Помоги проекту - поделись книгой:
— ВОЗМОЖНО, БУДЕТ ПРОЩЕ, ЕСЛИ Я ЗАПРОШУ ИНФОРМАЦИЮ О
Некоторое время они ждали в тишине.
— КАЖЕТСЯ…
— Погоди, хозяин. Вот оно.
Альберт ткнул пальцем. В воздухе ленивыми нисходящими зигзагами летело что-то белое. Смерть подхватил одинокий листок.
Внимательно ознакомившись с его содержанием, он на секунду перевернул бумажку — на тот случай, если что-то написано на обороте.
— Можно взглянуть? — спросил Альберт. Смерть передал ему листок.
— «Отдельные овцы», — прочел Альберт вслух. — Ну да. Пожалуй, лучше выбрать для отдыха какое-нибудь побережье.
— ОЧЕНЬ ЗАГАДОЧНОЕ МЕСТО. СЕДЛАЙ БИНКИ, АЛЬБЕРТ. ЧТО-ТО ПОДСКАЗЫВАЕТ МНЕ, ЧТО Я ТАМ ПОНАДОБЛЮСЬ.
— ПИСК, — подал голос Смерть Крыс.
— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?
— «Это уж как пить дать», хозяин, — перевел Альберт.
— Я НЕ СОБИРАЮСЬ НИКОГО ТАМ ПОИТЬ.
Шесть оглушительно молчаливых ударов прокатились над городом: то городские часы по имени Старый Том демонстративно
Слуги с грохотом катили по коридору столик на колесах. Аркканцлер наконец сдался и велел подавать завтрак.
Чудакулли опустил руку с рулеткой.
— Попробуем еще разок! — заявил он.
Выйдя в окно, он поднял с песка нагретую солнцем ракушку, после чего, перевалившись через подоконник обратно в ванную, двинулся к двери, которая открывалась в промозглый, заросший мхом внутренний дворик. Из дворика сочился подержанный и грязный утренний свет. В воздухе кружилась пара залетных снежинок, попавших сюда лишь благодаря жестокой прихоти судьбы.
Со стороны дворика окно ванной комнаты выглядело как блестящая, масляная и очень черная лужа.
— Так, декан, сунь-ка в окно свой посох, — велел Чудакулли оставшемуся в ванной декану. — И пошебурши им хорошенько.
Там, откуда полагалось торчать посоху, черная поверхность пошла легкой рябью.
— Ну и ну, — произнес аркканцлер, возвращаясь в ванную. — Признаться честно, слышать о таком слышал, но вижу впервые.
— Слушайте, а кто-нибудь помнит историю, которая приключилась с башмаками аркканцлера Бьюдли? — жуя холодную баранину, спросил главный философ. — В его левом башмаке однажды открылась подобная штуковина. Аркканцлеру тогда пришлось нелегко. Когда твои ноги пребывают в разных измерениях, не больно-то побегаешь.
— Не больно-то… — протянул Чудакулли, рассматривая тропическую картину и задумчиво постукивая себя раковиной по подбородку.
— Во-первых, ты не видишь, куда и во что наступаешь… — продолжал главный философ.
— А еще одна как-то открылась в погребе, — сообщил декан. — Обыкновенная круглая черная дыра. Любой помещенный туда предмет бесследно исчезал. И старый аркканцлер Ветровоск отдал распоряжение устроить над ней отхожее место.
— Весьма разумно, — одобрил Чудакулли. Вид у него по-прежнему был задумчивым.
— Мы тоже так считали, пока не нашли вторую дыру на чердаке. Оказалось, что это другая сторона той же самой дыры. Что творилось к тому времени на чердаке, ты можешь себе представить.
— Слушайте, а почему мне никто об этом не рассказывал? — воскликнул Думминг Тупс. — Возможности, которые перед нами открываются, просто поразительны!
— Это все говорят, впервые столкнувшись с такими вот штуками, — покачал головой главный философ. — Но доживи до моих лет, юноша, и ты поймешь: когда находишь нечто, благодаря чему открываются поразительные возможности с перспективой революционно изменить к лучшему жизнь рода человеческого, — в таких случаях лучше всего закрыть крышку и притвориться, будто ты ничегошеньки не видел.
— Однако если расположить выходную дыру над входной и бросить в нижнюю какой-нибудь камешек, то он, появляясь из выходной дыры, будет тут же снова проваливаться во входную… Таким образом, вскоре он будет двигаться со скоростью метеорита, и количество генерируемой энергии превысит все разумные пределы…
— Кстати о метеоризме. На чердаке это самое
Высунув руку в окно, Думминг осторожно помахал ею в воздухе. Тыльная сторона ладони быстро нагрелась.
— И что, никто эти дыры не изучал? — осведомился он.
Главный философ пожал плечами.
— А чего их изучать? Обычные дырки. В каком-то месте скапливается большое количество магии, и она начинает протекать, прожигая окружающий мир, как расплавленное железо прожигает топленый свиной жир.
— Нестабильные точки в пространственно-временном континууме… — пробормотал Думминг. — Да есть сотни способов как использовать подобное…
— Во-во. Теперь понятно, отчего наш географ всегда такой загорелый, — усмехнулся декан. — По-моему, это немножко нечестно. География должна познаваться через трудности. А не так, чтобы высунул голову в окно — и вот она, география. Иначе все были бы географами.
— Осмелюсь не согласиться, — возразил главный философ. — На мой взгляд, он всего лишь расширил свой рабочий кабинет.
— Кстати, вам не кажется, что это и есть тот самый ИксИксИксИкс? — задумчиво вопросил декан. — Вид вполне чужеземный.
— Море действительно присутствует, — согласился главный философ. — Но можно ли утверждать, что им что-то опоясывается?
— В данном случае оно скорее… оплескивает.
— По-моему, море, способное к опоясыванию чего бы то ни было, должно выглядеть более солидно, — высказался профессор современного руносложения. — Ну, вы понимаете, о чем я. Грозные штормовые волны и все прочее. Тем самым море дает понять всяким чужакам: побережье опоясывается мною, и никем иным, так что держитесь-ка подальше, а то и вас перепояшем.
— Может, нам стоит выйти и разведать обстановку? — предложил Думминг.
— Как только мы туда вылезем, непременно случится что-нибудь ужасное, — мрачно предсказал главный философ.
— Но с казначеем-то ничего плохого не произошло, — возразил Чудакулли.
Волшебники сгрудились вокруг окна. На линии прибоя виднелся человечек в поддернутом до колен балахоне. Над головой у него кружились птицы, а немного в стороне призывно покачивались пальмовые ветви.
— И как это он ухитрился ускользнуть? Должно быть, улучил момент, когда мы отвлеклись, — предположил главный философ.
— Казначе-е-ей! — позвал Чудакулли.
Человечек даже не оглянулся.
— Не хотелось бы, знаете ли, поднимать шум, — промолвил заведующий кафедрой беспредметных изысканий, завистливым взглядом окидывая солнечный берег, — но в моей спальне страшный холод. Вчера ночью даже пуховое одеяло покрылось инеем. Думаю, короткая прогулка по солнышку пойдет мне на пользу.
— Мы здесь не для того, чтобы прогуливаться! — отрезал Чудакулли. — Наша задача — помочь библиотекарю.
Книга с заглавием «У-ук» сладко всхрапнула, словно бы в подтверждение.
— Об этом я и говорю. Среди пальм бедняге сразу станет лучше.
— Предлагаешь заткнуть его между веток? — уточнил аркканцлер. — Не забывай, пока он еще «История Одного У-ука».
— Наверн, ты меня прекрасно понял. День на берегу моря принесет ему куда больше пользы, чем… день неподалеку от берега моря. Пошли уже, а то я совсем замерз.
— Ты совсем свихнулся? Кто знает, какие чудовища там водятся! Посмотри на этого бедолагу там, на берегу! Море, должно быть, кишмя кишит…
— Акулами, — подсказал главный философ.
— Вот именно! А также…
— Барракудами, — добавил главный философ. — Марлинями. Рыбами-мечами. И вообще, судя по виду, это место недалеко от Края, а, как рассказывают рыбаки, там водятся такие рыбы, которым ничего не стоит отхватить человеку руку.
— Н-да, — согласился Чудакулли. — Здоровенные рыбы…
Голос его вдруг изменился, приобретя некие странные нотки. Весь преподавательский состав знал, что на одной из стен кабинета аркканцлера висело чучело очень большой рыбы. Чудакулли охотился за всем и вся. Единственному выжившему петуху в радиусе двухсот ярдов от Университета оставалось кукарекать последние денечки,
— А джунгли! — продолжал главный философ. — Там же страшно опасно! В тамошних дебрях чего только не водится! Смертельно опасные зверюги. Может, там тигры! Или еще хуже: слоны, гориллы, крокодилы, ананасы! Я туда ни ногой. В общем, аркканцлер, я тебя целиком и полностью поддерживаю. Лучше замерзнуть здесь, чем столкнуться нос к носу с бешеным человекоядным чудищем.
Глаза Чудакулли ярко горели. Он задумчиво погладил бороду.
— Тигры, говоришь? — повторил он. И добавил немного иным тоном: — И…
— Дикие и смертельно опасные, — решительно подтвердил главный философ. — Один такой отправил на тот свет мою тетку. Мы всей семьей пытались спасти ее, но тщетно. А я ее
Декан искоса глянул на аркканцлера. Это был взгляд человека, который тоже очень не хочет возвращаться в стылую спальню и который вдруг сообразил, на какие рычаги следует жать.
— И я согласен, Наверн, — сказал он. — Нет уж, никто не заставит меня лезть через пространственную дыру на какой-то, видите ли, солнечный берег, где море кишмя кишит огромной рыбой, а джунгли — опасной дичью. — Декан зевнул зевком плохого игрока в покер. — О да, я лучше проведу ночь в старой доброй холодной кроватке. Не знаю, как ты, конечно. Аркканцлер?
— Мне думается… — начал Чудакулли.
— Да?
— А моллюски? — Главный философ с отвращением затряс головой. — Судя по пляжу, именно в таких местах эти дьявольские твари и водятся. Можете спросить у моего двоюродного брата, правда для этого вам потребуется хороший медиум. Из них не должна идти зеленая жижа, говорил я ему. И пузыриться они не должны! Но разве он меня слушал?
К этому моменту аркканцлер окончательно созрел — ему так и не терпелось присоединиться к многочисленным непослушным родственникам главного философа.
— Стало быть, пребывание на свежем воздухе пойдет библиотекарю на пользу, гм-м?.. — пробормотал он. — Часок-другой на солнце освежат бедолагу, вольют в него новые силы?
— Но, вполне возможно, нам придется биться за него не на жизнь, а на смерть, аркканцлер. Всякие звери так и жаждут заполучить его себе в лапы. — Декан был сама невинность.
— Гм-м, ты прав, я как-то не подумал об этом. Н-да, весьма важное замечание. Эй, прикажите доставить сюда мой пятисотфунтовый арбалет и стрелы с бронебойными наконечниками, а также дорожный набор таксидермиста! И все десять удочек! И четыре ящика со снастями! И весы побольше!
— Твоя предусмотрительность восхищает, — сказал декан. — Ведь у библиотекаря, когда он почувствует себя немного лучше, может возникнуть желание искупаться.
— Раз так, — вставил Думминг, — я пойду схожу за чародалитом и записными книжками. Надо выяснить, где мы очутимся. Вполне может статься, что это место и в самом деле ИксИксИксИкс. Уж очень у него чужеземный вид.
— А мне, пожалуй, не помешает прихватить пресс для рептилий и гербарий, — вступил в разговор завкафедрой беспредметных изысканий, только что сообразивший, куда ветер дует. — Готов побиться об заклад, там чрезвычайно богатый растительный мир.
— Я же займусь изучением примитивных аборигенок в юбочках из травы, — сообщил заядлый газонокосильщик-декан.
— Ну а ты, руновед, что делать будешь? — осведомился Чудакулли.
— Я? О-о, даже не знаю… — Профессор современного руносложения обвел затравленным взглядом коллег. Те ободряюще ему кивали. — Пожалуй, воспользуюсь случаем и почитаю.
— Правильно, — одобрил Чудакулли. — Потому что мы здесь — и пусть все зарубят себе это на носу! — мы здесь не для того, чтобы прохлаждаться! И не для того, чтобы получать удовольствие! Это ясно?
— А как же главный философ? — ядовито уточнил декан.
— Я? Получать удовольствие от
Чудакулли помедлил, останавливая взгляд по очереди то на одном волшебнике, то на другом. Те в ответ лишь пожимали плечами.
— Послушай, дружище, — наконец нарушил молчание Чудакулли. — Я тщательно обдумал твой рассказ про моллюсков и, кажется, представил себе, что произошло между твоей бабкой и ананасом…
— …С ананасом это была тетушка…
— …Между твоей теткой и ананасом, однако… Что смертоносного в обычных креветках?
— Ха! Сам узнаешь, когда тебе на голову упадет целый ящик этих адских тварей, — фыркнул главный философ. — Мой дядюшка
— Отлично, отлично, убедил. Возьмите на заметку, все! Избегайте ящиков с креветками! Это понятно? И мы туда не прохлаждаться идем! Все меня понимают?
— Разумеется, — хором отозвались волшебники.
Они все его понимали.
Завершив кошмар паническим воплем, Ринсвинд проснулся.
И увидел человека, который за ним наблюдал.
Скрестив ноги, человек сидел на фоне розовеющего утреннего неба. Он был черный. Не коричневый, ни иссиня-черный, но черный, как космос. Эта пустыня превращала людей в головешки.
Ринсвинд тоже сел и потянулся было за палкой. Но передумал. Рядом с черным человеком в землю были воткнуты два копья, а местные обладатели копий обычно умели ими пользоваться — потому что, если не научишься точно попадать в быстро движущиеся цели, придется есть то, что движется медленно. Кроме того, в руках человек держал бумеранг, с виду весьма угрожающий, совсем не похожий на те милые игрушки, которые швыряешь в воздух и которые потом неторопливо прилетают обратно. Нет, этот бумеранг был большим, тяжелым, плавно изогнутым — такие обратно не прилетают, потому что застревают в чьей-то грудной клетке. И казалось бы, ну что за оружие может быть из дерева? Смех да и только. Но стоило увидеть растущие здесь деревья, как желание смеяться мигом пропадало.
Бумеранг был украшен узорчиком из разноцветных полос, но от этого оружие не выглядело менее опасным.
Ринсвинд постарался принять как можно более безвредный вид, для чего призвал на помощь все свои актерские навыки.
Поделиться книгой: