Долги предков

Трое мужчин встали следом. Старший, по-видимому, главный из них, бросил на колдунью беззастенчивый взгляд, граничащий с презрением. Его длинные серые волосы разметались по бархатной одежде, когда он взглянул на сидящих в ряд людей, словно призывая тех встать.

Когда никто не поднялся, он снова обратил внимание на колдунью.

— Я встречусь с волшебником Зорандером.

Колдунья оценивающе посмотрела на стоящих, а затем перевела взгляд на просителей, сидящих на скамье.

 — Первый волшебник заслужил второе имя: «Ветер смерти». И многие из нас боятся его не меньше, чем враги. Кто-нибудь еще хочет испытать судьбу?

Ни у кого на скамье не хватило мужества, чтобы встретить ее свирепый взгляд. Наконец, они молча покачали головами.

— Пожалуйста, ждите, — обратилась она к сидящим. — В ближайшее время вас проводят к волшебнику. — Она еще раз посмотрела на пятерых стоявших людей. — Вы абсолютно уверены?

Эбби кивнула. Старуха тоже.

Дворянин лишь сверлил колдунью взглядом.

— Очень хорошо. Следуйте за мной.

Дворянин и двое сопровождающих его мужчин встали перед Эбби. Старуха, по всей видимости, удовольствовалась местом в конце очереди.

Их повели вглубь замка через узкие залы и широкие коридоры. Некоторые помещения были темными и аскетичными, в то время как другие поражали своим величием.

Повсюду располагались солдаты Внутренней Гвардии в красных туниках с черной каймой поверх нагрудников или кольчуг. Все они были как следует вооружены: мечом или боевым топором, а также кинжалом, вдобавок многие сжимали в руках копья с зазубренными острыми наконечниками из стали.

На вершине широкой лестницы из белого мрамора с каменными перилами, закрученными на концах спиралью, открылась просторная комната с обшитыми дубовыми панелями стенами. Некоторые из них были подняты, и на них стояли лампы с полированными серебряными отражателями. На столике с тремя ножками стояла хрустальная лампа с двойной чашей и двумя фитилями. Ее яркий свет дополнялся мягким отраженным светом от остальных ламп. Толстый ковер с синими узорами почти полностью скрывал под собой деревянный пол.

По обеим сторонам двустворчатой двери стояли огромные, одетые в форму гвардейцы. Создавалось впечатление, что они легко могут управиться с любой угрозой, которая поднимется по лестнице.

Колдунья кивком указала на дюжину обитых мягкой кожей кресел, разбитых на четыре группы. Эбби подождала, пока остальные усядутся в две разные группы кресел, а потом села в третью. Она положила мешок на колени, прикрыв его содержимое руками.

Колдунья застыла с идеально прямой спиной.

— Я сообщу Первому волшебнику, что к нему пришли просители.

Стражник открыл перед ней створку дверей. Когда колдунья исчезла в большой комнате, Эбби бросила быстрый взгляд внутрь и увидела залитое светом из стеклянной крыши помещение. В серых каменных стенах было множество дверей. И прежде чем створка закрылась, Эбби заметила огромное количество людей — мужчин и женщин, — спешащих в разных направлениях.

Эбби отвернулась от старухи и мужчин, медленно поглаживая одной рукой мешок на коленях. Она почти не боялась, что мужчины заговорят с ней, но не хотела беседовать с женщиной — это отвлекало. Она коротала время, перебирая в уме, что хотела сказать волшебнику Зорандеру.

По крайней мере, пыталась. В основном, она думала лишь о словах колдуньи — что Первого волшебника называют «Ветром смерти» не только д'харианцы, но и жители Срединных земель.

Эбби понимала, что занятого человека не стали бы ограждать от просителей пустыми россказнями, она и сама слышала перешептывание людей о великом волшебнике, ветре смерти. И в шепоте этом звучал неподдельный ужас.

У д'харианцев была веская причина его бояться. Эбби слышала, что он обескровил их бесчисленную армию. Конечно, если бы те не пытались завоевать Срединные земли, то никогда и не почувствовали бы горячий ветер смерти.

Из-за их нападения Эбби сидела здесь, в Замке Волшебника. Если бы все, кто ей дорог, были в безопасности, она осталась бы дома.

Эбби вновь заметила исходящее от браслета странное покалывание, пробежалась по нему пальцами, ощущая необычное тепло. Но неподалеку находился могущественный волшебник, и она не удивилась, что браслет потеплел. Мать говорила носить его, не снимая, поскольку когда-нибудь он пригодится. Эбби не до конца поняла свою мать, а та умерла, так ничего и не объяснив.

Колдуньи славились скрытностью, и ничего не рассказывали даже дочерям. Возможно, будь у Эбби дар…

Она украдкой оглянулась на остальных просителей. Старуха откинулась на спинку кресла, пристально наблюдая за дверью, а спутники дворянина сидели сложа руки, небрежно осматривая помещение.

Сам дворянин вел себя странно — намотал на палец прядь волос соломенного цвета и поглаживал ее большим пальцем, неотрывно глядя на дверь.

Эбби хотелось поскорее увидеть волшебника, но время тянулось чересчур медленно. В глубине души ей хотелось услышать его отказ, но она тут же сказала себе, что так думать недопустимо.

Ее страх не имел значения, как и отвращение. Она должна это сделать.

Дверь неожиданно отворилась, и к Эбби зашагала колдунья.

Дворянин поднялся на ноги.

— Я пойду первым, — в его голосе звучала ледяная угроза. — Это не просьба.

— Но первыми должны идти мы, — необдуманно сказала Эбби. Когда колдунья сложила руки, Эбигейл решила, что следует продолжить. — Я ждала с самого рассвета. Лишь эта женщина пришла раньше меня, а мужчины появились в конце дня. — Эбби шагнула вперед, но скрюченные пальцы старухи схватили ее за предплечье.

— Почему бы нам не позволить мужчинам пойти первыми, милочка? Не важно, кто пришел первым, важно, чье дело серьезнее.

Эбби хотелось закричать, что у нее важное дело, но она понимала, что старуха, возможно, спасает ее от нешуточных проблем, которые помешали бы ее делу. Она неохотно кивнула колдунье, и, когда та провела мужчин через дверь, почувствовала спиной взгляд старухи.

Эбигейл прижала мешок к животу, который свело от тревоги, и сказала себе, что нужно лишь немного подождать, а потом она увидит волшебника.

Пока они ждали, старуха молчала, и Эбби мысленно ее благодарила. Иногда она бросала взгляд на дверь, моля добрых духов о помощи, но понимала, что это бесполезно. Добрые духи не станут помогать ей в таком деле.

Из комнаты за дверью послышался шум, который напоминал шелест стрелы, рассекающей воздух, или свист длинного кнута, но был гораздо громче и быстро усиливался. Раздался резкий треск, вспышка осветила контуры двери, и звук прекратился. Створки содрогнулись и чуть не слетели с петель.

От внезапной тишины у Эбби зазвенело в ушах. Она поняла, что вцепилась в подлокотники кресла.

Дверь открылась. Вслед за колдуньей вышли два спутника дворянина, и, когда все трое остановились в комнате ожидания, Эбби судорожно вздохнула.

Один из мужчин держал на сгибе локтя голову дворянина. На сером лице застыл немой крик. Густая кровь капала на ковер.

— Покажи им выход, — сквозь зубы прошипела колдунья одному из стражников.

Воин опустил копье, указал на лестницу, приказывая мужчинам спускаться, и последовал за ними. Багровые капли падали на белый мрамор ступеней, по которым они спускались.

Эбби не шевелилась, ее глаза расширились от ужаса.

Колдунья повернулась к Эбигейл и старухе.

Женщина встала.

— Я подумала, что лучше не буду сегодня беспокоить Первого волшебника и вернусь в другой день, если возникнет необходимость. — Она склонилась к Эбби. — Меня зовут Мариска. — Ее брови опустились. — Пусть добрые духи подарят тебе удачу.

Она прошаркала к лестнице и, опираясь на мраморные перила, начала спускаться.

Колдунья щелкнула пальцами и указала на старуху. Второй стражник сразу же бросился проводить женщину, а колдунья вновь повернулась к Эбби.

— Первый волшебник готов принять тебя.

Эбби жадно глотала воздух, пытаясь восстановить дыхание. Шатаясь, она поднялась.

— Что произошло? Почему Первый волшебник так поступил?

— Кое-кто прислал мужчину, чтобы тот задал вопрос Первому волшебнику. И он дал ответ.

Эбби изо всех сил прижала к себе мешок, уставившись на испачканный кровью пол.

— А если я задам вопрос, могу получить такой же ответ?

— Я не знаю, что ты хочешь спросить. — Впервые за все время выражение лица колдуньи немного смягчилось. — Хочешь, я провожу тебя к выходу? Ты можешь встретиться с другим волшебником или, возможно, обдумаешь просьбу и вернешься в другой день, если захочешь.

Эбби подавила слезы отчаяния. У нее не было выбора.

Она замотала головой.

— Мне необходимо с ним встретиться.

Колдунья глубоко вздохнула.

— Хорошо. — Она положила руку поверх руки Эбби, словно помогая той удержаться на ногах. — Первый волшебник готов тебя принять.

Эбби обнимала свой мешок, пока ее вели в помещение, где ожидал Первый волшебник.

Факелы в железных подставках не горели, поскольку комнату освещал еще достаточно яркий вечерний свет из стеклянных мансардных окон. Пахло смолой, ламповым маслом, жареным мясом, сырыми камнями и застарелым потом.

Внутри царили беспорядок и суматоха. Повсюду были люди, и все они, казалось, говорили одновременно. На крепких столах, расставленных без какой-либо видимой закономерности, валялись книги, свитки, карты, куски мела, незажженные масляные лампы, тарелки с недоеденной пищей, сургуч, перья и самые разные предметы — от запутанных клубков ниток до рассыпанного из мешочков песка. Люди стояли возле столов, занятые разговорами и спорами, некоторые листали книги, изучали свитки или делали пометки на картах. Другие брали с тарелок кусочки жареного мяса и жевали, не отрываясь от споров или книг.

Колдунья, все еще держа Эбби за руку, на ходу склонилась к ней.

— Первый волшебник уделит тебе внимание. Одновременно с ним будут разговаривать и другие люди, пусть это тебя не смущает. Он будет слушать тебя, и в то же время слушать других или что-нибудь говорить им. Просто задавай свой вопрос, не отвлекаясь. Он услышит тебя.

— Услышит, одновременно разговаривая с другими людьми? — удивленно спросила Эбби.

— Да. — Эбигейл почувствовала, как колдунья несильно сжала ее руку. — Постарайся успокоиться и не судить его по случившемуся немногим раньше инциденту.

Убийство. Вот что она имела в виду. Мужчина пришел поговорить с Первым волшебником и погиб из-за этого. И Эбби нужно просто забыть? Опустив взгляд, она заметила, что идет по дорожке из крови, но нигде не видела обезглавленного тела.

Браслет покалывал кожу, и она посмотрела на него. Сжимавшая предплечье рука заставила ее остановиться. Подняв взгляд, Эбби увидела тесную группу людей. Одни подбегали к ней с разных сторон, пока другие уносились прочь. Некоторые размахивали руками, говоря с искренней убежденностью. Одновременно разговаривало так много людей, что Эбби с трудом разбирала слова. Часть людей, склонившись к собеседнику, почти шептала. Эбигейл чувствовала себя так, словно попала в человеческий улей.

Ее внимание привлекла белая одежда. Увидев густые длинные волосы и фиалковые глаза, смотрящие прямо на нее, Эбби на мгновение застыла. Тихий вскрик вырвался из ее горла, и она упала на колени, склонившись так низко, как только могла. Она трепетала и вздрагивала, опасаясь худшего.

Прежде чем упасть на колени, она увидела элегантное белое атласное платье с квадратным вырезом, такое же, как и черные платья, знакомые всем. В длине волос нельзя было ошибиться. Эбби никогда не видела эту женщину раньше, но точно знала, кто она. Ее ни с кем не спутать. Лишь одна женщина могла носить такое белое платье.

Мать-Исповедница.

Она услышала бормотание окружающих, но побоялась вслушиваться — вдруг они выносили смертный приговор.

— Встань, дитя мое, — раздался чистый голос.

Так Мать-Исповедница обращается к своему народу.

У Эбби ушла пара секунд, чтобы понять, что это не угроза, а просто приветствие. Она смотрела на пятна крови на полу и обдумывала, что делать дальше. Ее мать никогда не рассказывала, как вести себя при встрече с Матерью-Исповедницей, и, насколько она знала, жители Кони Кроссинг никогда не видели Мать-Исповедницу, а уж тем более не разговаривали с ней. Впрочем, они и волшебников никогда не видели.

Над головой Эбби раздался разъяренный шепот колдуньи.

— Встань!

Эбигейл поспешно поднялась, не отрывая взора от пола, хотя от вида пятен крови ей становилось дурно. Она чувствовала запах, как от свежеразделанных туш домашнего скота. Судя по длинному следу, тело утащили к одной из дверей в дальней части помещения.

В окружающем хаосе зазвучал спокойный голос колдуньи.

— Волшебник Зорандер, это Эбигейл, дочь Хельзы. Она хочет поговорить с тобой. Эбигейл, это Первый волшебник Зеддикус З'ул Зорандер.

Отважившись поднять голову, Эбби наткнулась на пристальный взгляд ореховых глаз.

По обе стороны от нее толпились люди — неприступные офицеры, некоторые из них вполне могли быть генералами; несколько стариков в балахонах, кто в простых, а кто и в богато украшенных; мужчины среднего возраста в балахонах или ливреях; три женщины — колдуньи; и множество других мужчин и женщин. И Мать-Исповедница.

В центре этого беспорядка возвышался мужчина с ореховыми глазами, совсем не такой, как представляла себе Эбби. Она думала, что увидит седого угрюмого старика. Но он был молод — возможно, даже ее ровесник. Худой, жилистый мужчина носил простой балахон из мешковины не намного лучше той, из которой сделали мешок Эбби — признак его высокого положения.

Эбигейл даже не думала, что подобный человек может занимать пост Первого волшебника, но вспомнила слова матери — не верь глазам, если в деле замешаны волшебники.

Окружающие говорили с ним, спорили, некоторые кричали, но волшебник молча смотрел ей в глаза. У него было приятное лицо, на вид даже нежное, несмотря на непослушные волнистые каштановые волосы, но его глаза… Эбби никогда не видела глаз, похожих на эти. Казалось, они все видят, знают и понимают. И в то же время они были красными и усталыми от недосыпа.

Еще в них проглядывалась затаенная боль. Тем не менее, волшебник олицетворял островок спокойствия посреди шторма. Пока его внимание было сосредоточено на Эбигейл, ей казалось, что в комнате больше никого нет.

Прядь волос, которую Эбби видела на пальце дворянина, теперь обвивала палец Первого волшебника. Он провел ей по своим губам, а потом опустил руку.

— Мне сказали, что ты дочь колдуньи. — На фоне царящей вокруг суматохи его голос казался спокойным журчанием ручья. — Ты тоже одаренная, дитя?

— Нет, господин…

Пока она отвечала, он повернулся к другому человеку, который только что закончил говорить.

— Я уже сказал, что если вы так поступите, мы рискуем их потерять. Передай ему — я хочу, чтобы он двинулся на юг.

Высокий офицер, с которым разговаривал волшебник, всплеснул руками.

— Но по его словам, у них есть достоверная информация от разведчиков, что д'харианцы движутся на восток, к нему.

— Это не важно, — ответил волшебник. — Я хочу, чтобы дорога на юг была перекрыта. Их основные силы движутся туда, включая одаренных. Именно их и нужно убить.

Высокий офицер отсалютовал, прижав кулак к сердцу, а волшебник повернулся к старой колдунье.

— Да, ты права. Три заклинания, а потом попытка перемещения. Прошлой ночью я нашел упоминание об этом.

Старая колдунья отошла, и ее место занял мужчина, который тараторил на незнакомом наречии. Развернув свиток, он поднял его повыше, чтобы волшебник мог взглянуть. Тот посмотрел на свиток и мгновение изучал текст, а затем дал указания на том же незнакомом языке и махнул рукой, отсылая мужчину прочь. Потом повернулся к Эбби.