Exegi monumentum
Здесь памятник стоял — превыше пирамиды, но по нему прошла народная тропа. Из праха чуть видны чугунные ланиты, а метрах в двадцати — чугунная стопа. Здесь памятник стоял — куда прочнее меди, красуясь на манер известного столпа. Hо что же от меня останется в предмете, когда по мне пройдёт народная тропа? РИФМА
Событья, факты, вереницы числ — всё ерунда, но вот в житейском гаме два слова перекликнутся слогами — и мир внезапно обретает смысл. «Возопишь, ударяя в грудь…»
Возопишь, ударяя в грудь, или в рот наберёшь воды — обязательно с кем-нибудь ненароком сомкнёшь ряды. И такого наговорят — не докажешь ведь ни хрена… У меня один только ряд. И шеренга — тоже одна. КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ
Какое счастье: при свече творить во славу русской речи и лечь на снег у Чёрной речки при секунданте и враче! Ни секунданта, ни врача — убит каким-то нижним чином по незначительным причинам, а то и вовсе сгоряча… «Слова — достойны, речи — гладки…»
Слова — достойны, речи — гладки, и всё не врубимся в одно: что гений — это недостатки, каких нам сроду не дано. Дразня, круглятся, что орехи, из безупречной шелухи их гениальные огрехи и гениальные грехи. ПРОЗА
Убить героя — значит пощадить. Заметьте: чем талантливей прозаик, тем он героя медленней пронзает событьями, затем чтоб ощутить в подробностях и боль его, и трепет. Так вот: дышу надеждою простой, что жизнь мою задумывал и лепит не Достоевский. Даже не Толстой. «Да, вырождается москаль…»
Да, вырождается москаль: утрачен стыд, барыш возжаждан. И мне твердят: «Не зубоскаль, но исправляй своих сограждан!» Легко сказать! Грустят в пыли Крылов, Державин… Если даже они исправить не смогли — то мне-то, грешному, куда же! «В соседней камере спроси…»
В соседней камере спроси иль у омонов: писатель, скажут, на Руси — один Лимонов. У остальных и стиль, и прыть, и морды глаже, но как-то не за что «закрыть» — не за слова же! «В нашем нынешнем дерьме…»
Тот — писатель, кто полезен.
Владимир Маяковский В нашем нынешнем дерьме, громоздящемся бугристо, тот писатель, кто в тюрьме. Остальные — беллетристы. «Перед книжною горой…»
Перед книжною горой суетится покупатель — и забавный показатель выявляется порой: чем трусливее герой — тем отважнее читатель, чем трусливее читатель — тем отважнее герой. РАЗГОВОР С ЧИТАТЕЛЕМ О ПОЭЗИИ
А между тем за край одежды
Прохожий дёргает его…
А. С. Пушкин — Стой, хороший господин, стоп! Почему в тебе один стёб? Всё в прикольные стиши крен, а чего-то для души — хрен! — Не бери меня на стоп, лох! Это чем же тебе стёб плох? Ты вглядись на мандраже в быт: чуть проникнешься — и вже вбыт! ПОЭЗИЯ
Разъявши на случайные слова себя и мир, мы породили разум — и вот собрать пытаемся по фразам всё то, что развалили однова. МИНОРНАЯ
Послушай, нас с тобой не пощадят, когда начнут стрелять по площадям. Не уцелеть нам при любом раскладе. Дошлют патрон и зла не ощутят Послушай, нам себя не уберечь. Как это будет? Вот о том и речь: вокруг тебя прохожие залягут — а ты не догадаешься залечь. Минуя улиц опустевший стык, ты будешь бормотать последний стих, наивно веря, что отыщешь рифму — и все грехи Господь тебе простит. Живи как жил, как брёл ты до сих пор, ведя с собой ли, с Богом разговор, покуда за стволом ближайшей липы не передёрнут новенький затвор. ИЗ КНИГИ ПЕРЕМЕН
«Мир — сотворён. Границы — отвердели…»
Мир — сотворён. Границы — отвердели. Который раз по счету сотворён? И, верно, не на будущей неделе очередной великий сдвиг времён. И потому-то думается людям, что неизменен будничный уклад. И мы живём. И мы друг друга судим. И кто-то прав. И кто-то виноват. Сумеем ли за малое мгновенье понять, что ни один из нас не прав, когда Господь для нового творенья смешает с глиной контуры держав? «Сменили строй — как имя-отчество…»
Сменили строй — как имя-отчество, а изменились ненамного: тогда — обожествляли общество, теперь — обобществляем Бога. 1991
Встаёт освобождённое дерьмо над Родиной моей девятым валом, смывая монументы и дома. Теперь уже, конечно, всё равно, но чем, скажите, жизнь плоха была вам в стране порабощённого дерьма? АРИСТОКРАТ
(декламируется надменно) Когда среди родных равнин парткомы рушились, во мне проснулся дворянин — во всеоружии-съ! Теперь, не в силах пренебречь дворянской честию, за непочтительную речь — по морде съездию! НЕУДАЧНИК
Сорок лет я прожил сдуру этаким манером: собирал макулатуру юным пионером, на субботники вылазил летом и зимою, никаких внебрачных связей — жил с одной женою. «Ни единого прогула!» «Всё преодолеем!» …Чтоб тебя перевернуло вместе с мавзолеем! К ВОПРОСУ ГРАЖДАНСТВА
Бывшие наши республики брызнули врозь картечисто, но вновь обретённым Родинам все преданы аж до писка! Мы говорим: «прописка» — подразумеваем «Отечество». Мы говорим: «Отечество» — подразумеваем «прописка». ЗАЩИТНИК
Ты принимаешь новую присягу — невольный трепет жил. Трёхцветному служи отныне стягу, как красному служил. Поверя в седовласого мессию и в святость новых уз, ты точно так же сбережёшь Россию, как уберёг Союз. «Было чувство пустоты…»
Было чувство пустоты, были разные мытарства, но зато, казалось, ты чем-то лучше государства. А теперь твердишь одно, пониманьем убиваем: «Мы не хуже, чем оно, обуваем, убиваем…» «Чёрт становится богом, а чёт превращается в нечет…»
Чёрт становится богом, а чёт превращается в нечет. Говорили: «оазиc», теперь говорят: «солончак». Или вот саранча… Hу всю жизнь полагал, что кузнечик! А при виде кузнечика злобно цедил: «Саранча…» Тут и раньше непросто жилось, а сейчас-то, сейчас-то!.. Ты к нему — с кочергой, а тебе говорят: «Со свечой!» Бизнесмены! Родные! Кузнечики нашего счастья! Это ж я по незнанию вас называл саранчой… «Как вышибают клин? Путём иного клина…»
Как вышибают клин? Путём иного клина. А руку моют чем? Как правило, рукой. Когда во всех полках исчезла дисциплина, в святых церквах процвел порядок — и какой! Вы думаете, зря вощёные полы там? Вы думаете, зря поются тропари? Плох тот митрополит, что не был замполитом! И плох тот замполит, что не митрополит! СЕРЫЙ СТИХ
Ты меня сегодня выпер, ты со мной не выпил старки, ты, видать, свихнулся, опер, по причине перестройки! Я писал тебе о каждом, я строчил направо слева. Hочь висела за окошком, чёрно-сизая, как слива. Если кто-то грустен, опер, и тоска в бровях заляжет (ты ж меня сегодня выпер!) — кто тебе его заложит?! Размагнитились магниты (ты со мной не выпил старки!) — прибежишь еще ко мне ты сразу после перестройки! СУДОРОГА ПАМЯТИ
Как подумаешь про то, что водка только для поминок, на лотках одна картошка… А теперь — зайди на рынок! Друзы жёлтые бананов прямиком из Гваделупы. И сияют баклажанов негритянские залупы. Что ни цитрус — пышет жаром или нежно-фиолетов. Очевидно, что недаром продал ты страну Советов. «Вместо Ленина строго…»
Вместо Ленина строго смотрит мученик-царь. Все поверили в Бога, остальное — как встарь. И о чём ни проси я — нет участья ни в ком. Как была ты, Россия, так и будешь совком. БОЙЦЫ ВСПОМИНАЮТ
(декламируется с обидой в голосе) Вероятно, провал в головёнке у него — говорит: не предавал никогда и никого! А «телеги» в обком, подписавши «Краевед», кто катил прямиком? Ну а я уже в ответ… Ишь цветёт! Анемон! Хоть бы капельку стыда! Это я, а не он, никого и никогда! СЧИТАЛОЧКА
Эгоиста эгоист обвиняет в эгоизме, обвиняет в карьеризме карьериста карьерист, педераста педераст обзывает педерастом, и цепляется к блохастым кто воистину блохаст, лилипута лилипут обвиняет в лилипутстве, обвиняет в проститутстве проститута проститут, а который никого никогда не обвиняет — пусть отсюдова линяет! Чтобы не было его! — БЫ
Разъединственный раз ты бы рявкнул: «Вы что там горланите?!» — и велением масс очутился бы в нашем парламенте. В напряженные лбы ты такую речугу им выдал бы, что хоть на зуб долби, хоть на мраморе полностью выдолби. Твой невыспренний слог изощрила бы правда-скиталица. Ты бы всё это смог… Hо не сможешь — язык заплетается. …Мы из глыбы слепой обязательно памятник вытешем — всем, ушедшим в запой и ни разу оттуда не вышедшим! ЭМИГРАНТ
1 Приходило добро с кулаками, вышибало четыре ребра. Побреду, упираясь клюками, в те края, где поменьше добра. Говорят, что за тем поворотом — ни борьбы, ни разбитых оков. А ещё говорят, будто зло там — безо всяких тебе кулаков… 2 Вот он лежит, мурло упрятав в ладони, мокрые от слёз, лишён Отчизны и нитратов, миллирентгенов и берёз. И в полумгле апартамента, где каждый гвоздик — эталон, он видит кепку монумента и отоваренный талон… ОБЛОМКИ САМОВЛАСТЬЯ
«Зачем, скажи, крамольну оду…»
А. П.
Зачем, скажи, крамольну оду слагал ты, дерзостный юнец? Ну получили мы свободу — и осознали наконец, что только будучи рабами творили славные дела… И ловим праздными губами утраченные удила. СОЗЕРЦАЯ ГРАФФИТИ
Сограждане! Родимые! Вылазьте! Мечта воплощена: одни кругом обломки самовластья — и наши имена! «У меня и у державы…»
У меня и у державы отношения шершавы, как наждак или броня. Рву бородушку скуржаву — так обидно за державу! А державе — за меня. От обиды яснооки, шлём взаимные упрёки, как снаряды на Кабул: кто из нас кого пьянее, кто из нас кого дурнее, кто из нас кого обул… «Ответьте мне, уроду…»
Ответьте мне, уроду, зачем я отдаю Россию за свободу, причем не за свою? Потом переживаю: да как же это я? Свобода-то — чужая. Россия-то — своя. «История, достойная Рабле…»
История, достойная Рабле: бросались крысы в водяную муть. И столько было их на корабле, что он внезапно перестал тонуть. Вокруг меня мильён крысиных морд, и в зеркале такой же мизерабль. Вот хлынем мы однажды через борт — тогда, глядишь, и выплывет корабль. РУССКАЯ ИДЕЯ
Рынок? Вера? Ни хрена! Только грозная година соберёт нас воедино, как в былые времена. И, бедою сплочены, от Европы до Китаю… Я тебе попричитаю «Лишь бы не было войны»! ПОЖЕЛАНИЕ
Дорогие мои привереды, золотые мои правдолюбцы, дай вам Бог не дожить до победы долгожданных своих революций! Лучше вёрсты сибирского тракта, приговор, пронимающий дрожью, чем увидеть, как горькая правда, побеждая, становится ложью. ПАТРИОТИЧЕСКОЕ
В упоении правоты, коль прикажет Россия-Мать, буду вспарывать животы, и стрелять, и хребты ломать. И без разницы: поп-распоп, инородец или дебил — буду всех выводить в расход, кто не слишком ее любил. «Покажите идиота…»
Покажите идиота, чтобы на Руси ради лжи убил кого-то — Боже упаси! Ну и мы, конечно, рады, что под крик «держи!» нас убьют во имя правды — не во имя лжи. «Если Русь вам дорога…»
Если Русь вам дорога от природы, не пускайте дурака в патриоты! «Когда глядим на гусеничный строй…»
Когда глядим на гусеничный строй из окон сотрясаемых квартир, пугающе загадочен герой, зато вполне понятен дезертир. Суровым размышленьям предана, куда послать, на что употребить, гори ты синим пламенем, страна! Мне проще быть убитым, чем убить. PRO ET CONTRA
Кто-то лупит в амбразуру по небритому брюнету. Но зато возьмём цензуру — ведь теперь цензуры нету! Груды книжного товара громоздятся офигенно. Ты достоин гонорара. И достоин гексогена. «Расстреляю чеченца…»
Расстреляю чеченца. Чеченец отрежет мне голову. Будет внукам о чём вспоминать. РЕЧИТАТИВ
— Ой, не верь чеченцу! Именем Аллаха он тебе кинжалом голову отрежет! — Опасайся русских! Помолясь во храме, приползут на танках и тебя зачистят! — А ведь было время… — Замолчи, безумец! Мы тогда с тобою были бездуховны! НА БУДУЩЕЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ С АМЕРИКОЙ
Возвращайся к мирной жизни, чечен. Шашка требует надёжных ножон. Был ты с нами воевать обречен, а теперича ты нам не нужон. Отдыхай. У нас другой супостат, о котором и мечтать не моги! Всё Отечество замрёт на постах, а шагнёт — так только с левой ноги. Но не зря тебя мы брали в рожны, разметав непротивленцев-зануд, ибо, кореш, без войны да вражды позабудешь, как Отчизну зовут! Будь лоялен. Ремонтируй трамвай. В амбразуры забивай пенопласт. Только больше ничего не взрывай! Да тебе уже никто и не даст.
