Книга Трех

– Никогда и не говорил этого, – отвечал незнакомец. – Если ты думаешь, что я Гвидион, ты глубоко ошибаешься.

– Выходи, негодяй! – кричал Тарен, кидаясь на куст, за которым пытался укрыться бедняга.

– Выйду, выйду, – поспешно отвечал тот. – Только прекрати размахивать этой ужасной штуковиной. Клянусь Великим Белином, в темнице Акрен я был в большей безопасности!

– Выходи немедленно, или не выйдешь уже никогда! – кричал Тарен, сокрушая куст.

– Перемирие! Перемирие! – завопил незнакомец. – Нельзя убивать безоружного человека!

Эйлонви подскочила к Тарену и схватила его за руку.

– Прекрати! – закричала она. – Неужто ты хочешь убить друга, которого я спасла с таким трудом?

Тарен оттолкнул Эйлонви.

– Ты не спасла, а предала его! – вскричал он. – Оставила его умирать в темнице. Ты заодно с Акрен! Но ты хуже ее, коварнее!

И он с искаженным лицом занес над ней меч. Рыдающая Эйлонви метнулась в сторону и кинулась в гущу леса. Тарен уронил меч и стоял с опущенной головой. Незнакомец выглянул из-за куста и с опаской приблизился к нему.

– Перемирие? – неуверенно спросил он. – Поверь мне, если бы я знал, что это приведет к таким неприятностям, я бы и слушать не стал эту рыжую девчонку!

Тарен не поднял головы, не откликнулся. Незнакомец сделал еще два осторожных шага.

– Смиреннейше прошу прощения за то, что огорчил тебя, – сказал он. – Мне очень приятно, что ты принял меня за принца Гвидиона. Увы, сходства в нас мало…

– Я не знаю, кто ты, – резко прервал его Тарен. – Знаю одно: великий и смелый человек принес себя в жертву ради тебя!

– Я Ффлеуддур Ффлам, сын Годо, – сказал незнакомец, низко кланяясь, – бард, играющий на арфе, к твоим услугам.

– Я не нуждаюсь в бардах, – сказал Тарен. – Твоя арфа не вернет к жизни моего друга.

– Принц Гвидион мертв? – прошептал Ффлеуддур Ффлам. – Очень печальная новость. Он мой родич, и я в союзе с Домом Дон. Но почему ты упрекаешь меня в его смерти? Если Гвидион действительно заплатил своей жизнью за мою, то скажи хотя бы, как это произошло. И я стану скорбеть вместе с тобой.

– Ступай своей дорогой, – хмуро ответил Тарен. – Это не твоя вина. Я доверился предательнице и лгунье и погубил Гвидиона. Расплатой за это будет моя собственная жизнь.

– Ты обращаешь эти суровые и обидные слова к той обаятельной девушке? – спросил бард. – К той, которую прогнал? Она не слышит твоих обвинений и не может оправдаться, защитить себя.

– Я не хочу слышать никаких ее оправданий и объяснений, – сказал Тарен. – Видеть ее не желаю, пусть пропадает в лесу!

– Может быть, ты и прав, – заметил Ффлеуддур. – Но Гвидион, я уверен, не бросил бы ее с такой легкостью, не поговорив. Позволь мне дать тебе совет. Пойди и найди ее до того, как она заблудится и пропадет.

Тарен поднял глаза на барда и согласно кивнул.

– Да, – сказал он, – Гвидион поступил бы именно так. Ты разумен, бард. Пусть Гвидион, если он жив, судит ее.

Он резко повернулся и направился в чащу. Эйлонви не убежала далеко. Всего через несколько шагов он увидел пробивающиеся сквозь листву лучи ее золотого шара. Девушка сидела на валуне и казалась крошечной, тоненькой и беззащитной. Голова ее уткнулась в колени, плечи тряслись от глухих рыданий.

– Ты заставил меня плакать! – вскричала она при виде Тарена. – Я ненавижу, ненавижу это! Смотри, нос мой превратился в тающую сосульку! Глаза будто мокрая тряпка! Ты оскорбил меня! Ты, глупый Помощник Сторожа Свиньи! Ты, ты во всем виноват!

Тарен опешил. Он просто онемел от такого напора. А Эйлонви продолжала изливать на него поток гневных слов вперемежку со слезами и всхлипываниями.

– Да, – кричала она, – это твоя вина! Ты был так скрытен, не хотел и малости сказать про того человека, которого хотел спасти. Говорил мне что-то о друге в соседней камере, и все! Вот я и освободила узника этой камеры! Откуда мне знать, друг он тебе или враг?

– Я же не знал, что есть еще кто-то в подземелье. Ты не говорила мне об этом, – растерянно заикаясь, пробормотал Тарен.

– Там и не было никого, – настаивала Эйлонви. – Ффлеуддур Ффлам, или как он там себя называет, был единственным.

– Тогда где же Гвидион? – вскричал Тарен. – Где он, мой спутник и друг?

– Я не знаю, – пожала плечами Эйлонви. – Его не было в темнице Акрен. Это точно. Его никогда туда и не бросали, поверь мне.

Тарен понял, что девушка говорит правду. Он теперь вспомнил, что не видел, как и куда тащили Гвидиона. Ему просто казалось естественным, что с Гвидионом поступили так же, как с ним.

– Что же она могла с ним сделать?

– Что угодно, – ответила Эйлонви. – Она могла оставить его в одной из комнат замка, могла заточить в башню, могла упрятать еще в дюжине мест. В Спиральном замке хватало темниц и тайников. А ты должен был не таиться, не молчать, а сказать мне просто: «Пойди и освободи человека по имени Гвидион». И я бы нашла его. Но нет, ты же умный и хитрый Помощник Сторожа Свиньи!..

Сердце Тарена упало.

– Я должен вернуться в замок и найти его. Ты покажешь мне, где Акрен могла заточить его.

– Опомнись! – вскричала Эйлонви. – От замка ничего не осталось. И потом, я не уверена, что хочу впредь помогать тебе после тех гадостей, что ты наговорил. Я все слышала. Это все равно что натолкать противных гусениц человеку в волосы.

Она гордо вскинула голову, высоко подняв подбородок, и отвернулась.

– Прости, я ошибся, – покорно сказал Тарен. – Мой стыд равен твоей обиде.

Эйлонви, не оборачиваясь, косо взглянула на него.

– Надеюсь, – фыркнула она.

– Я отправлюсь на поиски сам, – так же смиренно продолжал Тарен. – Ты права, что отказываешься помогать мне. Да это и не твоя забота.

Он повернулся и понуро поплелся обратно.

– Эй, тебя, я вижу, легко уговорить! – крикнула Эйлонви, соскакивая с валуна. – Нельзя соглашаться так быстро!

И она поспешила за ним.

Ффлеуддур Ффлам стоял на том же месте и ждал его. Теперь, при свете шара Эйлонви, Тарен смог получше рассмотреть барда. Он был высоким и худощавым, с острым носом. Большая копна желтых волос походила на стожок сена, нашлепнутый на голову. Его куртка и штаны пестрели на локтях и коленях большими заплатами, прихваченными крупными неаккуратными стежками неумелой мужской рукой. Башмаки разбиты. Зато арфа, висевшая за его спиной, поражала изяществом закругленных линий, однако в остальном он ничуть не походил на бардов, о которых Тарен знал из «Книги Трех».

– Выходит, меня освободили по ошибке? – сказал Ффлеуддур после того, как Тарен все ему объяснил. – Я должен был догадаться раньше. Еще когда меня тащили по этим ужасным тоннелям, я спрашивал себя, кому нужен несчастный бард, кого волнует, что он томится в тюрьме?

– Я возвращаюсь назад к замку, – твердо сказал Тарен. – Вдруг Гвидион там и еще жив?

– Прекрасно! – вскричал бард. – Ффлам с вами! На штурм! На приступ!

– Не много же осталось от того, что вы собираетесь штурмовать, – заметила Эйлонви.

– У-у, – разочарованно протянул Ффлеуддур. – Ну ладно, мы сделаем все, что в наших силах.

На вершине холма в беспорядке лежали груды камней, будто разметанных ударом гигантского кулака. Только квадратная арка ворот высилась в сиянии луны, словно обглоданная кость чудовища. Облитые холодным лунным светом, свежие руины казались древними развалинами. Лоскутья тумана повисли на остатках башни, словно паруса на мачте после кораблекрушения. Среди камней и обломков валялись тела стражников. Вероятно, Акрен перед самым крушением выслала их в погоню за беглецами. Воины успели только выскочить за ворота. Здесь их и настигла смерть.

С упорством и отчаянием Тарен карабкался по обломкам. Основание замка провалилось, и он ухнул в собственное подземелье. Стены упали внутрь. Бард и Эйлонви помогали Тарену сдвигать громадные каменные плиты. Но эта работа была им явно не по плечу.

Наконец и Тарен выбился из сил. Изнуренный, он присел на камень и покачал головой.

– Больше мы ничего не сможем сделать, – сказал он упавшим голосом. – Все эти руины станут вечным могильным холмом над погребенным под ними Гвидионом.

Он немного постоял, безмолвно глядя на руины былого великолепия, и повернул назад.

Ффлеуддур предложил взять оружие погибших стражников. Он снарядил себя кинжалом, мечом и копьем. Эйлонви вдобавок к мечу короля из могильника взяла лишь маленький кинжал и заткнула его за пояс. Тарен собрал целую охапку луков и колчанов со стрелами. Теперь они превратились в отлично вооруженный боевой отряд.

С тяжелым сердцем спускались они с холма. Мелингар покорно шла за ними со склоненной головой, будто понимая, что никогда уже не увидит своего хозяина.

– Скорей, скорей прочь отсюда! – вскричал Тарен. – Спиральный замок принес мне столько горя! Не хочу больше никогда видеть эти руины!

– А мы? Что он принес нам? – спросила Эйлонви. – Ты так говоришь, будто мы сели в кружок и веселимся, а ты один, бедняжка, страдаешь, стонешь и расстраиваешься.

Тарен резко остановился, виновато улыбнулся.

– Простите меня, друзья, – сказал он. – Я ведь никого не упрекаю. Просто хочу поскорее уйти от этого страшного места.

– А я не тороплюсь, – упрямо заявила Эйлонви. – И ты ошибаешься, если думаешь, что я готова топать без устали по лесу всю ночь. Я устала.

– И я, – откликнулся Ффлеуддур, – кажется, я мог бы сейчас заснуть прямо на каменных ступенях, даже если здесь появится Акрен.

– Нам всем необходим отдых, – согласился Тарен. – Но я не верю Акрен, живой или мертвой. К тому же мы ничего не знаем о Детях Котла. Если они не погребены под развалинами, то сейчас рыщут повсюду, пытаясь напасть на наш след. Вот почему, несмотря на усталость, мы должны как можно скорей убраться отсюда.

Эйлонви и Ффлеуддур послушно последовали за ним. Но сил их хватило ненадолго. Пришлось отыскать укромное местечко в гуще деревьев. Тарен расседлал Мелингар. В седельной сумке он нашел плащ Гвидиона и протянул его Эйлонви. Бард закутался в свою собственную дырявую куртку и осторожно прислонил арфу к искривленному корню дерева. И они с Эйлонви блаженно растянулись на мягком дерне. Тарен остался в дозоре. Мысль о мертвенно-бледных воинах не давала ему покоя. Они мерещились ему в каждом очертании куста, в каждой скользящей тени, в каждом звуке и шорохе. Ночь тянулась медленно. Тарен вздрагивал от любого дуновения ветерка, от крадущихся шагов мелкого лесного зверька. Вдруг кусты зашуршали. Нет, это не ветер! Он услышал слабый вздох, и рука его непроизвольно легла на рукоять меча.

– Чавки и хрумтявки, – захныкал знакомый голос, – будь другом.

– Кто? – вскочил бард. – Кто это? Твой друг?

– Странная у тебя компания, Помощник Сторожа Свиньи, – заметила Эйлонви. – Где ты его откопал? Ничего подобного в жизни не видела.

– Это не мой друг! – вскричал Тарен. – Он жалкий трус! Покинул нас в беде! Когда на нас напали Дети Котла!

– Нет, нет, – снова захныкал Гурги, потряхивая лохматой головой. – Бедный робкий Гурги всегда был предан могущественнейшим лордам. Он служил им не ради корысти, не ради корыта, не за чавки и хрумтявки!

– Не лукавь! – прикрикнул на него Тарен. – Ты сбежал как раз тогда, когда твоя помощь была нужна.

– Стучанье мечами для благородных лордов, а не для маленького слабого Гурги. О, свистелки, кололки и стрелялки! – затянул свою песенку Гурги. – О, страшенья и сраженья! Но Гурги не сбежал, он побежал за подмогой, о великий лорд!

– И конечно, так никого и не нашел! – сердито сказал Тарен.

– О, печалки, стоналки! – канючил Гурги. – Не было помощи для смелых воинов. Гурги далеко ходил, очень далеко с громкими криками и кликами.

– Ну да, только визжать и пищать ты и умеешь, – с презрением сказал Тарен.

– Что еще мог сделать несчастный Гурги? Ему больно видеть великих воинов в горе! О, беда, о, страшенья и сраженья! Неужто Гурги должен был отдаться в руки этим страшилкам и потрошилкам?

– Не очень смело, но не так уж и глупо, – сказала Эйлонви. – Не думаю, чтобы вы все выиграли оттого, что этого забавного болтушку порубили бы на куски. Тем более что не похож он на помощника в сражении.

– О, мудрость благородной леди! – вскричал Гурги, кидаясь к ногам Эйлонви. – Если бы Гурги погиб в сраженье, не было бы его служенья тебе, о прекрасная леди! Но он здесь! Преданный Гурги вернулся и готов получить колотушки и потрепушки от грозного воина!

– Замолчи и убирайся с моих глаз! – цыкнул на него Тарен. – Иначе ты действительно получишь, чего просишь.

– Гурги просил чавки и хрумтявки, – загнусавил Гурги. – Но он спешит повиноваться, могущественнейший лорд. Он не издаст больше ни стоналки, ни печалки, будут одни молчалки. Даже о том, что он слышал и видел. Нет-нет, он не потревожит больше сон великих героев. Гурги уходит, не шумча и не ворча.

– Немедленно вернись! – закричал Тарен.

Гурги просиял:

– Хрумки?

– Послушай меня, – примирительно сказал Тарен, – у нас мало еды, но я отдам тебе все. Только уж потом тебе самому придется искать себе чавки. А теперь говори!

Гурги согласно кивнул.

– Много войск с острыми кольями маршировало в долине, – затянул он. – О, гораздо больше, чем прежде. Гурги сидел и следил тихо и умно. Он не просил о помощи. Нет, они дали бы не помощь, а новые рубитки и убитки.

– Что это? – вскричал Ффлеуддур. – Большое войско? Мне бы хотелось его увидеть. Я всегда обожал процессии такого рода, все эти военные походы и марши.

– Это были враги Дома Дон, – сказал Тарен. – Мы с Гвидионом видели их до того, как нас схватили. Теперь, если Гурги не ошибается, они собирают подкрепление.

Бард вскочил на ноги:

– Ффлам никогда не бежал от опасности! Чем сильнее враг, тем громче слава! Мы найдем их, мы нападем на них! Барду будут петь хвалу в веках!

Увлеченный порывом Ффлеуддура, Тарен выхватил меч, но тут же охладел. Он вспомнил предупреждение Гвидиона в лесу около Каер Даллбен.

– Нет-нет, – медленно произнес он, – глупо даже мечтать об этом. – Он улыбнулся Ффлеуддуру. – Барды, может, и будут слагать гимны в нашу честь, но мы этого уже не услышим. Нам пока лучше оставаться в живых.

Ффлеуддур, разочарованный, вновь опустился на траву.

– Вы можете толковать о бардах сколько угодно, – сказала Эйлонви, – а я отправляюсь спать. Мне не до битв и подвигов.

С этими словами она натянула на голову плащ, свернулась под ним клубком и затихла.

Полусонный Ффлеуддур уселся на корень дерева и потряс головой, сгоняя остатки сна, потому что наступила его очередь стоять на страже. Гурги притулился в ногах у Эйлонви. Тарен, измученный событиями этой ночи, тут же погрузился в смутный тревожный сон. Перед ним проплывали видения Рогатого Короля, его воинов, он слышал крики из горящих корзин.

Вдруг сон ушел от него. Тарен сел. Горюя о потере Гвидиона, он начисто забыл о той главной цели, ради которой пришел сюда. Он позабыл о Хен Вен! Ради ее спасения Гвидион хотел предупредить и собрать Сыновей Дон. Голова у Тарена тяжелела и кружилась. Его друг, без сомнения, мертв. Значит, он, Тарен, должен вместо него идти в Каер Датил. Но что тогда будет с Хен Вен? Все так запуталось! Теперь он уже тосковал по безмятежной жизни в Каер Даллбен, готов был даже полоть огородные грядки или ковать бесконечные подковы. Тарен беспокойно вертелся с боку на бок, не находя ответа ни на один вопрос. Наконец усталость взяла свое, и он уснул, погрузившись в ночные кошмары.

Глава десятая

Меч Дирнвин