Делай Деньги

Пока он смотрел, колесо плавно остановилось. Молчаливый голем замер на месте.

- Скажите, – спросил Мокрист, - а зачем вообще вся эта возня с золотистыми монетами? Ну, почему бы не делать доллары просто из золота? Опасаетесь, что мошенники попытаются обрезать их или стереть о тряпицу? Как часто такое случалось раньше?

- Удивительно, где такой благородный джентльмен мог слышать о подобных вещах, сэр, – сказал пораженный староста.

- Я очень интересуюсь образом мыслей преступника, – ответил Мокрист несколько торопливее, чем собирался. В конце концов, это была правда. Он обладал склонностью к самоанализу.

- Весьма похвально, сэр. О да, мы знаем об этих трюках, и о многих других тоже, о да! Видели каждый из них в действии, клянусь вам. И перекраску, и перебивку, и вставки из менее ценных металлов. Даже отливку заново, с добавлением меди, очень аккуратную. Клянусь вам, сэр, есть люди, готовые два дня обдумывать хитрые планы и возиться с кропотливой гравировкой, чтобы в итоге обманом заработать сумму, которую они легко получили бы за один день честного труда!

- Не может быть! Правда?

- Как то, что я стою перед вами, сэр, – заверил Жули. – И кто в здравом уме будет вытворять такое?

"Ну, например, я. Когда-то", – подумал Мокрист. Просто так было интереснее.

- Представить не могу, – сказал он вслух.

- Поэтому городской совет решил, что доллары надо сделать золотистыми. В основном из латуни, честно говоря, потому что она ярко блестит. О, их продолжают подделывать, сэр, но полного сходства добиться трудно, и Стража очень строго следит за этим, да и золото больше не исчезает, что тоже важно, – Жули замялся. – Это всё, сэр? Понимаете, нам нужно закончить работу вовремя, потому что если мы задерживаемся, приходится делать еще больше денег, чтобы оплатить собственные сверхурочные часы, а если парни уже устали, мы в итоге начинаем зарабатывать в час больше монет, чем успеваем сделать. В общем, получается то, что я называю головоломкой…

- Вы хотите сказать, если вы работаете сверхурочно, то вам нужно еще больше работать сверхурочно, чтобы оплатить собственные сверхурочные? – уточнил Мокрист, все еще гадавший, насколько нелогичным может стать логическое мышление, если привлечь к делу достаточно большой комитет.

- Именно так, сэр, – согласился Жули. – И это путь к безумию.

- Очень короткий путь, – кивнул Мокрист. – Один последний вопрос, если позволите. Как у вас дела с безопасностью?

Гнут кашлянул.

- В Монетный двор невозможно проникнуть через банк, с того момента, как его закрывают, мистер Губвиг. По договору со Стражей, свободные от дежурств стражники совместно с нашими охранниками всю ночь патрулируют оба здания. Стражники, разумеется, переодеваются в униформу банка, потому что их собственная форма слишком поношенная. Зато их присутствие гарантирует профессиональный подход к охране, как вы понимаете.

"О, да, – подумал Мокрист, который подозревал, что, благодаря богатому опыту, действительно понимает стражников куда лучше, чем Гнут. – Деньги, возможно, в безопасности, но, готов поспорить, у вас каждую ночь пропадает куча кофе и карандашей".

- Я, скорее, спрашивал… о дневном времени, – сказал он.

Люди Сараев непонимающе взирали на него.

- Ах, это, – сообразил, наконец, мистер Жули. – С этим мы сами справляемся. По очереди. На этой неделе у нас охранником Паренёк Чарли. Покажи ему свою дубинку, Чарли.

Паренек выволок откуда-то из-под куртки здоровенную дубинку и застенчиво продемонстрировал ее.

- Раньше и значок специальный был, но потом потерялся, – пояснил Жули. – Да это и не важно, мы ж все знаем Чарли. Когда мы уходим вечером, он каждому обязательно напоминает, что красть нехорошо.

Наступила неловкая пауза.

- Ну что ж, прекрасный метод! – сказал, наконец, Мокрист, потирая руки. – Благодарю вас, джентльмены!

И Люди Сараев побрели прочь, каждый к своему сараю.

- По-видимому, очень немного, – сказал мистер Гнут, глядя им вслед.

- Хммм?

- Вы, наверное, гадаете, много ли денег они выносят с собой каждый день.

- В общем, да.

- Думаю, немного. Они говорят, что когда поработаешь здесь, монеты начинаешь воспринимать просто как… продукцию, – сказал главный кассир, провожая Мокриста обратно в банк.

- Сделать пенни стоит больше пенни, – пробормотал Мокрист. – Мне кажется, или здесь правда что-то не так?

- Понимаете ли, однажды сделанный пенни, переходит из рук в руки, но продолжает оставаться пенни, – сказал мистер Гнут. – Такова магия денег.

- Магия? – удивился Мокрист. – Послушайте, это всего лишь медный диск. Чем другим он может стать?

- В течение года практически чем угодно, – мягко пояснил мистер Гнут. – Кучкой яблок, частью тележки, парой шнурков, клочком сена, часом в театре. Может даже стать маркой и доставить письмо, мистер Губвиг. Он может быть потрачен триста раз, но все равно – и это самое чудесное – останется тем самым пенни, готовым быть потраченным снова. Это не яблоко, которое может сгнить. Его ценность зафиксирована и стабильна. Он не исчезает – Глаза мистера Гнута опасно заблестели, у него опять начался нервный тик – А все потому, что, в конечном счете, стоимость этого пенни соответствует малой частичке вечного золота!

- Но это всего лишь кусочек металла. Если бы мы пользовались яблоками вместо монет, от них было бы больше пользы. Яблоко, по крайней мере, можно съесть, – возразил Мокрист.

- Да, но яблоко можно съесть лишь раз. Пенни же, как таковой, я уподоблю вечному яблоку.

- Которое съесть нельзя. А ведь из обычного яблока можно еще и яблоню вырастить.

- Из денег тоже можно делать деньги, – напомнил Гнут.

- Да, но как сделать больше золота? Алхимики не могут, гномы со своим не расстаются, Агатейцы тоже не спешат делиться с нами. Почему бы не перейти на серебряный стандарт? В Бахбабахе, я слышал, так и поступили.

- Воображаю. Чего еще ожидать от иностранцев, – отмахнулся Гнут. – Но серебро чернеет. Золото – единственный нетускнеющий металл.

И снова у него начался тик. Золото явно имело власть над этим человеком.

- Вы все посмотрели, что хотели, мистер Губвиг?

- Даже немного больше, чем необходимо для душевного спокойствия.

- Ну что же, тогда пойдемте, побеседуем с председателем.

Мокрист, вслед за вышагивающим, как цирковая лошадь, Гнутом, одолел два пролета мраморной лестницы и длинный коридор. Они остановились перед большими двойными дверями черного дерева, и мистер Гнут постучал. Не один раз, а несколько, явно используя какой-то код. Потом очень осторожно открыл дверь.

Кабинет председателя был велик и обставлен немногочисленной, но весьма дорогой мебелью. Повсюду сверкали медь и бронза. Чтобы изготовить рабочий стол, похоже, срубили последнее уцелевшее дерево какой-то редкой экзотической породы. Впрочем, от этого он только выигрывал, и к тому же был так велик, что внутри можно было легко спрятать труп. Стол сиял глубоким-глубоким зеленым цветом, который ясно говорил о богатстве и неподкупности обладателя. Само собой, Мокрист тут же решил, что это вранье.

Очень маленькая собачонка обосновалась в бронзовом лотке для входящих документов, но только когда Гнут сказал: "Мистер Губвиг, мадам председатель", Мокрист осознал, что за столом сидит еще и человек. Из-за огромной столешницы едва выглядывала очень маленькая, очень старая седоволосая женщина. По обе стороны от нее были установлены на поворотных кронштейнах два заряженных арбалета, выделявшихся в окружении позолоченных безделушек своим серебристым стальным блеском. Женщина только что убрала маленькие тонкие руки со спусковых крючков.

- О да, как мило, – откликнулась она высоким дрожащим голосом. – Я миссис Мот. Присаживайтесь, мистер Губвиг.

Он так и сделал, постаравшись оказаться вне зоны поражения арбалетов. Собачонка радостно прыгнула со стола прямо Мокристу на колени, с весьма болезненным для его мошонки энтузиазмом.

Это был самый маленький и самый уродливый пес из тех, что Мокристу когда-либо доводилось видеть. Он походил на тех пучеглазых золотых рыбок, чьи вытаращенные глаза, кажется, вот-вот взорвутся. Его нос, наоборот, был таким плоским, как будто по нему только что здорово стукнули. Пес громко хрипел, а его необычайно кривые лапы, наверное, цеплялись друг за друга при ходьбе.

- Это мистер Хлопотун, – сказала старушк.а – Обычно он не бросается так на незнакомых людей. Я впечатлена.

- Привет, мистер Хлопотун, – сказал Мокрист. Пес радостно тявкнул и обслюнявил ему все лицо.

- Вы ему нравитесь, мистер Губвиг, – одобрительно заметила миссис Мот. – Догадаетесь, что за порода?

Мокрист вырос среди собак и в породах разбирался очень хорошо, но тут не знал, что и думать. Он решил ответить честно.

- Все сразу?

Миссис Мот рассмеялась, и смех ее прозвучал лет на 60 моложе, чем она выглядела

- Совершенно верно. Его мамочка была карликовой гончей. В давние времена весьма популярная в королевских дворцах порода. Но однажды ночью она сбежала, было много суеты и лая. Опасаюсь, бедняжка мистер Хлопотун – сын многих отцов.

Мистер Хлопотун задушевно вытаращился на Мокриста, морда пса выражала некоторый дискомфорт.

- Гнут, похоже, мистер Хлопотун испытывает неудобство,- скомандовала миссис Мот. – Пожалуйста, сводите его погулять в садик. Кажется, молодые клерки относятся к этой обязанности небрежно.

Лицо главного кассира на секунду стало мрачнее тучи, но он послушно снял с крючка красный поводок.

Песик начал рычать.

Гнут ловко надел толстые кожаные перчатки, и, не взирая на рычание, осторожно сунул пса себе подмышку. Потом без лишних слов покинул комнату.

- Значит ты – знаменитый Почтмейстер, – констатировала миссис Мот. – Тот самый Человек в золотом костюме. Но не сегодня, как я заметила. Подойди сюда, мой мальчик. Дай получше рассмотреть тебя.

Мокрист приблизился, и пожилая леди поднялась на ноги при помощи двух тростей с рукоятками слоновой кости. Потом она бросила одну из них, взяла Мокриста за подбородок и внимательно изучила его лицо, поворачивая туда-сюда.

- Хммм, – сказала она, сделав шаг назад. – Я так и думала…

Вторая трость ударила Мокриста под коленки, подкосив его на месте. Когда он, потрясенный, рухнул на толстый ковер, она с триумфом в голосе добавила:

- Ты вор, жулик, мошенник и мастер надувательства! Признавайся!

- Все не так! – слабо запротестовал Мокрист.

- Еще и врун, – весело сказала миссис Мот. – И, вероятно, самозванец! О, не надо смотреть на меня невинным взглядом, не поможет! Я сказала, вы мошенник, сэр! Я тебе и ведро воды не доверила бы, даже если мои трусы синим пламенем запылают!

Она сильно ткнула Мокриста тростью в грудь.

- Ну что, ты весь день тут лежать собрался? Вставай, парень! Я же не сказала, что ты мне не нравишься!

Мокрист осторожно поднялся на ноги, голова кружилась.

- Вашу руку, мистер Губвиг! Главный Почтмейстер? Как ловко! Дай руку, я сказала!

- Что? А… - Мокрист пожал руку пожилой леди. Это было словно прикосновение к холодному пергаменту.

Миссис Мот рассмеялась.

- О, да. Прямо как рукопожатие моего покойного мужа. Ни один честный человек не может так честно пожать руку. Поразительно, как ты умудрился так долго игнорировать сферу финансов?

Мокрист осмотрелся. Они были одни, его икры свело судорогой, и втирать очки здесь было некому.

"Что тут у нас? - Спросил он себя. – У нас тут Храбрая Престарелая Леди, модель Mk I: шея тощая и морщинистая, специфическое чувство юмора, получает истинное удовольствие от умеренной жестокости, говорит откровенно, почти грубо, играет на грани фола, и, что более важно, играет на грани заигрывания. Предпочитает думать о себе как о "не леди". Рискует чем угодно, кроме риска упасть на пол, а взгляд говорит: "Могу творить что хочу, потому что я очень старая. Имею слабость к плутишкам". Таких престарелых леди обмануть нелегко. Да, впрочем, и нужды нет". Он расслабился. Иногда сбросить маску – такое облегчение.

- Я не самозванец, по крайней мере, – сказал он вслух .– Имя Мокрист фон Губвиг дали мне при рождении.

- Верю. Вообразить не могу, кто взял бы себе такое имечко, имея хоть малейшую возможность выбирать, – сказала миссис Мот, возвращаясь в свое кресло. – Тем не менее, ты, похоже, умудряешься постоянно водить за нос кучу народу. Присаживайся поближе, мистер Губвиг, я не кусаюсь.

Последнее замечание сопровождалось взглядом, который говорил: "Дай мне полбутылки джина и пять минут, чтобы найти вставные зубы, а там посмотрим".

Она указала ему на кресло рядом со своим.

- Что? Я думал, вы меня прогоните! – подыграл ей Мокрист.

- Правда? Почему же?

- Ну, из-за всего того, что вы про меня сказали.

- Я не сказала, что считаю тебя плохим человеком. Ты понравился мистеру Хлопотуну, а он умеет оценивать людей с удивительной точностью. Кроме того, Хавелок говорит, с Почтамтом ты и правда сотворил настоящее чудо, – миссис Мот пошарила рукой под столом и вытащила откуда-то здоровенную бутыль джина. – Выпьешь, мистер Губвиг?

- Гм, нет. Не в это время дня.

Миссис Мот фыркнула.

- У меня времени мало, сэр. Но, к счастью, много джина.

Мокрист молча понаблюдал, как она наливает в стакан почти смертельную дозу спиртного.

- Есть у тебя девушка? – спросила миссис Мот, поднимая стакан.

- Да.

- Она знает, кто ты на самом деле?

- Да. Постоянно ей напоминаю.

- Не верит тебе, а? Ох уж эти влюбленные женщины, – вздохнула миссис Мот.

- Честно говоря, вряд ли она придает этому особое значение. Она очень необычная девушка.

- А, видит твою внутреннюю сущность? Или, может быть, иллюзию "внутренней сущности", созданную тобой как раз на такой случай? Люди вроде тебя… - она сделала паузу и продолжила: - …люди вроде нас всегда держат про запас как минимум одну внутреннюю сущность, специально для любопытных посетителей, верно?

Мокрист не стал спорить. Говорить с миссис Мот было все равно что стоять перед магическим зеркалом, которое обнажает самую твою суть.

- Она вообще с людьми не очень общается. Все больше с големами.

- О? Большие глиняные мужики, абсолютно надёжные, которым совершенно нечего задекларировать в районе паха? Интересно, что же она в тебе нашла, а, мистер Губвиг? – ткнула его под ребра сухим желтоватым пальцем миссис Мот.