На развалинах мира

      И все-таки, я обнаружил нужный ориентир. Его могло забросить сюда воздушной волной, или отшвырнуть взрывом - но я надеялся, что массивную и тяжелую конструкцию, состоящую из бронзы, бетона и стального каркаса, не так-то просто далеко унести от постамента. Наткнулся случайно - очередной дождь, от которого прятался, обнажил присыпанные формы, смыв скопившуюся грязь с рухнувшего истукана. Моя находка представляла собой статую одного из правителей прошлого, выполненную раз в двадцать больше натуральной величины. Одним словом, останься она на месте - и о лучшем маяке нельзя и мечтать. Я знал, что он был установлен на самом берегу искусственного озера, а неподалеку находился городской парк. На набережной и в парке ловить вроде как нечего, но неподалеку от статуи находился огромный супермаркет, в три или четыре этажа, наполненный всем необходимым. Я заходил в него всего один раз - кусачие цены не позволяли стать постоянным посетителем. Но запомнилось, что ассортимент отменный. Правда, как и во всех зданиях такого рода, там могло находиться множество трупов - но это уже второй вопрос… У меня не оставалось выбора. Или, преодолевая брезгливость и тошноту, я перешагну через них, или умру. Человек не знает, сколько в нем заложено терпения и способности, преодолевать трудности. А эта трудность теперь не считалась одной из главных…

      Как бы ни было сложно передвигаться по искореженному городу, примерно через километр после того, как я увидел обломки статуи, я подумал, что нашел то, что искал. Полной уверенности не ощущал - лишь расстояние, пройденное мною, указывало, что пора остановиться и осмотреться. Будь это обычное землетрясение - возможно, мне было бы и легче. Но все осложнялось тем, что по городу прошлась и подземная, и водяная волна. Плюс - воздушная, от возможного ядерного взрыва. Если он мне не привиделся, конечно… А еще толчки, не стихавшие все последние дни. Все это превратило мегаполис во что-то совершенно неузнаваемое. Правда, каким могло быть «обычное», я тоже плохо себе представлял. Как после всего этого оставались еще кое-где держащиеся стены, или уцелевшие дома - непостижимо…

      Я ходил практически по одному и тому же месту. Где-то под ногами должен находиться пресловутый магазин. Должен! Несколько часов усердных поисков ничего не дали - ни малейшей зацепки. И как назло, споткнувшись, вывернул ногой вывеску, усердно приглашающую, что-нибудь купить. Покупать я ничего не собирался, но и взять даром - не получалось… Потихоньку мной стало овладевать отчаяние. Магазин был здесь, я это чувствовал. Но как в него попасть? На вершине холма, где я стоял, дул сильный ветер. Он носил обрывки бумаг, какие-то щепки и вездесущий песок. Правда, я уже не пользовался повязкой - песка стало намного меньше, чем в первые дни. Но частицы попадали в глаза, и мне приходилось их сильно щурить, чтобы грязь не залепила их полностью. Счастья можно попытать и в ином месте - таких крупных супермаркетов хватало в городе. Но как их отыскать среди этого нагромождения… и как попасть, если и в этот я никак не могу найти дороги? Так, ничего не решив, я от расстройства не стал ничего предпринимать и остался на ночевку здесь же - под холмом. Забираться под кажущиеся крепкими плиты, которые иногда образовывали нечто вроде шатра, если упирались друг в друга, я не рискнул. Один раз я уже видел, как такое сооружение без всяких видимых причин начало крениться и свалилось, поднимая тучи пыли и придавливая все, что под ним находилось.

      Вдобавок, в третий раз за день стало лить с неба. Оно долго собиралось, напоминая о себе единичными, мелкими каплями. Пару часов ветер носил тяжелые тучи, и вот, они разродились настоящим дождем. Грязь, по-прежнему падала с неба, словно в нем скопилась вся пыль, поднятая при взрывах и так и не упавшая обратно. Так и не найдя среди всякого хлама одного-единственного, пригодного зонта, я стал таскать с собой кусок ткани, который натягивал на что-нибудь, если оказывался на открытом пространстве и не мог спрятаться от воды подальше. Вот и сейчас я вытащил его из-за пояса и принялся разворачивать, кляня и дождь, и пыль, и все, что со мной случилось… Хорошо хоть, что это был не ливень - разница меж ними различима сразу. При последнем, никакая тряпка не смогла бы уберечь меня от хлеставших потоков. Но настоящие ливни случались все реже - всего пять или шесть раз за последнюю неделю. И каждый последующий немного слабее, чем предыдущий.

      От злости - опять неудача! - я принялся расшвыривать всякий хлам, мешающий мне попасть в подобие убежища. В его роли я определил сгоревший автомобиль с уцелевшей крышей. Хоть в нем и не осталось стекол, но от падающей воды она могла спасти - крыша то присутствовала на месте! Я взмахнул рукой, отбрасывая какое-то бревно, и рассек ладонь. Охнув от боли - бревно выскользнуло и ударило меня прямо в лоб, подскочил, и, потеряв равновесие, покатился к подножию холма. Удар был такой силы, что потемнело в глазах. На какое-то время, потеряв представление, где нахожусь, я присел и схватился за голову. Зажившая после полученных сотрясений, она опять стала раскалываться от боли, и мне уже не хотелось ни о чем думать, кроме одного - чтобы она оставила меня в покое.

      Когда боль немного утихла, я увидел прямо перед собой тоненькую струйку пара. Уже не обращая внимания ни на дождь, ни на то, что я сижу в грязи, протянул руку, желая проверить, что это такое. Ладонь ощутила тепло. Мне вдруг показалось, что если в магазине уцелел подвал - то это свидетельство того, что он находится здесь. Вроде того, что в нем, почему-то, должен находиться газ, и теперь именно он в виде этой струйки пытается вырваться наверх. Хотя как он не улетучился оттуда, по прошествии такого количества времени? Не задумываясь обо всех этих вопросах, достал спички - я обнаружил несколько коробок, обыскивая одежду на свалках - и поднес руку к пару. Фантазия рисовала что-то очень интересное…

      Большей глупости я еще никогда не совершал! Почему меня не предупредило мое чувство опасности - отдельный вопрос. Возможно, мой ушибленный череп перестал воспринимать сигналы, и теперь за это жестоко поплатилось все тело. Взрыв, последовавший вслед за моим движением, отшвырнул меня шагов на двадцать, и я потерял сознание, приложившись спиной о груду булыжников. Хоть мысль оказалась правильной…

      Это была тупая, совершенно необъяснимая, идиотская логика - и при всем этом она себя оправдала! Кое-как выкарабкавшись из-под обломков, я подполз к образовавшемуся отверстию. Целый день я потратил, чтобы отыскать вход в магазин, и теперь он был передо мной. Темный, жутковатый, пахнувший не продуктами, которых я жаждал, а гарью и еще чем-то не очень приятным. Там могло быть все… а могло не оказаться ничего. Здание сложилось всеми своими этажами и могло раздавить все так, что я бы не смог достать то, что искал, ройся здесь хоть месяцами.

      У меня не имелось ни фонаря, ни факела, и лезть в темноту отверстия приходилось наугад, не зная, что там ожидает. И все же я ликовал, всем нутром ощущая, что мои старания не напрасны. Возле выхода валялся оторванный вентиль газового баллона. Это на самом деле оказался газ - просто ушиб головы трансформировал знакомый запах во что-то вовсе не знакомое. Почему баллон открылся именно в этот момент, когда я упал возле него - это узнать уже невозможно. Но сам баллон действительно оказался возле входа в подвал и взрыв разметал все, что в него забилось, позволив мне туда проникнуть.

      Это могла оказаться просто ниша, выемка - а я полз и полз внутрь, уверенный на все сто, что это именно то, что так долго искал. Провалившись в итоге куда-то в яму, отчего к моим шишкам добавилась еще одна, почувствовал под ногами твердую поверхность. Я приподнялся - ничего. Поднялся полностью - тоже. Позабыв об опасности, - Один ли баллон с газом ждет этого момента! - Дрожащими от возбуждения пальцами чиркнул спичками о коробок… И без толку. Коробок попал в воду, и теперь мокрые головки напрасно тратились, одна за другой падая возле моих ног. Только одна, после десятка безуспешных попыток, на пару секунд вспыхнула слабеньким пламенем, чтобы тут же угаснуть - но, за эти мгновения, я успел заметить тянущиеся стеллажи и ряды коробок на них. В полной темноте я сделал несколько шагов и, наткнувшись на стеллаж, принялся исследовать его содержимое вслепую. Руки нащупали несколько банок. Я догадался, что это консервы. Уже это оправдывало все мои труды - а ведь дальше должно было быть еще многое, из того, что я надеялся здесь обнаружить. А вскоре пальцы наткнулись на узкий и знакомый предмет, который оказался обыкновенной зажигалкой. От волнения я долго не мог найти крышку, которой она открывалась. Но потом, справившись с сердцебиением, все-таки добыл огонь.

      При ее свете я увидел на стеллаже несколько праздничных свечей - и через минуту их пламя осветило помещение, в котором я оказался. А в следующую секунду я практически заорал или даже запрыгал от нахлынувших чувств! Мои поиски оправдались! Когда первый восторг прошел, уже более сдержанно, все еще не веря глазам, стал обследовать помещение, куда я так счастливо попал. Это оказался подвал, на первый взгляд, почти полностью сохранившийся и не пострадавший так сильно, как обычно происходило со многими другими. Двенадцать широких шагов в ширину и до семидесяти в длину - света просто не хватало, чтобы увидеть все. Увидев на стеллаже несколько засохших кусков хлеба, я молниеносным движением отправил их в рот, даже не задумываясь о том, что они могут оказаться пропавшими - голод пересиливал здравый смысл. В любой из коробок, рядами высившихся возле меня была еда - но именно хлеб мне требовался сейчас больше всего. И все же, я старался себя ограничить в еде, хотя сделать это было очень, очень непросто! Я не откусывал - отлизывал эти корки до того, что они превращались в тонюсенькие полоски. Лишь после этого они отправлялись рот. А когда я покончил с ними - то почувствовал такую невыносимую жажду съесть еще что-нибудь, что едва не сдержался, чтобы начать запихивать в себя все подряд. Чтобы заставить себя успокоиться, я сел на бетонный пол и сильно сжал голову руками. Провел так около получаса, пока бешеное биение сердца не стало приходить в норму, и я смог более или менее трезво оценивать ситуацию, в которой оказался. Прихватив со стеллажа еще одну корку, стал медленно прохаживаться вдоль коробок, некоторые вскрывал, чтобы убедиться в том, что их содержимое соответствует надписям на этикетках. Это было что-то! Держа свечу в руках, я прошел с ней вглубь подвала, чтобы сразу узнать насколько далеко он тянется. Подземелье оказалось большим - в конце подвала оказался поворот, а от него отходила еще пара комнат. Это напоминало букву Г, только с сильно вытянутой ножкой. Возле поворота потолок не выдержал - проход перекрывала массивная плита, сдавленная громадным весом здания. Но в целом практически все плиты перекрытия остались на своих местах и лишь в нескольких местах узкие трещины, протянувшиеся по потолку, говорили о том, что с ними может случиться, то же самое… Но и тех помещений, что оставались не раздавленными, хватало, чтобы впасть в состояние ступора. Подвал был разделен на секции - всего семнадцать, если считать с теми, которые оказались, не совсем доступны, за поворотом. И почти каждый отсек заполнен стеллажами, а на них, до самого потолка стояли ряды банок, консервов, мешки с крупами. Запас продовольствия такой, что я мог пользоваться им несколько лет! Только срок годности того или иного продукта ограничивал их употребление. В нескольких комнатах все стеллажи рухнули на пол и все, что на них находилось, развалилось по комнатам и коридору, образовав целые залежи, по которым ходить просто не поднималась нога. В трех секциях продукты отсутствовали - на стеллажах лежали рулоны тканей, пледы и множество одеял. Еще там было много ковровых изделий и искусственного меха в рулонах. Кроме того, я обнаружил второе ответвление в стороне - туда вела прикрытая дверь. За ней один узкий коридор и две двери по обеим его сторонам. За первой - что-то вроде подсобного помещения. В нем находился стол и пара табуретов, а так же, кое-какая мелочь - очевидно, для того, чтобы их хозяева могли здесь перекусить в перерыв. Вторая вела в холодильник. Едва я справился с запорами, как в нос ударил такой мощный запах разложения, что от отвращения меня едва не вырвало. Я сразу захлопнул дверь, но еще долго невыносимый запах преследовал меня, пока я спешно выбирался из этого коридорчика в основное помещение. Выждав некоторое время, пока специально подожженная ткань не вытеснит своей гарью запах тления, я вновь зашел в тот коридор и уже более внимательно осмотрел подсобку.

      В шкафчике, который я не заметил сразу, я обнаружил сумку с рыболовецкими снастями - похоже, что кто-то из рабочих собирался после смены пойти на рыбалку. То, что он только хотел это сделать, было видно по жестяной коробочке, с останками сгнивших червей… Ни одежды, ни обуви, к великому моему сожалению я не обнаружил - возможно, эти предметы хранились в другом подвале, либо были завалены за поворотом, и доступа мне туда уже не имелось. В подсобке валялось в углу несколько здоровенных топоров - видимо, ими разрубали мясные туши, которые сейчас догнивали за второй дверью. Хорошо хоть, что вход туда прикрывался очень плотно! Среди больших топоров попалось и несколько поменьше и совсем маленьких - целый набор! Нашлись и ножи - около двух десятков, как мне показалось при неверном освещении. Они тоже разнились по виду и размерам и могли мне пригодиться. Кроме удочек и снастей, я обнаружил еще несколько ведер для воды, моток веревки - вещь крайне необходимую в моих скитаниях, а также камни для заточки ножей и топоров.

      Скорее всего, это только часть одного огромного склада - ведь магазин торговал не только продуктами. А может быть, я просто попал совсем в другой супермаркет… Я еще раз прошел по обоим направлениям и уперся в завалы. Мне повезло провалиться в подвал почти на середине, в уцелевшую при землетрясении часть. По межкомнатным стенам я определил, что это очень старый подвал - гораздо старше самого здания, над ним недавно возвышавшегося. Они достигали метра в ширину - это объясняло, почему подвал выдержал такой удар стихии.

      Я снова вернулся к лазу, через который проник в подвал. Его следовало укрепить, если я не хотел оказаться замурованным в хранилище при очередном толчке. Хоть стены и потолок убежища могли выдержать любой толчок, в отношении самого лаза этого было сказать нельзя. Для этого следовало выбраться на поверхность и поискать подходящий материал. Впрочем, тряхни так сильно, как в первый день - никакие стойки уже не помогут…

      Я вылез наружу и на какое-то время ослеп - после темноты подземелья даже скудный свет, исходящий с сумрачного неба, казался очень ярким. Деревьев, из которых можно соорудить опоры, поблизости валялось предостаточно. Я сразу догадался захватить с собой топор, и теперь вовсю орудовал им, подготавливая стволы, чтобы опустить их вниз. Увы, среди всего инструмента не нашлось пилы - она могла значительно облегчить работу. Что ж, приходилось довольствоваться тем, что есть. Я вбил в лаз около двадцати стоек - этого могло хватить при не очень серьезном землетрясении. Рассчитывать, что они выдержат что-то очень мощное, конечно, не приходилось. Второй шаг - расширить лаз и сделать более удобный спуск - не вылезать же из подвала на четвереньках каждый раз, когда в этом возникнет необходимость. Покончив с укреплением хода, уставший, я спустился вниз, и, довольный проделанной работой, а еще больше - тем, что осуществилась моя мечта, стал устраиваться на ночлег. Возле стеллажей валялось много деревянных ящиков - я составил их вместе, а потом накидал на них кучу одеял. Впервые за столько времени я мог скинуть с себя грязные лохмотья, в которых находился уже почти три недели. Правда, следовало еще отмыть грязь - но это я отложил на следующий день. В подвале ощущался холод, даже больший, чем на поверхности. Я укутался в одеяла и прикрыл глаза. Усталость давала о себе знать…

      Среди ночи я внезапно проснулся - мне стало казаться, что стены начинают угрожающе пошатываться и падать. Привыкнув все время ночевать под открытым небом, я с трудом мог заставить себя остаться в закрытом пространстве. Совладать со страхом оказалось не просто… Но, просидев несколько минут, я убедился, что все по-прежнему, спокойно - здесь, в отличие от поверхности города, была абсолютная тишина. Просто за эти дни я привык к присутствию постоянной опасности, и ощутить, что наконец-то могу заснуть, не боясь ничего, было трудно... И кроме этого, я всем существом наконец-то проникся, осознал: то, что искал - найдено! Убежище, дом, склад - как угодно! Радость была такой, что остатки сна слетели мгновенно. Дальнейшие часы я просто лежал… Только ближе к утру тишина, и полная темнота заставила закрыть глаза. Я снова уснул.

      Проснувшись, я не стал даже смотреть свои богатства, а сразу принялся искать еще один выход - на случай, если первый окажется завален. На этот раз я соорудил несколько плошек - из консервных банок, которые уже успел опустошить. Кусок подходящей ткани, немного масла из бутылки - они, чадя неимоверно, заменили мне быстро заканчивающиеся свечи. Высота потолка достигала четырех метров, и я не ощущал прогорклого запаха - дым поднимался вверх и там всасывался во всевозможные трещинки в плитах перекрытия. Ни одна из них не представляла собой чего-то серьезного - скорее всего, эти трещинки могли оказаться результатом старости самого подвала, чем недавно прошедших толчков. В четвертой от входа комнате - если идти к повороту - я заметил самое настоящее вентиляционное отверстие. Случайно поднес к нему плошку - и огонь, до того горевший спокойно, сразу стал сильнее - пламя взметнулось и едва не опалило руку. Видимо, образовавшиеся пустоты где-то смыкались с отверстиями, ведущими наружу холма. Это упрощало многое - не нужно ломать голову над вентилированием. Мне это было только на руку - я уже думал, где соорудить что-то вроде очага, чтобы иметь возможность греть еду, а при холодах - поддерживать постоянную температуру. Я разложил прямо на бетонном полу небольшой костер и стал ждать. Мои надежды оправдались полностью: дым костра сразу поднялся вверх и очень быстро исчез в одной из трещин. Туда его втягивало, словно пылесосом, - вентиляция, хоть и не посредством электромотора, работала прекрасно.

      К своему глубокому сожалению, второго входа я не нашел. Настоящие явно оказались завалены, а тот, в который я провалился, образовался случайно. Но обнаружилось нечто, что сжало мое сердце неприятным предчувствием. Стоя возле второго завала - противоположного тому, где был поворот - я увидел, как вверх уходит узкое отверстие. Несмотря на то, что попытка проникнуть в него, могла мне дорого обойтись, я все же решил разведать до конца. Соорудив из ближайшего стеллажа и ящиков возвышение, с которого можно достать до дыры, ухватился за ее края и поставил впереди себя плошку с горящим маслом. Она сразу ярко вспыхнула - здесь тоже чувствовалась тяга. Извернувшись, я протиснулся в отверстие и сразу остановился, раздумав двигаться дальше.

      Глазам открылся второй этаж здания - или, скорее первый, в котором раньше располагались торговые ряды. В отличие от подвала, он был полностью сметен и раздавлен. Лишь местами упавшие плиты третьего и последующих этажей не сдавили все до самого пола. Просветы не более полуметра, но и этого хватало, чтобы увидеть, что здесь полно трупов… Запах не проникал в подвал только благодаря, все той же, тяге - она выносила все куда-то на поверхность холма. Не будь этого - находиться в подвале стало просто невозможно. Я спустился, отметив для себя, что отверстие не заканчивалось вторым этажом - при желании можно попытаться проникнуть и выше. Куда оно вело, я не знал, но догадывался, что оно действует как труба, вытягивающая все с самого низа. Скорее всего, оно заканчивалось где-нибудь на самом верху холма. Но, когда я на нем стоял, то ничего не видел… Оставив это на потом, я спрыгнул назад.

      Странное дело… Надо мной «возвышалось» самое настоящее кладбище, но я воспринимал это совершенно спокойно. Боле того - даже не думал об этом. Выбор был сделан раньше, когда я блуждал по городу. Либо жить, зная, что буду ходить по мертвецам. Либо - самому стать таким…

      Мне предстояло очень много работы. Благоустроить подвал, превратив его не просто в хранилище, а в настоящее убежище, где можно спокойно отдохнуть и набраться сил перед будущими странствиями. Я сразу решил, что не стану замыкаться здесь навсегда, а использую склад как постоянную базу для поисков людей. Соорудить очаг, позаботиться о воде, посуде, одежде - забот хватало. О том же, что я фактически собираюсь обустроить свою жизнь на развалинах прошлой, даже не представляя, какой она может оказаться, думать не хотелось...

      Всю вторую ночь над холмом гремел гром. Внутри подвала он еле слышался, но, когда я подполз к отверстию, то едва не оглох - так сильно раздавались раскаты. Молнии сверкали над городом, а потом пошел ливень - такой же, какой затапливал все подряд, и мог идти до нескольких часов кряду. Мне стало не по себе - вдруг вода попадет в склад и зальет все, что сейчас представляло такую ценность! Вход в отверстие располагался несколько выше подножия холма - за счет того, что вся земля в округе была поднята подземной волной и не осела назад, на ту же высоту, на какой она была до волны. Дождь хлестал яростно, превращая все в жидкую грязь. Несколько таких мощнейших ливней - и очень скоро от города останутся только невзрачные бугры и пригорки. А пройдет пара лет - и уже никто не сможет сказать, что здесь когда-то был громадный мегаполис, населенный миллионами людей.

      Дождь меня серьезно напугал. Мне стало, так жаль, своих, новоприобретенных сокровищ, что я сразу решил отложить все дела на потом, а вначале навести порядок на стеллажах и по возможности повыше поднять все, что может пропасть в первую очередь, если вода прорвется внутрь. Заодно я стал сортировать содержимое полок по принадлежности и датам употребления. Ведь, хотя консервы и хранились в постоянной температуре, но не могли лежать вечно. Мне следовало знать, что можно есть, а что стоит выбросить в первую очередь. Подземные толчки разбросали немало коробок и стеллажей - работы хватало. Одна секция была полностью наполнена пакетами с крупами - и, в частности, с расфасованной мукой. Это меня крайне обрадовало - я умел печь хлеб и надеялся, что в скором времени смогу сделать лепешки. Кроме муки, в коробках, стоявших в этой секции, были сложены пакеты с расфасованной гречкой, горохом, фасолью - и еще около двадцати наименований, некоторых из них я даже не знал, и потому решил, что они привезены к нам откуда-то из жарких стран. Надписи на упаковках подтверждали мою догадку. Груда всяческих пакетиков с чипсами, фисташками, орехами и прочей ерундой. Сотни пакетов с мукой и сахаром, бутылки с напитками и маслом - подсолнечным, оливковым, и каким-то, вовсе экзотическим. Множество тюбиков с кетчупами - товар, скорее скоропортящийся и вряд ли годный к употреблению. Фрукты и овощи - как пропавшие, так и вполне сохранившиеся, вроде картошки и капусты. Вторая секция была составлена из стеклянных банок - больших и маленьких. Тут присутствовали овощные и фруктовые консервы, соки и варенья, маринады и сироп. В неярком свете масляных плошек трудно было различить сроки хранения продуктов - но я дал себе зарок вскрывать банки только после того, как буду уверен в безопасности их использования. Что и говорить, как часто он нарушался!

КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ WWW.FEISOVET.RU

КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!

      Даже если бы я не нашел среди сыпучих продуктов нескольких мешков сахара то одно только содержимое этих банок полностью могло удовлетворить все мои потребности в сладком. Но были и коробки, где хранились конфеты. Пусть и не самый скоропортящийся продукт, но долго сохранить его можно только в очень прохладном месте. Склад, надежно изолированный от поверхности, ощутимо отличался от нее температурой, которая составляла внутри около плюс семи-восьми, градусов. Скорее всего, таковая здесь должна быть всегда. Кутаясь в одеяло, я перебирал коробки, укладывая их на стеллажи, а заодно придумывал, как буду отделять одну из секций - а лучше, две - для жилья. Это необходимо, чтобы прогретый воздух не попадал в остальные комнаты и не сокращал срок хранения продуктов. Да и мне самому требовалось больше тепла - не ходить же в подвале постоянно в остатках рванья, в этой грязной и пропахнувшей потом и кровью шубе.

      К сожалению, немало пришлось выкинуть. Так я поступил с хлебом, полностью заплесневевшим, с колбасными изделиями и рыбой - от их протухшего запаха не спасали никакие повязки! После тщательной уборки я обрызгал все помещение дезодорантом, добавив к уже имеющимся ароматам, цветочный и мятный. От полученного эффекта пришлось бежать прочь - смешавшись, все это амбре действовало на мое обоняние, как газовая атака на солдата, без противогаза...

      К моей огромной радости, в подвале находились не только продукты. Там же, где я нашел одеяла, стояли несколько упаковок с флаконами различных шампуней, гелей, кремов и прочего, что составило набор для целого отдела, торгующего таким вещами. Разумеется, там присутствовало и мыло - я мог наконец-то отмыть руки!

      На одном стеллаже я обнаружил коробки, где находились лекарства. Вот это стало совсем «крутым» приобретением! До сих пор я мог надеяться на самого себя, но, после такой находки, подобное уже не казалось слишком опрометчивым. И теперь подпрыгивал от радости! Целый ряд ящиков, укомплектованный лекарствами. Очень много наименований, о многих из которых я не имел ни малейшего понятия. Но те, которые мне известны, уже не могли оказаться лишними. В городе, полностью лишенном средств защиты, это едва ли не ценнее еды. Любая травма, любая болезнь, не остановленная вначале, могла привести только к смерти. А с помощью этих коробок я получал очень серьезный шанс уцелеть, в подобного рода, неприятностях.

      Еще одна очень нужная находка - стеллаж со швейными принадлежностями. Я вначале не обратил на него внимания, не заметив среди ткани и одеял. Там в изобилии лежали всевозможные нитки, пуговицы, иголки и прочая мелочь, без которой теперь так сложно обойтись. Там же соседствовали различные электроинструменты, лопаты, насосы и прочий строительно-дачный ассортимент. В нескольких коробках множество саморезов, шурупов и прочей мелочи. А в подсобке под столом - большое ведро, доверху наполненное толстыми, длинными гвоздями. Я еще не знал, для чего они могут пригодиться, но на всякий случай залил их растительным маслом - чтобы не ржавели. Гвозди очень толстые - такие вряд ли пригодятся для забивки обычных досок, они годились скорее для сбивания бревен. Я только тихо радовался, понимая, что любая найденная здесь вещь может пригодиться. Более того - просто чувствовал, что даже эти гвозди мне понадобятся, и возможно, очень скоро…

      Перебирая все это богатство, я подумывал и о другом. Рано или поздно придется полагаться на себя, а не на этот склад, так, кстати, найденный под холмом. Все могло испортиться, сгореть, оказаться залитым водой или быть раздавлено… И тогда от голодной смерти спасут только руки и ноги. Но и руки и ноги к этому времени должны научиться, сами добывать пищу! Хотя я пока не представлял, что можно найти в развалинах города, чтобы заменить этим сокровища подвала. Разрушенный город не внушал оптимизма - за все время моих странствий я очень редко видел что-либо живое - в основном, только крысы или одичавшие кошки и собаки. Встречи с ними заканчивались ничем - обе стороны решительно и бесповоротно избегали друг друга. Я опасался слишком крупных серых тварей, не без оснований побаиваясь их численности. А кошки сами удирали от меня со всех ног, явно понимая, что я стану смотреть на них не как на домашних любимиц… Что касается собак, то те не лучше крыс - если бродили по развалинам не в одиночку. Стая крупных и клыкастых созданий представляла собой силу, с которой нужно считаться. Правда, встречи с ними случались редко, а потом вообще, сошли на нет - вероятно, все они покинули город в поисках пищи. Ну а встреча с людьми… Я не особо обольщался - раз за такое количество времени нигде, ни в одном районе, я не встретил ни одного живого человека, то надеяться, что это произойдет сейчас - наивно. Нет, конечно, не могло быть так, что из всего многомиллионного города - да что там, всей страны, уцелел только я один! Хотя, все мои скитания убеждали в том, что доля истины в этом есть, и немалая…

      К большому сожалению, в этом «магазине» не нашлось отдела, заполненного оружием. Или он оказался недоступен мне… Вспоминая монстра, найденного среди груды человеческих тел, я не мог не представлять, что встреча с таким красавцем станет для меня очень печальной - если мне нечем будет от него отбиться. И на этот раз какая-то железная труба не решит проблему. Чуть обжившись, я стал искать, из чего изготовить то, с чем можно без опаски бродить по городу, а возможно - и далее… Поразмыслив, пришел к выводу - оружие все же есть. Прежде всего - те самые топоры. Или же - нет? Возможно, в умелых руках они и представляли собой грозную вещь - но вот только мои руки не предназначены для разбивания чужих голов. Мне просто никогда раньше не приходилось поднимать их на человека - так, чтобы убить… И если не считать случая с кошкой - то и на зверей. Хотя… Где-то в прошлой жизни присутствовал случай, когда только реакция и помогла уберечься от клыков здоровенной овчарки. Перехваченная в прыжке за задние лапы, она лишь немного не дотянулась до моего горла - зато я, донельзя испуганный и действующий скорее рефлекторно, чем осознанно, раскрутил ее в воздухе и так приложил о бордюр, что второго удара уже не потребовалось… Но это случилось так давно! Я выбрал из топоров один, не слишком большой, и, промучившись почти весь вечер, более или менее правильно обломал ему обухом другого слишком широкие края - чтобы лезвие стало более узким и удобным. При этом я отбил все пальцы. Тщательно заточив его на бруске, нашел снаружи подходящее деревце, обтесал и изготовил топорище, заменив им старое. Я сделал его несколько длиннее, чем обычно. Теперь таким топором действительно можно убить! Но одного топора показалось уже мало - я принялся за изготовление копья. Для этого пригодился один из широких ножей - все равно пользоваться им по назначению трудновато. Да и что резать таким гигантом? Зато как наконечник для копья он подходил прекрасно. Один только вид такого оружия мог напугать кого угодно - древко почти в мой рост, плюс сантиметров сорок очень крепкой и острой стали. С этим оружием не стыдно выйти и на медведя - если таковые вдруг появятся среди руин! Специально расколов костяную рукоять, я вставил ручку лезвия в заранее пропиленное дерево. Под металл подложил пару шайб - чтобы при ударе сталь не ушла вглубь древесины. Впрочем, работа облегчалась ограничителем на ноже в виде небольшой шаровидной чашечки. Он уперся в древко и таким образом не давал всему лезвию никуда соскочить. Залив все сваренным самодельным клеем, и накрепко обмотав тоненькой бечевой, я высушил копье возле огня. Потом попробовал испытать его на бросок - пролетев двадцать шагов, копье пробило дерево, росшее неподалеку от входа в подвал, почти насквозь. Я лишь с большим трудом смог вытащить его обратно… Завершило мое вооружение два ножа. Один, узкий, используемый именно как нож, а второй, более приличных размеров, - вроде короткого меча. Пришлось для обоих сшить из ткани и обрывков кожи, ножны. Теперь я мог смело бродить где угодно, не опасаясь встречи почти ни с кем. Хотя, если задуматься, оружие, мне и раньше, как-то особо и не требовалось…

      Раз отпала проблема поисков еды, то появилась масса свободного времени, которое я теперь мог использовать на что-нибудь другое. Следующим шагом в деле благоустройства подвала стали очаг и стены. Я натаскал в убежище битых и целых кирпичей, цементом послужила глина - я надеялся, что когда в очаге станет постоянно поддерживаться огонь, она засохнет и окаменеет, а не рассыплется. Выбрав среди комнат две под жилье, я стал возводить стену, ограждающую склад от этих секций. Работа была не долгой - руки, не отвыкшие от стройки, уверенно клали кирпичи на свои места. Покончив со стеной, я навесил на проходы по несколько одеял и таким образом, тепло, которое стало появляться в жилом помещении, не попадало в остальные комнаты. Третья секция - та, в которой я оказался вначале, стала промежуточной. Там был сделан подкоп - я теперь мог, лишь немного пригибаясь, выходить наружу по крутой лестнице, вырубленной прямо в земле. Хоть выход и представлял собой просто слегка увеличенный лаз, но и для него потребовалось придумать двери - чтобы никто не мог проникнуть в подвал во время моего отсутствия. Для этого прекрасно подошла дверца от автомобиля. Я укрепил ее на ремешках, и теперь она даже стала открываться, как настоящая. Еще несколько пожертвованных одеял внутри и специально натянутая грязная тряпка снаружи - и дверь готова. Теперь, не зная о том, что здесь есть вход, любой человек пройдет рядом и ничего не увидит. Я и сам, отойдя от лаза на пятьдесят шагов, уже не различал, где просто мусор, а где хитро спрятанный выход. И только потом пришла в голову мысль - от кого прячусь?..

      Еще одна задача - вода. В подвале нашлись две больших бочки, каждая по двести литров. В одной почти до половины хранилось растительное масло. Вряд ли оно могло считаться съедобным - скорее всего, использованные остатки от предыдущей жарки. Похоже, что в этом здании располагался не только супермаркет, но и кафе или фастфуд. Мне показалось неправильным такое распределение крайне необходимой тары, так как среди множества предметов никаких емкостей я не обнаружил. Одну бочку я планировал использовать как бак для мытья - наподобие японской ванны. Вторая будет служить хранилищем для питьевой воды. Пришлось перелить все масло в бутылки - я собирал их очень долго, по всему периметру холма. Так же муторно и долго пришлось их отмывать - в моем распоряжении больше не имелось крана, которого достаточно повернуть… Зато освободившуюся бочку стало можно использовать по предназначению. Проблема с ее отмыванием не оказалась сильно неразрешимой - достаток всяческих средств делал это возможным. Когда придумал, как греть воду - стал устраивать что-то вроде ванны и парной одновременно. Вторая бочка оказалась пустой, и я сразу определил ее под хранение питьевой воды. Даже не очень очищенная, она могла хотя бы отстояться в бочке, и я мог ее впоследствии брать с собой - чтобы не пить первую попавшуюся из луж. Вопрос с наполнением разрешился, к моему облегчению, довольно просто. Само собой, что чистой воды в городе просто не имелось. Возможно, где-то и били какие-то родники или текли ручьи - но до сих пор мне они не попадались. И мне опять очень повезло - примерно в двухстах метрах от места, где я поселился, нашлось небольшое озеро. Прямо посередине фонтанировал гейзер. Довольно необычное явление… Я рискнул попробовать. Вода оказалась слегка тепловатой, и довольно чистой. Наверное, он бил откуда-то из большой глубины. Вода не успевала засориться всем, что лежало на берегах. Я пробирался прямо к центру и, дождавшись, пока начнется очередной выброс, подставлял ведро. Разумеется, эту воду я натаскал только для питья - на уборку, стирку и прочие вещи брал прямо из озера.

      Когда подсохли кирпичи у очага, испытал и его - и, к моей радости, глина не растрескалась, а застыла, как литая. Положив на боковые стены несколько стальных прутьев, я получил жаровню. Найти подходящую посуду среди обломков и руин не составляло особенного труда. Правда, практически вся она была помята или расколота, но и среди мусора попадалось несколько приличных кастрюль да тарелок. Заодно подобрал пару подходящих сковородок, несколько чашек и чайник. Ложки вырезал из дерева, оказалось совсем не сложно - если не учитывать, сколько времени это заняло.

      После всех забот пришло время привести в порядок себя. Вопрос ванны отпал сразу - просто не имелось в наличии. Но зато можно наполнить горячей водой отмытую бочку! Конечно, не очень удобно, но все лучше, чем в тазике. Нагрев воду в ведрах на очаге, я наполнил ею свободную бочку и стал мыться, не жалея ни мыла, ни шампуня. Пена лезла из бочки во все стороны, а я, подвернув ноги под себя, нежился в горячей воде с блаженством бегемота, попавшего в родную стихию. При неверном свете светильников найденной бритвой соскоблил многодневную щетину. Как ни странно, умудрился ни разу не порезаться - хотя опасной бритвой брился в первый раз в жизни. Привычных одноразовых станков в хранилище, увы, не оказалось… Постепенно, по мере удаления бороды, на меня, из обломка зеркала смотрело совершенно чужое лицо... Пара шрамов, полученных неизвестно где, складки под глазами и несколько новых морщин. А более всего впечатлили волосы - лохмы, уже лежащие на плечах, какого-то ненормального светлого, вовсе не присущего мне цвета. Они вообще перестали быть моими - обычными, русыми. При неверном освещении вначале решил, что полностью поседел. Но, когда зажег еще несколько светильников, убедился в своей ошибке. Волосы стали светло-серыми, или, скорее, стальными и даже отливали металлическим блеском. Этого нельзя было объяснить ничем. Более того - на теле рельефно выпятились невесть откуда взявшиеся бугры мышц, грудная клетка вроде как даже раздалась, а руки стали способны сплести два куска арматуры… При всем этом, на перекачавшегося культуриста я вовсе не походил.

      Я покачал головой - перемена разительная. Что бы там со мной ни происходило - изменения оценивались только к лучшему. Оставалось пожелать, чтобы на этом они закончились, не уподобив меня увиденному не так давно оборотню…

      После купания и натирания болячек целебными мазями, все шрамы и раны стали очень быстро сходить. Хватило пары дней, чтобы мучительная ссадина на руке - после того как я обварил ее кипятком - прошла, не оставив и следа. Вернее, следов-то хватало - и руки, и все тело были изукрашены шрамами в достатке.

      Подходила к концу вторая неделя с тех пор, как я нашел склад. Уже была изготовлена грубая мебель - из обломков досок и древесностружечных плит. Пара скамеек - чтобы не таскаться с одной по всем углам. Два табурета - они не особенно требовались, но я, увлекшись мебелью, заодно сделал и их. Мебель из подсобки тоже пошла в ход - особенно стол, на котором я все время, что-нибудь, мастерил. Обновил и свое ложе. Я решил, что уж его следует соорудить как можно тщательнее, чтобы не так болела спина на жесткой постели. Вновь перебрал все ящики и расставил их плотнее, потом сбил гвоздями. Среди инструмента не нашлось не только ножовки, но и молотка. И то и другое заменял маленький топорик. Им приходилось так часто орудовать, что я стал в итоге засовывать его за пояс. Иногда практиковался в том, что время от времени метал его в дерево - оно так и превратилось в своеобразную мишень. Как бы ни были скромны мои потуги, попасть в цель, но я стал замечать, что раз за разом это удается все лучше. На ящики положил доски плашмя, на них - ковры и одеяла. Не жалел ни того, ни другого, в итоге постель стала выше чуть ли не в двое. Зато я все-таки выиграл в мягкости. Увы, но о матрасах или о том, что могло их заменить, мечтать не приходилось. Я подумал, что было бы неплохо положить на нее пару шкур какого-нибудь, крупного зверя… Я еще не знал, насколько я недалек от истины…

      Следующим шагом стала одежда. Хоть я и сидел практически все время внутри подвала, но о том, что буду много времени проводить вне его стен - не забывал. Подвал дал возможность отдохнуть и отмыться от многодневной грязи, а самое главное, полностью ликвидировал угрозу голода. То, в чем я ходил, уже невозможно было надевать. Все в клочьях, дырах, пропахшее потом и в грязных разводах… В том месте, где у подвала был поворот, я едва не провалился вниз - там оказался провал, глубоко уходивший вниз. Я сбросил туда факел, и он улетел, осветив дыру не менее, чем метров десять в глубину. Дальше факел угас, но, судя по увиденному, трещина сужалась и смыкалась. Это мало походило на последствия землетрясения, скорее всего, там когда-то была яма, и толчки лишь открыли ее. Немного поколебавшись, я закрепил веревку и спустился, сколько позволила ширина отверстия, в расщелину. Самого дна не достиг, но убедился, что дальше хода нет. В какой-то мере, был этому даже рад – пропала одна из проблем, чисто физиологического плана. Следовало лишь закрыть яму имеющимися поблизости, досками. Теперь я весь текущий мусор сбрасывал туда, а заодно - что уж стыдиться! - использовал трещину, как уборную.

      Хоть подвал и стал для меня полем чудес, но, если чего-то в нем было с избытком, то многое отсутствовало совсем. Одежды не нашлось - и с этим ничего поделать нельзя. Зато с избытком того, из чего ее можно сшить. Но одними руками, без швейной машинки… Тяжело, к сожалению. Все получилось по принципу - неладно скроен, но крепко сшит. Нижнее белье я изготовил из мягкой ткани - фланели. На изготовление ушло времени почти столько же, сколько на все остальное. Потом сшил штаны и легкую куртку. Их я сделал из более крепкой ткани - шерсти, смешанной с чем-то. В куртке использовал множество вкладок из гобеленов - если бы меня кто-нибудь, увидел в этом наряде, то долго смеялся или потерял дар речи от изумления. Но я считал, что получилось красиво. Верхняя куртка и еще одни штаны - из искусственного меха. Теперь я был надежно одет и экипирован, что и говорить, гораздо лучше, чем до того, как впервые попал сюда. Из различных тканей скроил грубоватый свитер и еще одни легкие штаны - про запас и чтобы было, что поддевать в холодную погоду. Разумеется, я не старался изготавливать все слишком сложно - напротив, все мои куртки и штаны были очень упрощены. Молнии и пуговицы заменил резинками. К тому же, запас швейной фурнитуры позволял экспериментировать как угодно и с чем угодно.

      Наибольшую трудность представляла обувь. Что-что, но вот ее изготовление оказалось мукой. И, как назло, я не смог найти на улицах ничего, что можно обуть. Все было погребено под слоями постоянно падающего пепла и залито смерзшейся грязью. Пришлось подходить творчески… От лодыжек до колен сшил меховые лосины, они же чулки, которые просто подвязывал веревками, дабы они не падали. На них пришлось использовать рукава, от сильно истрепавшейся шубы - я стал скрягой, и выкидывать еще пригодную деталь, посчитал расточительством. К низу подшил по паре слоев обрезков ковра, а вместо подошвы - куски от тента, найденные неподалеку. Получилось что-то вроде меховых сапог. Ноги сразу перестали мерзнуть. Правда, это было не совсем удобно, но выбирать не приходилось. Земля в основном смерзлась и, если не ступать сознательно по лужам, такой обуви могло хватить надолго. А там можно и поменять подошву… Завершило мой гардероб создание меховой шапки и перчаток. И если первая получилась еще кое-как хоть на что-то похожей, то перчатки - хуже всего, что я до сих пор делал. Громоздкие и грубые. Но и ими я гордился, как если бы это было изделие искусных мастеров… Правда, надев их, работать становилось неудобно. Но для дальних походов вполне годилось.

      Я критически оглядел свой наряд. Нелепо подогнанная, сшитая из кусков и вовсе не столь удобная, как могло показаться на первый взгляд, вся моя одежда являла собой нечто невообразимое. Я был похож в ней на медведя и обезьяну одновременно. Завершал сходство капюшон - я умудрился сшить и его. Если надевал его на голову, то, ручаюсь, на расстоянии в двадцать шагов эта одежда могла смутить кого угодно. Я не оставлял надежды проникнуть на второй этаж и как следует там покопаться. Но пока это оставалось лишь планом…

      Однажды, собирая дрова для очага, я откопал в грязи наручные часы, продолжавшие работать, несмотря на все перипетии. Полная водонепроницаемость обеспечила работу механизма - мне на радость. Я сразу посмотрел на календарь…

      По моим расчетам, с начала Катастрофы прошло где-то около полутора месяцев. Несмотря ни на что, в памяти сохранилась дата, когда все началось. Но, если верить часам, то я жил среди руин гораздо больше. Это как то не вязалось с моей памятью, и я недоверчиво отложил их в сторону. Тем не менее, чтобы совсем не остаться без учета времени - до находки часов я об этом как-то и не думал - нарисовал на свободной стене календарь. Пройденные дни и недели решил отмечать черточками мелка. Теперь, даже если потеряю часы или собьюсь с точной даты - этот календарь поможет мне ее узнать.

      Вместе с сытостью и покоем пришло состояние уверенности в своих силах. Я стал гораздо более ровно воспринимать окружающий меня мир, будучи обеспечен десятками стеллажей с консервами, крупами и прочими съестными припасами. По крайней мере, их могло хватить на срок, более чем достаточный, чтобы я успел придумать, чем это все заменить. Конечно, когда-нибудь это могло стать проблемой - но не сейчас. На мою удачу, практически все, что я обнаружил в коробках, имело очень большой срок хранения. Далеко не каждый супермаркет не позволял себе торговать несвежими продуктами… Можно считать, мне и с этим повезло.

      Теперь, когда я покончил с основными задачами, я мог присесть у очага и не торопясь обдумать действия на будущее. Прежде чем отправляться куда-либо, надо хоть в общих чертах представить, куда идти и что, собственно, искать? А также - что могло случиться. Что произошло? Что так сильно исковеркало город и всю прилегающую территорию? Анализируя виденное, я механически рисовал черточки на полу - За и Против. Менее всего это походило на войну. На пресловутый ядерный конфликт, после которого не осталось ни побежденных, ни победителей. По крайней мере, все, что приходилось об этом слышать, как-то не соответствовало действительности. Да, вроде бы я успел заметить тот самый гриб, где-то на востоке от города - но не было ли это облаком пепла, или плодом воображения? В те секунды мог ли я отдавать отчет собственным глазам? Приходилось, не теряя ни мгновения, спасать свою жизнь - и это при чудовищных подвижках земли под ногами… Да и радиация, невидимая и неощутимая, уже давно отправила бы меня вслед за теми, кто сейчас находился под завалами и землей! Значит - не война. Вернее - не бомба… Комета, астероид, метеорит? То есть - не прошенный гость, из космоса. Как-то не верилось, что его не смогли вовремя заметить и не предупредить людей… Хотя, логически, такое вполне укладывалось в схему. Правительство могло просто умолчать факт, чтобы без спешки и паники укрыться самому. Возможно такое? Да запросто! На то она и власть, чтобы в первую очередь спасать себя, любимую… История человечества знала немало примеров подобного, считать, что что-то изменилось к лучшему и правители всех рангов и мастей изменились в лучшую сторону - себе дороже. Но, если даже власть сумела сохранить в тайне такое событие, как подлет астероида, то любители, которых во всем мире предостаточно, вряд ли стали молчать. А заткнуть рот тысячам заинтересованных граждан не так просто, как может показаться на первый взгляд. Не только у нас в стране есть астрономы, и не везде власти столь всемогущи… Зато, и первые и вторые могли и прозевать. Мне приходилось читать о подобном - когда астрономы замечали астероиды уже после того, как они пролетали в опасной близости от Земли. Этот мог и не пройти… В принципе, все последующие события отвечали на такую гипотезу. Но, если астероид, или болид, настолько сильно тряхнул всю планету - а в этом я не сомневался! - то есть ли смысл во всех моих попытках? Нечто подобное уже уничтожало все живое на Земле в какие-то, сверхдревние эпохи… И, если мне не изменяет память - все успокоится лишь лет этак через тысячу… Еще один вариант - глобальное землетрясение, потрясшее все континенты целиком и чудовищно изменившее их очертания. Возможно… Это тоже объясняло все - но только не появление монстра! Вот тут я терялся, разом утрачивая уверенность. Объяснить такое мне стало не под силу, также, как и слишком уж крупных крыс. Хотя, крысы все же были более привычны. Об их собратьях не раз уже писали - вроде того, что видели размерами с некрупную собаку, в подземельях метро. Но лично я, когда выбирался наружу, никаких монстров в подземелье не заметил. Или – это только вопрос времени?

      Далее… люди. Где они? Как могло так случиться, что я до сих пор никого не встретил? Во всем многомиллионном городе? Сам, едва ли ни чудом, спасшийся после всех испытаний - и я справедливо считал, что мне не так уж и повезло… Наверное, лукавил. Все-таки, свалиться в бездну и при этом угодить в вентиляционную шахту - вполне достойно кадра, для голливудского блокбастера. Но, только после такого полета пришлось еще выбираться на поверхность - а кому-то достаточно было лишь выдержать первый удар, да суметь выжить в развалинах. Иначе говоря, раз смог вынести все это я сам - где те, кому повезло больше? Они могли оказаться рядом. А могли - за тысячи километров отсюда. Люди… И, какие они теперь? Пережившие ужас первых, самых страшных дней. Оголодавшие и увечные, умирающие от голода и холода. Где-то там могли бушевать эпидемии и болезни, которые теперь некому лечить. А выжженная и изуродованная земля, да еще во время суровой зимы - еще один неумолимый убийца, способный без особых хлопот добить тех, кто уцелел в первые минуты… Как мне их найти, как связаться с ними? Однако, думая о том, что мог бы помочь многим, я опасался, что толпы сметут и подвал и меня вместе с ним…

      Новые условия диктовали и новые расстояния. Век, когда многие километры запросто можно преодолеть на транспорте, минул… и неизвестно, когда он вернется. Если вернется вообще. Блуждания по руинам дали мне четкое представление, сколько времени требуется, чтобы пройти хотя бы один километр. Примерно три часа, если все в порядке и нет особой нужды никуда сворачивать. Раньше бы я прошел его за двадцать минут… Но в городе, где прямой дороги больше не существовало, это еще неплохо. Что же творилось за его пределами, я пока не знал, но предполагал, что там будет несколько лучше. Все-таки, там нет остатков зданий и такого множества коварных ловушек, в которые легко угодить. В мире, где больше не осталось телефонов и электричества, все стало отброшено на много лет назад… Но все-таки, хоть кто то, но спасся же? Неужели я один такой… Счастливец? Мне хотелось немедленно идти на поиски, но я опасался оставить склад, спасший мне жизнь. Даже отойти от него всего на несколько шагов не мог - не в силах был заставить себя потерять холм из виду.

      А на улице тем временем заметно похолодало. Я выбирался из подвала и сразу ощущал, как обжигающе холоден и колюч ледяной ветер. Но это было единственное, что говорило о том, какое сейчас время года. Все так же не падал снег, почти не застывали лужи на земле, даже, наоборот - в некоторых озерках вода, если не была горячей, то и не становилась слишком холодной. Я объяснял это внутренним теплом, достигающим поверхности из глубин - и сурово сжимал брови, догадываясь, что добром это не может кончиться. Еще хватало мест, где огненные языки вырывались наружу - правда, их стало намного меньше, чем вначале. Зато ветер… При дыхании пар вылетал изо рта, а лицо стягивало маской. По моим прикидкам, мороз достигал двадцати пяти-тридцати градусов. И опять столкновение различных температур воздушных масс и земли создавало пар, превращающийся в непроницаемый туман. Сумрак - небо так и не прояснилось, продолжало давить мрачными, непроницаемыми тучами - усиливался мельчайшими каплями, видимость пропадала, если не совсем, то очень сильно. Буквально в нескольких шагах все сливалось в белесую пелену, и разглядеть что-либо сквозь нее было невозможно. Я старался это время пересидеть внутри подвала.

      И все же, я не мог оставаться в нем вечно. Прожить в моем арсенале, складе - я называл его по-разному - можно сколько угодно… Но не всю жизнь. Мне предстояло выйти и попытаться разведать местность. И, если не найти никого, то хоть иметь представление, во что превратился город и насколько далеко тянутся разрушения и провалы.

      Я стал готовиться к экспедиции со всей тщательностью. Сшил из крепкой ткани мешок, который приспособил для ношения на спине. Заполнил его продуктами - из расчета, на несколько дней. Взял в основном самые питательные и легкие банки, только жестяные - стекло могло не выдержать моих прыжков и разбиться. Взял плоскую бутылку с коньяком - среди продуктов нашлось и разнообразное спиртное: ром и виски, джин и водка, а также множество других наименований, в которых преобладали вина самых разных сортов и стран. Дань этому богатству я отдал, едва понял, что являюсь их единственным владельцем - выпил на радостях пару бутылок вина. На этом попытка «надраться» и закончилась - никогда не был особым поклонником крепких напитков, предпочитая всему обычную воду. Даже коньяк был взят из соображений скорее необходимости, чем удовольствия. Мешок укомплектовал небольшой походной аптечкой. Увы, но я не знал, что нужно брать в первую очередь. Возможно, я оставлял дома то, что могло пригодиться, и брал вовсе ненужные лекарства. Но бинты и мази взять не забыл, как и средства от простуды, несколько шприцев с обезболивающими - в них я немного разбирался. Помогло то, что я работал когда-то спасателем. Умение оказать первую помощь всегда входило в наши обязанности, жаль только, что более подробное обучение не успело завершиться - я потерял работу, а потом был вынужден искать ее по всем краям и городам нашей, в прошлом великой, а теперь разоренной страны. И работу - любую, вроде той, какую исполнял совсем недавно. Я несколько лет был строителем, что помогло мне так быстро и качественно оборудовать подвал.

      Прикинув все за и против, еще раз подумал, что мне, тем не менее, повезло много больше прочих… Хотя назвать везением то, что я упал с высоты в пропасть и лишь чудом, не на дно, а в трубу - еще вопрос. Но я остался жив… А все, кто бежал, спасался рядом со мной - мертвы. Скорее всего, то, что я вылез наружу после многих часов блужданий в темноте, спасло меня, от какого-то губительного для всего живого, излучения - только этим можно объяснить то, что я не видел живых. Те, кто уцелел при землетрясении и наводнении, спасся от взрывов и огня, не выдержали чего-то еще… И, очень вероятно, что выжженные глазницы и черепа - как раз свидетельство именно этого. Но ведь не все? Кто-то, как и я, мог оказаться под руинами и завалами, и только потом, когда все кончилось, выползти наружу! Но я пока их не видел…

      Глава 5

      Скитания

      Любой, кому выпадет остаться наедине с самим собой, рано или поздно начнет выть от тоски по людям. Но, если ему в утешение останется мысль, что судьба, столь жестко распорядившись с ним, все же пощадила других - то на что мог надеяться я? Можно ли к этому привыкнуть? Не рвать на себе волосы, не резать вены, не броситься в пропасть, чтобы покончить со всем раз и навсегда? Сознавая, что во всем мире нет больше никого и ничего… А если кричать - то крик твой будет услышан лишь ветром. И только пепел и песок станут внимать твоим словам. Порой накатывало отчаяние…

      Я выходил на поверхность, с тоской смотрел на мрачные картины, простиравшиеся во все стороны от моего холма и, опустив голову, убирался обратно, в тишину и надежность подвала. Там, занимаясь чем угодно - шитьем, рубкой дров, приготовлением пищи, пытался так измотать себя, чтобы уже ни какие мысли не посещали, кроме тех, что посвящены насущным заботам. Когда становилось совсем невмоготу, одевался, закидывал за спину походный мешок, брал копье и, плотно затворив входное отверстие, отправлялся, куда глаза глядят. Я многое узнавал из своего прежнего голодного бродяжничества, но с тех пор многое и изменилось. Пока я находился в убежище, земля еще не раз вздрагивала, старые пропасти сменились свежими, а те, которые я знал, пропали. Да и невозможно запомнить все расположение, когда я был поглощен только поисками еды. Кое-что, правда, отложилось - чисто автоматически. Я приходил куда-то и убеждался, что эта местность или пейзаж мне не совсем чужд, что поиски еды или укрытия уже приводили меня сюда в первые дни после спасения из глубин разрушенного подземелья метро.

      Этим я обязан не разуму. Звериная память говорила о прошлом. Она так и не пропала окончательно, вместе с изменениями, о которых уже упоминал. Волосы, полностью отмытые от многодневной грязи, так и остались свинцово-стального цвета, все порезы и раны зажили, оставив малозаметные рубцы, а сила, присутствие которой я так внезапно ощутил, пока никуда не исчезла. Я с удивлением смотрел на свои руки - вроде ничего и не прибавилось в бицепсах, но стоило взять в них что-то - и я понимал, что могу это что-то сломать, или погнуть. Сила скрывалась где-то внутри…

      Понемногу я стал отваживаться отходить все дальше и дальше - только так можно надеяться, что встречу кого-нибудь, кому повезло так же, как и мне. Но все тщетно. Кроме звуков моих шагов да постоянно дующего порывистого ветра, ничто не нарушало спокойствия и мертвой тишины руин.

      На первый взгляд, любой спасшийся мог обеспечить себя всем. Город давал такую возможность, и с этим сложно не согласиться. Но в том-то и дело, что все разбросанное среди холмов стало надежно упрятано многократно повторяющимися слоями пепла и песка, сцементировано грязью и залито водой. Увидеть хоть что-нибудь ценное уже довольно проблематично. Все очень похоже - один холм сменялся другим, руины продолжались руинами. А устремленный вдаль взгляд натыкался на свинцово-серые тучи, сливающиеся с горизонтом. Впрочем, и сам горизонт располагался не так уж и далеко - всего какой-то пяток километров. Смог или пылевая туча, продолжающая висеть над городом, никуда не делась. Нужен был очень сильный ураган, чтобы ее прогнать, или хотя бы сделать не такой плотной. А может быть, уже ничто не могло избавить меня от нависающего мрака…

      Сам выход в город всегда оставался сопряжен с трудностями, именно из-за этого. То дождь, то туман и падающий пепел мешали правильно ориентироваться. И было очень неприятно и жутко бродить по городу, когда даже мой холм вдруг внезапно пропадал в темноте - я сразу прекращал все свои поиски и устремлялся обратно, страшась больше всего на свете потерять его из виду. Заблудиться в катакомбах можно проще простого. И если бы не моя прекрасная зрительная память - это могло случиться не раз.

      Вскоре я обратил внимание на еще одну странность. Поражало полнейшее отсутствие зверья. Даже крысы, и те словно вымерли в одночасье. Ни птиц, ни кошек, ни собак - никого… Я скитался один среди этого мира мертвых… И искал - долго и упорно. Но что можно обнаружить, если придерживаться все время расстояния не более километра от холма? Мне нужно было решаться предпринимать дальние походы...

      Прежде чем покинуть подвал, я решил установить хоть какой-нибудь, знак, который бы стал указателем именно на мой холм, а не на многие другие, столь похожие друг на друга. Он не мог, конечно, просматриваться отовсюду, но пригодился бы на расстоянии доступной видимости. Я поднялся на самую вершину, где установил длинный шест, с привязанной тряпкой, укрепив его всем, что попало под руку. Случайный порыв ветра не мог его стронуть, ну а от урагана все равно ничего не поможет. Я надеялся, что он будет служить мне ориентиром. Сытый, отдохнувший, подлечивший раны, я был готов к скитаниям среди мертвого города, но на этот раз знал, что мне есть куда вернуться и куда идти, если в этом возникнет необходимость. Вряд ли мой импровизированный флаг мог быть заметен на очень далеком расстоянии… Скорее, это служило дополнительным средством самоуспокоения.

      Пришел день, когда я отважился не вернуться в подвал на ночь. Скорее, это получилось случайно, чем осознанно. Не так уж я боялся заночевать в обломках, благо такого опыта хватало. Да и ночь назвать ночью можно лишь отчасти - она ничем существенным не отличалась от дня. Или, вернее, от тех сумерек, в которых все находилось. Только часы, спрятанные в плотно сшитый мешочек и носимые на груди, указывали на смену дня и ночи. Правда, я им больше не доверял… Что-то странное творилось со временем. Если по циферблату подходило к полуночи - всем своим существом я ощущал что в запасе еще как минимум, часа четыре. Попытки вставать ровно в назначенный срок, так же провалились из-за несоответствия часов биологических и электронных. Я поднимался гораздо раньше, причем вовсе не хотел спать. А то, что я успевал за день переделать кучу дел, удивляло еще больше. Оставив на будущее эти сложности, я предпочитал доверять себе больше, чем вышедшей из строя электронике. Но выкинуть их не торопился…

      В первый раз я честно отошел на расстояние видимости своего холма, но зато на другой день решил продлить поиски. Местность вокруг была настолько изрыта оврагами, приподнята холмами и усеяна провалами, что придерживаться прямого направления стало невозможно. В итоге я забрался так далеко, насколько позволяли припасы в заплечном мешке. Получилось два дня туда, два - обратно. Разведка на восток ничего не дала - руины, руины и снова руины. Сколько схватывал глаз - сплошные холмы бывших многоэтажных, и не очень, домов, которые нескончаемо возвышались впереди и по обе стороны от моей тропы. Под ногами взлетала и опять осаживалась пыль, ветер дул то в спину, то в лицо, а вместо солнца светились жутковатые облака. Иногда что-то, похожее на молнии, прорезало их, на миг, озаряя сиянием весь город. Но такое случалось редко. Я совершил несколько длительных вылазок, понемногу начал осваиваться в бескрайних руинах. Но теперь, по прошествии многих дней, все они покрылись почти беспрестанно падающими хлопьями, и все стало одного удручающего буро-красного цвета. Хлопья казались невесомыми, сухими на ощупь. Больше всего они походили на свалявшуюся пыль, а может, и являлись ею. Они застилали все сплошным ковром, мгновенно взлетая и перемещаясь от слабого ветерка. Следов на таком ковре не сохранялось. Зато когда шел дождь, хлопья сразу становились скользкими и жирными. Наступив на них, можно было сразу упасть.

      Еще сильнее усилился холод. Не имея термометра, я судил по встречавшимся лужам. Если вода в них промерзала до самого дна - значит, явный минус… градусов двадцать ниже нуля. По времени, прошедшему с начала моих приключений, сейчас как раз приближался календарный праздник. Новый год. Я только скупо усмехнулся, подумав, сколь нелепо сейчас о таком думать… Новый, не новый, но, по любому - зима. Я боялся даже представить, какой силы могут оказаться ледяные ураганы, если не тепло, подогревающее город изнутри. Но то же тепло могло погубить и тех, кто прятался сейчас где-нибудь в подземельях - так же, как я сам в подвале.

      Думая о других, я не мог смириться, что повезло уцелеть только мне. Даже если погибли миллионы. Ведь были еще города, громадная территория всей страны, другие государства, наконец! Но если кто-то остался жив... какой будет эта встреча? После того как я откопал в подсобке мясной отдел - мне все же пришлось, сжимая нос от тошноты, выволочь наружу гниющие куски и сбросить их в ближайшую пропасть - я нашел в нем несколько стальных крюков и багор. Выбранные ножи и топор с длинным топорищем я всегда брал с собой. Для топора сделал ременную перевязь и носил его за спиной, а широкий тяжелый нож - за поясом. Еще один, поменьше, с узким длинным лезвием, был запрятан в рукаве. Добавляя к этому копье, я чувствовал себя настолько вооруженным, что уже не так боялся - именно тех, кого так старательно искал. Я не хотел признаваться себе, что это припасено как раз на случай встречи с человеком...

      Подступающая ночь не отличалась от дня ничем - все ограничивалось легкими сумерками, позволяющими видеть окрестности так же ясно, как днем. И я решился. Кратковременные вылазки ничего не дали. Что ж. придется сделать настоящую разведку.

      Свой первый дальний поход я направил на восток. Я знал направление, потому что среди всяческого снаряжения рыболова отыскал три простеньких компаса. Не было основания им не доверять, кроме того, я проверил их самым простым способом - выложил в ряд. Если все станут показывать одинаково - все целы. Если каждый сам по себе - какой-то, либо ни все, врет, но это уже не проверить и доверять им нельзя. Два строго вернулись стрелками на синюю черту - Север, и лишь один крутился во все стороны, куда не поверни. Именно этого я желал. Два не могут указывать одинаково и при этом оставаться сломанными. Ну а третий… Его я выбросил. Правда, когда надел на руку один из тех, которые считал работоспособными, мелькнула шальная мысль - а тот ли север он показывает? Что, если в результате катастрофы полюса Земли сменились? Что, если былая география планеты осталась лишь в моей памяти и сейчас ни один пункт, ни один штрих на карте не соответствует действительности? А континенты… Я с трудом заставил себя остановиться. Шальная мысль не добавила ни радости, ни спокойствия.

      Хотелось дойти до края города и посмотреть, что там. Так же, как здесь, или не столь удручающе. Я понятия не имел, сколько мне для этого придется блуждать. Вполне возможно, дорога могла занять несколько дней, а то и больше. Расстояние ограничивалось только запасом продовольствия. Местами попадались бьющие в небо гейзеры, состоящие из воды, грязи и пара. Нередко вздыбленный асфальт или плитку прорезала трещина, порой достигавшая нескольких метров, и мне подолгу приходилось искать место, чтобы перешагнуть или перепрыгнуть без угрозы провалиться. Повсюду валялись остовы сгоревших и покореженных автомобилей, сохранившиеся стволы деревьев, на которых не осталось ни единой ветки. Они торчали верхушками вверх и будто прорезали задевающее их небо. А небо... Оно не менялось. Словно сверху навис и парил гигантский студень, из которого свисали бахромой влажные и грязные космы. Опустись оно чуть ниже - и я никогда бы не смог вернуться обратно...

      Я нередко менял маршрут, увлеченный отсветом дальних пожарищ или еле заметных костров, но всякий раз оказывалось, что это только следы стихии. Горели какие-то хранилища с горючим. Горел газ, вырывающийся из подземных недр, чадили сырым дымом остатки деревянных сооружений.

      Компас меня все равно подвел - или же я где-то стукнул его так, что он перестал показывать верное направление. Впрочем, я и так не старался ему слишком доверять, полагаясь больше на запоминающиеся предметы. Но их было так много, что я, в конце концов, запутался... Вернуться назад предстояло по своим же следам. Не в смысле - именно следам, а руководствуясь теми местами, где проходил. Это не позволяло сделать петлю или крюк, чтобы сократить расстояние - иначе я мог подолгу кружить на одном месте. Если бы эти проклятые тучи хоть немного поднялись над городом - это значительно облегчило ориентировку.

      Только очень внимательно рассматривая катакомбы, можно было догадаться, что там-то и там-то располагалась улица, а там - широкий бульвар. Здесь, возможно, перекресток, а далее - жилой квартал. Впору создавать новую карту города - хотя, вряд ли это, когда-нибудь, вновь станет городом...

      Проехать по катастрофическим последствиям землетрясения невозможно даже на танке - а я с упорством и даже упрямством шел и шел вперед, туда, куда вели и любопытство, и просто желание хоть что-нибудь понять. Восток ли, юг - все равно. Картина повсюду одинакова. Над всем этим нависло столь безрадостное небо, на удивление прекратившее поливать меня своей грязной изморосью, что от одного его вида хотелось сесть и тупо смотреть перед собой… От постоянных холодных ветров на губах появилась простуда - а я, как назло, не взял с собой ничего именно против этой напасти. Хотя простого жира могло хватить, чтобы обезопасить меня от ветра. Опыт подобных странствий появился лишь потом.

      В одном месте я наткнулся на разбитый автопарк, а возможно, что и вокзал. Здесь, по-видимому, в момент Катастрофы находилось более сотни автобусов, больших и не очень, множество других автомашин, спецтехники - и все, сваленное в грандиозную кучу, словно это не внушительная техника, а детские игрушки, разбросанные шаловливой рукой. Но это были не игрушки… В очень многих я заметил останки шоферов, кое-где - пассажиров. Автомашины оказались навалены практически друг на друга, в иных местах образуя завалы в несколько этажей - тогда нижние оказывались сплющенными от многотонной тяжести. Я принялся обходить это кладбище стороной - даже на фоне всеобщего запустенья от него веяло жутью…

      В другой раз попал на строительную площадку, и, как ни странно, на ней уцелело гораздо больше, чем в других местах. Несколько жилых вагончиков, оставшихся от строителей, почти полностью придавлены упавшим башенным краном - я ясно видел, как громадный крюк вонзился в одно из жилищ и пробил его насквозь. Кое-где - покореженные тачки, в которых развозят песок и землю, рваная одежда. Это походило на котлован - будущий фундамент большого дома. Теперь он был словно сплющен, а края сильно обвалились. Все, что находилось возле, - попало внутрь этой ямы. Скорее всего, там, в жидкой грязи, тоже лежали люди...

      Почти на самом краю, на боку, валялась опрокинутая фура - каркас и тент сгорели, а содержимое рассыпалось по всей территории стройки. Преимущественно - стекло самой различной формы и цвета. Даже многодневные осадки не смогли закрыть его полностью - так много его рассыпалось на земле сплошным ковром. Мне пришлось обойти по кругу - иначе рисковал сам попасть в яму. Волей-неволей приходилось наступать на содержимое фуры. Под ногами хрустело, - я слегка запаниковал, меняя направление и выискивая более безопасную дорогу! - самодельная обувь не сильно приспособлена для острых граней. Но в земле - я лишь образно называл это землей - было так много всевозможных вещей, соприкосновение с которыми могло порвать в клочья любые ботинки. Приходилось только обречено вздыхать и продолжать движение, заботясь лишь, чтобы повреждения не были слишком сильны. Предвидя подобное, на крайний случай я нес за спиной еще пару меховых сапог. Непогода ли, непрестанный дождь или снег, перемешанный с пеплом, песком и еще неизвестно чем - наступить можно на что угодно. Если бы было тепло, светило солнце - здесь все давно покрылось жесткой коркой. А так ноги только утопали в месиве, и при каждом последующем шаге предыдущий словно истаивал - грязь сразу заполняла след и создавала видимость нетронутого места. Да, по своим следам я вряд ли бы смог вернутся обратно... Стараясь все-таки запоминать особо приметные руины, я шел вперед. Никогда раньше мне не доводилось видеть ни ураганов, ни наводнений, ни вообще каких либо стихийных бедствий, по масштабам сравнимых с этим. Нет, конечно, бывало что-то - я участвовал в спасении людей во время оползней и наводнений - но такое…

      Меня по-настоящему доставало жуткое, очень непривычное молчание. Нет, всяких посторонних звуков все-таки хватало - шум воды, треск поленьев, гул, доносящийся из-под земли, взрывоподобные раскаты гейзеров... Но не слышно других - чириканья птиц, жужжания насекомых, обрывков разговоров. Словно на уши надет специальный глушитель, не пропускавший эти звуки. И тогда становилось тошно - нет, не от вида мертвого города, а именно - от тишины. Бороться с ней нечем…

      Я отсутствовал в подвале восемь дней… За четыре добрался до края - или казалось, что края? - города, потом почти тем же маршрутом вернулся обратно. То, что мне хотелось представить как край, было еще сильнее и беспощаднее уничтожено, чем центр. Я считал свой подвал центром, потому что определить, где истинный, не представлялось возможным. Там не осталось вообще ничего, настолько все было перемолото, перекрошено и рассыпано сплошным ковром. Он тянулся до пределов видимости, теряясь на горизонте. Идти по этой пустыне мне не хотелось. Там, где посчастливилось найти пристанище, казалось, гораздо спокойнее, чем в этой жуткой долине. На обратном пути я наткнулся на озеро, наполненное до самых краев человеческими телами... Кажется, дико заорал, и бросился бежать, не разбирая, куда и зачем. Испуг прошел так же внезапно, как и проявился. Что-то четко отпечаталось в мозгу - ну и что? Успокойся... это только лики смерти. И я вернулся, и уже действительно спокойно обошел это озеро, удивляясь лишь тому, как могло получиться, что они все нашли здесь свой конец? Может быть, они пытались обрести укрытие от летящих отовсюду обломков, может, спасались от языков пламени или удушающего газа - а он нашел их здесь?.. А потом вода, скопившаяся в результате дождей, затопила эту яму, превратив ее в общую холодную могилу? В отличие от тех мест, где я обитал, тут земля прогревалась гораздо слабее. Середина озера застыла, и во льду ясно угадывались очертания немыслимым образом перекрученных рук и ног. Виднелись оскалы оголенных зубов, тоска и боль в застывших зрачках... От озера исходило мрачное притяжение, словно оно не хотело меня отпускать, заманивало в себя, обещая вечный покой взамен скитаний и нарастающему отчаянию...

      Я поднялся на особенно высокий холм и осмотрелся. Безрадостная картина простиралась вокруг. Холмы, холмы и снова холмы. Дома, снесенные и рассыпавшиеся в прах. Улицы, ставшие ущельями, а весь город - хаосом. Стоя на вершине, я охватывал взором большую площадь, намечая новый маршрут, запоминал приметы, которые могли помочь выдержат нужное направление и не затеряться среди общего однообразия. И нигде: ни вблизи, ни в самой дальней дали - ни единого движения…

      Жуткое озеро на какое-то время отбило у меня желание бродить по руинам. Зрелище, увиденное в нем, предназначалось не для слабонервных. И, хоть я таковым себя не считал - вмороженные тела вставали перед глазами, и я долго не мог успокоиться, меряя шагами склад, в который вернулся после путешествия. На стеллажах возвышались коробки с лекарствами, но от тоски они помочь не могли. Кто-то другой мог заглушить все алкоголем - но полнейшее отсутствие тяги к спиртному не давало такой возможности. Созерцая блики огня от очага, я напряженно пытался представить очертания города - чтобы следующая разведка не оказалась бесцельным блужданием по развалинам. Если и искать кого-то - то хоть знать, где? Идея, посетившая меня, могла прийти в голову еще многим - и подобный подвал должен стать убежищем для других. Но в том-то и дело, что такая удача, видимо, оказалась далеко не рядовым явлением. Сметенные дома образовывали непреодолимые завалы, сквозь толщу которых невозможно проникнуть ни в какой подвал. И не всякий подвал мог уцелеть при таком чудовищном сотрясении почвы, какой происходил в день катастрофы.

      Метания по убежищу, больше напоминающие движения раздраженного тигра в клетке, приводили к тому, что я вновь собирался и покидал убежище, стремясь исследовать город во всех направлениях.

      Недалеко от холма я обнаружил свежий ручей - а я точно помнил, что его не было, когда я уходил в первый раз. Вода, вытекающая откуда-то из-под земли, оказалась вполне пригодной для питья. Я оградил ручей камнями и сделал над ним навес - от продолжавшего падать пепла и песка. Для этого подошла брезентовая накидка от автомобиля. Она сохранилась потому, что сразу попала в воду. Я бы не смог ее обнаружить специально, но один из толчков выбил землю из под ног, и я, падая и стараясь за что-нибудь зацепиться, ухватился руками именно за край ткани. Поняв, что это такое, потратил немало времени, чтобы вытащить брезент из лужи, так как его порядком завалило грязью. Было ясно, что если падающий пепел и песок будут опускаться на землю такими же темпами, то через примерно полгода от города не останется даже следов. Но, если мне не казалось, высыпания становились несколько реже.

      Чтобы упорядочить поиски, стал необходим чертеж. Хоть я и запоминал все, где проходил, со временем какие-нибудь мелочи могли забыться. У меня не нашлось бумаги и карандашей - зато имелись относительно ровные, побеленные стены подвала. Уголек из очага оставлял на них прекрасно различимые следы, и я принялся наносить на стену тоненькие штрихи. Разумеется, центром рисунка стал мой холм и все, что находилось поблизости. Восточная сторона, куда я отправился в первый раз, стала приобретать какие-то формы - хотя и там оставалось много белых - на самом деле, белых - пятен. Я нарисовал озеро, каменную пустыню, по которой не рискнул идти, пометил несколько особенно запомнившихся, холмов. Теперь я мог, даже через большой промежуток времени, опять направится в этот район - и уже точно знать, где нужно идти, чтобы не заплутать, среди подъемов и спусков каменных россыпей.

      Пока отдыхал от походов, привел в порядок освещение. Свечей осталось немного, и я предпочитал пользоваться плошками, в которых горело масло. Масла должно хватить надолго, а ткань, из которой я нарезал лоскуты и укладывал в плошки взамен фитиля - на годы. Разумеется, они мало напоминали керосиновые лампы, не дающие столько чада, но другого света у меня не имелось. Я только добавил к уже имеющимся еще несколько - чтобы иметь возможность не ходить с одной по всем закоулкам склада. А там, где я жил, свет обеспечивал очаг.

      В следующий раз я направился на север. Идти стало несравнимо тяжелее. Здесь встречалось гораздо больше трещин в земле, скрытых разломов и предательских ям. Приходилось проверять все опасные места древком копья и, лишь потом делать следующий шаг. Что заставляло идти? Я не мог, не хотел даже допустить мысли, что остался один... Но одной встречи я не хотел. Память очень отчетливо удерживала сцену с изъеденными крысами людьми и тот единственный, почти неповрежденный труп, который не мог называться человеческим. Сколько я не вспоминал этой случай, но так и не мог прийти ни к какому выводу. Что Это было?

      На смену морозам пришла оттепель. Она не выражалась в таянии снега - он просто отсутствовал. И не в капании сосулек - их тоже не было. Нет, это ощущалось по более теплому ветру, вдруг прекратившему ледяные наскоки. На этот раз он дул с юго-запада, в отличие от другого, несущего стылость и дожди - северного. Он слегка подталкивал меня в спину, и я, обрадованный такой сменой погоды, уверенно пробирался сквозь руины вперед. Этот ветер подсушивал многочисленные лужи, ходьба по которым доставляла столько неудобств. Моя обувь больше годилась для снега, чем для влажной поверхности.

      Дорога на север проходила мимо центра города - настоящего, как я себе представлял. Я старался запомнить все, что фиксировал взгляд - когда-нибудь это могло пригодиться. Чем ближе подходил к центру, тем яснее виделось, что разрушения, пронесшиеся над городом, здесь были чуть слабее, чем в тех местах, где я обитал, тем более, по сравнению с востоком и тянущейся там пустыней. Уцелевших домов не попадалось - как и везде. Но сохранилось много стен, и было непонятно, почему они устояли, когда все остальное здание сложилось грудой у их подножья. Многие стены накренились - они могли упасть в любой момент, и я старался обходить их на расстоянии.

      Издалека я услышал шум. Заинтересовавшись, свернул с выбранного направления, и стал приближаться к тому месту, откуда он исходил. Уже на расстоянии увидел сверкающий луч, потом - столб, из воды и пара. Это не было новым явлением - подобное я уже видел раньше. Но этот гейзер отличался поражающими размерами: Водяная колонна высотой в несколько десятков метров била вверх и рассыпалась на тысячи мельчайших капель, которые зонтом падали вниз, создавая фантастическую картину. Гейзер - иного определения этому явлению я не мог подобрать - был диаметром метра с два, не меньше. Вся поверхность земли возле озера влажная и слегка парилась - верный признак, что вода из гейзера падала горячей! Я осторожно опустил руку в озеро и сразу ее отдернул - едва не обжегся. На первый взгляд, в этой воде не имелось никаких примесей. Мне почему-то хотелось, чтобы она оказалась безобидной и не содержала какую-нибудь растворенную дрянь. Я зачерпнул немного воды чашкой, подождал, пока она остынет, а потом опустил туда руки и несколько минут наслаждался теплом. С кожей ничего не происходило - видимо, нагрев, и выброс воды был обусловлен какими-то подземными причинами, наподобие тех, которые заставляют работать гейзеры Исландии или Камчатки... И эта вода, поднимающаяся с больших глубин, была чистой. Гейзер имел цикличность - несколько выбросов до середины дня, потом затишье и вечером еще пара шумных выбросов. Каждый продолжался около десяти минут - не более. После этого фонтан исчезал - так, как будто его и не было. Вода в озере, образовавшемся при падении воды, успокаивалась и на некоторое время замирала. Она быстро остывала, и из-за этого над поверхностью происходило постоянное испарение.

      Я наблюдал за гейзером долго - все равно нечем заняться. Когда вода достаточно остыла - рискнул искупаться в ней и не пожалел! После тесной бочки, здесь есть, где развернуться, кроме того, не нужно опасаться, что она опрокинется, и я упаду на мокрый бетонный пол. Вода понемногу уходила - впитывалась в отверстия в земле и просачивалась обратно, туда, откуда появилась. Но всосаться полностью не могла - из-за большого количества. А, кроме того - ее выбрасывалось так много, что поверхность возле гейзера уже сильно напиталась, и с каждым разом озерцо становилось чуточку больше....

      К самому центру, откуда бил фонтан, вела дорожка из нескольких крупных камней-валунов, выброшенных наружу при землетрясении. На территории города таких камней просто не существовало раньше - из-за величины. Город, выросший когда-то поблизости от гор, сам располагался практически на ровной местности. И, никаких полу-скал, здесь просто не встречалось, другое дело – если они не были завезены кем-то специально. Но сейчас они возвышались передо мной, и каждый - практически, с одноэтажный дом. Я, перепрыгивая с одного на другой, приблизился к самому месту выброса - там просматривался водоворот, темный и бездонный. Это было неприятно, и я поспешил вернуться на берег. Глубина озерца не превосходила моего роста - но со временем, когда гейзер наполнит всю котловину, он мог стать большим водоемом.

      Решившись рисковать до конца, попробовал воду на вкус. Оказалось, пить ее тоже можно. Она имела слегка солоноватый вкус - лишнее подтверждение того, что поднимается с больших глубин и при прохождении различных пластов обогащается минералами. Во всем этом оставалось только одно, что несколько приводило меня в трепет - само существование гейзера. Оно лишний раз подтверждало, что где-то там, на недоступных глубинах, куется новое, еще более страшное бедствие… Хотя, пример той же Исландии, где гейзеры работают уже сотни лет, показывал, что это вовсе не обязательное явление. После купания все тело стадо как бы невесомым - я смыл усталость вместе с грязью и теперь чувствовал себя значительно лучше. Все мои ссадины и раны полностью зажили и от соприкосновения с горячей водой лишь слегка чесались. Возможно, это воздействие тех самых солей.

      Мне стало многое понятно. В городе, после Катастрофы, все изменилось. Дремлющие много веков глубины, вновь ожили, и прежний ландшафт утерян навсегда. Теперь город, вернее, то, что от него осталось, находился на неустойчивой платформе, в любой момент грозящей повторением уже пережитого ужаса…