, привози­ли продукты и дрова и молча исчезали. Только потом, в Туруханске, Палло узнал: среди оленей начался па­деж, все население ушло к ним на помощь. Вот почему за неделю никого в крошечном поселке они так и не увидели.

10 января Мангулов передал из Туры: «Потепление до 35—40 градусов. Возможны туманы».

Телеграмма обрадовала и огорчила. Туманы?

– Ничего, как-нибудь проскочим, – кажется, впер­вые за эти дни Козлов улыбнулся, – теперь поднять­ся бы…

И вновь он оказался прав. Лыжи самолетов вмерзли в лед. Да и запустить моторы обоих Анов и вертолета не удавалось.

Сначала из Туруханска привезли бензиновый подо­греватель. Но работал он неустойчиво, при таком моро­зе бензин загорался плохо. И эта бестолковая возня с подогревателями окончательно вывела из себя Козлова. Он не отходил от рации и отчаянно ругался с авиацион­ным начальством сначал в Туруханске, а потом и в Красноярске…

Мороз постепенно спадал. Прогноз Мангулова оправ­дался, и Палло вновь пожалел, что при первой встрече так сурово обошелся с метеорологом. Правда, когда пришла телеграмма от Королева с просьбой подробнее рассказать о явлении, так беспокоившем Мангулова, Палло добавил от себя несколько слов: «Извините, что тогда погорячился. Очень прошу подробный рассказ об увиденном направить в Тарту, в Институт астрофизики, Виллманну. Рад был нашей встрече».

Мангулов немало удивился такому посланию. Во-первых, он давно уже забыл, каким образом обидел его «эстонец», а во-вторых, осведомленность «Москвы» о нем, Мангулове, льстила самолюбию. Он догадался, что Палло сыграл здесь определенную роль, и непривычно для себя ответил коротко: «Сделаю. Спасибо».

Дни стояли отменные, лететь бы только, уже в Ту­руханске давно были бы, но выстуженные моторы мол­чали. Подогреватель привезли, когда над Тунгуской на­чали опускаться туманы.

Туман преследовал их до Туруханска. Последний час полета шел практически вслепую…

– Мы дойдем, если хотя бы немного повезет, – сказал две недели назад Козлов начальнику авиаотряда, когда они еще собирались в путь. Тогда из Москвы при­шло разрешение на этот полет, правда, в конце телеграммы приписка: «Сбрасывайте аппарат, если возник­нет опасность для жизни».

Неужели эта минута пришла?

Сегодня Козлов летел один. Механика отправил на Ане. Словно знал, какой будет туман. Наверное, он отцепил бы этот злосчастный «шарик», будь это не в двух десятках километров от Туруханска, а в самом начале.

Год спустя такой же полет кончится иначе. Козлов будет вывозить оборудование геологической партии. И вновь туман над Тунгуской. Но теперь он не выпустит летчика. Его похоронят на берегу реки, и погнутый винт вертолета станет ему памятником…

Палло не успеет подробно рассказать Королеву о своей экспедиции. В самом начале разговора зазвонит телефон, и Сергея Павловича вызовут на совещание в ЦК партии.

– Срочно подготовьте отчет, – успеет сказать Ко­ролев, – и дайте мне фамилии всех, кто принимал уча­стие в работе. И ваши соображения, кого следует от­метить, не у нас. Только прошу конкретно: фамилия, имя, отчество и по какому ведомству. Добьюсь для них премий… А сами начинайте готовиться к запуску трех кораблей-спутников. Сначала собачки и манекены, а на третьем – человек…

– А как мне объяснить, где был? – спросил Палло.

– Если друзья будут спрашивать, говорите: за Тун­гусским метеоритом летал. – Королев рассмеялся.

У истории серебристых облаков будет продолжение. И поэтому нам придется перенестись из зимы 60-го года на несколько лет позже.

Виллманн просыпается рано, до восхода солнца. Выходит на балкон и долго стоит, всматриваясь в по­светлевшее небо.

В восемь утра он уже у себя в отделе, приглашает сотрудников и уточняет программу на сегодняшний день. Так уж принято в отделе космических исследова­ний Института астрофизики и физики атмосферы Ака­демии наук Эстонской ССР, и этот сложившийся за много лет распорядок работы меняется редко, к нему привыкли.

Но иногда случаются события, о которых говорят ко­ротко: «Сделано открытие!»

Приехал однажды из Москвы сухощавый паренек. Кандидат в космонавты. Ну а своим сотрудникам Виллманн его представил как инженера.

Любознательным был будущий космонавт.

– Нельзя ли познакомиться с отчетами и материа­лами? – попросил гость.