— Он здесь! Он здесь! — закричала она. — Лорд Аркин явился!
— Гландит приближается с востока, — задыхаясь, сказал Джери. — Мы должны улетать. Это все, что мы теперь можем сделать. Волшебная сила Корума иссякла: ни рука, ни глаз не повинуются ему.
Корум шагнул в Храм. Он был возмущен и жаждал высказать свое возмущение лорду Аркину, которому он помог и от которого ныне не было никакой помощи.
Нечто расплывчатое висело в воздухе в дальнем углу Храма. Рядом, прислонившись спиной к стене, сидел бледный Алерион. Что это? Тело? Лицо? Корум напрягся, всматриваясь в полутьму, но от этого очертания парившего в воздухе предмета стали еще более зыбкими.
— Лорд Аркин?
— Да… — отозвался слабый, далекий голос.
— Что происходит? Почему силы Закона столь слабы?
— Они растянулись тонким слоем по двум царствам, которые в нашей власти. Мабелод послал все свое воинство на подмогу тем, кто служит ему здесь… Мы сражаемся в десяти плоскостях, Корум… в десяти… а мы так недавно приняли власть… наши силы еще столь малы…
Корум поднял чуждую, бесполезную теперь руку.
— Скажи, почему мне более не подвластны глаз Ринна и рука Кулла? В них была наша единственная надежда! Сюда летит Гландит!
— Я знаю… Ты должен бежать… лети на своем корабле через плоскости… ищи Вечный Танелорн… Я вижу связь между твоим бессилием и поисками Танелорна…
— Связь? Какую связь?
— Я не знаю… Я только чувствую… Я обессилел от этой борьбы, Корум… я так устал… силы мои на исходе… Найди Танелорн…
— Как я найду его? Джери не сумеет вести воздушный Корабль сквозь плоскости!
— Пусть он постарается…
— Аркин! Ты должен дать более ясные указания! Гландит приближается к Халуигу. Он хочет владеть плоскостью и править безраздельно. Он хочет уничтожить всех наших союзников. Как нам защитить тех, кто страдает от безумия Хаоса?
— Танелорн… ищи Танелорн… Это — единственная возможность спасти всех… Я больше ничего не могу сказать… Это все, что я вижу… Больше ничего…
— Ты ничтожный бог, Аркин! Мне лучше было присягнуть на верность Хаосу; если ужас и смерть правят миром, тогда и самому следует стать смертью и ужасом!
— Не отчаивайся, Корум… Еще есть надежда, что ты прогонишь силы Хаоса из всех Пятнадцати Плоскостей мироздания…
— Теперь мне нужна сила, а не надежда.
— Надейся, что обретешь силу в Танелорне. Прощай…
Смутная тень растаяла в воздухе. Снаружи послышались гортанные крики приближающихся чудовищ. Корум подошел к распростертому на полу Алериону. Жрец истощил свои силы, призывая лорда Аркина.
— Пойдем. Мы возьмем тебя на корабль, если еще не поздно.
Но Алерион не отозвался, ибо, пока Корум беседовал с обессилевшим богом, старый жрец испустил дух.
Ралина и Джери-а-Конел уже стояли возле корабля, глядя, как кружат, снижаясь над Халуигом, огромные черные твари.
— Я говорил с Аркином, — сообщил Корум. — Но от него было немного толку. Он сказал, что мы должны бежать в другие плоскости и искать Танелорн.
Джери только пожал плечами и помог Ралине взойти на корабль.
— Что ж, будем искать. Во всяком случае, попытаемся.
— Ах, если бы мы могли собрать защитников Города-в-Пирамиде! Их оружие способно уничтожить даже адских союзников Гландита.
— Пока они этим самым оружием уничтожают друг друга. И Гландит это прекрасно знает.
— Все трое поднялись в рубку. Джери поколдовал над кристаллами, и корабль взмыл в воздух. Джери направил его на запад.
Но Гландит уже заметил их. Черные крылья захлопали громче, неистовые крики обрушились с вышины. Денледисси пытались спикировать на воздушный корабль. Только трое во всем мире понимали, что происходит. Джери закусил губу и изучающим взглядом оглядел кристаллы.
— С ними надо аккуратно обращаться, — пробормотал он. — Попытаюсь припомнить уроки Буйдита.
Воздушный корабль набирал скорость, но преследователи не отставали. Черные твари выгнули шеи, словно змеи, готовящиеся ужалить. Распахнулись красные пасти. Сверкнули клыки.
Что-то вроде черного дыма потянулось из пастей. Словно языки ящериц устремились к воздушному кораблю. Тщетно пытался Джери увернуться от них — одна струя обвилась вокруг кормы. Корабль замер, но все-таки вырвался. Ралина прижалась к Коруму. Корум обнажил меч, бессильный против грозящей опасности.
Черно-белый кот впился когтями в плечо хозяина. Он узнал Гландита, — и в его глазах появилось нечто похожее на страх.
До Корума донесся вопль, и он понял: Гландит догадался, кто это пытается улизнуть от него. И хотя от варваров корабль отделяло изрядное расстояние, Коруму показалось, что он чувствует на себе взгляд Гландита. Он ответил яростным взглядом и поднял меч, готовясь защищать себя и Ралину. И Гландит тоже выхватил меч, вызывая Корума на поединок. Крылатые змеи зашипели, закаркали, изрыгая из пастей новые языки дыма.
Несколько длинных языков обвилось вокруг корабля. Джери тщетно пытался увеличить скорость.
— Мы не двигаемся с места! Мы в ловушке!
— Тогда попробуй пробиться сквозь плоскости. Может, нам удастся оторваться от них.
— Это создания Хаоса. Скорее всего, они тоже способны пройти сквозь Стены Между Мирами!
Корум отчаянно рубил дымные языки, но меч его рассекал пустоту. Корабль неотвратимо притягивало к торжествующим денледисси, предвкушавшим ликование, когда можно будет наброситься и зарубить беглецов. Но тут дымные языки словно бы начали таять, и Корум заметил, что город внизу теряет очертания. Молнии засверкали во внезапно наступившей тьме, появились огромные шары пурпурного света. Корабль шарахался, как перепуганный олень, и Корум почувствовал знакомую тошноту. Хлопанье крыльев слышалось все ближе, черные твари были видны все более отчетливо. Джери угадал. Дьявольские создания преследовали беглецов через плоскости.
Джери сделал что-то с кристаллами, корабль задрожал, угрожающе накренился. Новый приступ тошноты; вибрация, молнии, шары золотого пламени внутри стремительно надвигающегося, клубящегося красновато-оранжевого облака…
Языки дыма, удерживавшие корабль, исчезли. Черные чудовища еще летели следом, различимые на фоне чередующихся полос полного мрака и ослепительного сияния. До беглецов донеслись их тоскливые крики и грубая брань Гландита.
Потом наступила тишина.
Корум не видел Ралины. Не видел Джери. Он только продолжал чувствовать под ногами палубу корабля.
Они плыли в абсолютной тьме и абсолютном покое — вне плоскостей.
Часть вторая
Глава первая
БЕЗГРАНИЧНЫЙ ХАОС
— Корум? — произнес голос Ралины. — Ты где, Корум?
— Я здесь.
Он протянул руку и пошарил вокруг себя. Наконец пальцы его коснулись волос Ралины. Он обнял ее за плечи.
— Джери, — позвал он. — Ты здесь?
— Здесь. Я всё перепробовал, но кристаллы не действуют. Это Лимб, Корум?
— Думаю, да. Мы можем дышать, и здесь относительно тепло, — иначе можно было бы вообразить, что мы в открытом космосе.
Молчание.
Тьму вдруг прорезала узкая ленточка золотого света, рассекшая мрак надвое, словно линия горизонта — или, вернее, полоска света, пробивающегося из-под гигантской двери. Корабль оставался во тьме, но над золотой полоской мрак начал ползти вверх, как занавес в необъятном театре. Они по-прежнему не различали друг друга, но золотое сияние все росло и изменялось.
— Что это, Корум?
— Не знаю, Ралина. А ты, Джери?
— Этот Лимб может быть царством Равновесия, нейтральной областью, куда боги и смертные могут попасть лишь в исключительных обстоятельствах.
— А мы попали сюда случайно?
— Не знаю.
Вот что предстало их глазам.
Картина была огромной. Через пустыню под бело-пурпурным небом во весь опор мчался всадник. Его белые как молоко волосы развевались по ветру. В малиновых глазах застыло отчаяние. Кожа у него тоже была молочного оттенка. Чертами лица всадник походил на вадагов, во всяком случае, в лице этого альбиноса было что-то нечеловеческое. Он был облачен в причудливой формы черные доспехи, украшенные замысловатым узором, на голове красовался шлем, на поясе висел черный меч.
Картина изменилась. Всадник мчался уже не на коне: теперь он восседал верхом на чудовище, чем-то похожем на летучих тварей Гландита, — на драконе. В руке у него был черный меч, испускавший странное сияние. Всадник сидел в седле, ноги в стременах — словно на лошади, — однако был накрепко привязан к седлу, чтобы не свалиться вниз. Он что-то кричал.
Под ним летели другие драконы, видимо, братья его чудовища. Драконы бились не на жизнь, а на смерть, и противниками их были странные уродливые создания с акульими пастями. Потом сцену заволокло зеленым туманом.
Теперь перед беглецами возникли очертания гигантского замка, встающего из небытия прямо у них на глазах. Вырисовывались зубчатые стены, башни и башенки. Всадник отдал приказ драконам — и они устремились вниз, изрыгая пламя. Только у нескольких чудовищ на спине сидели всадники. Они пролетели над пылающим замком и направились к холмистой равнине. На равнине толпились демоны и уродливые, чудовищные существа — порождения Хаоса; они были готовы к битве. Там были и боги — все герцоги Ада: Малохин, Ксиомбарг, Жортра; там был сам Чардрос Жнец с чудовищной безволосой головой и широкой изогнутой косой, а также древнейший из богов — Слортар Старый, худощавый и прекрасный, как шестнадцатилетний юноша.
И вся эта мощь Хаоса противостояла драконам.
Атакующих ждала неминуемая гибель.
Плеснуло ядовитое пламя, закрыв картину; снова перед беглецами было лишь золотое сияние.
— Что это? — прошептал Корум. — Ты что-нибудь понимаешь, Джери?
— Да. Я был там — или еще буду. Мы видели иную эпоху, другой мир. Это самая жестокая битва между Законом и Хаосом, богами и смертными, какую я когда-либо видел. Я был спутником альбиноса, — только в ином обличье. Его зовут Элрик из Мелнибонэ.
— Ты уже говорил о нем, когда мы впервые повстречались с тобой.
— Он, как и ты, избран судьбой, чтобы сражаться за сохранение Космического Равновесия, — голос Джери звучал печально. — Я помню его друга Мунглама, хотя Мунглам не вспомнит меня…
Корум пропустил мимо ушей последнее замечание Джери.
— Но что все это означает?
— Не знаю. Смотри — там новая картина.
На равнине раскинулся город. Коруму показалось, что он уже где-то видел его, однако в следующее мгновение он понял, что ошибся, ибо город не был похож ни на один из городов Бро-ан-Вадага или Лиум-ан-Эса. Выстроенный из белого мрамора и черного гранита, город производил торжественное впечатление. Город был в осаде. Пушки с серебряными жерлами смотрели с его стен на окружившие город полчища. Вражеская армия стояла лагерем под городскими стенами.
Захватчики были в тяжелых доспехах, защитники — в более легких латах, и чертами лица более прочих походили на вадагов, — так же как и тот, кого Джери назвал Элриком. «Похоже, вадаги живут во многих мирах», — мелькнуло в голове у Корума.
Рыцарь в громоздких доспехах мчался верхом на коне к черно-белым стенам города. В руке у него был флаг, и было очевидно, что он — парламентер. Рыцарь что-то крикнул защитникам на стенах, и ворота распахнулись перед ним. Лицо его было скрыто забралом.
Картина опять переменилась.
Теперь, как ни странно, тот человек из осаждавших, что был парламентером, стал защитником города.
Сцены ужасающей бойни. Оружие, еще более могущественное, чем у обитателей Глас-кор-Гриса, уничтожало толпы атакующих — и побоищем руководил их бывший соратник…
Картина исчезла. И вновь все объял чистый, золотой свет.
— Эрекозе, — пробормотал Джери. — Мне кажется, в этих картинах есть смысл. Равновесие подает нам некий знак. Но суть знака столь туманна, что мой рассудок отказывается его понимать.
— Объясни мне, Джери, — попросил Корум, глядя из тьмы на золотую сцену.
— У меня не хватает слов выразить это. Я сказал тебе однажды, что я лишь Спутник Героев, — что есть только один Герой и один Спутник, и что мы не знаем другие свои воплощения. Детали могут меняться, но общая канва линии судьбы Воителя всегда одна и та же. Проклятье Эрекозе в том, что он помнит все свои предыдущие и будущие инкарнации. Ты, Корум, по крайней мере, избавлен от этого ужаса.
Корум содрогнулся.
— Хватит, больше ни слова, Джери.
— А возлюбленные Героев? Ты что-то сказал о друзьях… — спросила Ралина.
Но тут на золотой сцене возникла новая картина.
Лицо рыцаря, искаженное мукой, залитое потом. Темный пульсирующий камень в центре лба. Рыцарь опустил забрало, отполированное столь тщательно, что оно походило на зеркало. В этом зеркале отразились всадники со звериными головами.
Вглядевшись пристальнее, Корум понял, что это шлемы — только в форме звериных голов; маски напоминали кабаньи, козлиные, бычьи, собачьи морды.
Сражение. Кроме рыцаря с обручем, там было еще несколько воинов в таких же блестящих шлемах. Всего лишь горстка с воинством в звериных масках.
Один из рыцарей в блестящем шлеме воздел что-то над головой — короткий жезл, испускавший разноцветные лучи. Жезл вселял ужас в противников, многие дрогнули и обратились в бегство, так что полководцы были вынуждены насильно вести их в атаку.
Сражение продолжалось. И снова все заполнил чистый, золотой свет.
— Хоукмун, — сказал Джери, — Рунный Посох. Что бы это могло означать? Корум, сейчас ты видел себя самого в трех своих воплощениях. Никогда не думал, что это возможно.
Корум весь дрожал. Он просто не мог, не хотел поверить Джери. Ведь это бы означало, что его судьбой была вечная битва, вечная смерть и вечное горе.
— Что бы это могло означать? — повторил Джери. — Может быть, предостережение? Намек на то, что должно произойти? Или это вообще ничего не означает.
Поделиться книгой: