Помоги проекту - поделись книгой:
— Ихх дварфы телаютх. Секретх за четыреста летх ещё никхому укхрасть не удалось. Если сможешь догхадаться, какх это сделано, гхарантирую от имени моегхо дома — дома Rilint'tar столькхо золота скхолько ты весишь хуманс.
Сержант немного оторопел от такого заявления — он явно ожидал, что я буду оправдываться и не ожидал такого наглого перевода стрелок. Поэтому он почесал затылок и вернулся к прерванному занятию.
Устроившись поудобней на траве в позе лотоса, что вызвало приступ удивления и в первую очередь у меня самого — раньше моё тело так не гнулось, я принялся наблюдать за процессом бритья, периодически комментируя про себя действия брадобрея. Данное времяпровождение позволило мне в кратчайшие сроки успокоится и мне уже не хотелось подтолкнуть старшину под руку, чтобы посмотреть, как он полоснёт кого-нибудь по горлу и полюбоваться на красивый фонтан артериальной крови. Впрочем, вру — причём вру даже самому себе — где-то в уголке сознания это желание оставалось и не смотря на попытки отвлечься не спешило полностью покидать мою сумасшедшую длинноухую голову.
Через примерно минут двадцать, когда столь ответственное действо, немного смахивающее на жертвоприношение, закончилось, и ребята начали надевать новую форму, я с задумчивым видом произнёс в пустоту:
— Да кстати тут старичок наш образовался, надо сходить поговорить. Старшина — не составишь компанию?
В ответ на данную фразу бойцы, как по команде дёрнулись, и раздался осторожный, чуть заикающийся голос Сергея:
— Какой старичок?
Не вставая, я откинулся спиной на траву, предварительно перекинув косу на грудь, произнёс:
— Ну… не знаю? У нас с вами много общих знакомых старичков? Конечно же, я веду разговор о духе леса. Кстати старый хрыч, уже пол дня подсматривает, чем мы тут занимаемся — как будто дел у него других нет.
Старшина встрепенулся, поудобнее перехватил пулемёт и выдал мысль, явно стоившую ему почти всего запаса смелости:
— Так чего он прячется пусть выходит, поговорим.
Внезапно окружающие деревья со скрипом резко наклонили вершины в нашу сторону, создав довольно значительную воздушную волну, опрокинувшую ребят на землю и скрипящий, шелестяший бесчисленными листьями и травинками голос леса произнёс:
— Я-то выйду, тока ты милай в портки-то не наделай с испугу. Размахался значицо громыхалкой-то своей. Раздухарился. Старшого значит, ни уважить, ни в пояс поклониться, а громыхалку в руки и вылазь мол. Чином не вышел — мне приказывать! Не будь я вам обязан, то не стерпел бы, да показал, как со старшими разговаривать должно Сейчас выйду, сейчас. Яж не молодой, уж мильона четыре как стукнуло — быстро то не могу. Минутки то через четыре подойду — уважу вас неразумных.
Всё резко затихло, вершины деревьев разогнулись, и только клацанье Серегиных зубов немного нарушало пасторальные лесные звуки — лёгкий шелест ветерка в листьях и журчание воды у поваленного в речку ствола дерева. Старшина прокашлялся и с опаской спросил:
— Да как к нему обращаться-то? Чуть что из себя выходит. Бешенный какой-то.
И тут же моментально пригнулся, уклоняясь от прилетевшей из кроны ближайшей сосны ещё зелёной и липкой от смолы шишки.
Поднявшись одним движением на ноги и перекинув косу за спину, я с видом дедушки открывающего своему внуку тайну, прикопанной до революции крынки с золотыми червонцами выдал, офигевшим хумансам ценнейшую мысль:
— А не хрен на духа чащи, причём такой большой, без пары свитков с заклятьем "Огненный дождь" доломит крошить. У вас что, как у дварфов под шлемами мозги заплесневели? Так у тех хотя бы на шлемах рога есть, чтобы сразу видно — что тупые, как лоси. Да и ты дедуля — не пыли тут. Они тут магии и магических существ уже сто веков не видели и не слышали. А ты как проснулся, так сразу права качать. Народ тут тёмный, о духах леса и знать не знает. Если только в легендах старых слыхали.
Сергей, осматриваясь по сторонам, осторожно спросил:
— Так это, дух чащи — случайно не леший?
В ответ в соседних кустах зашуршало и выступившая на поляну высокая анимированная коряга с длинными сучьями, торчащими по бокам, и выложенным мхом и листьями на коре лицом проскрипела:
— Леший. Предки ваши вроде так меня звали — хотя дух чащи по смыслу ближе. Я ж чего пришёл, тут рядом два человечка в одёже на вашу похожую, под деревом лежат, траву-мураву мне рудой кровянят. С одной стороны хорошо — грибы на той поляне, на следующий год знатные уродятся, да и семейству волков, что тут недалеко ребятишек то ростит, полегче с едой то будет.
Немая сцена продлилась несколько секунд, пока я сердобольно не подобрал с земли веточку и не кинул её в рядового Онищенко. Гена моментально очнулся и вернувшись к действительности, посмотрел на лешего взглядом увлечённого патологоанатома и осторожно спросил:
— А поближе посмотреть можно?
Леший от такого предложения просто остолбенел. Несколько секунд тишины были приняты деятельным молодым человеком за разрешение, и он с деловым видом принялся рассматривать импровизированное тело лесного духа, периодически тыкая в него пальцами и пытаясь отковырнуть кусочек мха. За что был моментально удостоен высочайшего подзатыльника с старческим комментарием:
— Иш охальник, что делает-то! Яж тебе не дева красная, чтоб меня щупать.
Старшина почти сразу после этой сцены пришёл в себя и, поднявшись, молодцевато отдал честь и выдал:
— Разрешите представиться — Дроконов Валерий Сергеевич.
Коряга плавно передвигая корнями развернулась к нему и на выложенном листьями лице сложилась добрая отеческая улыбка.
— Уважил старика. Но всеж своих то забирать будете — а то я им применение-то быстро найду. Я ж их подлечить-то уже не могу — тут на болоте рощице берёзовой с утра помогал, силы то порастратил. Так пойдём чтоль?…
Радист Олег Камбулов.
Капитан опять потерял сознание, несмотря на перевязку дела у него и у меня были плохи, больше половины ранений без медицинской помощи приведут с закономерному исходу. Короче дела были не фонтан. Сам я уже трижды терял сознание, очнувшись в последний раз, буквально минуты две назад с удивлением обнаружил, что день уже перевалил за свою середину. Попытавшись в очередной раз приподняться, я обратно откинулся на землю. Головокружение и чёрные пятна, плавающие перед глазами, явно доказывали, что оставаться в сознании мне осталось не долго. С тихим шелестом корни, выглядывающие из соседних кустов, вдруг начали шевелиться и плавно переступая, начали выносить из чащи обломанный ствол дерева, покрытый мхом и листьями. В мозгу проскочила истерическая мысль — предсмертные галлюцинации принимают интересные формы. Коряга медленно наклонилась ко мне, с тихим треском сучья по бокам согнулись и легко приподняв меня, поднесли к участку коры, на котором мхом и листьями было выложено улыбающееся человеческое лицо. Вдруг, от этого странного создания, я услышал добрый отеческий голос:
— Ничаго милай, потерпи немного — сейчас твои-то подойдут, помогут…
Глава 19
Капитан Кадорин. 08.07.1941
Приход в сознание поприветствовал болью во всём теле, сильным головокружением и позывами к рвоте, а моему взору открылась необычная картина — на меня с тревогой и сочувствием смотрели красные, как у альбиносов глаза…
Сквозь вату контузии, до сих пор окутывающую голову до меня донеслось:
— Товарищ капитан, как вы? Ответить можете?
Слегка кашлянув и тут же сморщившись от буквально прострелившего голову разряда боли, я посмотрел в преданные, красные от лопнувших сосудов, глаза радиста Олега. Кроме «замечательных» глаз, он мог похвастаться, почти синим от подкожных кровоизлияний лицом и заметным тиком правого глаза.
— Олег… Из наших кто ещё есть?… Как ребята?
— Ребята все там остались… Я только вас вытащить смог, меня тоже зацепило и если бы не новые знакомые так мы бы с вами уже не разговаривали. Да меня тут уже подлатали. Впрочем, как и вас, товарищ командир. — Виновато потупив глаза, он добавил — У вас, товарищ командир, четыре проникающих ранения было, ну и у меня пара дырок в лёгких — долго бы не протянули.
— Олег… ребята… надо проверить… может, кто ещё выжил… — Попытавшись подняться, я был остановлен Олегом и ещё каким-то старшиной лет сорока, мягко придержавшим меня за плечи.
— Капитан, вам ещё двигаться рановато. Наш командир, перед тем как его опять судороги бить начали, сказал, чтобы минимум часа два даже ушами не шевелили. — Подоткнув мне под голову вещмешок, Старшина молодцевато поправил на себе гимнастёрку и представился — Старшина Дроконов Валерий Сергеевич. Командир ещё не очнулся после вашего лечения, а ребят я к речке за водой отправил.
В голове у меня буквально молнией пронеслись воспоминания о своих ребятах — улыбки, дружеский смех, последний день перед выброской проведённый на аэродроме. Попытки сапёра подбивать клинья к официантке в аэродромном буфете, одновременно не выпуская из поля зрения вещмешок с деталями "абсолютно секретной мины". Комментарии Мишки, раздававшиеся под всеобщий смех, о том, что наш сапёр всё же встретил свою царь-бомбочку. Официантка была довольно плотной хохлушкой и стихийно родившийся образ, подходил ей до невозможности. Поморщившись от боли и прервав, таким образом, воспоминания, я тихо спросил у Олега, периодически прерываясь от головокружения:
— Олег… ты…ты точно уверен на счёт ребят… может, кто-нибудь выжил… Ведь ты же не всех видел… Ведь так?
Радист виновато опустил плечи и, подняв с земли сосновую шишку уже опробованную белкам, принялся нервно вертеть её в руках.
— Товарищ капитан, тех, кого я видел, было уже не спасти. Вы же помните, мы дальше всех стояли и то осколков нахватали, а ребята почти в центре взрывов были. Да и местный житель потом сказал, что кроме нас там выживших больше не было.
— Олег… сколько времени прошло… Сколько мы тут валяемся? Срок, поставленный командованием, для подрыва моста пошёл? Радиостанция цела?
Внезапно лежащая чуть поодаль куча листьев зашевелилась и чей-то странный голос произнёс:
— Кхапитан, не нервничай. Времени многхо не прошло. А мост я бы и сам взорхвал, но у нас взрывчатхки только пару гхоблов взорхвать хватит, да и то без гхарантии…
Отплёвываясь и с гадостными ощущениями на языке я с большим трудом повернулся к пациентам и борясь с замечательными ощущениями, уже привычно сковывающими тело после использования магии в нашем самом замечательном из миров. В принципе я всё больше и больше понимал лешего — конечно куркуль ещё тот, пару человек ему вылечить влом было, экономил сволочь лесная — но больно уж хреново после исчерпания резерва магии и потом в процессе выдавливания по каплям её из окружающего мира. В принципе, судя по ощущениям, процесс накопления магии в организме и размер магического резерва после нескольких использований лечебного заклинания, перетерпел значительные изменения. Сегодня меня хватило на три малых лечебных заклятия и судя по изменению ощущений расход магии на эти заклинания уменьшился — таким образом, кажется, я начал прогрессировать в нелёгкой и необычной магической науке.
Вообще, надо бы остановится и заняться ревизией своих магических умений — я ведь до сих пор не понимаю по какой причине работают те псевдозаклинания подготовленные мной для игры. В принципе система магии для игры была разработана на основе объектно-ориентированного языка программирования, в описание которого были добавлены новые классы, описывающие взаимодействие с воображаемой магической составляющей мира. Но с нашими постоянными перебежками по лесам и периодически подкидываемыми кокеткой судьбой подарочками — например в виде этих вот горе-диверсантов — свободного времени не остаётся абсолютно.
Магия! Блин, да я всю сознательную жизнь хотел ей научится. Вы просто представьте, что можно было бы сделать с помощью простейших магических заклинаний в обычной жизни. Дожелался — теперь магические умения есть, а обычной жизни нет. Короче полный облом. Да и магия оказалась совсем не такой, какой описывалась в ролевых системах. Никакого запоминания заклинаний — никакого "исчезновения из памяти" после прочтения. И самое главное никто не говорил о магическом голоде, который возникает, когда естественный запас магии в организме падает ниже определённого уровня. И ни одна сволочь в прочитанных книгах и правилах ролевых систем не заикнулась о довольно болезненном процессе отката при использовании заклинаний. Так что если бы не необходимость периодического использования лечебных заклинаний — фиг бы кто меня заставил колдовать при трезвом уме и ясной памяти. Как я вообще понял из своих попыток колдовать — заклинание это просто программа своему подсознанию объявить объект, наделить определёнными свойствами и триггерами на внешние события и насытить его магической энергией. В "нормальных мирах" магическая энергия берётся непосредственно из магического фона. Но так как наш участок метавселенной является филиалом большого дурдома и с магическим фоном у нас напряг, то при формировании объекта «заклинание» его энергетическое наполнение достигается непосредственно из внутреннего резерва колдующего, а он в свою очередь медленно пополняется из остатков магического фона планеты и "собственного производства" — то есть из преобразования жизненной энергии колдующего в магическую. Вот данный процесс и вызывает у меня такие замечательные ощущения во всём теле. А сам текст заклинания "малое лечение" находящийся в моей записной книжке волшебника и написанный на псевдомагическом языке составления заклинаний, является в своей сути простейшей программой. Таким образом, составляя заклинание, я в первую очередь занимаюсь самогипнозом — подсознание почему-то уверенно воспринимает команды на этом языке, как команды к действию и покорно перекачивает энергию из моего магического резерва в заклятие. Так, что на данный период, мне остаётся только принять данный идиотский факт за данность и порадоваться, что кроме пары заклинаний я не поленился записать в свой «спеллбук» ещё стопку справочного материала по созданию заклинаний и небольшой словарик магических терминов. Во всяком случае, я теперь представляю значение основных триггеров и некоторых свойств объекта заклинание. Например, при лечении капитана, из-за сильных проникающих ранений в брюшину, мне пришлось вносить небольшие изменения в саму структуру «лечилки», была изменена непосредственно область действия — она была увеличена и углублена, сила воздействия была уменьшена — для того чтобы пациент только-только выжил, а я не умер от истощения. Нет, потом надо всё же засесть за практическое написание заклинаний — хотя и сыкотно до невозможности — вдруг наэкспериментируюсь до смерти от магического истощения.
Короче, эксперименты с магией, я думаю, необходимо отложить до удалённого светлого будущего. А сейчас надо непосредственно заняться нашими гостями, просто не верится, что это простые окруженцы. За это говорит наличие рации и самое главное излишне большой запас взрывчатки и средств взрывания в вещмешках, это просто подумать страшно — десять килограмм тола на двоих, пять детонаторов в пенале и целых восемь метров огнепроводного шнура — явно многовато для простых солдат, да и не будут простые солдаты взрывчатку из окружения тащить.
Вопросы капитана, как раз очнувшегося после сеанса маготерапии, навели меня на замечательную мысль, что эти братцы акробаты явно являются остатком диверсионного отряда, закинутого в тыл противника для разрушения его транспортной инфраструктуры. Таким образом, я вижу перед собой свою идею об организации малых террор групп, только непосредственно в исполнении государства. И если бы не мои идиотские действия, вызвавшие многократное усиление бдительности на участке охраны этого железнодорожного моста, то не исключено, что уже вчера ночью он бы красиво взлетел на воздух, организовав тем самым дополнительные проблемы немецко-фашистским захватчикам. Ну, со мной всегда так — хотел как лучше — получилось как всегда.
Ну уж если я виноват значит нужно мне и исправлять получившуюся ситуацию.
— Кхапитан, не нервничай. Времени многхо не прошло. А мост я бы и сам взорхвал, но у нас взрывчаткхи только пару гхоблов взорхвать хватит, да и то без гхарантии.
Медленно распрямившись, я придвинулся к раненому, я с тревогой спросил старшину:
— Валерий Сергхеевич, какх там раны — затянулись?
Старшина в ответ показал на перевязанного, как мумия капитана и охарактеризовал его состояние:
— Ну, вроде кровить перестали, да и вид теперь более радостный, даже порозовел слегка. А ведь когда нашли — был белый, как смерть. Только командир, как отойдёшь ещё-б разок его пролечить бы. Вот Олег уже на ногах нормально стоит.
— Старшина ну ты сравнил — скхолько дырокх в кхапитане и скхолько в этом молодом хумансе. Я после лечения кхапитана, сам чуть кх Ллос не отправился.
Слушая нашу беседу, капитан начал беспокоится и принялся нас странно рассматривать, периодически кидая вопросительные взгляды на своего подчинённого. В ответ Олег разразился целой тирадой, исходя из которой, я понял, что пока я валялся в отключке, они тут со старшиной успели довольно плотно побеседовать. Благодаря своим чувствительным ушам, я довольно хорошо слышал его сбивчивый тихий шёпот, которым он пытался донести до своего начальства текущую обстановку.
— Товарищ капитан — это окруженцы. По лесам тут партизанят. За главного вот этот в балахоне с капюшоном на голове. Лица не видел, разговаривает с акцентом. Зовут как то странно — Ссешес и фамилия вообще ни на что не похожа — Рилинтар. Он нас и вылечил, меня вот в грудь задело и в руку, так всё минуты за три затянулось. А с вами он полностью не справился — свалился, его даже судороги бить начали. Наверно это шаман из якутов, ну не знаю чем ещё можно такое быстрое излечение объяснить. Вот посмотрите, что от моих ранений осталось.
Олег распахнул ворот гимнастёрки и обнажил правое плечо, на котором виднелся примерно пяти сантиметровый бугристый, розовый шрам. Подождав пока капитан налюбуется на результаты лечения, я неслышно подошёл к его беспомощному телу, кстати, лежащему на моей родной пенке, уселся в позу лотоса и, откинув капюшон, произнёс:
— Задавай вопросы кхапитан. Не скхажу, что смогу полностью на них ответить, но постараюсь…
Выражение лица капитана явно показывало, что версия о якутском шамане только что отправилась на дно и на горизонте ярко зажглась версия шамана африканского. Но капитан явно мужик твёрдый, судя по тому, как он держится и задаёт вопросы, несмотря на то, что сам дышит через раз и задыхается
— Ссешес — правильно?… Ты случайно не из коминтерновских?…Из Африки небось на учёбу приехал?
Процесс первого знакомства с капитаном НКВД, требовал не только железобетонной легенды, но и стальных нервов в моём исполнении — ибо от этого зависела вся моя дальнейшая жизнь на территории СССР. Поэтому, немного успокоившись, я решил озвучить проработанную мной, в свободное время, легенду появления в этом мире. В подсознании яркой лампочкой горела мысль, что если не прокатит забить баки, придётся всех вырезать по быстрому и придумывать легенду получше — для следующей группы окруженцев.
— А, считай что хочешь. Достало объяснять — кхто я.
В глазах капитана мелькнуло плохо скрываемое любопытство и пока он не принялся обвинять меня во всех смертных грехах я продолжил свою мысль:
— Это ты, кхапитан, сам уже придумывай. Дроу я. В ваш мир случайно попал. Ребятам я подробно не рассказывал, а вот тебе, как представителю командного состава, вижу, придётся поподробнее.
Выражение лица капитана немного поменялось и чуть поморщившись он спросил:
— В Испании наверно воевал?…А тут что делаешь?… — От напряжения на его лице выступили крупные капли пота.
Широко улыбнувшись и показав, таким образом, клыки — чем привёл капитана ещё в большее недоумение, я чуть наклонил голову влево и, проведя кончиком когтя указательного пальца по подбородку, ответил:
— Я даже не догадываюсь, что такое Испания, а попал сюда следующим образом. — Кхоманда из пяти разведчиков со мною во главе, по приказу матроны дома Rilint'tar выдвинулась для захвата эльфийского поста в долине теней. По мнению штаба, на этом посту находилось не менее четырёх боевых магов и взвода охраны, была вероятность осуществления магической поддержки главного удара объединённых эльфийских сил в направлении входа в Подземье. Приказ матроны звучал следующим образом — скрытно выдвинутся в расположение противника — нейтрализовать охрану и вывести из строя магов, желателен захват пленного, по возможности. По окончании операции произвести отступление с помощью одноразового амулета телепортации. Резервный путь эвакуации — восточный вход в Подземье.
С каждым моим словом глаза окружающих всё больше и больше заполнялись удивлением — даже Сергей, с которым мы довольно подробно беседовали о моём мире, не ожидал такого подробного рассказа. С точки зрения любого бойца я сейчас делаю что-то странное — рассказываю незнакомым лицам о постановке своего задания и его выполнения. Впрочем, это не мешало мне продолжать, формируя перед внутренним взором окружающих стройную картину своего появления в этом мире:
— Задача была моим отделением выполнена почти полностью — охрана была нейтрализована, но живым, ни одного из двух эльфийских и четырёх хумансовских магов взять не удалось. Активировав амулет телепортации, мы приготовились переместиться в колдовские покои дома, для проведения доклада перед матроной. Но при формировании воронки заклинания произошёл сбой — сформировавшаяся воронка чрезмерно долго не капсулировалась и имела нестабильные границы. К сожалению, прервать заклинание силами отряда не представлялось возможным — так как мы с бойцами находились непосредственно в зоне сжатия. Сработав с задержкой в почти полторы минуты, амулет выкинул нас в зоне почти полной безмагии. Мы находились, в каком-то деревянном строении битком набитом хумансами. Извне доносился громкий треск пламени и из щелей сильно тянуло гарью и дымом.-
Внимательно фиксируя вазомоторные реакции окружающих и в особенности капитана, я продолжил описывать события, как можно подробнее, пытаясь перекрыть все направления возможных вопросов:
— Распределив бойцов и оценив ситуацию, я пришёл к выводу, что данное строение было намеренно подожжено снаружи — по команде двойка бойцов проверила ворота, они были заперты. Отогнав в сторону местных хумансов и разместив алхимическую взрывчатку в одном из углов строения, мои бойцы по команде, направленным взрывом пробили нам выход наружу. Выскочив из строения, мы моментально подверглись обстрелу из неизвестного типа оружия — форма хумансов, расстреливающих мой отряд и выбегающих за нами пленников была мне не знакома. Странным было так же отсутствие доспехов — чёрная форма солдат напоминала парадную форму гвардейцев некоторых хумансовских королей.-
Посмотрев капитану в глаза, я произнёс:
— Это теперь я понимаю, что это были немцы, а тогда, извините ребята — особой разницы между вами и вашими врагами я не видел. Но эти уроды стреляли по моим солдатам!
Голос Сергея, раздавшийся справа, заставил меня отвлечься от наблюдения за реакцией капитана.
— Сешес, а немцы — они, что, действительно хотели наших людей живьём сжечь?
Это предположение вызвало бурную реакцию окружающих меня солдат, по лицам пробежало выражение сильного негодования. Старшина громко помянул фашистов по матери, а капитан побледнел ещё сильнее.
— Не знаю, Сергей. Перед зданием горел сильный костёр, возле соседнего дома лежало несколько трупов в форме похожей на вашу. Меня в тот момент больше интересовали мои парни и те уроды, которые в нас стреляли. Видимо наше появление застало их врасплох, поэтому стреляло только несколько человек — но с вашим чудовищным оружием, стреляющим очередями, этого хватило. Скорострельность и громкость неизвестного оружия поражала, правда меткость хумансов поражала, как обычно, ещё сильнее. Первые выстрелы положили нескольких пленных, выбежавших первыми и первую двойку дроу, вырвавшуюся из пролома для расчистки пути эвакуации. Вырвавшись на оперативный простор, мы нейтрализовали стрелков с помощью духовых трубок и холодного оружия. Дальнейшие события напоминали выборы вождя у гоблинов — всё было так же быстро, громко и безумно. Местные — ломанувшиеся толпой в направлении близлежащего болота, яркий солнечный свет, лежащие кругом тела — всё это сводило меня с ума.
Вытащив из ножен клинок, я начал нервно ковырять лесную подстилку пытаясь, таким образом показать, что я нервничаю. Ведь рассказ с каменным лицом не особенно воспринимается окружающими. Надо было показать немного эмоций, для капитана и остальных внимательных взглядов, буквально ощупывающих меня в процессе рассказа.
— Подхватив своих мёртвых, мы двинулись вместе с недавними пленными в болото, прикинув, что в этой местности они лучше знают, где спрятаться. Передвижение почти по горло в трясине, тела, которые мы были вынуждены нести на руках, ибо остановиться и вылечить не представлялось возможным. Выстрелы и крики на языке людей в чёрной форме, быстро приближались со стороны покинутой нами деревни. Это вынудило нас всё быстрее удаляться вглубь болота в толпе бывших пленных. Попытки объяснится с кем-нибудь на знакомых языках, в процессе передвижения, вызывали только непонимание. Через несколько минут мы выбрались на небольшой островок суши, чуть выступающий над поверхностью болота и с облегчением остановились.-
Вдруг старшина прокашлялся, ударяя себя кулаком в грудь — во время моего рассказа он задержал дыхание и поэтому чуть не задохнулся. Этим он вызвал многочисленные взгляды, в которых было крупными буквами написано что-то непечатное. Воспользовавшись этой невольной паузой, я посильнее осунулся, всем своим видом показывая состояние уныния, как будто бы охватившее меня. После превращения в дроу, моя психика имела три полярных состояния — полное спокойствие, дикая ярость и сверхехидность, обычно просыпавшаяся при посещении немцев за очередным псевдо самоходом. Поэтому я имел возможность с ледяным спокойствием оценивать реакции окружающих и одновременно качественно отыгрывать свои. Глубоко вздохнув и распрямившись, я продолжил рассказ:
— Пока бойцы занимались лечением лёгких ранений, я достал из разгрузки языковой амулет и приложив его к голове ближайшего хуманса — активировал. Амулет сразу рассыпался в прах. Из-за почти полного отсутствия магического фона энергию необходимую для обучения меня языку аборигена амулет получил из процесса своего разрушения. Но поговорить с окружающими меня хумансами, мне не удалось. Внезапно со стороны деревни раздался лёгкий хлопок и последовавший за ним взрыв погрузил меня в беспамятство. —
С приглушённым рычанием я резко вонзил клинок в землю перед собой, заставив, таким образом, резко вздрогнуть и отшатнуться окружающих бойцов. Широко расширившиеся зрачки капитана доказывали, что моё театральное представление проходит в нужном русле. Низко склонив голову и сдерживая рычание, продолжил:
— Очнувшись через некоторое время, я обнаружил себя лежащим на какой-то кочке в трясине на расстоянии почти двадцати локтей от островка. Впрочем, островка то уже и не было. Вместо него было жуткое месиво из разорванных тел и перемешанной с кровью и внутренностями болотной жижи. И над всем этим висело блюдо вашей луны, освещая этот пейзаж. Кинув на неё взгляд, сразу понял, что при ошибке телепортации попал в другой мир — владычица ночи, расположившаяся на небосклоне, ничем не напоминала двух ночных сестёр нашего мира. Осторожно осмотревшись, я убедился в отсутствии черномундирников на горизонте. Дальнейшие два часа переползаний по болотной жиже выявили почти полный комплект конечностей, внутренних органов и частей тел моих бойцов — я остался один в этом странном мире, где только одна луна и почти отсутствует магия.-
Повисшая над поляной тишина, заструившаяся в воздухе после окончания моего рассказа, была прервана слабым голосом капитана:
— А деревенские?… Что с ними?…
Подняв голову и одновременно провернув тесак в земле, я тихим злым шёпотом, больше похожим на шелест произнёс:
— Живых кроме меня там не осталось.
Поделиться книгой: