Ретроспект: Исток

- Ты мне лекции читать собрался? На прибор смотри, можно подумать я не знаю что такое «тополь».

- Да все забываю, по лицу то и не скажешь что из бывших, а? Сам давно то спал, вон круги какие под глазами? Возьми вон рядом с тобой на полке стоит…

Но что хотел сказать прижимистый приемщик сталкер так и не успел разобрать, на самом верху раздались глухие шаркающие шаги и Сидорович, бросив косой взгляд на экран тихо выдохнул:

- Ты дверь хорошо закрыл?

- Она автоматически закрылась, как начали топологическими локализаторами Периметр перепахивать, а что, боишься кого?

- Живых то я, знаешь, боятся не привык, всякого на своем веку успел повидать. А вот мертвых…

- Ты что тут за демагогию разводишь, Сидорович, что за мракобесие, тысячу лет тебя знаю, а не замечал за тобой. Вон и икону прицепил, тоже мне член КПСС.

Сидорович хотел было ответить, но в этот момент подвал подбросило сильнее, лампочки тускло мигнув, погасли, осталась гореть лишь панель медицинского диагноста. Шаркающие шаги раздались ближе, Сидорович шумно сглотнул, а Звездочет молча передернул затвор.

– 03 –

Из-за угла показался дрожащий огонек, шаги раздались совсем рядом, и Звездочету погрозила узловатая старческая рука прикрывающая свечу.

- Спрячь ружье сынок, не ровен час, выстрелит.

Звездочет пораженно смотрел на сухонькую, опрятную старушку в цветастом платке, что прошла мимо него тяжелым шаркающим шагом к полкам.

- Сидорович, это что… - побелевшими губами прошептал сталкер.

- Это Прасковья Павловна, здешняя хозяйка. Всю кровь уже мне выпила.

- В самом деле? – посторонился сталкер, рассматривая старушку, которая что-то искала на полке.

- Ну, плешь она мне всю уже проела. Бывает, находит, что-то на нее, встает значит, из могилы и бродит. И не зомби, какой ни будь, не выворотник, а самое что ни на есть приведение. Сначала думал, это она мне спьяну видится. Бывало во время выброса как напьёшься до зеленых чертей, не к месту будь сказано, то иной раз и видится чего и похуже. А тут смотрю вроде трезвый, а опять вона бродит, да все ругается, что заставил ее погребок железяками. Вначале думал что артефакты, будь они не ладны, ее притягивают. Ниже нас ведь еще один уровень, знатный такой, освинцованный, в несколько метров толщиной, куда все артефакты, что ваш брат сталкер из зоны в здешнем секторе находит и сдает государству за кровные, складываются после детальной описи. Они потом забираются несколько раз в месяц специальной бронедурой, что приезжает в сопровождении танковой колонны и вертолетного прикрытия. Да что я тебе как новичку зеленому рассказываю, сам все знаешь лучше меня. Так вот заходит однажды ко мне Прасковья Павловна, а я раз, да и положи на стол брошку, красивую такую, она только мимо прошла да и сказала убрать эту пакость. Дождется она у меня, найду я ее могилку, да и забью вот такой осиновый кол.

- Да ты никак в естествоиспытатели решил записаться?

- А что ваша наука, сынок, - вдруг бросила от полки Прасковья Павловна – всю землю перепахали, испоганили, ишь как качает, вот и не лежится в земле. Так мало земли, за небо взялись, конец света на дворе, одна темень пожирает другую, а люди что? Раз и нет людей, исчезли, будто и не было никогда. Вот дождетесь, поглотит вас тьма бездонная, где ни света, ни проблеска.

- Бабушка, а как оно, на том свете? – прошептал Звездочет, прислушиваясь к гулу и содроганиям земли.

- По разному, сынок, кому как Господь присудит, так и есть.

- А вы и Бога видели?

- Поздно о Боге вы вспомнили, но хорошо хоть теперь церкви то открыли. Не видела я сынок, куда мне грешной. Вот, выпей – она протянула темную склянку, которую, видимо и искала на полке.

Сталкер послушно взял бутыль, и хотел было прикоснуться к старческой руке, но пальцы поймали воздух.

- Да ты пей, пей и ему дай – она кивнула на распростертого на столе человека.

Звездочет процедил сквозь зубы горькую жидкость, что вспыхнула огнем, зазвенела, принеся с собою непонятную легкость, мир завертелся перед глазами, послышалось непонятное шуршание, будто от помех в эфире. Между тем Прасковья Павловна прошла мимо разинувшего рот Сидоровича, погрозила ему пальцем и положила призрачную руку на лоб раненному.

- Нет ему покоя ни на небе, ни на земле, неприкаянный он. Ни к мертвым не берут, ни к живым не пускают.

Почва перестала сотрясаться, медленно зарделся тусклый аварийный свет и старушка начала таять.

- Чистая душа он, генерал, как белый лист чистая, что напишете на нем, то и будет. Лишь он один знает…

Но что сказала Прасковья Павловна, они не расслышали, цепь аномальной защиты вспыхнула на полную силу, и та исчезла.

- Тфу ты, наваждение – сплюнул приемщик - и почудится такое.

Отставной молча указал на темную бутыль, и Сидорович прикрыл рот.

- В общем, Сидорович сделаем вид, что ничего не было. Незачем чужим людям знать, что здесь творилось, особенно когда небо с землей перемешалось. Психика она ведь тоже не железная и имеет свои пределы, хватит нам и зомбей с выворотниками.

- Ну а с этим, неприкаянным что? Аппарат фиксирует кому. Аккурат между небом и землей.

- Зубы ему разожми.

Сидорович, кряхтя, разжал лежащему зубы, и Звездочет выцедил ему в рот остатки темной жидкости остро пахнущей травами.

- И что теперь?

- Ты Сидорович, главное помалкивай, для тебя я Звездочет и не более, думаю тебе ясно.

 - А что тут не ясного? Видать наверху лучше знают, что да как. И сдается мне, не придет больше Прасковья Павловна, мир ее душе. А я ведь даже привязаться успел к ней. Вредная как и моя покойная супруга, из того самого Севастополя. - он горестно склонил голову - Ты ведь первый кому она кроме меня показалась, так что даже если и захочу рассказать все равно не поверят. Еще и на смех поднимут, скажут, совсем сбрендил на старости лет.

Наверху глухо щелкнули засовы, выходя из пазов, уведомляя, что прямая угроза миновала и можно выходить наружу. Незаметно включилось потрепанное, видавшее виды радио, где комментатор передавал последние известия ИТАР ТАСС.

- Сидорович, старый хрыч - донеслось из рации – ты как там, жив?

- Жив я, что мне станет, сами то как?

- Потрепало нас, будь здоров, но авиация молодцы, такую карусель нам устроили, что половину состава от энуреза лечить придется не меньше как месяц. Кстати, Звездочет там дошел?

- Дошел, и не один, а с раненным, но, правда…

- Что, правда? Сидорович, не молчи, тут Кузнецов такого успел насочинять, что впору вам пару БТРов присылать.

- Все нормально, Периметр – смахнул испарину приемщик, смотря во все глаза на вышедшего из комы неприкаянного снимающего с руки диагност – живой он.

Неприкаянный встал со стола, ощупал медальон и выключил маячок, Звездочет предусмотрительно успел подставить стул, и тот тяжело, обессилено опустился.

- Ну как ты?

- Бывало и лучше. Но кроме этого - он указал себе на грудь и покивал головой – я ничего не помню. Даже имени. Единственное, что осталось в голове, это Севастополь, там есть уцелевшие.

Сидорович пошел багровыми пятнами:

- Ты думай что говоришь, над Севастополем десять лет как метут пески.

- А какой сейчас год?

В погребе повисло напряженное молчание, и было слышно, как под плафоном лампочки жужжит мошкара.

- Дела – протянул Сидорович, озабочено поглядывая на Звездочета – видать или контузило, и память того, амнезия.

- Или кома – добавил Звездочет, рассматривая неприкаянного – год сейчас 2001, от рождества Христова и если тебя это интересует, то коммунизма все еще нет.

- Где нет, в СНГ?

- В каком еще СНГ? – подозрительно прищурился сталкер – Есть союз советских социалистических республик, СССР который, а вот про разные СНГ тебе лучше молчать, целее будешь, а я знаю что говорю. У нас не особо жалуют приверженцев развитого капитализма, Зона не Зона, но юсовцы тоже попадались. Нам хватило десяти лет с лихвой, до сих пор на грани войны.

- Так это, Прасковья сказала, что он как чистый лист – вставил Сидорович - не помнит, значит, ничего.

- Вот пусть и будет Листом, а все остальное спишем на амнезию, особистам не стоит знать про всякие там СНГ. Упекут в застенки, и правильно сделают. Смекаешь?

 Новоиспеченный сталкер лишь кивнул.

 - Ну, вот и хорошо, а пока пойдем на Периметр, и если там техника жива, возможно, кое-что и снимем с твоего жетона. Идти сможешь?

Лист молча поднялся и начал ощупывать глазами пространство.

- Потерял что? – спросил Сидорович, копаясь в углу.

- Автомат, без него как без рук.

Приемщик брезгливо сморщился:

- Автомат ему подавай, весь в лохмотьях, места живого почитай что нет, ветром шатает, а он туда же, автомат... Чего доброго в этой-то рванине тебя за зомби бродяжного определят да и подстрелят ненароком. М-да. В общем, на вот – он выложил на стол увесистый сверток – комбинезон, не новый, но вполне еще ничего. Ты можно сказать сегодня во второй раз родился, так? Это, так сказать мой подарок, презент.

- Бери-бери – согласился Звездочет – только за этот самый подарок он с тебя потом три шкуры слупит. Не меньше.

- Да я можно сказать от чистого сердца – побагровел приемщик – как от себя отрываю, отдаю последнее. Вот за это тебя и не любят, Звездочет, больно ты умный. Вот теперь точно обижусь, ей Богу обижусь…

- Ну-ну.

- Что ну-ну? А мне чем прикажешь отбиваться, если пакость вдруг какая?

- Сидорович, так у тебя сверху целый гарнизон командируется, а ты пакость. Да к тебе любая пакость не липнет, вот на артефактах расселся и хоть бы хны, даже хвост не отрос.

- В общем, у Листа пока нет за душой ни рубля, так что автомат я продам тебе, а он потом отдаст, как захочет.

- Ладно, давай свой автомат, кровопивец.

Приемщик ушел в бездонные коридоры кладовой и вскоре вернулся с автоматом, с довольным видом положив его на стол.

Звездочет скептически взглянул на старый облупленный АКСУ:

- Сидорович, а поприличнее не будет? Он же заклинит через три выстрела.

- Заклинит, не заклинит бабка на двое гадала, не хочешь не бери, а поприличнее тебе Лысенко на Периметре продаст.

- Да за такую сумму как ты за него ломишь я три таких дырокола сейчас в хуторе куплю.

- Ну и купи, тоже мне боевая элита спецназа.

Звездочет начал всерьез задумывается над тем, что бы пристрелить приемщика прямо на месте, и, судя по выражению его лица, Сидорович живо сбавил цену.

- Ходят тут всякие, понимаешь, ты им последнее отдаешь, а они только и ищут, что бы руки на тебе нагреть.

Звездочет скупо ухмыльнулся, смотря на то, как Лист ловко осматривал выторгованный у прижимистого Сидоровича древний калашников, амнезия не амнезия, а армия вбивает рефлекс на уровень подсознания вовсе не зря.

– 04 –

Сталкер выбрался из погреба, прикрывая глаза от яркого солнца и фиксируя новое положение аномалий. Лист вышел следом и заинтересованно рассматривался вокруг.

 - В общем, делай тоже что и я, шаг в шаг. Я говорю, ты исполняешь.

Лист лишь кивнул, и сталкер одобрительно хмыкнул, умение держать язык за зубами одно из обязательных условий выживания. Далеко пойдет, если дойдет, как говорят в Зоне.

- Первое что нужно усвоить, в Зоне нет безопасного места, любое место опасно, в той или иной степени. Уровень опасности напрямую зависит от внимания и наблюдательности, стоит на миг расслабиться - и тебя уже нет. Тут можно рассчитывать лишь на проводника и на собственную осторожность. Осторожность, Лист, не бывает лишней, не стоит верить глупцам, что не смотрят по сторонам и палят во все без разбору, полагаясь на оружие, а не на голову.

Лист присел, осторожно погладил прижухлую траву и, прикрыв глаза, вдохнул горьких запах опалой листвы.

- Живое, здесь все живое, по-другому живое, не так как мы… нам не понять пока мы смотрим на все сквозь прицел.

Звездочет удивленно посмотрел на бледное, изможденное лицо Листа.

- Это чуждая жизнь, потому враждебная и человеку приходится отстаивать свое право называться человеком, не опускаясь при этом до состояния скота.

Он характерным скользящим шагом прошел сквозь заросли крапивы, заметил нескольких выползших из бункера сталкеров и махнул рукой, подзывая Листа, который ступал след, в след старательно озираясь по сторонам. Сталкеры махнули в ответ, продолжая цепко осматривать окружающее пространство и с интересом наблюдая за поползновениями новичка.

- Кто это с тобой, Звездочет, никак решил в ученики записать?

- Здорово, бродяги, что-то вроде того. Как в лагере, все целы?

- Страху натерпелись, по самое не могу, казалось, вот-вот стены рухнут, ты то у Сидоровича отсиделся, а нас как селедок в бочку набилось. Кто успел добежать. Кто не успел, тому уже некуда спешить. Соболь с Бармалеем погнали на выгул новичков в поле по аларм маячкам, пусть привыкают держать глаза открытыми, да и пороху пусть нюхнут.

- Место то найдется у костра? Мы ненадолго

- Проходи, не обидим, да и подмастерье обогреем, вот какой заморенный, небось, гонял до седьмого пота?

- Нет, катал на себе с самого утра.

Часовые захохотали, пропуская гостей через узкий проход колючего заграждения.

В развороченной бочке весело горело пламя и вокруг нее чинно рассаживались поднимающиеся из бункера и жмурящиеся от яркого солнца тертые сталкеры ветераны.

Звездочет оставил Листа отогреваться у костра, а сам отошел перемолвиться парой слов.