Хальдор из Светлого города

Он прервал сам себя, прикусив губу. У всех троих были пустые, безжизненные глаза. Смысл его слов не доходил до них. Это были убийцы. Один из них торжественно занес над Хальдором меч. Хальдор стремительно вскочил, цепляясь за его одежду.

– Нет, господин! – крикнул он. – Не надо! Я согласен.

Боаннит отшвырнул его от себя.

– Трус! – с отвращением сказал он. – Не хочешь умереть как воин – умри, как раб.

Хальдор быстро подобрал под себя ноги.

– Лучше я буду жить как раб, – предложил он вкрадчиво.

Воины обменялись взглядами. Воспитанные в древних правилах, они совершеннно растерялись при виде этой деловитой готовности идти на любое унижение.

– Я безоружен, – напомнил Хальдор.

Это убедило их.

– Убивать раба недостойно, – Греллах и вложил меч в ножны. Остальные последовали его примеру. Глаза Хальдора блеснули. Он поднялся на ноги и стряхнул землю со штанов. Теперь можно давать деру, решил он про себя. Но не успел он метнуться к тропинке, о существовании которой чужаки не подозревали, как длинный кнут больно хлестнул его по ногам, зацепил его и бросил на землю перед боаннитами. Пока Хальдор стонал и ругался, Амрун снял с пояса веревку, связал ему руки и намотал другой конец веревки себе на ладонь. Дело запахло керосином до такой степени, что Хальдор неожиданно для себя пал духом. У него был большой опыт общения с дураками, но фанатиков он никогда прежде не встречал. Он недооценил их умственные способности. Хальдор тупо смотрел на своих новых повелителей. Ни одной хорошей мысли в его голову не приходило.Серьезные ребята, подумал он. Вдруг им вздумается выжечь мне на физиономии какое-нибудь дурацкое клеймо. Он покосился на их медные пластины с символом богини Боанн. Только этого мне не хватало. Нет, еще двое суток в рабстве – и я законченный идиот.

15.

Дождь был холодный, несмотря на то, что на Северном Берегу стояло лето. Скорчившись под еловой лапой, Хальдор угрюмо размышлял о том, что на Севере намного лучше, чем на Юге и что ему просто повезло. На Юге елки не растут, а прятаться от дождя под пальмой – это, братцы, дохлый номер. Или под какой-нибудь агавой. Еловая лапа шумно вздохнула под ветром, и холодная струя воды плавно вылилась Хальдору на колени. Он обругал все на свете и ощутил острую тоску по мастеру Гисли.

Боанниты удобно расположились под своим навесом. Хальдор знал,что если он посмотрит в их сторону, то увидит как они неторопливо переговариваются и время от времени прикладываются к походным флягам. По этой причине он на них и не смотрел.

Они шли по следам дракона уже десятый день. Изобретательность боаннитов, ежедневно придумывавших для Хальдора новое унижение, была настолько изощренной, что он иной раз получал от этого абстрактное удовольствие. Ему всегда нравились люди с фантазией. К тому же, он не собирался оставаться в рабстве навечно.

Еловая лапа снова заколыхалась. На сей раз не от ветра – кто-то из чистого злорадства обрушил на пленника новые потоки воды. Хальдор взвыл. Высунувшись на дождь, он увидел худощавую фигуру незнакомого воина. Единственный глаз незнакомца горел ярким синим огнем. Волк – огромный, несмотря на то, что мокрая шерсть его слиплась, и он выглядел не столь внушительно, как обычно, – ластился к нему, слегка улыбаясь и опуская губы на желтоватые клыки.

Незнакомец сказал, прищурившись:

– Это ты – Хальдор из Светлого Города?

– Вам какое дело? – немедленно ответил Хальдор.

– Мне никакого, – охотно согласился незнакомец. – Тебя разыскивает Лохмор.

– Можете передать Лохмору, что я в полном порядке, – сказал Хальдор сердито.

– Ты вполне можешь сказать ему это сам.

Хальдор поднял голову и, изнемогая от бессильной злости, посмотрел незнакомцу в лицо.

– Для начала мне потребуется убить тех троих здоровячков, которые сидят вон там, под навесом.

– Так за чем же дело стало? – злорадно спросил одноглазый.

– У меня связаны руки, – сказал Хальдор.

Незнакомец повернулся к своему волку.

– Фреки, – сказал он, – пожалей мальчика.

Ухмыльнувшись и развинув острые уши, волк одним взмахом языка облизал Хальдору лицо. Хальдор вытерся о мокрый волчий бок и буркнул:

– Спасибо, я вполне утешен.

Незнакомец захохотал.

– Да, – сказал он. – Ты крепкий орешек. Давай сюда руки. Я ведь еле тебя нашел. Лохмор меня чуть живьем из-за тебя не съел. – Он рывком поднял Хальдора на ноги и принялся освобождать его от веревки. – А Лоэгайрэ… Ты знаком с Лоэгайрэ?

Хальдор кивнул.

– Так вот, Лоэгайрэ предложил устроить по тебе всенародный траур. Он был очень огорчен твоей смертью. Видишь, какой он верный друг.

Между тем боанниты зашевелились под своим навесом. Хальдор весьма справедливо предположил, что им не понравилось поведение незнакомца, который освобождает их пленника. Греллах выпрямился, задев головй брезент, где скопились солидные запасы воды, которая тут же выплеснулась на землю.

– Эй ты! – крикнул он. – Что ты там делаешь?

Ответа не последовало. Одноглазый скривился и пробормотал себе под нос:

– Терпеть не могу боаннитов…

Воины, невзирая на дождь, поднялись и с мечами в руках подошли к Хальдору. Рядом с двумя не слишком атлетическими фигурами они смотрелись очень внушительно.

Волк сел прямо в лужу и, глядя Греллаху в глаза, зевнул с противным повизгиванием. Сделал он это настолько нагло, что даже аргумент типа «бессловесное животное» выглядел бы не слишком убедительно.

– Ну, хватит, – сказал одноглазый боаннитам. – Погуляли по нашему Лесу – и будет. Пора вам и домой. А то Совет Старейшин без вас там в глубокой растерянности не знает, какое еще мудрое решение принять.

Все трое, как по команде, встали в боевую позицию.

– Не надо, – сказал Хальдор незнакомцу. – Они убьют вас. Лучше я сдамся.

Не слушая его, незнакомец поднял руку, и в ответ прогремел гром. Задрав голову к грозовым тучам, наползавшим на лес, он крикнул с южным выговором, как алан:

– Доннар!

Снова рявкнул гром – на сей раз прямо над ними. Дождь на мгновение затих – и вдруг обрушился водопадом. Незнакомец счастливо засмеялся, подставляя ладони воде.

– Я Один, – сказал он, откидывая со лба мокрые волосы.

Он протянул руку, над которой деликатно зависла шаровая молния. Боанниты отпрянули. Впервые в жизни они испытывали нечто вроде страха. Один ухмыльнулся. Молния с явной неохотой поднялась в небо и там взорвалась.

– Вон из Леса, – распорядился Один. – Еще раз увижу – продам в рабство троллю Форайрэ, он вам по третьему глазу во лбу приделает…

Он слегка дунул, боанниты отлетели к своим лошадям, словно под порывом ураганного ветра. Один повернулся к ним спиной,не желая больше тратить на них время. Но Хальдора он не обнаружил. Не дожидаясь окончания всей этой истории, юноша предусмотрительно исчез. Он не испытывал ни малейшего желания попадать из огня в полымя.

Один сплюнул в досаде.

– Вот леший – выругался он.

– Я здесь – пискнуло из полумрака елки.

Из-под еловой лапы высунулось бородатое создание и преданно заморгало.

– Сгинь, – мрачно сказал Один.

– Ну вот, то зовут, то сгинь, – проворчал леший и, обиженно хрустя, исчез в дебрях.

Один, нахмурившись, принялся размышлять, не выгладел ли он по-дурацки во всей этой истории. Если да, то Доннар потом не даст ему проходу своими шуточками. Юмор у Доннара не слишком интеллектуальный, зато тяжелый. Нечто вроде Большого Камня. Давит без затей, но наверняка. Словно подтверждая наихудшие предположения Одина, над головой у него весело прогремел гром.

16.

Хальдор ел. Лоэгайрэ с растроганным видом выносил для него из своего дома микроскопические баночки со слегка подбродившим вареньем, и наливая ему чай в дивную чашку, на которой были синим цветом нарисованы гражданин Минин и князь Пожарский. Хальдор опустошал баночку за баночкой и от счастья светился, как урановый рудник. Потом он объелся и сонно поблагодарил гнома, объявив, что хочет вздремнуть.

– Ложись в тенек, под дерево, а то голову напечет, – заботливо сказал Лоэгайрэ, и Хальдор, совершенно опьянев от варенья, жары и всеобщего обожания, невольно прослезился. Еще немного – и он кинулся бы гному на грудь с рыданьями. Лоэгайрэ пошел на крайние чудеса дружбы – он не стал подсчитывать убытки от пиршества героя. Чувствуя себя участником подвига, он удалился в дом, унося с собой опустошонную тару.

Хальдор спал довольно долго. Ему снилась рыжая собака, которая носилась, размахивая ушами, по маковому полю, и это был сон к счастью. Хальдору никогда раньше не снились собаки. Рыжий пес потерся об него лбом и сказал ломким баском

– Хальдор, эй…

Хальдор засмеялся во сне и, все еще смеясь, открыл глаза. Перед ним сидел дракон, и нос у него был перемазан вареньем. Щедрость Лоэгайрэ просто не знала в тот день границ – и кто знает, был ли еще когда-нибудь подобный же день в жизни Лоэгайрэ.

– Смотри, кого я привел, – сказал дракон.

Хальдор приподнялся, опираясь на локоть, и повернулся в сторну. Слегка улыбаясь, на него смотрел барон. Хальдор густо покраснел, зачем-то пошарил глазами по прибрежным кустам, потом пробормотал:

– Здравствуйте, господин барон.

Лохмор, усмехнувшись, потопал сквозь кусты к реке. Мальчик мимоходом ласково провел рукой по его спине.

Пригнув голову, Хальдор угрюмо смотрел на барона. Радость улетучилась. Вот единственное существо во всем Лесу, с которым я не хотел бы встречаться, подумал он. Гномов, троллей, драконов – никого не боюсь, а барона боюсь. И из этого рабства так просто не удрать.

Барон задумчиво сказал, не замечая, как кривятся губы Хальдора

– Хорошо, что я нашел тебя, Хальдор.

("…Неплохо, например, иметь вшей, которых можно было бы ловить на себе и давить под носом у этого аристократа…»)

– Как вам угодно, господин барон.

– Перестань называть меня «господин барон», – не выдержал мальчик.

– А как мне вас называть?

– По имени – Хельги.

Хальдор усмехнулся.

– Постараюсь, – сказал он.

("… С другой стороны, если бы я имел дело, предположим, с рыцарем Ордена Шлема, который и убить при случае может, я вел бы себя иначе. Осозноать все это до крайности гнусно…»)

– Не сердись, – сказал барон, и вдруг его серые глаза вспыхнули зеленоватым огоньком, потому что их задел луч света.

– Хорошо, – ответил Хальдор, тоскливо мечтая о том, чтобы снова оказаться в одиночестве.

Барон подсел к нему поближе.

– Расскажи, как ты их порубал одним кинжалом, – осторожно попросил он.

Хальдор покосился на него, еле заметно усмехнулся и тут же вздохнул.

– Господин барон, – сказал он, – боюсь, кто-то дал вам обо мне ложные сведения. Большую часть сражения я проваляся у них в ногах.

Он видел, что барон ему не верит. Что ж. Мое дело – сказать правду, а там хоть трава не расти.

Трава, кстати, росла, густая и горячая, и Хальдор снова растянулся на ней.

– Ты мужественный человек, – сказал барон.

Хальдор невнятно промычал в ответ. Какое-то время они молчали, но барон не уходил.

– Скоро вернутся мои родители, – сказал, наконец, барон. – Я хотел бы познакомить тебя с ними.

Только этого мне не хватало.

– Не имеет смысла, – ответил Хальдор возможно более сдержанно. – Я скоро ухожу из леса назад, в Светлый Город…

Он брякнул это просто так, чтобы отвязаться от барона, и вдруг в ужасе понял, что сказал правду.

– Ты хочешь вернуться? – удивился барон.

Хальдор смотрел, как прозрачное облако проплывает под солнцем, пропитываясь золотом. И хотя над Городом тоже было небо, Хальдор мысленно прощался с ним.

– У меня остались в Городе кое-какие дела, – нехотя сказал он.

Барон помялся, обуреваемый жаждой подвига.

– Можно, я пойду с тобой?

Из травы донесся стон.

– Хальдор, – поспешно сказал барон, – если ты сомневаешься во мне, мы можем обменяться оружием и стать братьями…

– Чего? – протянул Хальдор. – Мне быть братом барона?

Он рассмеялся, хотя ему было совсем не смешно. Барон, как выяснилось, не думал шутить.