Железом и кровью

Получилось как по нотам. За два часа по неукреплённому лагерю было выпущено около двух с половиной тысяч ядер, из-за чего получилось множество раненых и убитых и огромное количество жутко испуганных людей. Поэтому, когда атакующие колонны вломились на территорию лагеря, там уже практически не было никакого сопротивления.

Итогом битвы стало три раненых бойца у царя, так как кто-то всё же пытался сражаться, и пленение самого венгерского короля и пяти сотен его наёмников из Швабии, которые сложили оружие лишь по приказу своего командира. Остальная часть семитысячного корпуса либо разбежалась, либо погибла, так как раненых добивали.

Проблема Венгрии на какое-то время решилась. Причём опять-таки через женщину – Андраш предложил выдать за Бенно свою дочь Елизавету, которая, правда, ранее была обещана наследнику ландграфа Тюрингии. Но это было ещё поправимо. Царь не стал сильно сопротивляться столь конструктивному желанию венгерского короля, а потому 9 ноября того же года обменял пленённых представителей его двора на его двенадцатилетнюю дочь, которая прибыла сразу с приданым. На том и успокоились. Тем более что Андраш был серьёзно устрашён военной мощью Боспора и более не желал испытывать на себе все прелести артподготовки.

Помимо дипломатических дел остаток девятнадцатого года прошёл под знаком малых военных предприятий, в результате которых получилось разбить множество мелких феодалов, что привело к появлению в начале 1220 года трёх новых вассальных Боспорскому царству княжеств – Валашского, Болгарского и Македонского. Первое, со столицей в Тарговисте, представляло собой ненадёжное автономное государство, со своими традициями и подчинением царству лишь в вопросах внешней политики. Второе, со столицей в Тырнове, являло пример полноценного вассалитета, так как вставший во главе княжества его старый знакомый барон Харальд фон Ланэк начал наводить в своём уделе порядки, аналогичные тем, к которым привык в Боспоре за много лет службы. Третье вассальное государство – Македонское княжество со столицей в Софии являло собой нечто среднее между Валахией и Болгарией, там сел править средний брат Деметры.

Земли по побережью Эгейского моря вплоть до королевства Фессалоники отошли Византийскому княжеству, которое ожидала нешуточная пертурбация, так как слишком уязвимым оно оказалось. Часть земель бывшего Болгарского царства не вошла ни в одно из княжеств, а потому чудесным образом оказалась в составе суверенного домена, то есть в личных наследных землях Боспора. Правда, стоит сказать, что кое-какие земли всё же были утеряны, в частности Белград и Нис оказались захвачены сербскими войсками. Но воевать с Сербией не было ни желания, ни возможности, ибо армия оказалась к тому времени сильно измотана. Поэтому Эрик в марте 1220 года подписал грамоту о вечном мире с сербским королем Стефаном II Неманичем и обменялся с ним постоянными дипломатическими представителями при дворе.

Глава 6

Всё под небесами

– Добрый вечер, тигрёнок, надеюсь, что сегодня ты не бросишься точить свои зубки об уши честных людей? – Эрик вошёл без стука в комнату Марии Ласкарины и расположился на мягкой кушетке, которую специально для удобства юной принцессы привезли из Боспора. – Нам с тобой предстоит длинный разговор. Располагайся поудобней.

– Что вы от меня хотите? – Девушка стояла вполоборота и испуганно сжимала в руке небольшой декоративный нож для бумаги. – Вы хотите взять меня силой? Не выйдет! Не подходите, а то я зарежусь!

Она дико вытаращила глаза и выставила этот миниатюрный клинок перед собой, сжимая его обеими руками.

– Не обрежься, дурёха. – Эрик весело расхохотался, и только тут Мария заметила кровь на своих пальцах, вскрикнула и отбросила в сторону своё могучее оружие. На пальце, впрочем, была лишь небольшая царапина, а потому царь невозмутимо продолжил: – Так и есть – великая амазонка! Уймись уже, пока я тебя не выпорол, дабы вела себя прилично.

– Урод! Как только тебя земля носит?!

– Как и всех остальных – по своей поверхности. Итак. Повестка дня состоит из одного вопроса: что мне с тобой делать?

– То есть как? Он же ясен. Просить у моего отца или отца жениха выкуп.

– Тут есть маленькая загвоздка. После ряда поражений, которые я нанёс армии твоего отца, тот согласился заключить со мной вечный мир, а в качестве залога своих добрых намерений оставил при мне тебя. То есть ты теперь мой пожизненный заложник. Спокойнее. Не подавись воздухом. Вон как раздулась от возмущения. Теперь касательно короля Венгрии. При Варне я его разбил и взял в плен. Откупом послужил отказ от претензий на тебя и свадьба его дочери Элизабет с моим сыном Бенно. Так что, дорогуша, твои надежды оказались миражом. Ты теперь полностью моя собственность. Мало того, если ты сбежишь и вернёшься к родителям, то они тебя сами упакуют и в виде подарка вернут. Ещё и извинятся за твоё непорядочное поведение.

– Я… ты… Ненавижу! – заорала Мария с полными слёз глазами и бросилась на германца с кулаками.

Тот ловко её поймал и, скрутив аккуратно руки за спиной, посадил к себе на колено.

– Хо-хо! Какая ты сразу стала ласковая!

– Урод! Только дай повод! Я тебе глотку зубами рвать буду!

– Зубки сломаешь, они у тебя еще молочные…

Эрик было заржал, но Мария извернулась и вцепилась ему зубами в плечо, прикрытое лишь тонким слоем шёлка. Было достаточно больно, но царя позабавило то, как она впилась, – он даже привстал ради проверки. Так и есть, девочка повисла с утробным урчанием у него на руке, вцепившись в свою добычу как бульдог. Боясь вывихнуть ей челюсть или повредить зубки, Эрик просто зажал ей пальцами ноздри. Не прошло и минуты, как она отцепилась, жадно хватая воздух.

– Ну что, мой малолетний зубастик, чешутся зубки? Что же ты тогда молчишь? Я бы распорядился косточку принести или кусочек дерева.

– Ненавижу! Варвар! Бандит! – Мария осела и разрыдалась.

– Ну, полно тебе. – Эрик отпустил ей заломленные руки и слегка прижал к себе. – Все мы когда-нибудь оказываемся вот так, лицом к лицу с обстоятельствами, которые выше наших сил. Поплачь, не стесняйся.

– Я не верю, чтобы тебя хоть когда-то вот так… – Девушка всхлипнула.

– Так я начинал с этого. Причём было мне тогда столько же лет, как и тебе.

– Ой, да ты обманешь и не покраснеешь… – протянула Мария, но плакать перестала, а в её голосе и взгляде почувствовалось любопытство.

Так и проболтали они несколько часов кряду, пока темнеть за окном не стало. Царь встал и шагнул к выходу, но Мария взяла его за руку.

– Что такое?

– Мы так заболтались, что совсем отвлеклись и не обсудили, что тебе со мной делать дальше.

– Верно. А сама что думаешь?

Вместо ответа Ласкарина покраснела и потупила взгляд.

– Я ещё не решил, кто именно станет твоим супругом.

– А ты сам?

– Мария, я тебе в отцы гожусь.

– Тебе уже неинтересны женщины? – Девушка ехидно улыбнулась.

– Вот ведь озорная особа. Ложись спать. Завтра обсудим твой режим и уход за телом. Раз ты станешь женой кому-либо из моего рода, то должна быть чиста и опрятна.

Эрик поспешно вышел, не желая затягивать прощание.

В апреле 1220-го, после завершения наиболее важных дел в Болгарии, требующих его личного участия, Эрик вернулся в свою столицу. Георг же остался при полке, который ударными темпами наводил порядок в новых владениях государства. В первую очередь, конечно, борясь с разгулявшимся за время гражданской войны бандитизмом. Вместе с царём в столицу прибыли две девушки – тринадцатилетняя Елизавета Венгерская и четырнадцатилетняя Мария Ласкарина. Им предстояло пройти большую и насыщенную учебную программу, в рамках которой они не только должны были плотно заняться языками (латинским и славянским), но и получить знания по математике, физике и астрономии. Эрику совершенно не хотелось вводить в свою семью необразованных дурочек. Да, им, конечно, давали какое-то образование при дворе, где они жили. Но теология – последняя дисциплина, познания в которой интересовали царя, ибо он считал её словоблудием, то есть абсолютно бесполезным делом для всех, кто не занимался идеологическими изысканиями по долгу службы. Поэтому Эрик придерживался того мнения, что девушки совершенно невежественны и нуждаются в капитальной учебно-воспитательной обработке.

Плюс ко всему им предстояло стать своими при дворе Боспора, то есть освоить культурную программу, ключевой частью которой был уход за собственным телом. Чистая одежда, хорошо вымытое и приятно, но не резко пахнущее тело, промытые волосы в аккуратных причёсках, скромные, со вкусом сделанные аксессуары… Заодно, дабы убить одним кирпичом двух зайцев, вместе с девушками он заставил проходить этот курс обучения ещё два десятка молодых дам, что «вели светский образ жизни» у него при дворе и относились к новой аристократии царства.

Но вернёмся к новым территориям, которые лежали практически в руинах. После подсчёта получилось, что царский домен прирос на 1,92 миллиона боспорских акров земли. Людей в этих землях жило около 150 тысяч человек, а их хозяйство находилось в совершенном запустении. Поля зарастали. Люди голодали. В общем, дел было непочатый край. Дабы привести в порядок владения, нужно было занять чем-то продуктивным всё население. Самым лёгким и очевидным делом стало сельское хозяйство.

Первым шагом эти земли разделили на два графства – Бессарабское со столицей в Варне и Поморское со столицей в Тернополе. Вторым шагом эмиссары Эрика изучили в кратчайшие сроки всю территорию и посчитали возможным для перевода под сельское хозяйство порядка 35 тысяч боспорских акров. Третьим шагом из числа охочих людей были организованы администрации 530 коллективных хозяйств (колхозов), между которыми были разделены выделенные угодья. Дальше пошли по достаточно простой схеме: выдача беспроцентного кредита на двадцать лет для закупки инвентаря и оплаты на первых порах зарплаты рабочим. Отмена на пять лет доходного сбора с этих компаний, дабы смогли подняться. Ну и семена – большая часть урожая с таманских полей пошла под засев весной 1221 года.

Усилия не были напрасны – осень двадцать первого года принесла хороший урожай, порядка трёх тонн зерна с боспорского акра, тогда как местные жители получали в среднем около 1,8. Иными словами, получилось собрать миллион тонн пшеницы и овса. В следующем году планировалось увеличить сельскохозяйственные угодья до 60 тысяч акров, но урожай получить около 700 тысяч тонн, для чего нужно было последовательно внедрять многополье. К 1225 году планировалось выйти на пять-семь полей выращивание нескольких культур: пшеницы, овса, ячменя и льна. Само собой, не меньше 20 процентов земли колхоза должно в агротехническом цикле оставаться под паром. Разумным подходом стало не отправлять излишки зерна с первого урожая на продажу, а организовать государственные склады недалеко от столицы, которые стали представлять собой стратегический запас продовольствия государства.

Интересным стало также и то, как государство выстроило отношения с колхозами. Те из собранного урожая оставляли себе необходимое количество зерна, а излишки продавали государству по фиксированной цене. А дальше уже комитет финансов решал, как распорядиться поступившими ресурсами. Колхоз в принципе мог себе оставить и весь урожай, дабы самостоятельно торговать, но в первый год желающих не появилось.

Увы, жизнь налаживалась далеко не везде. В мае двадцатого года потребовалось вмешательство в дела Византийского княжества. Для изучения обстановки туда была выслана целая комиссия, которая к осени закончила проверку и вынесла вердикт о полной неадекватности Бенно как правителя. Он не только не имел нужных знаний, но и склад ума не позволял ему мыслить целостно и относительно масштабно. Эрик вызвал сына к себе, они побеседовали и решили созвать остальных вассалов царя для обсуждения сложного вопроса.

В конце концов после прочтения детального доклада комиссии византийский князь, будучи достаточно ответственным и не очень амбициозным, решил отказаться от престола в пользу отца. Это вызвало сильную настороженность у остальных князей – они испугались за свои владения. Поэтому царю пришлось поделиться с этими правителями, всецело зависящими от него, дабы те не сильно тряслись за своё будущее. Все владения восточнее реки Марица, включая саму реку и 500 шагов в глубину по её правому берегу, отходили в царский домен под названием Византийское графство. Остальные земли отходили к Македонскому княжеству в противовес переносу столицы из Софии в Пловдив и передачи всех земель севернее Констанцы во владения Болгарского княжества. Помимо этого, что Македонское, что Болгарское княжества должны были выплатить в течение десяти лет в пользу Валашского княжества миллион аргентов в качестве компенсации. В общем, все оказались довольны. Даже Бенно, который поступал в академию для подготовки на офицера флота, – парнишка заболел морем после экспедиции в Новый Свет. И для общества польза, и к любимому делу человек приставлен.

– Мария, добрый день.

– Ваше величество?! – Девушка была удивлена и растеряна от неожиданности. – Не думала вас здесь встретить.

– Я тебя тоже. Что ты делаешь так далеко от дворца?

– Мне стало очень любопытно, ведь про вас и ваше государство рассказывали леденящие кровь сказки.

– Да? Очень интересно. И какая основная мысль этих историй?

– Повсеместная и жуткая жестокость, которая в ваших владениях столь же естественна, как и воздух. Вас даже стали называть «русия», то есть красными.

– Красными? – Эрик улыбнулся: ассоциации с «красными» из двадцатого века вызывали в его сознании многочисленные воспоминания из фильмов.

– «Русия» означает «красный» или «рыжий» по-гречески. Но не всё так ясно сразу, как вам может показаться. Это слово имеет массу эпитетов. Так на моей родине называли всех энергичных и агрессивных северян. Хотя, если подумать о том, сколько людей вы убили, то персонально вас можно не стесняясь называть кровавым.

– Позволь это оценивать нашим потомкам, так как мы с тобой слишком заинтересованы в результате и не можем быть беспристрастными. Но название мне понравилось.

– Да? Чем же?

– Я не люблю длинных имён, а потому земля Русия будет куда благозвучнее, чем Боспорское царство. Хотя нет, лучше так – Россия. Как тебе?

– Вы серьёзно?

– Вполне. Мне нравится это название.

– Не боитесь последствий? Ведь это же просто прозвище.

– Ой, давай не будем о том, кто как на кого посмотрит и что при этом скажет. Нам хорошо – и довольно, а чужое мнение о внутренних делах государства нас должно интересовать в самой малой степени и в последнюю очередь.

– У вас такой интересный характер, – едко заметила Мария, – как же вы умудряетесь договариваться со своими соседями и аристократией?

– Мой секрет прост: добрым словом и крепким кулаком всегда легче доводить важные слова до разума, нежели просто добрым словом.

– А людям нравится?

– А их кто-то спрашивает? Дай им волю – камня на камне не оставят. Безответственность развращает человека. А постоянное ощущение тёплых мужских рук на шее сильно стимулирует голову к продуктивной мыслительной деятельности. Понимаешь? Какие бы порядки ни вводили, они всегда будут работать только при условии, что за проступок будет неотвратимое и вполне адекватное наказание. А самой понятной и однозначной карой для большинства людей являются личные физические страдания и смерть. Это то наказание, которое уравнивает всех перед лицом единого порядка.

– А как же чувство долга?

– Если оно есть, это замечательно, а если его нет? Вот тут-то универсальный стимул и находит себе применение.

– Вы и меня будете заставлять поступать против моей воли?

– Я уже это делаю.

Эрик милейшим образом улыбнулся, а Мария округлила глаза, запыхтела и сквозь зубы, но очень вежливо завершила диалог:

– Ваше величество, я себя не очень хорошо чувствую, позвольте мне удалиться?

– Конечно, моя дорогая. Эдмунд, – обратился царь к сопровождающему его сотруднику контрразведки, – проводи принцессу до дворца, а то она неважно себя чувствует, и я опасаюсь, что ей может стать плохо.

– Будет исполнено, – отчеканил парень и последовал за раздражённо сверкнувшей глазами Марией.

В конце мая 1220 года в столицу царства прибыл наконец долгожданный караван от Антонио в составе двух клиперов и пяти нависов, что само по себе говорило об успехе авантюры на Юкатанском полуострове. Караван шёл загруженным под завязку оловянной рудой, брёвнами красного и розового дерева, а также прочей мелочовкой вроде жемчуга, некоторого количества серебра, золота, изумрудов, опалов и аметистов.

Особенно радостным подарком стала тонна картофеля, который аборигены использовали в пищу. Он незамедлительно был передан в комитет сельского хозяйства для селекционной обработки и разведения на семена.

Сами же корабли спешно привели в порядок, укомплектовали всем необходимым и, усилив парой новых клиперов, отправили с полными трюмами полезного груза обратно. В частности, пересылалось 100 лошадей обоего пола для разведения, 900 комплектов латных доспехов, 2500 палашей, 3500 алебард, 600 арбалетов, 800 тысяч арбалетных болтов, 20 старых, дульнозарядных пушек калибра 8 сантиметров, 7 тысяч ядер для них, 3 тысячи порций картечи и 10 тонн пороха. Помимо этого пересылалось большое количество разнообразных инструментов, ткани, канатов, ниток, латунных и стальных гвоздей, болтов и прочего.

Для усиления гарнизона отправлялась рота нового образца, набранная из пленных венгров и охочих людей, полностью укомплектованная и снаряженная. Сырая она была, конечно, но основной курс обучения уже прошла и немного сработалась. Вместе с ротой отсылали новое предписание организации армии и 82 человек для восполнения некомплекта при развертывании роты старого образца в три новые.

Таким образом, общий штатный контингент регулярных войск в Новом Свете был доведён до 470 человек. Сводить четыре роты в батальон Эрик не стал, так как это должно оказаться неудобным для Антонио.

Помимо бойцов в Тулум ехало пять сотен разного рода мастеровых, так как Антонио имел указание наладить там небольшую мануфактуру, которая будет перерабатывать оловянные самородки, оловянную, медную и свинцово-никелевую руду в слитки перед пересылкой в метрополию. Задача по развёртыванию адекватной и технологичной добычи этих ценных ископаемых была очень важной, ибо те 2 тысячи тонн богатой оловянной руды, что за два года обменяли у Антонио на стальное воинское имущество аборигены, окупили с лишком все средства, потраченные на три экспедиции. Не считая, конечно, постройки кораблей.

Правда, местных жителей совершенно бессовестно обманывали и обворовывали. Так, один клинок обходился им в 1,5 тонны оловянной руды, шлем – в 5 тонн, наручи или поножи – в 7,5 тонны, кираса – в 15 тонн. При таком подходе стальное воинское имущество могли себе позволить только вожди, причём далеко не все. Помимо этого очень ценным в среде аборигенов оказалась чугунная посуда, которая шла дешевле оружия, но тоже очень солидно стоила. В общем, процветал капитализм во всей своей красе.

Но как удалось так развернуться итальянцу? Всё, как это ни странно, получилось в лучших традициях приключенческих боевиков. Сначала Антонио, через связных, смог вывести всех сторонников Ит-цель из Тулума. Потом подошёл на рассвете всей эскадрой к городу и самым банальным образом обстрелял из пушек агрессивно настроенных аборигенов на берегу. Те, правда, поначалу попытались залезть в свои лодки и атаковать эскадру. Пришлось дать три залпа ядрами, прежде чем на берегу среди щепок разбитых лодок остались только трупы и раненые, а остальные грозные воители отступили в город. Не теряя времени, он высадил десант – полную роту старого образца плюс ещё сотня матросов с погибших нефов, вооружённых палашами.

Высадка сопровождалась артиллерийским огнём со стороны кораблей, которые подошли на 150–200 метров к берегу и весело обстреливали укрывшихся за лёгкими палисадами и домами аборигенов. Из города туземцев выбили меньше чем за полчаса. После чего на берег выкатили 8 корабельных пушек и стали спешно сооружать оборонительные позиции.

Около полудня пришлось отражать массивную контратаку со стороны леса. Гостей встретили ласково – картечью из всех восьми пушек шагов с двухсот и беглым обстрелом из арбалетов. Учитывая, что воины майя не имели доспехов, эффект получился феерический. После второго залпа пушек атака захлебнулась и гордые туземцы, те, что ещё могли сами ходить, стали ретироваться на предельной скорости. У моря, в городе и у леса лежало около трех тысяч трупов. Когда Элизабет сошла на берег, то на её лице читался дикий ужас, смешанный со злорадным удовольствием.

В обед следующего дня прибыла делегация сторонников девушки и, оценив поле трупов, проявила высшую степень дипломатичности. Город оставили за Антонио, как его личную резиденцию. Даже часть жителей вернулась.

Дальше была рутина строительных работ, так как нужно было обеспечить обороноспособность нового форпоста. И через три месяца потихоньку пошла торговля и политика. Хитрый итальянец, ведя переговоры через свою жену, смог постепенно склонить к признанию его верховной власти ещё четыре города в северной части полуострова. Так что к осени 1219 года города Тулум, Коба, Экаб, Исамаль и Шкамбо входили во владения Боспорского царства. На этих землях (которые Эрик назвал Юкатанским графством) насчитывалось около семидесяти тысяч жителей.

Старый пират проявил недюжинную хватку и взял этот достаточно разрозненный народ в оборот. Уже к весне 1220 года в Тулуме была организована верфь, на которой строили большие парусные лодки для рыбной ловли вдали от берега. Также развернулось строительство внутренних просёлочных дорог, которые соединяли все пять городов и обеспечивали доступ ко всем деревням.

После возвращения эскадры состоялся долгий разговор царя с её командиром – старым знакомым Ульрихом. В частности, произошёл такой диалог.

– Ульрих, ты принёс замечательные новости. Передай на словах Антонио, чтобы вместе со следующей партией товара присылал местных мальчиков лет двенадцати-тринадцати, но крепких и с боевым характером, которые бы желали послужить мне добровольно. Последнее я особенно подчёркиваю.

– Простите, но зачем они вам, ваше величество? Мне-то оно, конечно, всё равно, но Антонио, без сомнения, будет спрашивать. И потом, зная, для чего нужны люди, их легче подобрать.

– Разумный вопрос. Молодец. Я хочу попробовать сформировать из них батальон. Парни вырастут, обучатся многому, послужат мне, повоюют, посмотрят на мир, а потом вернутся на родину совершенно новыми людьми. Моими людьми. Нужно ускорить процесс смешения культур и признания нас «своими».

– Любопытная идея, никогда об этом не думал.

– Неудивительно. Такие вещи редко практикуются. Но давай отвлечёмся от дел, ведь ты принёс с собой корзину с какими-то странными котятами и помалкиваешь про них. Кто это?

– Прошу простить меня, я совсем забыл о подарке, который горожане Исамаля сделали для вас. Дело в том, что когда они узнали о вашем личном символе, то преподнесли их. – Ульрих указал рукой на корзинку. – Со слов охотников, этим маленьким котятам было всего по паре недель, когда они отправились в путешествие. Увы, не все пережили путешествие. Только эти пятеро выжили из дюжины. Мы с ними как с малыми детьми намучились, специально коз везли для молока. Но это не сильно помогало. Котята очень страдали от морского шума и качки.

– А что это за кошечки такие необычные?

– Ваше величество, местные жители называют эту кошку «балам». Говорят, что, вырастая, они становятся размером с человека. Я о таких даже не слышал, ведь они по расцветке совершенно не похожи ни на львов, ни на тигров. Вероятно, это их местный вид, о котором мы ничего не знаем.

– Любопытно. Никогда не увлекался изучением диких животных.

Эрик подошёл к корзине, присел на корточки и принялся изучать сонных котят, которые ворочались, сопели, жались друг к другу и умилительно позёвывали. Странное, незнакомое существо, подошедшее так близко, привлекло внимание одного из них. Котёнок зацепился коготками за стенку плетёной корзины и практически встал на задние лапки. Даже мордочку вытянул, чтобы принюхаться. Эрик протянул руку, чтобы почесать его за ухом, и тот поначалу подался, а потом резко подпрыгнул и полез вверх по руке царя. Эта небольшая двухсотграммовая тушка карабкалась на удивление проворно и спустя несколько минут уже забралась за шиворот камзола, сползла к животу и стала там обустраиваться, как в новой уютной кроватке. Эрик и остальные присутствующие были умилены поведением этого маленького котёнка.

Особенно пушистые крошки с чёрной пятнистой раскраской пришлись по душе Марии, которая просто пищала от удовольствия при виде этих малюток. Получилось так, что на почве возни с котятами произошло очень тесное сближение Эрика и Марии.