Помоги проекту - поделись книгой:
Валерий Сергеевич с довольным видом начал хвалиться своими свершениями — выходило довольно неплохо. В общем, судя по рассказам перебивающих друг друга солдат пошумели они знатно — разобрали и утащили в лес вдоль железного полотна около пятнадцати рельс, взорвали две стрелки и, как самое приятное, оставленное напоследок — поведали, что умудрились расстрелять разъезд немцев на мотодрезине, прибарахлившись при этом ещё одним пулемётом.
Вообще сводное вооружение нашего отряда уже начинало доставлять нам проблемы — три пулемёта на пятерых человек, не учитывая остальной переносимый груз, серьёзно снижали мобильность. К тому же запасливый, как сурок, старшина подразграбил брошенную в придорожных кустах эмку, разжившись при этом немалым запасом обмундирования, кипой довоенных газет на самокрутки и ценнейшей в нашем положении вещью — свёртком с восемью кусками мыла. Как рассказал надувшийся от собственной хомячности старшина — сперва он думал, что ему повезло и они наткнулись на взрывчатку — ведь по размерам и окраске толовые шашки от кускового мыла не особо отличаются. Но потом, по маркировке, они с бойцами сошлись на том, что это всё же не менее дефицитный в военное время продукт — мыло. Буквально, как только было произнесено это волшебное слово — мыло — у меня начала чесаться вся кожа. Поэтому временно плюнув на военные действии я объявил банно-прачечный день и самолично отправился на разведку подходящего места, с дополнительной мыслью о необходимости охоты или похода в ближайшую деревню за едой, ибо к этому времени мы успели полностью подъесть все припасы оставшиеся от мотоциклистов и обнаруженные в бронеавтомобиле. К слову, эсесовцы на еду оказались гораздо беднее чем первые — каких-то несчастных пять банок тушёнки и одна банка сгущённого молока, на четырёх человек — как в таких условиях жить бедным партизанам. Мы-то с Сергеем периодически перебивались содержимым сухарных сумок перетаскиваемых трупиков немцев, хотя один раз это содержимое чуть не довело меня до нервного приступа — в обнаруженном белом пакетике, безо всяких надписей, находился белый порошок, чуть сладковатый на вкус. Покумекав и посовещавшись с "глубоким знатоком" земных вещей — Сергеем — мы пришли к выводу, что это какой-то вид немецкого сахарозаменителя и как подсластитель для кофе он пойдёт. Тем более тут и кофейничек так удобно организовался — в комплекте. Сварив из последних запасов кофейку, мы уконтропупили каждый порядка полулитра и блаженно растянулись на земле…
Первым почувствовал недоброе я — в животе что-то недобро взбулькнуло и организм экстренно запросил маскировки в ближайшей растительности, формата — куст обыкновенный и погуще. Итогом данного происшествия стала очень осторожное отношение к вещам, стыренным у вероятного противника.
В связи с этим, прежде чем удалится на поиски ближайшей укромной заводи, я уточнил у старшины:
— Валерий Сергеевич — вы точно уверенны, что это мыло?
— Командир, что ж я, мыло не отличу — да и мылится оно — мы с ребятами в придорожной луже один кусок попробовали — точно мыло!
— Ну, тогда Ллос с тобой, хуманс — вон у Сергея спроси, как мы тут тоже обманулись…
Рассказывает старшина Дроконов Валерий Сергеевич 07.07.1941
"Хорошо сходили, мало того, что железку попортили, так ещё дрезину немецкую сожгли. Да и оружием запаслись знатно — это какая ж мы теперь силища — целых три пулемёта. Нам бы ещё патронов поболе, да и народу ещё человек десять — мы бы и на дороге посерьёзнее пошуметь смогли бы. А когда гранаты да еда закончились, двинулись на соединение с Сергеем и этим беловолосым. Он ведь как по учебнику всё расписал, всё тихо прошло, даже странно — никаких разъездов на железной дороге, никто нас даже ловить не пытался — видно пошумели они там с Сергеем замечательно. Как и договаривались, вернулись на место лагеря, а там Сергей с карабином сторожит и сразу к нам с вопросом — вы, мол, командира не встречали? А то пошёл он, как всегда немцев пощипать, часа в два ночи и до сих пор не появился — хотя уже утро давно наступило. Тут мы ему небольшой допрос устроили, как они тут без нас действовали. А он и давай рассказывать — да по его словам командиру памятник конный при жизни ставить надо — мол, он тут уже немцев совсем запугал. Как трупы они в промоину почти каждую ночь таскали, как глушитель самодельный к винтовке делали. Только разговорился, как из кустов Ссешес вываливается и, причём не бесшумно, как обычно, а напрямик — ветки ломая. Да и шатает его — буквально вензеля ногами выписывает и одежда его лохматая кровью измазана. Мы его сразу уложить попытались, да и с ранами разобраться — перевязать там, а он руки наши стряхнул, сполз по сосне спиной и сказал, что уже вылечился, а шатает его потому, что миной оглушило. И что немцы около моста вообще с каких-то дварфов скоро пример брать будут — окопались по самые уши, мин понаставили, честным дроу и не пройти теперь спокойно…
Всё же лёгкая контузия замечательно прочищает мозги — пока я медленно передвигался по лесу в сторону реки, в моей голове наконец-то заработал мозг — я только сейчас понял, что избегал провала только волей Ллос. Начать с той самой тельняшки, так не вовремя попавшейся на глаза старшине — а закончить можно содержимым карманов — если это содержимое попадёт на глаза ближайшего сотрудника НКВД, то быть мне английским, немецким, и вдобавок китайским шпионом. Хотя нет — скорее всего объявят каким-нибудь зулусским — вроде бы как вспоминается из уроков истории у германии и Англии были владения в Африке, так что надо поосторожней. Отойдя от места стоянки примерно три километра и не обнаружив за собой хвоста, я сделал небольшой крюк в сторону и принялся проводить инспекцию содержимого карманов разгрузки.
Итогом сей операции явилось разложенное на плаще богатство, в виде огнива, распотрошённой упаковки ваты, двух бумажных упаковок со стерильными бинтами, лейкопластыря, двух пачек китайских макарон (ну просто много места не занимают, а кушать хочется всегда), упаковки галет, двух сникерсов, натовского армейского котелка (благо без маркировки и давно уже украшенного псевдоэльфийской гравировкой), рыболовного набора (самодельного и без надписей), пары горстей кубиков «Магги», упаковка сублимированного мяса (очень удобно, кстати, мало весит и при наличии воды всегда можно поесть горячего бульончика) и пакетика сублимированного картофельного пюре — в общем передо мной лежал мой стандартный походный набор на два дня. Переворошив раскиданное богатство, я добрым словом помянул разбитый накануне игры сотовый телефон (могли бы посчитать ещё и корейским шпионом) и принялся со слезами на глазах потрошить упаковки. Кубики вместе с мясом пересыпал в кожаный поясной кошель, не испортятся, галеты немного подумав засунул туда же. Упаковку бинтов вместе с самыми вкусными частями шоколадок — враплей (как говорил один жутко продвинутый хакер — Вини-Пух), закопал под аккуратно приподнятым дёрном. Потом с большим удовольствием заточил оба батончика и принялся спарывать многочисленные бирки, находящиеся на одежде. Так же с большим сожалением прикопал завёрнутый в пластик плеер — батарейки в нём всё равно сели. Где-то через двадцать минут, на небольшой полянке стоял идеал шпиона — при обследовании моих вещей вопросы теперь может вызвать только металлическая молния разгрузки и находящиеся на ней липучки — но тут я решил валить на гномов и держать морду кирпичом — слишком удобная вещь, чтобы от неё избавляться.
И уже с лёгким сердцем отправился к реке, чуть притормозив от промелькнувшей на краю сознания мысли о том, что проще было бы вообще не связываться с этими хумансами. Всю дорогу до реки я с затаённой тревогой прислушивался к себе, но больше подобных мыслей не появлялось, хотя где-то на горизонте сознания мелькало слабое, расплывчатое недовольство сложившейся ситуацией. Искомая заводь нашлась быстро — небольшой обрыв, с правого бока поваленное в воду дерево и замечательный, хотя и маленький песчаный пляж. В принципе идеальное место для небольшой постирушки — с учётом того, что старую форму, на ходу распадавшуюся на плесень и липовый мёд, старшина просто предложил выкинуть — грузовичок с обмундированием попался просто как по заказу.
Перемещение всего барахла вместе с бойцами заняло порядка полутора часов. Поэтому к банным процедурам приступили уже почти в полдень. Поговорив со старшиной, договорились использовать для собственных нужд только два куска мыла, а остальное использовать, как обменный фонд для торговли с селянами. Воткнув тесак в дерево, я повесил на него лук, колчан и продолжил раздеваться, слушая восторженные вопли, с которыми ребята с разбегу прыгали в реку прямо с обрыва. Рядом сидело боевое охранение в виде старшины с МГ, осторожно осматривающего окрестности. С ним договорились очень просто — после помывки я его заменю и в свою очередь посторожу ребят. Раздевшись, я медленно вошёл в воду, чёрт его знает, как новое тельце отреагирует, вдруг с удержанием на воде проблемы будут, развязал шнурок на волосах и принялся с наслаждением намыливать свою гриву…
Рассказывает старшина Дроконов Валерий Сергеевич
Сижу я значица с пулемётом — народ караулю. А сам одним глазом на командира посматриваю, всё же не оставляет меня мысль проверить этого «инопланетянина». Да и одежда его странная, теперь хоть полностью посмотрю его экипировку, может, что необычное увижу. Да и нижнее бельё о человеке много сказать может.
В принципе ничего особо странного при осмотре вещей не обнаружилось — подробно осматривать не было времени, а запомнившуюся мне тельняшку в этот раз я не увидел.
Но всё равно ведёт он себя странно — ребята от воды просто на седьмом небе от счастья — носятся ныряют. А он с видом английской королевы в воду зашёл и своими волосами занимается, причём с каменным лицом — блин как будто не мужик, да и волосы в распущенном виде почти до копчика. А вот уши при намокших волосах над головой выступают — у жеребёнка и то поменьше будут. Особых шрамов на теле не видно — да и кожа то-тёмная, не разглядишь. А вот что не обрезан, то точно — значит точно не мусульманин и не еврей. Правда что-то странное промелькнуло — нет точно, точно инопланетянин!
И тут над берегом реки раздался удивлённый голос старшины:
— Сешес, а что у тебя с яйцами? Бандитская пуля или их действительно три?…
Нет, тому неведомому генетику надо срочно оборвать все щупальца! Мало того, что старинная хохма про эльфов оказалась правдивой, так ещё и дроу оказывается от смущения не краснеют, а сереют — причём очень заметно. Так что картина маслом — стоит по колено в речке дроу — весь серый от смущения, и значит из-под мокрых волос глазами на ржущих хумансов стреляет. И причём, как ни странно, трупов вокруг не наблюдается.
Ну не ожидал я от своего нового организма такой подлянки, не ожидал — да ещё старшина этот глазастый до невозможности. Я значит уже вторую неделю и почти каждый день в туалет хожу, и не заметил, а он, видите ли, с одного взгляда углядел. Ржач, поднявшийся над рекой, спугнул с соседних деревьев всех птиц. И привёл меня в состояние бешенства. Нет, ну какого ляда! Кто они такие, чтобы надо мной смеяться?! Да ещё, сволочи, так заливисто хохочут. Но при плохой игре надо всегда делать хорошую мину, поэтому развернувшись к старшине, я абсолютно спокойным голосом спросил:
— Нет, не пуля, у нас, дроу, так организм устроен.
— Ну ёрш твою медь! Значит, у всех ваших мужиков так?
— Да. А что, завидно, хуманс?
Надо было видеть физиономию старшины. Как он не свалился с обрыва — это можно объяснить только божественным вмешательством. Во всяком случае, пулемёт он уронил и стал цвета хорошо проваренной свёклы. А вдобавок с реки раздался голос Сергея:
— Товарищ старшина — зависть плохое чувство — да и девушки, я думаю, не поймут!
Старшина в ответ на это поперхнулся и окончательно выпал в осадок. Последней каплей был задумчивый голос рядового Онищенко, звонко прозвучавший во внезапно наступившей тишине:
— С другой стороны — зарядов наверно больше…
Тут уж как говорится — легли все…
Закончив мыться, народ с помощью офицерского несессера, доставшегося нам как комплектность к офицеру, начал приводить себя в порядок. Как говорится, борода — это признак настоящего партизана, но летом в ней жарко. Глубокомысленно посмотрев на главного брадобрея в лице старшины, вооружённого опасной бритвой, я погладил свой подбородок, покрытый идеально гладкой кожей и ухмыльнулся с видом глубокого превосходства. За что сразу был подколот бойцами:
— А что, борода у вас не растёт? Так до гроба как молокососы без бороды и усов, и ходите? А для баб хорошие усы это ж первое дело! Ничего, командир, ты не переживай. Я после войны тебя со своим знакомцем сведу — волосы подстрижём, а усы он тебе такие сделает — от настоящих не отличишь. Красавцем станешь, а то сейчас тобой наших баб тока пугать можно. Вот тогда дополнительный боезапас-то и пригодится.
Громко помянув на тёмно-эльфийском наречии этих хумансов, я отвернулся в сторону от происходившего действа и принялся расчёсывать волосы. Руки буквально сами собой заплетали сложный узор из белоснежных волос, сходящийся в одну толстую косу, переплетённую кожаным шнурком. В это время мой взгляд блуждал по стене прибрежных кустов, то и дело выхватывая мельчайшие подробности лесной жизни. Пара сломанных веточек — видно кто-то из ребят развешивал на них бельё. Греющаяся на соседнем листике маленькая, нежно-голубая, почти прозрачная стрекоза. Широкий ствол дерева покрытый тёмно-зелёным мхом и мелкими вьющимися растениями. И составленное из этого мха и листьев лицо, с ехидцей подмигнувшее мне…
Глава 17
Отчёт майора Нитке отправленный на следующее утро, начальству, судя по всему понравился. Молодцевато отрапортовав в телефонную трубку, майор сообщил буквально следующее:
'По результатам вчерашнего встречного ночного боя на вверенном мне участке железнодорожного полотна было установлено следующее. Ответственность за исчезновение солдат и за недавний расстрел мотодрезины можно смело возложить на группу или группы диверсантов неустановленной численности, базирующихся предположительно на каком-то армейском резервном объекте. Вполне вероятно, что это диверсионное подразделение только недавно отправлено на разрушение захваченной нами инфраструктуры и основной целью является как раз срыв транспортировок техники и солдат в Минском направлении. При обследовании места ночного боя были обнаружены тела восьми диверсантов и значительный запас взрывчатки, более чем достаточный для полного разрушения моста. Смерть русских наступила в результате подрыва на минном поле, установленном днём ранее силами сапёрного взвода. В отличие от двух основных минных полей прикрывающих мост по обе стороны реки, данное поле было установлено по моему приказу на расстоянии двух километров от охраняемого объекта и прикрывало самую удобную дорогу к близкорасположенному болоту. Судя по результатам, данный метод минирования себя оправдал. Единственное недовольство вызывает отсутствие при обнаруженных трупах радиостанции и средств взрывания — это гарантированно доказывает, что некоторая часть диверсантов уцелела. Утренние поиски с привлечением собак, как и в прошлые разы ничего не дали. В связи с неудовлетворительной работой кинологов прошу прислать ещё двух специалистов с собаками, для организации полномасштабного прочёсывания лесного массива. Доказательством наличия нескольких групп противника может являться факт одновременного срабатывания минного поля с западной стороны реки и сторожевого поля с восточного направления.
…немного истории…
— Капитан Кадорин вашей группе поручается, десантировавшись в ночной период, в районе реки Нарев, обеспечить любыми средствами подрыв железнодорожного моста через эту реку для облегчения положения советской армии в Белостокском и Минском направлениях. Так же перед вашей группой Верховным командованием и руководством НКВД поставлены следующие задачи:
В области разведывательной деятельности было приказано сосредоточиться на сборе и передаче командованию Красной Армии по линии НКВД разведданных о противнике:
— дислокации, численном составе и вооружении его войсковых соединений и частей;
— местах расположения штабов, аэродромов, складов и баз с оружием, боеприпасами и ГСМ;
— строительстве оборонительных сооружений;
— режиме политических и хозяйственных мероприятий немецкого командования и оккупационной администрации.
Для обеспечения передачи данных вам выделен частотный диапазон и позывной, непосредственный радиоконтакт вы будете держать с 153-ой ОРС ОСНАЗ находящейся в Киеве, время выхода на связь и шифроблокнот получите после завершения вводной.
В области диверсионной деятельности следует добиться:
— нарушения работы железнодорожного и автомобильного транспорта, срыва регулярных перевозок в тылу врага;
— вывода из строя военных и промышленных объектов, штабов, складов и баз вооружения, боеприпасов, ГСМ, продовольствия и прочего имущества;
— разрушения линий связи на железных, шоссейных и грунтовых дорогах, узлов связи и электростанций в городах и других объектах. Специалиста по минновзрывной технике и противопоездным минам я выбил в 5-ой отдельной инженерной бригаде лично у Ильи Григорьевича Старинова, так что с подрывом моста у вас я думаю, проблемы не возникнет. Специалист так же прибудет с пятью секретными противотранспортными минами МЗД-2, так что постарайтесь лично убедится в их срабатывании, и что они не попадут в руки фашистов. Срок действия группы в тылу противника — двенадцать суток. Эвакуация будет проводиться воздушным способом с лесного аэродрома — координаты места посадки и времени передадите по радио. Вопросы?
— Никак нет! Товарищ комиссар госбезопасности! Разрешите приступить к заданию?
— Разрешаю!
И уже за закрывшейся за спиной капитана дверью тихо разнеслось:
— Ни пуха Андрей!
06.07.1941 вечер. Капитан группы осназа НКВД Кадорин Андрей Геннадьевич.
Ночное десантирование прошло не особо удачно. Летуны умудрились выбросить нас точно в центре небольшого болотца. Перемазанные тиной подсыхающие бойцы и особенно извращённо матерящийся минёр — мы уже второй день уныло брели по лесу в направлении нашей главной цели. Судя по карте, до этого злополучного моста оставалось ещё порядка десяти километров. Задачей на сегодняшний день являлось скрытое перемещение к мосту и проведение визуальной разведки. Летний тихий вечер медленно передавал свои права ночи, а мы как проклятые брели в направлении цели. Ребята в группе были проверенные — большинство работало ещё в Испании, и на них можно было положится. Наибольшие вопросы вызывал приданный связист из 153 ОРС с радиостанцией «Север». Как объяснял по пути этот молодой безусый парнишка — на вооружение её уже приняли, но в серию она ещё не пошла. Очень долго и с придыханием рассказывал, какая это конфетка и что на 400 км связь без проблем держит. И с батареями всего девять килограмм веса. По пути подготовили резервную лёжку и сгрузили в неё излишек груза в виде запасного комплекта батарей к радиостанции, порядка сорока килограмм взрывчатки, еды и всех комплектов этих «секретных» мин. Кстати, очень неудобная в транспортировке вещь — объёмная и ухватится сложно. Пока несли с места посадки, одну чуть не утопили, так сапёр чуть не позеленел от страха.
Полная луна, выглядывающая с довольным видом из-за небольшой тучки, немало помогает при передвижении по лесу. До моста остаётся около трёх километров и поэтому я тихо приказал бойцам усилить бдительность и идти потише. Поудобнее перехватив ППД я обратился к радисту:
— Олег держись поближе ко мне. В случае чего, ты наша единственная связь с руководством, так что поосторожнее.
— Так точно, товарищ капитан!
Выйдя на небольшой распадок, решили пойти дальше по нему. Первые метров триста не вызвали никаких проблем, но на душе стало становиться почему-то тревожно. С вопросом посмотрел на Мишку Скворцова, тот всегда нутром чуял проблемы, но он только пожал плечами и двинулся вперёд. Но моё насторожённое состояние всё же передалось бойцам. Ребята стали напряжённо оглядываться по сторонам, и растянувшаяся группа, приняла компактный вид. В голове промелькнула мысль: "Опять как коровы сгрудились. И ведь опытные бойцы — ну что сними делать!"
Вдруг впереди прозвучал взрыв, и тишину леса разорвал злобный лай пулемётных очередей. Быстро махнув головой в сторону ельника и знаками показав ребятам направление перемещения, я нащупал в кармане пакет махорки с перцем и щедрой рукой принялся посыпать наши следы, отступая за ребятами. Внезапно впереди расцвёл багровый цветок взрыва, мгновенно показав тёмные фигуры ребят. Схватив за руку, медленно оседающего радиста я закричал:
— Стоять! Мины!
Открывшаяся перед моим взором картина будет сниться мне после этого ещё долго. Шесть тел лежащих на земле изломанными куклами. Мишка медленно и как-то странно двигающийся в луче лунного света в моём направлении, придерживающий руками клубок кишок, лезущих из распоротого живота. Его бледные губы шепчущие что-то из последних сил. Минёр, катающийся по земле, держащийся руками за залитое кровью лицо и не обращающий внимания на почти полностью отсутствующую крышку черепа, как гильотиной срезанной над бровями. В этот момент Мишка делает ещё один нетвёрдый шаг вперёд, и за его спиной расцветает ещё одно тёмно багровое солнце…
Радист Олег Камбулов.
В себя я пришёл где-то минут через пять, лёжа лицом в листве и ощущая на себе кроме рации ещё что-то тяжёлое. В голове стоял туман, она сильно кружилась и меня тошнило. Правая рука при попытке на неё опереться резанула дикой болью и отказалась держать тело. Кое-как, отпихнув этот объект, я опёрся на левую руку и поднял голову — на мне, оказывается, лежал капитан. Безжизненное лицо, порванная и залитая кровью гимнастёрка и вдобавок всё вокруг буквально покрыто кусочками мяса и залито тёмной, почти чёрной в таком освещении кровью. Перевалив капитана на спину, я прислушался к его груди — сердце билось. В мертвенно бледном цвете луны, стоял едкий с кислинкой запах взрывчатки, а так же удушливо пахло свежей кровью и разорванными внутренностями от остатков тел. Судя по состоянию тел — перевязывать в этом аду уже никого не надо было. В глаза бросилась полусрубленная осколком ветка ели, на которой висела осклизлая гирлянда чьего-то кишечника. Страшно заорав, я схватил капитана здоровой рукой и с нечеловеческим усилием вскинув его на плечо — поволок, не разбирая дороги, не обращая внимание на всё возрастающую боль в груди…
Капитан Кадорин Андрей Геннадьевич.
Очнулся я от чьего-то всхлипывания доносившегося почти рядом. Кое как заставив себя раскрыть глаза, через мутную красную кашу увидел радиста, скорчившегося рядом со мной и с ног до головы покрытого кровью. На его молодом, безусом лице белели широко открытые бешеные глаза, парень, обнявший себя за колени левой рукой, покачивался вперёд-назад и постоянно шептал: "Ребята! Ребята!". Попытка хоть немного приподняться не увенчалась успехом — в груди резко что-то резануло и из горла сам собой вырвался тихий стон. Мгновенно развернувшись и бросившись передо мной на колени, Олег начал меня трясти, истерически рыдая и шепча: "Товарищ капитан! Вы живы!.. Только не умирайте!.. Они все мертвы!.. Ребята все мертвы!.. Товарищ капитан!"…
Глава 18
С точки зрения дроу, плетение волос является процессом, чуть ли не интимного характера — во всяком случае, ощущение от взглядов солдат было довольно неприятным. Да ещё этот старичок не вовремя образовался — короче достали! Как говорила одна прелестная Сида — пошли они все лесом, полем, да торфяником. Перетопчатся все — у меня ответственный процесс. Тем более хумансы уже вымывшись, затеяли процесс коллективного бритья. Старшина с загадочным видом правил бритву на ремне, перекинутом через ветку ивы и периодически пессимистично проверял ногтем остроту лезвия. Сергей как самый ответственный и уже побритый сидел с пулемётом — пара порезов украшающих его физиономию, как выяснилось на практике, бритва была всё же туповата. Закатанные галифе, снятая гимнастёрка и наличие пулемёта придавало ему вид коммандос (мэйд ин РККА) на отдыхе.
Отвернувшись к реке, с гордым, независимым видом и специально не обращая на чужие взгляды внимания, принялся сооружать на своей многострадальной голове нечто. Почти без участия сознания, из разгрузки достаётся несколько длинный кожаных шнурков, пять бронебойных наконечников и один листовидный. На глазах немного притихших зрителей, когтистые пальцы осторожно разбирают по прядям отмытые белоснежные волосы и начинают заплетать необычную причёску. Туго стянутые пятью косицами волосы на черепе сходятся на затылке в единую толстую косу, плотно переплетённую кожаными ремешками и завершающуюся листовидным наконечником от стрелы, вплетённым непосредственно в последние пять сантиметров косы — практически полностью состоящих исключительно из кожи. Вся эта красота, сооружённая буквально за несколько минут, конечно, вызвала некоторое удивление у присутствующих, но самый большой вопрос читался во множестве человеческих и в паре древесных зрачков относительно пяти узких ромбических наконечников от стрел, вплетённых в косу перпендикулярно ей на равном расстоянии друг от друга, образуя в комплекте с волосами подобие остистых выступов на хребте дракона. Если конечно собравшиеся вокруг любопытные хумансы представляют, как выглядит дракон, в отношении духа леса я не сомневался — старичок за свою жизнь видел и не такое. Осторожно мотнув головой из стороны в сторону и убедившись в том, что наконечники прочно закреплены в волосах, я резко наклонил голову вправо, чуть выворачивая при том шею, коснувшись подбородком ключицы. Дружный треск, столкнувшихся при сгибании косы, наконечников явился аккомпанементом тихому свисту кончика косы, срубившему тоненькую веточку ивы, до сих пор маячившую перед моим лицом. Удовлетворённо хмыкнув, я развернулся к затихшим спутникам и принялся одеваться, к этому моменту я уже достаточно высох.
— Сешес, а зачем вообще ты это заплёл?
— Каждая часть тела является оружием, так почему бы не сделать оружием волосы? Вот поэтому почти все эльфийские воины, вне зависимости от приверженности свету или тьме, предпочитают носить вот такие боевые причёски — удобно, смертоносно и всегда под рукой. Так что Валерий Сергеевич, в ближнем бою с эльфом нужно опасаться не только его ножа — когти, клыки и даже волосы замечательно дополняют любой арсенал.
— Хм? А я то дурак тебе ещё постричься предлагал.
Застёгивая разгрузку и надевая солнечные очки, я задумчиво произнёс:
— Ты бы ещё предложил когти состричь и зубы спилить.
Глаза старшины резко блеснули и уровень его подозрительности вдруг резко превысил сто процентов — потянувшись рукой к моим солнечным очкам, он в лучших традициях чекистов выдал фразу:
— Командир, а что за очки у тебя такие интересные — можно глянуть?
В непонятках и на автомате я снял и протянул ему очки и только тут до меня докатило — идиот, упаковку прятал! Бирки спарывал! Ну не могу я от них отказаться — не могу. Иначе днём, как крот буду передвигаться, в очках и то приходится щурится, несмотря на надвинутый капюшон и поляризованные стёкла. А если не могу отказаться, значит, буду мазаться толстым слоем вранья. За отмазы по технике у меня отвечают кто — правильно — дварфы. Значит, будем сейчас нашему Шерлоку Холмсу мозги канифолить! После обучения в аспирантуре, думаю уж это я умею на достаточно высоком уровне. В груди тревожно забухало сердце, всё быстрее и быстрее набирая обороты. Надпочечники впрыснули в кровь бешеное количество адреналина и видимый мной мир начал задёргиваться чуть красноватой дымкой. Сознание вдруг стало кристально чистым и все тревоги относительно возможного разоблачения стали вдруг такими незначительными — Как вообще эти хумансы могут меня в чём-то подозревать — да они должны быть горды только оттого, что я позволил им находиться в своём обществе и они ещё живы. — Ssussun! Ssussun pholor dos! Да какого света я вообще должен оправдываться перед ними?
В это время старшина с большим интересом вертел в руках очки и пытался обнаружить на них "шифровку агента мирового троцкизма". Очки были из стекла с металлической оправой. На ушках когда-то был логотип производителя, но это было давно и не правда. В процессе осматривания он убрал их с прямого солнечного света и продвинутый хамелеон послушно стал прозрачным — данное превращение вызвало у сержанта приступ удивления и он ещё несколько раз повторил этот фокус — то пряча, то выставляя линзы на солнечный свет. Наконец наигравшись, он с сожалением, обманувшегося в своих предположениях контрразведчика, протянул их обратно и задал заковыристый вопрос:
— Что ж за стёкла такие странные — на свету непрозрачные — а в темноте прозрачные? Как такое сделано?
Надев очки на глаза и с наслаждением выдохнув, я прошипел этому чрезмерно любопытному хумансу.
Поделиться книгой: