Хищники

— Ну вот и хорошо, — подвел итог вор в законе. — А насчет крови не переживай. Ты ведь не на мокруху шел, убил по необходимости, значит, грех я тебе по воровскому закону отпускаю.

Корнеич открыл коробочку с монограммой и увидел купленную Кацем для супруги брошь от Картье.

— Богатая вещица, — поцокал языком вор. — Подарим-ка ее, пожалуй, Диане.

Володя кисло усмехнулся.

— Шучу, — тоже хмыкнул Корнеич, — конечно, шучу. Не хватало мне еще на старости лет спалиться на барахле с мокрого дела! В переплавку отдам.

Старик положил брошь обратно в коробочку и взял кассету.

— Что, тоже в сейфе была? — спросил он. — Порнуха, наверно. Посмотрим? Деньги-то успеем поделить.

— Давай, — мотнул головой уже порядком окосевший Володя и, пошатываясь, направился к видеомагнитофону.

Когда на экране появилось изображение развалин Фрунзенского универмага, Петр Корнеевич Сергеев понял, что вместо заурядной порнушки ему предстоит увидеть нечто весьма серьезное — недаром эта кассета хранилась вместе с целой горой баксов. Когда же на экране стали возникать все действующие лица трагического спектакля, старик не на шутку разволновался. Он узнал недавно погибшего «строителя пирамид» Денисова и одного из бандитов. Дмитрий Бармашов по кличке Бармаш был хорошо знаком ветерану криминального мира. Конечно, вору приходилось видеть по телевизору и ведущую канала «КТВ» Ренату Войцеховскую, но он даже не догадывался о том, что она является женой Максима Денисова, застреленного, по официальной версии, при оказании вооруженного сопротивления во время ареста. Теперь же, досмотрев кассету до конца, Корнеич знал всю так тщательно скрываемую руоповцами правду.

— Ай да полковник! Ай да сволочь! — восклицал старик. — Понятно, почему он не дал вовремя команду прервать начавшуюся на его глазах разборку — он просто хотел, чтобы «быки» и коммерсант со своим телохранителем перестреляли друг друга. А кейсу с «лимоном» баксов «приделал ножки» сам полковник. Где эти бабки сейчас? Может, их аккуратно занесли в протокол? Хрена с два! Да, прыткий полкан оказался! —качал головой старик. — Знал я про его аппетиты, но чтобы вот так внаглую, да еще при помощи СОБРа! Денисов-то этот все правильно сделал, ведь у него жену и дочку похитили. Да я бы за такое дело!..

Вор не на шутку разволновался. Конечно, он и сам не ангел, но он заслуженный вор в законе, которого знает вся уголовная элита. Всем известно, как он относится к похищению детей: тех, кто решился на такое, следует уничтожать на месте. Как можно ради наживы рисковать жизнью невинного ребенка? Низко, подло, омерзительно! Размышляя таким образом, вор вдруг вспомнил о недавнем сообщении средств массовой информации, в котором рассказывалось о гибели командира СОБРа майора Безукладникова при задержании заезжего гастролера Махарадзе. Разведка доносила, что после этого большинство бойцов спецотряда отказалось служить под началом нового командира. В результате кого-то вообще уволили из МВД, кого-то перевели в другие подразделения... И хотя на работе СОБРа кадровые перестановки почти не отразились — зубы и расколотые мобильники по-прежнему разлетались в разные стороны во время рейдов, — но в воровской среде высказывались предположения, что смерть Безукладникова была подстроена самими ментами. Что ж, теперь Корнеич знал, по какой причине майор мог впасть в немилость у кое-кого из высших милицейских чинов. При просмотре кассеты Корнеич убедился, что майор, мягко говоря, отрицательно реагировал на то, как руководил операцией полковник Кирилленко. Сцена же прощания Максима Денисова с его маленькой дочкой вызвала в душе старика давно забытое чувство сострадания. Все-таки не совсем очерствела душа Петра Корнеича за пять десятилетий воровской жизни. Или просто сказывался возраст? К старости даже самые отпетые головорезы порой становятся сентиментальными...

Так или иначе, но полученная информация давала серьезный повод для размышлений. В душе вора боролись два желания: чисто человеческое — наказать зарвавшегося мента, и сугубо шкурное — используя имеющиеся факты, «снять» с высокопоставленного чиновника МВД кругленькую сумму. Впрочем, одно другому не мешает. Миллион баксов — не такая уж высокая плата за жизнь, подумал Корнеич, тем более для такого продажного типа, как полковник Кирилленко. Наверняка в Швейцарии у полкана имеется счетик в банке, на котором копятся денежки на зажиточную старость. Интересно, есть ли еще копии этой кассеты? И если да, то у кого? Если такая видеозапись попадет в ФСБ, то для Кирилленко в любом случае лучшим выходом будет пустить себе пулю в лоб. Поэтому, прежде чем он вздумает свести счеты с жизнью, его надо основательно обтрясти на бабки. Как говорят любители шашек, взять «за фук»! Интересно, имеются ли другие копии этой пленки и сколько вообще людей посвящено в эту историю?

Старик вышел из задумчивости и взглянул на Володю.

— Не заснул? Зря, — сказал Корнеич тоном, не предвещавшим ничего хорошего. — Ну, как тебе кассетка?

— Интересно, — заплетающимся языком пробурчал взломщик. — Все друг друга мочат, а полковник хиляет домой с чемоданчиком. Неплохие бабки, наверно, там были, а?

Корнеич с досадой понял, что его помощник не так пьян, как кажется, и включил в комнате свет.

— Вова, глянь-ка на меня, — приказал он. Володя повиновался и, уже в который раз за этот день, испытал чувство страха. Во взгляде старика читалась холодная беспощадность — становилось понятно, почему при имени Корнеича даже матерые авторитеты готовы были наложить в штаны. — Вот что я тебе скажу, Вовчик! — продолжал Корнеич. — Ты уж извини, что я втер тебя в это дело, но я и сам не знал, что на этой кассете. Теперь же вот знаю и займусь этим делом, но тебе таких вещей знать не стоит. Все это большой кровью может обернуться. Так что я тебе приказываю: забирай свою долю и исчезни. Исчезни так, чтобы про тебя хотя бы год никто не слышал. Ни во что не впрягайся, просто живи в свое удовольствие где-нибудь в Крыму, и все. Маляву только пришли, чтобы я знал, где тебя искать в случае чего. И упаси тебя бог вякнуть кому-нибудь о том, что ты сегодня видел. Ты знаешь: в случае чего я тебя из-под земли достану... Ну ладно, дружок, поспи часок-другой, а потом линяй. Пока!

Корнеич поднялся, вынул кассету из видеомагнитофона и шаркающей походкой вышел из комнаты. Володя некоторое время сидел неподвижно, глядя в одну точку прямо перед собой, затем залпом допил коньяк из стакана и принялся считать пачки долларов, грудой лежавшие на столе. При этом ему и в голову не приходило как-то исказить результат подсчета в свою пользу. Деньги деньгами, но голова дороже.

Ночью с пятницы на субботу Маркелову не спалось. Он неотвязно думал о том, что должно случиться всего через несколько часов недалеко от Сестрорецка, на месте его предполагаемой встречи с боссами компании «Фердинанд». Но как Ворон найдет его и что сумеет предпринять, имея считанные часы для подготовки? Он сказал: «Ничему не удивляйся». Ладно, посмотрим... Судя по обстановке, в которой встретились Маркелов с Вороном, можно ожидать чего угодно, вплоть до воздушного десанта...

Проворочавшись без сна до самого утра, Маркелов задремал лишь за час до того, как на прикроватной тумбочке настойчиво запиликал будильник. Прихлопнув его ладонью, Николай встал, умылся, тщательно побрился, надел новый, недавно купленный костюм, выпил крепкого кофе и, закурив уже четвертую за утро сигарету, стал ждать машину. «Вольво» подъехала за две минуты до назначенного времени и, не сигналя, остановилась у подъезда.

Маркелов не спеша затушил сигарету, поднялся, взял в прихожей кейс с документами и вышел из квартиры. Открыв заднюю дверцу машины, он плюхнулся на заднее сиденье и, не здороваясь с водителем, сухо бросил:

— Поехали!

Новенький автомобиль, еще пахнувший снятым с сидений полиэтиленом, сорвался с места и, лавируя в потоке машин, понесся к Приморскому шоссе.

— Меня зовут Стас, — нарушил тишину салона водитель, когда «вольво» миновала город. — Теперь я ваш персональный водитель, Николай Романович. Машина записана на ваше имя, я имею доверенность на право управления. О техобслуживании и моей зарплате позаботились ваши компаньоны, так что с этим никаких проблем не будет. Единственное, что от вас требуется, это бензин. Желательно девяносто восьмой. На «Несте» он есть всегда.

Маркелов кивнул в ответ, закурил очередную сигарету и сухо сказал:

— Я в курсе.

Спустя несколько минут, когда от сигареты остался лишь фильтр, он наклонился к водителю и спросил:

— На какой срок у тебя доверенность?

— Что?

— На какой срок у тебя доверенность на управление этой машиной?

— На три месяца. А что? — Маркелов заметил, как обеспокоенно блеснули в зеркале заднего вида глаза Стаса.

— Нет, ничего... Следи лучше за дорогой, а то мы с тобой превратимся в два бифштекса.

— Ну, это вряд ли! — рассмеялся водитель. — Я десять лет в таксопарке отработал без единой аварии. Так-то! — Стас ласково похлопал пальцами по рулю. — Не волнуйтесь, Николай Романович, он меня слушается.

Маркелов снова кивнул в ответ и, несколько расслабившись, откинулся на широкую бархатную спинку сиденья. «Нет, этот бывший таксист вряд ли имеет хоть какое-нибудь отношение к тем ублюдкам, что убили Державина и надругались над Таней. Просто водила...» — подумал он.

— У тебя семья есть, Стас? — поинтересовался Маркелов.

— А как же! — охотно ответил шофер, радуясь разговорчивости нового хозяина. — Жена, двое детей. Дочке — пять, сыну — три. Все как у нормальных людей!

— Это хорошо, — тихо произнес Николай, — моему тоже три года. И он очень похож на мою жену... Татьяну...

Маркелов поймал в зеркале ясный взгляд Станислава и цепко проследил за его реакцией. Нет, не знает он про тот кошмарный вечер, когда... Как она сейчас там?

— А мои шалопаи — вылитый я! — сообщил водитель, самодовольно улыбаясь. — Копия!

Он замолчал, удовлетворенный тем, что начальный контакт с новым боссом состоялся, а Маркелов не хотел продолжать разговор, потому что думал совсем о другом — о предстоявшей мести «бизнесменам» из «Фердинанда» и скотам, виновным в смерти Державина и надругательстве над Таней. Поэтому почти до самого конца пути ни пассажир, ни водитель не проронили ни слова. Вскоре автомобиль свернул с шоссе на узкую, но ухоженную асфальтовую дорогу и через пять минут остановился у зеленых металлических ворот. Маркелов огляделся. Место очень походило на закрытый санаторий, в которых раньше отдыхали партийные бонзы. Сейчас большинство особняков было продано и верных членов ленинской партии сменили новые российские бизнесмены. Впрочем, у половины роскошных домов, назвать которые дачами не поворачивается язык, и по сей день остались старые хозяева. Как пел в одной из песен Игорь Тальков — «перестроить можно рожу, ну а душу, никогда».

Из расположенного у ворот домика, похожего на КПП, вышел парень в камуфляже с автоматом за спиной.

— Однако!.. — вслух произнес Николай и вопросительно посмотрел на Станислава. — Что это за владения? Генеральские, наверно? — Незаметным движением «афганец» нажал на кнопочку автоматической шариковой ручки. С этого момента Ворон мог слышать все, что слышал и сам Маркелов.

— Здесь дачи высших чинов Министерства обороны, — кивнул водитель. — И не только...

— Понятно, — Маркелов удовлетворенно цокнул языком. — Лучше и не придумаешь. Безопасность жителей поселка обеспечивают самые настоящие спецы из элитных воинских подразделений! Сплошной покой и экономия, особенно для тех коммерсантов, кто опасается за свою жизнь.

Солдат подошел к машине, узнал сидевшего за рулем Станислава, вернулся обратно в домик, и через секунду массивные зеленые створы ворот с нарисованным на них символом новой России — двуглавым орлом медленно разъехались в разные стороны. «Вольво» плавно тронулась с места и покатила по идеально выметенным дорожкам в глубь территории.

— Похоже, тебя здесь хорошо знают, — будто между прочим обронил Маркелов, не глядя на водителя.

— Конечно, — согласился тот, — ребята на карауле одни и те же. Я их тоже знаю. До сегодняшнего дня я почти месяц работал личным шофером вашего компаньона, и мы часто заезжали на дачу Кирилла Аркадьевича...

При слове «компаньон» Маркелов тяжело вздохнул.

— Какого Кирилла Аркадьевича? — поинтересовался он. — Не слышал о таком.

— Даже если и не слышали, то сейчас обязательно познакомитесь! — бодро заявил Станислав, останавливая автомобиль на площадке возле внушительного строения, напоминавшего феодальный замок, рядом с двумя шикарными черными «мерседесами» с тонированными стеклами. Размах поразил Маркелова. От дач, мимо которых он проехал только что, это чудо архитектуры отличалось так же, как роскошная четырехкомнатная квартира отличается от собачьей конуры.

— Ну вот и приехали, Николай Романович, — сообщил водитель тоном хорошо вымуштрованного лакея. — Я буду здесь. Счастливо отдохнуть и так далее!

Не успел Маркелов подняться на две ступеньки, как дверь особняка открылась и он увидел на пороге мужчину — на вид лет около пятидесяти, одетого в дорогой элегантный костюм, с чуть насмешливым и чуть надменным взглядом. Такой взгляд бывает у людей, привыкших вершить чужие судьбы. Говорят, что после первого миллиона долларов начинаешь по-другому смотреть на мир. Что же, если это так, то стоявший перед Маркеловым бизнесмен наверняка располагал такой суммой.

— Ну наконец-то, Николай Романович! — радушно произнес встречавший гостя мужчина. — Давайте знакомиться, хотя мы с вами уже говорили по телефону. Меня зовут Владислав Арсеньевич Феоктистов, я представляю внутрироссийские интересы компании «Фердинанд». Например, ведаю заключением взаимовыгодных контрактов с такими организациями, как ваш фонд... — В глазах мужчины появился хитрый, а точнее, хищный блеск. Он протянул руку Маркелову, но мгновение спустя был вынужден ее опустить. У Николая была только одна рука, и в ней он держал кейс с документами. Таким образом «афганец» избавил себя от необходимости пожимать руку людям, в которых он с удовольствием разрядил бы весь магазин автомата Калашникова.

— Здравствуйте! — Маркелов старался выглядеть и держаться непринужденно, хотя и подозревал, что это у него выходило с трудом. Как можно улыбаться такому ублюдку?! Ведь он прекрасно знает, какими методами убеждения пришлось воспользоваться, чтобы заставить Маркелова пойти на подписание договора!

— Прошу вас, проходите, — пропустил Феоктистов Николая в дверь. — Нам на второй этаж. Кирилл Аркадьевич и Валерий Данилович ждут вас там.

Они поднялись наверх и оказались в просторной светлой комнате, посреди которой стоял овальной формы стол со всевозможными закусками и напитками. Вокруг стола стояли четыре стула — по количеству собравшихся. Когда Маркелов переступил порог комнаты, остальные «бизнесмены» дружно поднялись с широкого, обитого темно-зеленым велюром дивана и направились ему навстречу, изобразив на лицах такие же фальшивые, как и у Феоктистова, улыбки.

— Очень рад, что вы приняли наше предложение провести вместе выходной, — слащаво осклабился высокий светловолосый франт, на пальце у которого Маркелов заметил массивный золотой перстень с ярко-красным агатом. — Решетов, Валерий Данилович. Юрист. На моих плечах — составление важнейших коммерческих документов компании. Помните детскую книжку «В стране невыученных уроков»? — Решетов рассмеялся. — Казнить нельзя помиловать. Одна запятая — и судьба человека предопределена!

— Маркелов. — Николай сухо кивнул юристу и переключил внимание на главное действующее лицо сегодняшней встречи.

— Добрый день, господин председатель фонда! — Хозяин особняка, в отличие от Феоктистова и Решетова, правильно оценил обстановку и даже не предпринял попытки протянуть Маркелову руку для приветствия. — Моя фамилия Лескович, Кирилл Аркадьевич. Я генеральный директор компании «Фердинанд».

Николай сразу обратил внимание на его глаза. Они смотрели прямо на него, но, казалось, его не видели. Пустые, холодные стекляшки с лазурно-голубыми контактными линзами... Взгляд профессионального убийцы, безжалостно заглядывающего в глаза своей жертве. Достаточно посмотреть в эти глаза, чтобы понять — именно он отдал приказ «убедить» Маркелова в необходимости сотрудничества с «Фердинандом». Николаю неудержимо захотелось разжать пальцы, бросить кейс на сверкающий паркетный пол и одним сокрушительным ударом своротить челюсть этому самодовольному мерзавцу.

— Очень приятно, — непослушным языком произнес Маркелов и сглотнул подступивший к горлу комок. — Надеюсь, мы договоримся...

— Безусловно! — Лескович положил руку Маркелову на плечо и слегка подтолкнул гостя в сторону накрытого стола. — Но сначала перекусим. Не знаю, как вы, а я чертовски проголодался!.. Ведь вы не торопитесь, правда? У нас впереди еще много интересного намечается! Не так ли, Владислав Арсеньевич?

— Я ведь вас предупреждал, Николай Романович, помните? — поддержал своего шефа Феоктистов. — У нас обширная программа... Сначала — завтрак, потом — подписание договора о, так сказать, дружбе и сотрудничестве, а уж после этого активный отдых в компании очаровательных дам! Как видите, господин Маркелов, мы обо всем позаботились! Сегодняшний выходной день вы запомните надолго!

— Надеюсь, что навсегда, — глухим голосом ответил Николай, но никто из его «компаньонов» даже приблизительно не представлял себе, какой именно смысл Маркелов вкладывал в свои слова.

Все сели вокруг стола, а неизвестно откуда появившийся верзила в твидовом пиджаке, под которым Маркелов без труда разглядел кобуру с пистолетом, принялся разливать по стопкам водку «Смирнофф» из большой запотевшей бутылки со стеклянной ручкой. Когда все четыре рюмки были полны, Лескович ленивым движением руки отослал верзилу прочь. Тот исчез за дверью, осторожно прикрыв ее за собой, а шеф поднял рюмку и произнес:

— Предлагаю выпить за нашего нового партнера, Николая Маркелова. За то, что он хоть и не без некоторых колебаний, но все же принял правильное решение.

Тост прозвучал столь недвусмысленно, что Николаю снова захотелось встать и размазать Лесковича по стенке, но он успокаивал себя мыслью о неизбежности скорого возмездия. Авторучка-микрофон, лежавшая в нагрудном кармане его пиджака, давала возможность Ворону быть в курсе происходящего и действовать согласно обстоятельствам.

«Главное — ничему не удивляйся...» — слова профессионала, как заевшая старая пластинка, раз за разом прокручивались в голове у Маркелова, и он ждал. Но сначала ему предстояло все же сыграть роль человека, «убежденного» в необходимости «дружбы» с этими подонками, и подписать договор, ставящий фонд инвалидов афганской войны в зависимость от грязных прихотей воротил «Фердинанда».

— За наше сотрудничество, Николай Романович, — слащаво улыбнулся Решетов и, прежде чем поднять стопку, покрутил на пальце перстень.

— За нового партнера, — поддержал Решетова Феоктистов и, залпом влив в себя ледяную водку, с жадностью накинулся на лососину и салат из шампиньонов.

Маркелов тоже выпил и принялся за еду. «Какого черта сидеть голодным, когда можно вкусно поесть? — подумал он. — Надо вести себя как можно естественней, и тогда они окончательно потеряют бдительность. Это будет только на руку Ворону, готовящему им страшную кару. Впрочем, они и так чувствуют себя весьма комфортно. Феоктистов что-то говорил насчет дальнейших развлечений? Скорее всего он имел в виду традиционную в таких случаях сауну, бассейн, холодное пиво и уже поджидающих своего часа где-нибудь в соседней комнате длинноногих проституток, готовых за сотню баксов на любые услуги. Конечно, шлюхи — это уже перебор, зато от сауны и массажа отказываться совсем не обязательно. Пусть видят, что бывший офицер спецназа хотя и запуган, но, с другой стороны, не прочь сполна насладиться теми удовольствиями, которые предлагают ему новые партнеры. Ведь именно этого они хотят? Запугать, купить и сделать своей марионеткой — как девяносто процентов председателей всех российских фондов. Ну так пусть считают, что у них это получилось...»

Примерно через час завтрак был завершен, и Маркелов в сопровождении Лесковича, Феоктистова и Решетова перешел из столовой в комнату для рабочих встреч. Решетов выложил на стол четыре экземпляра договора между фондом и компанией, на которых уже стояли подписи Лесковича и печать фирмы.

— Теперь дело за вами, Николай Романович! —бодро заявил юрист. — Всего минута — и мы станем компаньонами.

— Подождите, подожите, — Маркелов отодвинул от себя бумаги. — По-моему, вы слишком торопитесь. Мы обговорили еще не все детали.

— Какие именно детали вас смущают, Николай? — вмешался в разговор Лескович. — Говорите, не стесняйтесь. Ведь для этого мы и собрались.

— Меня не устраивает процент отчислений от прибыли в результате внешнеторговой деятельности вашей компании, — отчеканил Маркелов. — Как-никак благодаря фонду вы получаете возможность зарабатывать очень солидные суммы... И что предлагаете нам взамен? Несчастные десять процентов от прибыли?! Это просто смешно!

Бывший спецназовец всеми силами пытался изобразить из себя жадного до денег человека, который ради наживы согласен душу продать дьяволу. И надо сказать, на руководящих сотрудников «Фердинанда», включая и генерального директора, такая неожиданная прыть скромного инвалида произвела впечатление. Лескович, правда, не подал виду, но внутренне порадовался неожиданно обнаружившемуся в тихом «афганце» корыстолюбию. С таким человеком легче работать. Гораздо легче, чем с тем, кто вынужден пойти на сделку исключительно из соображений личной безопасности и безопасности своей семьи. От того, кто работает только из страха, в любой момент можно ждать подвоха, и, если ему представится хоть малейшая возможность «сдать» своих деловых партнеров, он, не задумываясь, сделает это. Шкурный же подход служит гарантией от таких неожиданностей.

— Ну и каково будет ваше предложение, Николай? — Генеральный откинулся на спинку высокого антикварного стула и с интересом посмотрел на Маркелова.

— Двадцать процентов фонду и пять — лично мне, без всяких документов и прочей чепухи, — задрожавшим от умело сыгранного азарта голосом выпалил Маркелов, и его глаза стали лихорадочно перебегать с Лесковича на Решетова, с Решетова — на Феоктистова.

— Ну хорошо, — произнес Лескович после продолжительной паузы, в течение которой Маркелов даже слышал ход своих наручных часов. — Десять процентов остается фонду плюс три процента лично для вас. Устраивает?

Бесцветные глаза выжидательно уставились на Николая.

— Нет! — резко отрубил Маркелов. — Минимум пятнадцать и пять. Это мое последнее слово. Иначе я... ухожу!

Последние слова Маркелов умышленно произнес не слишком твердо, чтобы сидевшие рядом «партнеры» решили, что он почти сломался, и бросили бы жадному до денег калеке последнюю кость, после которой он упадет на колени, поцелует шнурки своих благодетелей и согласится быть их вечным рабом. Тем более что уйти просто так, не подписав документы, Маркелову все равно не позволят.

— Ну что же... — недовольно поморщившись, произнес Лескович. — Только из чувства симпатии к вам лично, Николай Романович, я предлагаю... — Маркелов краем глаза заметил, как глумливо изогнулись уголки губ юриста и «ответственного за внутрироссийские дела» Феоктистова. Смейтесь, смейтесь! Хорошо смеется тот, кто стреляет первым! — ...Я предлагаю десять процентов фонду и пять — лично вам.

Давая понять, что торг закончен, Лескович повернулся к юристу и приказал:

— Валерий Данилович, порви эти бумажки и организуй нам по-быстренькому новый вариант договора. Внизу есть компьютер и принтер. Дело пяти минут! А мы с господином Маркеловым пока перекурим...

Через четверть часа договор о сотрудничестве между фондом инвалидов афганской войны и фирмой «Фердинанд» был подписан обеими сторонами и заверен печатями. Один экземпляр остался в кейсе у Маркелова, а три остальных Лескович убрал в папку, которую положил в ящик письменного стола.

— Вот и замечательно! — Кирилл Аркадьевич произнес эти слова так, словно с его души свалился камень. — Итак, с понедельника можно вплотную приступить к первому торговому проекту, а сейчас пора немного расслабиться! Вы согласны, Николай? — В отличие от Решетова и Феоктистова главный босс называл Маркелова по имени, тем самым словно показывая, насколько сократилось расстояние между ними. Ведь теперь они — партнеры, можно сказать — почти друзья!

— Я не против, — с готовностью согласился «афганец».

Он даже набрался нахальства подмигнуть Лесковичу, что окончательно убедило того в лояльности руководителя фонда. «Теперь он с потрохами наш», — подумал Кирилл Аркадьевич и растянул губы в улыбке.

— Ну, тогда прошу вас, господа!.. Оставим здесь все свои проблемы и приступим к водным процедурам! В сауну, все в сауну! — Лескович махнул рукой, призывая всех следовать за ним, и вышел из комнаты. Маркелов первым ринулся следом, демонстрируя острое желание поскорее оттянуться. Феоктистов и Решетов не могли не оценить такую прыть. Они тоже подумали, что однорукий ветеран теперь навсегда «их человек».

Компания спустилась на первый этаж, миновала холл, небольшую оранжерею, благоухавшую цветочными ароматами, и оказалась в уютной круглой комнате с роскошным мраморным камином, расставленными вдоль стен мягкими диванами и журчавшим прямо посередине, на мраморном возвышении, декоративным фонтаном — уменьшенной копией петергофского Самсона. Мускулистый атлет раздирал пасть льва, из которой била подсвеченная со всех сторон разноцветными лампами струя воды. Рассыпаясь в воздухе на миллионы капель, она образовывала самую настоящую радугу, только в отличие от той, что иногда бывает после теплого летнего дождя, эта радуга никуда не исчезала. С какой бы стороны комнаты человек ни смотрел, он всегда видел переливающееся семицветие.

— Ну и красотища, честное слово! Вот это да! — тоном деревенского увальня, впервые в жизни оказавшегося в городе, произнес Маркелов. — Не хватает только девочек, исполняющих танец живота, а так — отлично!

— А вы, Николай Романович, оказывается, настоящий ценитель прекрасного! — рассмеялся Лескович. — Девочки тоже будут, но чуть позже. А сейчас предлагаю разогреться для поднятия жизненного тонуса. Пройдемте! — Хозяин дома потянул на себя одну из двух выходивших в круглую комнату резных дверей, и взгляду Маркелова предстала гладь роскошного бассейна в форме капли, обложенного розовой плиткой. Идеально ровная поверхность воды сияла, подсвеченная изнутри двумя мощными галогеновыми светильниками, и по цвету напоминала шампанское. «Словно гигантская слеза...» —машинально отметил Маркелов.

— Здесь бассейн, а там... — Лескович указал на две двери, видневшиеся за бассейном, — ...там парная и раздевалка. Простыни, шлепанцы и полотенца уже готовы. Вперед! — и он первым шагнул на кафельный пол и направился мимо бассейна к раздевалке. На секунду остановившись, он распахнул дверь, ведущую в сауну, тут же закрыл ее снова и повернулся к шедшим следом мужчинам.

— На термометре ровно сто градусов. Никто не боится сварить яйца вкрутую? Ха-ха!..

— Ну вот, Коля, и закончились твои трудные дни, — сказал Маркелову Лескович, когда все уже сидели в парилке. Выпятив живот и широко расставив ноги, генеральный директор размашистыми движениями размазывал по волосатому телу обильно стекавшие ручейки пота. — Главное — выполняй то, что я буду тебе говорить, понял? Тогда и деньги немалые, и квартира хорошая, и девочки красивые — все у тебя будет... И постарайся не совершать глупостей, чтобы потом не пришлось за них расплачиваться... — Мутный взгляд Лесковича уперся в глаза Маркелова. — С теми, кто имеет деньги и власть, надо дружить, Коля, иначе пропадешь.

— Понимаю, Кирилл Аркадьевич, — переборов ярость, ответил Николай. — Я все понимаю...

— Уф-ф! Вы как хотите, а я больше не могу! — не выдержал Феоктистов. Он спрыгнул с полки, распахнул дверь и грузно плюхнулся в бассейн. — Ой, хорошо!

— Пожалуй, мне тоже достаточно. Пора освежиться, — спокойно сообщил Лескович.