На развалинах мира

      Только щенок - верная и неразлучная тень - сопровождал меня в вылазках и путешествиях. Он терся об ноги, выпрашивал ласку и внимание. А я, забываясь, порой начинал разговаривать с ним. Да еще и удивлялся, что не слышу ответной речи!

      - Что ты там опять унюхал?

      Пес увлеченно копался в очередной куче хлама. Его нос вбирал в себя недоступные мне запахи - он поскуливал от переизбытка чувств, водил им по ветру и всеми четырьмя лапами старался прокопать нору в глубине этой кучи.

      - Что, талант землекопа пропадает?

      Щенок не оценил шутку. Гавкнув что-то, продолжал рыть свою яму. От нечего делать - мы не спешили - я присел рядом, на слежавшуюся землю. Это была даже не земля - та взвесь, которая падала на мою голову всю зиму. Спрессовавшись под нескончаемыми дождями, она стала столь же крепкой, как твердая порода. Только за пределами города, там, где почти не встречались каменные строения, она как-то разлагалась в почве и не затвердевала настолько сильно. Теперь я понимал, почему дикари, про которых случалось смотреть кино, или телефильмы, всегда носили на задней части какую-нибудь ткань. Повесив кусок пледа по их примеру, я сразу оценил такой способ предохранять кое-какие участки тела, от неблагоприятного воздействия холодных камней. А ведь присаживаться на отдых приходилось часто, причем не на самые подходящие камни или глыбы. Подумав об этом, я с грустью усмехнулся - вот так! Одеваюсь, как дикарь, ем, как дикарь, наверное, скоро стану и думать так же… Разве только что пока еще не охочусь - но что-то подсказывало мне, что это не за горами…

      - Как ты думаешь, щеня, когда я начну сходить с ума?

      Хорошо, хоть он меня не понял - я бы точно свихнулся, начни он смотреть на меня, после этих слов с укоризной - что, мол, несешь, хозяин? Он рылся в яме - наружу уже торчал один хвостик.

      - Смотри, морду себе не оцарапай! Как я потом тебе ее лечить буду? Не пластырь же накладывать…

      Ответом донеслось приглушенное сопение - он меня не слышал. Небосвод заметно потемнел. Первый признак, что через несколько минут нас опять начнет поливать, какой-нибудь дрянью. Я уже научился определять, когда пора сматываться в укрытие, и решил поторопить пса.

      - Закругляйся! Нам пора!

      Хвост вертанулся еще разок и замер. Из глубины донеслось приглушенное и злое рычание.

      - Крыша поехала? Вылазь, тебе говорят!

      Рычание стало еще более грозным.

      - Что такое?

      Какое-то нехорошее предчувствие заполонило грудь - словно знал, что щенок докопался до чего-то, что при ближайшем рассмотрении вряд ли может мне понравиться.

      - Ну, чего там? - почему-то шепотом спросил я.

      Мой пес понемногу - то ли боком, то ли пятясь, как рак, выползал из отверстия. Он высвободил голову и грозно рыкнул - в голосе щенка уже слышалась будущая мощь! Он повернулся к яме задними ногами… и полил, как метят все собаки встречные столбы во дворах.

      - Ого? Помечаешь? Или, презрение выказываешь… Если последнее, то поясни, пожалуйста, на чей счет?

      Он неторопливо приблизился ко мне и ткнулся мордой в ладони. Я погладил его по голове. Щенок взвизгнул - отпрянул в сторону.

      - Не понял… Ты ранен?

      На ладони красными пятнышками отпечаталась кровь. Я притянул его к себе и раздвинул шерсть - на голове пса обнаружился длинный свежий рубец!

      - Порезался?

      Щенок снова взвизгнул - я задел края ранки пальцами.

      - Нет… Не похоже. Словно за крючок зацепился. И что там тебе было надо?

      Пес повернулся к яме и зло гавкнул.

      - Ага, яма виновата. Не лезь, куда не надо!

      По лукавому выражению на мордашке, я понял, что все не так просто, как хотелось бы… Хотелось? Я поймал себя на мысли, что уже, кажется, догадываюсь, откуда эта царапина…

      - Ну-ка, отойди, щеня…

      Я подобрался, и, выставив копье вперед, наклонился к яме. Пес прокопал около метра, а далее виднелся темный провал…

      - Вот как? Дыра… а в дыре кто? Что-то железок не наблюдаю, о которые можно так порезаться, - я вздохнул, вглядываясь в темноту. - А значит… В этой дырке, кажется, что-то есть. Так?

      Щенок склонил голову набок, прислушиваясь к моим словам.

      - Так. А вот что… и кого ты там нашел, мы выяснять, знаешь ли, не станем. Если оно смогло тебя так уделать - извини, но и мне туда не след соваться. Яму прикроем на всякий случай.

      Высмотрев поблизости один из крупных валунов, я с трудом подкатил его к отверстию. Щенок спокойно сидел и наблюдал, ни во что не вмешиваясь.

      - Вижу, ты не против… Тогда - так тому и быть!

      Я навалил валун на яму и, убедившись, что он плотно лег на отверстие, положил сверху еще несколько камней поменьше. Сдвинуть их с места теперь не сможет даже очень крупный зверь, если решит выбираться наружу. Уже стал накрапывать, вначале легкий, а потом усиливающийся дождик.

      - Пошли! А то через минуту нас, как полотенца, выжимать станет можно!

      Мы дружно побежали под ближайшее укрытие - я высмотрел его заранее, когда еще сидел на камне. Едва втиснулись в узкую щель, как крупные и тяжелые капли, с силой стали барабанить по земле, и все вмиг покрылось сплошными потоками грязи. Но я знал по опыту, что стоит дождю закончиться, как вся эти вода и грязь исчезнут через полчаса, полностью впитавшись во все всасывающий пепел.

      - Ну, и что же это было, щеня?

      Смочив тряпку в воде, осторожно промыл ранку. В ремне я всегда носил мешочек с иголками и нитками, и, невзирая на отчаянный скулеж и попытки вырваться, на живую зашил края раны.

      - Терпи, родной… Не маленький. Впрочем, извини. До большого, тебе еще расти и расти. По виду сразу и не поймешь. Вроде, вырос малость… Но, если ты в маму - то маленький.

      Промокнув тряпку йодом - имелся и он! - очень аккуратно прикоснулся к кровоточащим краям. Щенок завизжал совсем уж обречено, но остался на месте, словно понимая, что эту боль тоже придется вытерпеть, чтобы после не пришла иная, похуже…

      - Вот и молодец! Потерпи еще немного - потом легче станет. Вот так!

      Все убрав, я прижал его к себе. Мы пережидали ливень, лежа под одной из сотен плит, которых так много теперь валялось в земле. Под ними всегда можно спрятаться от воды или хлопьев - я предпочитал пережидать любые осадки, а не шлястся под ними на открытом пространстве. Зима, не зима, весна или нет, а погода все одно пока не располагала к хождению по руинам в мокром виде.

      Щенок оказался прекрасной грелкой. Он вообще очень хорошо переносил и лютый ветер, и воду. Впрочем, имея такую шубу, можно не бояться никаких погодных катаклизмов.

      Случайно или нет, но однажды, бродя по городу, мы вышли к берегу реки. Я уже неоднократно бывал здесь и всегда с недоверием и опаской смотрел на пологое дно - оно было гораздо шире, чем в том месте, где я переходил к речному порту. Очень много ям, из которых с шумом вырывались всплески жидкой грязи или столбы дыма. Да еще и затопленные участки, ставшие настоящими ловушками. Достаточно поставить в такое место ногу, как ее начинало усиленно засасывать, словно кто-то внизу пытался тянуть на себя. Один раз я уже оставил так один из своих мокасин - и, если бы не пара запасных, в подвал пришлось идти босиком.

      Я смотрел на ту сторону, и постепенно шальная мысль переправиться на тот берег, стала завладевать моим сознанием. Мы не шли сюда с такой целью и даже не были достаточно экипированы. Но, внезапно подумав, что ничего особенного брать в поход и не нужно, я сделал первый шаг. Продуктов могло хватить при экономном расходовании, а все остальное не требовалось. Оружие, веревка и кое-что из мелочей носились за спиной постоянно. Окликнув щенка, который уже где-то копался в земле, стал спускаться по довольно крутому склону. Щенок бросился ко мне, остановился у края и заскулил - для него это казалось очень отвесной стеной. Я сурово пристыдил его, стараясь говорить без малейшей иронии:

      - И что? Мне теперь подниматься за тобой? Нести на себе, да? А потом - и на ту сторону? Один раз ты уже покатался на мне, хватит. В тебе веса… А у меня еще и мешок, оружие. Давай, сам спускайся! А нет - оставайся здесь и жди.

      Моя ли пламенная речь подействовала или что-то другое - щенок, решившись, кубарем скатился вниз. Я подхватил его, когда он уже пролетал мимо и мог с головой погрузиться в ближайшую, стоячую лужу.

      - Эх ты, верхолаз. Пошли уж…

      Переход оказался довольно труден. Тогда, в верховьях, дно в основном было почти сухим и не изобиловало ямами и омутами. Здесь же переправа встала сложной - я буквально упал на землю, когда почувствовал, что оставил русло бывшей реки за спиной. Лишь в одном месте крыша здания, снесенная ураганом, упала точно посередине реки и стала единственным надежным покрытием, дававшем возможность посидеть и перевести дух. Щенок спокойно пережидал в мешке - я не мог пустить его самостоятельно. Постоянно приходилось прыгать и перелезать через препятствия, а любой неосторожный шаг означал гибель. Тут следовало обладать цепкостью и ловкостью обезьяны, что как-то не сочеталось с его четырьмя лапами, пригодными для бега по твердой поверхности.

      Зато берег оказался гораздо более пологим - мне не пришлось совершать такого же подъема, какой остался на моей стороне. Я спустил щенка на поверхность, и мы стали входить в развалины этой части города. Сказать, что здесь что-то сильно отличалось от моей стороны, нельзя. Все повторялось почти с той же точностью: завалы, холмы, трещины… Возможно, здесь больше преобладало небоскребов - очень многие холмы превосходили по высоте "мои". Но это могло получиться еще и потому, что земная кора не опустилась достаточно низко. Тогда все переворачивалось вверх головой… Сплошные горы бетона, камней, кирпича, породы, глины и еще многого, что находилось в этих домах, а теперь в виде трухи и праха хоронилось пеплом и песком…

      Мы уходили все дальше и дальше. Я намеревался совершить что-то вроде круга, с расчетом не заплутать, среди повторяющихся вершин. Но со мной теперь был щенок, и я надеялся, что он выведет нас обратно, даже если я сам не запомню дороги. Несколько раз, оставив его внизу, я взбирался на верхушки холмов - хотел посмотреть на город сверху. Но, ничего, кроме свинцового неба, как назло, начавшего темнеть, не увидел. Я надеялся обнаружить хоть какой-нибудь след - дым костра, например. Но костров здесь было так же много, как и у меня. И также каждый из них мог оказаться и делом рук человеческих, и обычным явлением бушующей в подземелье стихии.

      Град начался внезапно. Кроме темного неба, ничто не предвещало, что погода испортится. Не было шквального ветра, не покусывал за уши холод, а то, что иногда срывалось сверху, и дождем-то назвать нельзя - так, редкие капли привычного серо-бурого цвета, пачкающие мне одежду, а собаке - шерсть. Все началось мгновенно. Раздался сильный удар грома, эхом пролетевший по разрушенным улицам, а вслед за ним, с отрывом в пару секунд, - настоящая бомбардировка крупными ледышками, величиной с хороший булыжник. Мы со всех ног бросились прятаться - попадание такого камешка могло убить на месте… Град шел очень долго, что само по себе непривычно. Вся поверхность земли оказалась усеяна крупными ледяными камнями. Они ломали и дробили все, что оказывалось в точке приземления. И так же, как и капли дождя, не являясь чистыми, казались слепленными из песка, глины и льда. Сколько же пыли летает там, наверху, что она до сих пор осаживается на землю… Наверное, этим объяснялось все. Отсутствие солнца, постоянный полумрак, странные изменения погоды, то награждающей нестерпимым холодом, то вдруг - неожиданными порывами очень теплого ветра. В атмосфере скопились последствия чудовищнейших извержений, взрывов, сотрясших всю планету. Как при всем этом, не началась та самая, ядерная зима, о возможности которой так часто предупреждали ученые - неясно. А может, она и началась, да только я этого не ощущал. Или все пошло не совсем так, как предрекали ученые…

      От града стало существенно темнее. Хоть я и не рассчитывал на ночевку именно здесь, похоже, выбора уже не оставалось. Достал банку тушенки для щенка и лепешку с сушеным мясом для себя. Тот сразу открыл глаза и потянулся носом к вкусному запаху. Я вывалил содержимое на землю, предварительно постелив кусок брезента, который специально носил с собой. Позволить ему есть из банки нельзя - щенок еще не научился этого делать и мог порезать язык об острые края. Он вылизал все и вопросительно посмотрел на меня.

      - Э, нет, дорогой! Достаточно. А то нам никаких припасов не хватит, чтобы домой вернуться. Брюхо от голода не сводит? Вот и достаточно!

      Обед запили водой. Это единственное, что мы могли себе позволить, не находясь в подвале. Там всегда имелся выбор - или соки, или, если не полениться - кофе или чай. А иногда я варил бульон, балуя и себя, и щенка. Щенок не только грелся, но и согревал меня теплым боком. На смену граду пришел дождь. Он тоже шел около двух часов. Идти куда-то было уже неразумно - мы и так находились в дороге, считая время, которое провели до того, как вступили на дно реки, не меньше десяти часов. Усталость давала о себе знать. Монотонные удары капель о крышу нашего временного убежища действовали так успокаивающе, что вскоре, прижавшись поплотнее друг к другу, мы заснули… Потерянные во времени и пространстве, не имеющие никого ближе друг друга на многие десятки километров во все стороны света.

      Разбудил меня щенок. Он грыз руку острыми зубками и при этом ни издавал, ни звука. Способ достаточно действенный, чтобы я сразу же открыл глаза и потянулся к оружию. Поведение щенка меня встревожило - я осторожно выглянул наружу. Но там все казалось тихо и спокойно - только почти истаявшие куски льда во множестве валялись на земле. И не было никого, кто мог бы испугать пса.

      - И что?

      Он недоверчиво выставил вперед мордашку, потянул воздух, и, убедившись, что я ничего не опасаюсь, уже смело вылез и встал рядом. Я подумал, что здесь могло пробежать одно из тех непонятных существ, которые неожиданно стали появляться на нашей стороне города. Наверное, щенок почуял их - вот и поднял тревогу.

      Лед размолотил землю, превратив ее в скользкую жижу, идти по которой оказалось очень трудно. Ноги скользили и разъезжались, мокасины вязли. Градины таяли медленно, и хоть вода впитывалась в пепел очень быстро, но слишком большое количество грязных ледышек всячески мешало продвижению. Благодаря подземному теплу, на поверхности не образовывались сугробы снега - зато вместо них появлялись сугробы сажи и пепла. И только в очень редких местах это тепло почему-то не действовало - как, например, в том озере, где я обнаружил столько вмерзших в лед, тел… Я подобрал несколько градин. В руке медленно таяли два кусочка, оставляя грязные разводы на перчатке. Все могло измениться в этом мире. Возникнуть и исчезнуть цивилизации, сместиться материки и океаны - а законы природы, как действовали миллиарды лет, так и будут продолжать действовать, пока жива сама Земля. И что ей до нас, прячущихся и мечущихся в жалких попытках спастись? Катастрофа стерла все, что было создано на планете человеком, а, может быть, и само человечество подошло к той грани, после которой уже не могло возродиться никогда…

      Прикрыв глаза, я вспоминал неимоверную подземную волну, разом стряхнувшую с поверхности самые прочные и самые устойчивые конструкции. Все и все, кто в них находился, погибли. Но, похоже, что самый главный удар людям нанесла все-таки не она - хотя могла пробудить от вековой спячки дремлющие вулканы - а нечто иное… Не взорвавшиеся атомные станции или ракеты, не землетрясения и наступившая тьма. Я вновь и вновь представлял ярчайшую вспышку, которая тогда ослепила меня и заставила закрыть глаза руками - сама смерть была в ней… Какое-то излучение, от которого я чудом уцелел, провалившись в бездну - именно оно прикончило всех живых, оставив лишь очень редких представителей животного мира. А людей, похоже, не оставив совсем…

      Мы прошли несколько часов, все больше углубляясь в не изученный нами до сих пор, район. Дорога становилась все круче - словно взбирались на гору. Я уже хотел было остановиться и попробовать пойти в обход, когда мое чувство тревоги неожиданно кольнуло под сердце. Я остановился, посмотрел по сторонам, и, не найдя ничего подозрительного, сделал шаг…

      Пес предупреждающе гавкнул, рванулся ко мне, но было уже поздно - взмахнув руками, я нелепо заваливался на бок, а под ногами, раздаваясь во все стороны, разлетались доски, на которых я стоял. Они были покрыты землей, и я не смог различить их на общем фоне. Яма оказалась неглубокой - около трех с половиной метров. Но вполне достаточной, чтобы довольно чувствительно приложиться макушкой и коленом. Охнув и выругавшись от боли, тотчас вскочил - мало ли что могло оказаться в провале? Но это была просто яма, образовавшаяся при подвижках земли и словно специально замаскированная сверху этими досками. Щенок стоял у края ямы и словно сочувственно поскуливал.

      - Ну, знаешь… - я раздосадовано развел руками. - Мог бы и настойчивее предупреждать. А если бы тут лететь метров сто?

      Он замахал хвостом и обиженно тявкнул. Я даже не нашелся, что ответить - настолько естественно это получилось - "сам, мол, виноват!". Пыль улеглась, колено слегка ныло, но стоять я уже мог. Ничего не оставалось, как попытаться найти способ покинуть ловушку. К сожалению, ничего подходящего под руками не виднелось. Конечно, можно забросить наверх веревку - но, даже если щенок и догадается ее тянуть - его сил на мой вес явно недостаточно. Доски, как назло, отлетели в сторону - на дне нет ничего, кроме обрывков линолеума и нескольких кирпичей. Еще хорошо, что не упал на них…

      Я осмотрелся: везде земляные стены, которые могли поддаться под руками. Единственный способ вылезти - пробить в них ступени. Либо обвалить край ямы… Оружие, упавшее вместе со мной, не пострадало. Я отложил в сторону копье, и, с сожалением посмотрев на лезвие топора, которое придется затупить, стал с силой рубить им землю. Несколько хороших ударов, подсечка по низу - и из земли выпал здоровенный кусок. Лезвие высекало искры - под сталь попадались ржавые гвозди, куски раскрошенного бетона, камни, да и просто всяческий мусор. В любом случае, это была не та земля, которую рачительный хозяин стал бы нести на свой участок - так она засорена всяческим хламом.

      Вдруг, с очередным ударом, я, не удержавшись, крепко врезался стену плечом - топор, пробив кажущуюся монолитной стенку, чуть не вырвался из рук, уйдя в пустоту. Расширить отверстие было делом нескольких секунд. Передо мной предстала небольшая ниша, в которую очень плохо попадал свет. В яме и так его не хватало, и увидеть что-то в образовавшемся отверстии сложно. Расширив пролом, принюхался, не решаясь влезть внутрь. Пахло сыростью и еще чем-то, неуловимым, напоминающим гниль. Возможно - запах тления… Если так - нужно как можно скорее покинуть это место. Но любопытство пересиливало… Протиснулся в дыру и попытался посмотреть, что же удалось найти? Почти ничего не было видно, и я, лишь по некоторым предметам, догадался, что нахожусь возле придавленного прилавка какого-то торгового зала. Массивная плита, упавшая сверху, была круто накренена, верх упирался в груду земли - своеобразный потолок сооружения. Она могла соскользнуть в любой момент. Внутри стоял жуткий запах, от которого выворачивало внутренности - похоже, действительно, трупный… Но доступ к ящикам и нескольким сохранившимся столам был! Когда я это понял, мною сразу овладел охотничий азарт - в недрах прилавка обязательно могут оказаться какие-нибудь интересные вещи! Я вылез назад, обмотал лицо платком и, стараясь производить как можно меньше лишних движений, полез обратно. До стеллажей оставалось около четырех метров. Передвигаться пришлось, где ползком, где на четвереньках. Почти в полной темноте - не рискнул зажигать факел! - я шарил руками, убирая в сторону стекло, куски какой-то рамки и кафельной плитки. Что-то хрустнуло вверху. Я похолодел: плита могла осесть, и я оказался бы завален без всякой надежды выбраться. В который раз, кляня себя за безрассудство, остановился, подумывая, что не стоит так рисковать. Весь интерес сразу улетучился, и я пополз к выходу. Что-то зацепилось за ногу - от испуга дернулся, рванулся вперед - и когда перемахнул за проем, позади сильно ухнуло, из отверстия шибануло осколками и пылью. Я отер капли пота на лице, чувствуя, как похолодела спина…

КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ WWW.FEISOVET.RU

КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!

      Щенок встревожено гавкнул сверху. Нужно выбираться. Попытался встать - и сразу обнаружил, что нога все время за что-то цепляется. Я опустил глаза вниз - на ступне, каким-то образом обвившись вокруг, повисла ременная петля. Второй ее конец терялся в только что случившемся завале. Я потянул ремень на себя - он не подавался. Пришлось откапывать, отбрасывая в сторону камни и кирпич. Резать ремень не хотел, посчитав, что он может мне еще пригодиться. Пальцы ухватились за что-то жесткое. Через некоторое время освободил длинный предмет, очень похожий на своеобразный саквояж причудливой формы. От его ручки и тянулся этот ремень. У меня от радостного предчувствия слегка заколодило сердце - попытка все же оказалась не напрасной! Вскрыть саквояж было просто - ударом обуха по замкам. Я потряс его, и к моим ногам выпало что-то, завернутое в узорчатую ткань. При этом послышался чистый звон металла. Я развернул сверток, предвкушая, как увижу что-то необычайное… и широко раскрыл глаза от восторга и удивления! Ожидание не обмануло! На ткани лежал настоящий, прекрасно изготовленный меч! Великолепная костяная рукоять, украшенная вырезанным по всей длине лежащим львом. Узкая чашечка гарды, защищающая руку от ударов, длинный, суживающийся к концу клинок, острый с обеих сторон. По лезвию шли непонятные надписи, начинаясь у кровотока и заканчиваясь у самого кончика. Сам клинок абсолютно прямой, наподобие скифского акинака. Мне, как человеку, много и жадно прочитавшему книг по истории войн, было знакомо описание и внешний вид различных типов вооружения. Но этот совсем не походил на музейный экспонат! Напротив - весь вид меча указывал, что он изготовлен совсем недавно. Он очень подошел бы, для, какого-нибудь, фильма в стиле фэнтези - его вид просто навевал мысли о сказочных временах и сражениях… Почему-то пришла уверенность, что это отнюдь не бутафория. Напротив - изделие настоящего мастера! Повертев его в руках, решил проверить - если игрушка, то испытание покажет. Я рубанул по доске. Та рассыпалась в куски. Но дерево могло и сгнить, следовало выбрать что-то более твердое. Для большей верности я поискал глазами - и уперся взглядом в кусок арматуры, торчавшей из завала. Лезвие с такой легкостью снесло кусок железа, что я даже вскрикнул от радости. А на самом клинке не осталось даже царапины! Приложив к плечу, измерил - длина лезвия вместе с рукоятью равнялась как раз длине самой руки, плюс еще ладонь. Так как рукоять оказалась удлиненной, его можно было брать и двумя, и одной рукой. Скорее всего, при отливке использовались особо прочные и самые современные сплавы. Но я мог только догадываться, нисколько не разбираясь в металлургии. Тем не менее, изделие явно готовилось не для широкой продажи. Оно могло быть только разовым, заказным. Что-то помешало его будущему владельцу прийти за мечом… Может быть, именно катастрофа. Это было настоящее грозное оружие, и мне еще предстояло в будущем научиться владеть им.

      В ткани лежали и ножны - не менее изукрашенные, чем сам клинок. При нужде они так же становились оружием - я видел извивы, словно специально подогнанные под захват, чтобы ножны использовать как дубинку. Слегка утолщенный кончик внизу превращал их в подобие палицы с острым и увесистым шипом. Кроме того, в ножнах, в едва заметных выступах, оказались два узких стилета - они хитро вынимались, и их предназначение явно угадывалось по форме. В них совсем отсутствовала рукоять, само лезвие трехгранное и тяжелое - клинки для метания!

      В футляре еще что-то гремело, и я, оставив меч, заглянул внутрь. Там находилась еще одна ткань, сквозь которую проступали очертания какого-то сложного устройства. Я вытащил и его. После того, как была развернуто и это полотно, у меня закружилась голова…

      На этот в моих руках оказался лук. И какой лук! Если меч поразил необычностью и качеством стали, то лук - совершенством форм. Это было великолепное, не серийное производство, и даже неспециалисту вполне по силам понять, что за ценность нашлась в куске грязной тряпки. Лук состоял из двух половинок, крепящихся друг к другу обычным ввинчиванием одного в другой. Каждая имела сложно изогнутый рог, очень крепкий и отлитый, как мне показалось, из пластика. В отдельном мешочке лежал набор - тугая тетива, в количестве двух штук, напальчник, защитный кожаный браслет… Все, что необходимо профессиональному лучнику. В футляре не нашлось только стрел - наверное, они остались в засыпанном землей и мусором помещении, из которого я так вовремя успел сделать ноги. Что ж, предстояло изготовить их самому. Но, после того как нашел такую вещь, вопрос стрел стал казаться далеко не сложным - надеялся, что справлюсь с этим достаточно быстро. О луке я уже думал - мешало только отсутствие подходящего материала и то, что его не для чего применять.

      Выбравшись после долгих трудов наверх, еще раз рассмотрел свои находки - и отдал им должное неуемной радостью в виде громких восклицаний. Щенок, ткнувшийся любопытным носом, был немедленно отогнан, прочь - я опасался, что он порежется об очень острое лезвие меча. Но тот вел себя осторожно, словно знал, что дотрагиваться до него не стоит… После падения и нахождения футляра всякое желание бродить по неизвестным развалинам пропало немедленно. Хотелось вернуться домой и испробовать приобретения в деле. Я повернул назад. Щенок, которому было все равно, куда идти, послушно развернулся и забежал вперед. Пес всегда стремился первым разведать тропинку, по которой приходилось идти. Мы никуда не сворачивали. Дорога запомнилась хорошо, и я не терялся в выборе пути к переправе.

      Через пару часов должен был показаться берег. Не успели мы преодолеть эти километры, как щенок, опять убежавший вперед, остановился как вкопанный, и, поджав хвост, бегом направился в мою сторону. Меня заполнило очень нехорошее предчувствие…

      - И что на этот раз?

      Я и не заметил, как перешел на шепот… Щенок прижался к моим ногам и лишь сверкал встревоженными глазенками. Он явно что-то увидел впереди - или унюхал! - что не могло ему понравиться, но вот что? От волнения взмокли ладони. А если, это люди? Но почему тогда я не чувствую радости, а напротив, встревожен не меньше своей собаки? Эта тяжесть в груди появляется всякий раз, когда следует ожидать очередной неприятности. Я не знал, не мог объяснить, что со мной - но чувствовал, что там, куда мы направляемся, нас ждет что-то такое, встречи с чем... Или кем? - Мне вовсе не хочется.

      Рука сама собой легла на рукоять топора. А потом, опомнившись, потянул к себе футляр, в котором лежали лук и меч. Оказалось, у ножен было еще отличное приспособление, позволяющее носить его на спине. Я торопливо нацепил их и сразу почувствовал уверенность в собственных силах. Проверив, как вытаскивается меч, я, стараясь говорить спокойнее, обратился к щенку:

      - Ну? Пойдем, посмотрим, что там?

      При первом же моем шаге он заскулил и стал упираться. Мне это очень не понравилось - я полагал, что щенок не станет капризничать по пустякам. Но выяснить, что же его могло так испугать, было необходимо - чтобы не бояться самому!

      Оставив его на месте - он даже не лаял, видимо, сознавая, что может этим привлечь внимание - отправился вперед. Когда я прошагал шагов двадцать, щенок сорвался с места и легко меня догнал.

      - А ты не такой уж и трус…

      Я улыбнулся - все-таки, в этом лохматом клубке билось храброе сердце. Тем более что я прекрасно видел, как нелегко ему решиться. Но не делал ли я большую глупость, отправляясь туда, куда так отчаянно не хотел ступать пес? Решив не нарываться - мало ли? - свернул в сторону и стал взбираться на холм. Отсюда не было видно ничего подозрительного - только наша часть города, темной полоской выделяющаяся на той стороне реки. Что испугало щенка? Мы направились к берегу. Чтобы ни шаталось в этой части города, ночевать я здесь больше не желал. Наша сторона все же была более родной и хорошо изученной… И там щенок не делал таких испуганных стоек. Мы прошагали около двухсот метров, когда он опять остановился и глухо, как-то очень по взрослому, зарычав, прижался ко мне. А потом я увидел, как на нем дыбом поднялась шерсть, отчего он стал, чуть ли не вдвое больше! От удивления у меня не нашлось слов - такое я видел впервые! Но в следующую секунду заметил то, что заставило мое сердце сразу забиться учащеннее, и поудобнее перехватить копье в руках.

      Это были следы! И менее всего они походили на человеческие… Такие могли принадлежать только зверю. Вернее - нескольким. Следов было много, совершенно круглых, словно впечатанных в оплывающую грязь. Впечатление такое, будто туда опустили и вытащили обратно чайные блюдца. Вот только у этих блюдечек имелись характерные выступы - когти! Я сравнил размеры следа, с возможными размерами чудовищ - даже собака, которую мне пришлось убить, вряд ли могла иметь такие! Эти же, если верить отпечаткам, должны быть как минимум раза в три больше! А главное, они появились совсем недавно - еще вчера их тут не было. Я хорошо запомнил, где мы переходили реку, и никаких следов здесь не видел. На влажной поверхности могло отпечататься все, что угодно, вот и наши со щенком следы остались в грязи почти полностью, расплывшиеся, и уже почти не различимые. Но - наши. А эти - чужие. И - свежие. Они появились здесь не больше трех часов тому назад. И… Я вгляделся, и по телу волной прошел жар - следы уходили в развалины, продолжая наши собственные! Звери шли по ним! Какое счастье, что мы, возвращаясь, случайно сделали небольшой крюк - иначе столкнулись бы с ними нос к носу. Количество и мощь этих зверей совершенно точно не в нашу пользу.

      Я очень плохо разбирался в следах. Всю жизнь, прожив в городе, работая в городе, редко выбирался на дикую природу. А уж чтобы уметь ее понимать - для этого следовало выбирать иную профессию. Но даже моих, более чем скромных познаний хватило, чтобы высчитать, сколько всего зверей шло по илу. Не менее шести. У пары следы оказались несколько крупнее - это могли быть вожаки. Если скорость этих монстров высока (а стоит ли в том сомневаться?) то очень скоро они набредут на место, где мы свернули. И тогда нюхом легко определят, что идти дальше не стоит. А вот вернуться по нашим, более свежим следам - очень даже нужно.

      Я молча подхватил щенка и бросился к переправе. Кто бы это ни был - бой лучше принимать на своей территории. А еще умнее убежать от него, если такая возможность пока существует. Вряд ли они станут преследовать нас всей стаей по дну реки, там особо не разбежишься. А если и догонят… Что ж, я зло усмехнулся - мне как раз есть, чем их встретить! Становиться кормом для каких-то, пусть и очень больших тварей, я не собирался.

      Это было более чем неприятно. Впервые после встречи с большой собакой я почувствовал страх. Но тогда знал, с кем имею дело, а сейчас не мог даже догадываться. Впервые видел, как поднимается шерсть у щенка - меня это встревожило не меньше, чем следы. Что такое происходит с нами? Что твориться с природой, с нашими организмами, со всем миром? Я, получивший неизвестно откуда немалую силу и странные волосы, цвета мокрой стали. Щенок, выказывающий очень большую, не по возрасту, сообразительность. Эти звери. Что все это значит? Нечто, совершенно чуждое всему, что я знал, гналось за нами - и хотело убить, так как иной цели у диких животных просто не могло быть.

      Знал или догадывался об этом и щенок. Он не рвался в мешке, не стремился высвободиться - молчал. Я прыгал, как горный архар, с камня на камень, с бревна на бревно, стремясь, как можно дальше оторваться от неожиданных преследователей. Любой неверный прыжок мог занести в сторону, и мы погрузились бы в тину или чавкающую грязь. Взорам открывались затонувшие лодки и катера, нагромождения затопленных стволов, образовавших целые леса, рыбацкие сети и запутанные в них коряги, много посуды, каких-то полуразложившихся шкур. В одной из лодок я увидел два скелета - их уже почти полностью затянуло бурой тиной и водорослями.

      Занятый выискиванием безопасного пути, я не оглядывался назад - зато это делал щенок. Он так неожиданно рявкнул за ухом, что я едва не упал, балансируя на одной ноге, на скользком, мокром валуне. Я повернулся. Щенок высвободил морду и теперь глядел на берег, покинутый нами. Проследил взгляд - вдалеке, быстро спускаясь с холма, мелькало несколько почти неразличимых теней…

      - Твою мать…

      Я сплюнул сквозь зубы. Дело принимало дурной оборот. Нас могли настичь раньше, чем мы доберемся до нашего берега. И сразу земля под ногами стала уходить куда-то вбок - а я, выдергивая одной рукой щенка из мешка, а второй стараясь, куда-нибудь, поставить копье для поддержки, стал падать в вонючую грязь. Все поплыло перед глазами - тина и вода, в которую я должен был погрузиться, вдруг дернулась - и вместо них я увидел черную яму. Копье упало плашмя на обе стороны провала. Кляня все на свете, сделал что-то вроде подъема-переворота на древке и буквально вышвырнул себя из этой западни. Пес захлебывался лаем, бил лапами по воде, отчаянно стараясь не утонуть в зловонной жиже. А вокруг все ходило ходуном… Началось еще одно из сотен постоянных землетрясений, которые продолжались уже более двух месяцев. Пусть не столь мощных, как первое, но тоже очень неприятных. Метрах в пяти дно вспучилось, из кратера вылетел столб кипящей воды, обдав нас горячими брызгами. И я, и щенок закричали - каждый по-своему. Пес погибал. Он уже не мог самостоятельно вылезти, и только его морда торчала из жижи. Я рванулся, копье перехватил лезвием к себе - но древко не доставало до пса! Матерясь, рванул из-за спины веревку. Бросок достиг цели - а щенок, сообразив, что от него требуется, вцепился в нее зубами с такой силой, что я выдернул его из трясины, как пробку из бутылки. Его по инерции пронесло над моей головой, и я едва успел рвануть веревку еще раз, иначе бы он прямиком угодил в кратер… Вся вода, которая была поблизости, стала быстро уходить в трещины на дне. Повсюду творилось что-то страшное - трещины змеились во все стороны. Возникли провалы и гейзеры, маленькие и большие, вулканы, выплескивающие кипяток и огонь. Судно, находящееся всего в метрах ста, накренилось и очень быстро ушло вниз, скрывшись в грязи. Я проследил за ним - было жутко видеть, как, погибшее однажды, оно вновь погружается в бездну…

      Тряска кончилась так же внезапно, как и началась. Улеглось волнение среди луж, дыры стали заполняться водой - а там, где мы недавно прошли, появилась извилистая и широкая щель, перепрыгнуть которую было далеко не просто. Я почувствовал нечто вроде удовлетворения - теперь этим тварям намного труднее нас догнать!

      - Ну, родной, у нас с тобой сегодня полный набор удовольствий! Или как? Что молчишь, испугался?

      Щенок не реагировал. Он нахлебался воды и теперь весь трясся.

      - О, да ты никак плох… Ничего, щеня. Сейчас выкарабкаемся на сухое место - я за тебя возьмусь.

      Меня самого начало трясти. Выдержать столько в недавнем прошлом, испытать смертельный ужас при катастрофе, выжить в безлюдном городе, суметь убить здоровенную псину - а теперь едва не пропасть при самом обычном толчке. Привычка всегда находиться в шаге от смерти так и не сделала из меня фаталиста.