Долги предков

Терри Гудкайнд. Долги предков

Меч Истины. Приквел

Перевод с английского Татьяны Алексеевой

Под редакцией Дмитрия Великого

Компьютерный дизайн и обложка Дмитрия Великого

Руководитель группы перевода Дмитрий Великий

Старший переводчик Татьяна Алексеева

Информационные ресурсы:

vk.com/mord.sith.club — Группа перевода «Клуб Морд-Сит»

terrygoodkind.ru — Поклонники Терри Гудкайнда

vk.com/terrygoodkindru — Подслушано Меч Истины

Долги предков

— Что у тебя в мешке, милочка?

Эбби смотрела на далекую стаю перекрикивающихся лебедей, которые казались изящными белыми пятнышками на фоне темных устремленных ввысь стен замка. Птицы продолжили свой бесконечный путь мимо крепостных валов, бастионов, башен и мостов, освещенных лучами заходящего солнца. Зловещий призрак замка, казалось, наблюдал за Эбби весь день.

— Простите, вы меня о чем-то спрашивали? — Она повернулась к сгорбившейся старухе.

— Я спросила, что у тебя в мешке. — Женщина попыталась заглянуть туда. В щели меж ее выпавших зубов показался кончик языка. — Что-нибудь драгоценное?

Вцепившись в джутовый мешок, Эбби попятилась от ухмыляющейся старухи.

 — Просто немного моих вещей, вот и все.

Через видневшуюся неподалеку массивную решетку в сопровождении группы помощников, советников и стражников прошел офицер.

Эбби с остальными просителями, ожидающими своей очереди в начале каменного моста, поспешно расступились, хотя проход для солдат и так был достаточно широк.

Стражники ударили кулаками по закованной в доспехи груди, но офицер с мрачным, ничего не видящим взглядом не ответил на приветствие.

Целый день воины из разных земель, как и солдаты внутренней гвардии огромного города Эйдиндрил, расположенного ниже, приходили и уходили из замка. Некоторые из них выглядели потрепанными, на форме других после недавних сражений остались следы грязи, копоти и крови.

Эбби даже видела двух офицеров со своей родины — Предела Пендисан. Для нее воины казались уже не просто мальчишками, они утратили легкий налет детства слишком рано, словно сбросившая раньше времени кожу змея, и от этой ранней зрелости остались шрамы.

Эбби видела такое множество высокопоставленных особ, что даже не могла в это поверить: волшебники, советники, даже исповедница пришла из Дворца Исповедниц в городе.

Пока Эбигейл поднималась к замку, извилистая дорога редко поворачивала так, чтобы открывался вид на грандиозное великолепие из белого камня — Дворец Исповедниц, где жили исповедницы и заседал совет союза Срединных земель во главе с Матерью-Исповедницей.

Лишь однажды, в десять лет, Эбби видела исповедницу, когда та приходила к ее матери. Девочка никак не могла отвести взгляд от длинных волос гостьи. Кроме ее матери, ни одна женщина в маленьком городке Кони Кроссинг не обладала столь высоким положением, чтобы носить волосы, которые касались плеч. У самой Эбби каштановые волосы прикрывали только уши.

По пути в замок она не могла не глазеть на благородных дам с волосами до плеч и даже длиннее. Но у поднимавшейся к замку женщины в простом черном платье исповедниц волосы доставали до талии.

Эбби очень хотелось получше рассмотреть такую редкость — длинные и пышные волосы — и женщину, достаточно важную, чтобы обладать ими.

Но, как и все на мосту, Эбигейл опустилась на колени, боясь поднять голову и встретиться с кем-нибудь взглядом. Поговаривали, взгляд исповедницы может, если повезет, лишить тебя рассудка, а если нет — души.

И хотя мать Эбби утверждала, что это неправда и так действует лишь сознательное прикосновение такой женщины, проверять на себе слухи, особенно сегодня, все равно было страшно.

Стоявшая перед ней старуха, одетая в окрашенную хной юбку с многослойным подъюбником и закутанная в темный платок, проводила проходящих мимо солдат взглядом, а затем придвинулась к Эбби.

— Лучше бы ты принесла мощи, милочка. Слыхала, в городе есть люди, которые могут продать то, что тебе нужно — и за достойную цену. Волшебники не берут от просителей сало. Оно у них и так есть. — Старуха огляделась, убеждаясь, что окружающие заняты своими делами. — Тебе бы продать свои вещи, может, и хватит на мощи. Подношения деревенских девчонок бесполезны для волшебников, и не так-то просто получить от них помощь. — Женщина посмотрела на спины солдат, достигших противоположной стороны моста. — Даже тем, кто предлагает, казалось бы, достойную цену.

— Я просто хочу поговорить с ними. Только и всего.

— Сало не поможет тебе добиться даже разговора, как я слышала. — Старуха смотрела, как Эбби пытается прикрыть рукой гладкий круглый предмет в мешке. — Или кувшин, который ты сделала. Я же правильно поняла, милочка? — Ее карие глаза, окруженные глубокими морщинами, смотрели с неожиданной, неподдельной настойчивостью. — Кувшин?

— Да, кувшин, — ответила Эбби. — Я сама его сделала.

Недоверчиво улыбнувшись, женщина убрала выбившуюся из-под шерстяной шали короткую прядь седых волос. Сомкнув свои скрюченные пальцы вокруг украшенного сборками рукава малинового платья Эбби, она потянула руку вверх, чтобы как следует рассмотреть.

— Может, ты получила бы достаточно денег на мощи, продав свой браслет.

Эбби взглянула на украшение, сплетенное из двух создававших круговые узоры проволок.

— Это подарок мамы. Он дорог лишь мне.

Медленная улыбка растянула обветренные губы женщины.

— Духи считают, что нет более великой силы, чем желание матери защитить свое дитя.

Эбби осторожно высвободила руку.

— И духи знают, что это чистая правда.

Тяготившаяся пристальным вниманием этой неожиданно разговорчивой женщины Эбби не знала, куда девать свои глаза. Если смотреть вниз, в зияющую под мостом пропасть, у нее начинала кружиться голова, а наблюдение за Замком Волшебника успело надоесть. Поэтому она притворилась, что все ее внимание поглощено толпой просителей, преимущественно мужчин, ожидающих вместе с ней своей очереди в начале моста, и стала грызть последний кусок хлеба, купленного на рынке еще до подъема к замку.

Эбби чувствовала себя неловко при разговоре с незнакомцами. За всю жизнь она не видела столько людей, и уж тем более столько чужаков. В Кони Кроссинг она знала каждого, Эйдиндрил же пугал, хотя и не так, как возвышающийся над ним замок. Но куда больше страшила причина, по которой Эбби здесь находилась.

Ей хотелось просто уйти домой. Но, если она не сделает необходимое, у нее не будет ни дома, в который можно вернуться, ни причины возвращаться.

Все взоры обратились к воротам, откуда раздался стук подков. К просителям с грохотом приближались огромные темно-коричневые и черные кони, размерами затмевавшие всех виденных Эбби лошадей. Большинство мужчин, облаченных в полированные нагрудники, кольчуги или кожаные доспехи, сжимали копья и пики, увенчанные длинными флагами с изображением высокой должности и чина. Они решительно направили вперед скакунов, взметая в воздух гравий и клубы пыли, и быстро пересекли мост подобно необузданному потоку из разных цветов и бликов света на металле, промелькнувшего мимо толпы. Судя по описаниям, слышанным Эбби, то были Сандарийские уланы. Она не могла вообразить, что существует враг, который не струсил бы перед лицом таких воинов.

У нее скрутило живот. Эбби поняла, что ей не нужно придумывать такого врага и полагаться на храбрость уланов. Ее единственной надеждой, которая таяла с каждой проведенной у ворот замка минутой, был волшебник.

Но Эбигейл ничего не могла сделать — оставалось лишь ждать.

Эбби повернулась к замку в тот момент, когда из отверстия в массивной каменной стене шагнула статная женщина в простом платье. Ее белая кожа заметно выделялась на фоне прямых черных волос длиной ниже плеч, разделенных прямым пробором. Некоторые мужчины шепотом обсуждали Сандарийских уланов, но при виде женщины все замолкли. Четверо солдат в начале каменного моста расступились, когда она направилась к просителям.

— Колдунья, — прошептала старуха.

Эбби едва ли нуждалась в подсказках, чтобы увидеть в женщине колдунью. Она узнала простое льняное платье, украшенное по вороту желтыми и красными бусинами, складывающимися в древние символы ремесла.

В воспоминании из далекого детства Эбигейл сидела в объятьях матери и трогала бусины, так похожие на те, что видела сейчас.

Колдунья преклонила голову перед людьми, а затем улыбнулась.

— Прошу простить, что заставили вас ждать весь день на улице. Это не в наших обычаях и отнюдь не проявление неуважения к вам, но на войне подобные меры предосторожности, к сожалению, неизбежны. Мы надеемся, что никто не оскорблен такой задержкой.

Толпа забормотала, что не обижена. Эбби подумала, что вряд ли здесь найдется смельчак, способный утверждать обратное.

— Как идет война? — спросил мужчина позади Эбби.

Бесстрастный взгляд колдуньи обратился к нему.

— С благословения добрых духов она скоро закончится.

— Да будет угодно добрым духам падение Д'Хары! — взмолился мужчина.

Колдунья молча изучала обращенные к ней лица, ожидая, не хочет ли кто-нибудь еще высказаться или задать вопрос. Желающих не оказалось.

— Тогда прошу пройти за мной. Заседание совета закончилось, и у двух волшебников найдется время принять вас.

Когда колдунья повернулась и направилась к замку, трое мужчин протолкались через толпу просителей и встали в начало очереди, прямо перед старухой. Та схватилась за бархатный рукав.

— Да кто ты такой, — рявкнула она, — чтобы лезть вперед меня? Я простояла здесь весь день.

Старший из троицы, одетый в дорогой темно-фиолетовый камзол с красными вставками на рукавах, походил на дворянина, сопровождаемого двумя советниками, а может, и охранниками. Он с ненавистью посмотрел на женщину.

— Ты же не возражаешь?

Эбби эта фраза совсем не показалась вопросом.

Старуха убрала руку и промолчала.

Мужчина с седыми, до плеч, волосами взглянул на Эбби глубоко посаженными глазами, в которых блестел вызов. Она судорожно сглотнула и продолжила молчать. У нее тоже не было никаких возражений, по крайней мере, таких, которые она могла высказать. К тому же она понимала, что дворянин занимал достаточно высокое положение, чтобы помешать ей попасть на аудиенцию, и не могла рисковать, находясь так близко к цели.

Эбби отвлекло исходящее от браслета покалывание. Не глядя, она скользнула пальцами по запястью руки, в которой держала мешок. Проволочный браслет излучал тепло. В последний раз подобное произошло, когда умерла ее мать, но в этом месте столь много магии, что это ее не сильно удивило. Толпа двинулась вслед за колдуньей.

— Они скверные, — прошептала женщина через плечо. — Скверные, как зимняя ночь, и столь же холодные.

— Эти мужчины? — шепнула Эбби в ответ.

— Нет. — Женщина склонила голову. — Колдуньи. И волшебники тоже. Все, кто рожден с магическим даром. Лучше, чтобы в твоем мешке лежало что-нибудь ценное, или волшебник может стереть тебя в порошок лишь потому, что ему так захотелось.

Эбби крепче стиснула мешок. Ее мать совершила самый подлый поступок в жизни, умерев, так и не увидев появление на свет внучки. Проглотив подступающие слезы, Эбби попросила добрых духов, чтобы слова женщины о волшебниках оказались ложью, а те были столь же отзывчивыми, как колдуньи. Она горячо молилась, чтобы волшебник ей помог. И еще о том, чтобы добрые духи поняли и простили ее.

Эбби сохраняла спокойное выражение лица, хотя ее внутренности скрутило в тугой узел. Даже сейчас она молила придать сил, прижав кулак к животу.

Колдунья, трое мужчин, старуха, Эбби, а потом и остальные просители прошли под огромной железной решеткой и оказались на территории замка. К удивлению Эбби, по другую сторону массивных наружных стен воздух был по-весеннему теплым и свежим, хотя снаружи и стоял осенний холодный день.

Дорога в горах, каменный мост через пропасть, а затем проход через герсу — единственный путь в замок, если, конечно, ты не птица. Посыпанный гравием внутренний двор окружали отвесные стены из темного камня с высокими окнами и множеством дверей, а впереди виднелся туннель, ведущий в глубины замка.

Несмотря на теплый воздух, Эбби продрогла до костей, не уверенная, что старуха ошибается по поводу волшебников. Жизнь в Кони Кроссинг крайне далека от вопросов магии.

Эбби прежде никогда не встречалась с волшебниками и даже не знала тех, кто их видел. Исключение составляла ее мать, но и она никогда не рассказывала о них, а только предупреждала, что, если в деле замешаны волшебники, не стоит верить даже собственным глазам.

Вслед за колдуньей они поднялись по четырем гранитным ступеням, истертым за века бессчетным множеством ног. Через дверной проем с перемычкой из черного гранита с розовыми вкраплениями они вошли в сам замок.

Колдунья протянула руку в темноту и что-то сдвинула. В тот же миг вдоль стен загорелись лампы.

Это была простейшая магия — не слишком впечатляющая демонстрация дара, — но некоторые люди обеспокоенно зашептались, проходя через широкий холл.

Эбби подумала, что им не следовало приходить к волшебникам, если испуг вызвала такая толика колдовства.

Они шли по вогнутому полу через внушительный приемный зал, который Эбби никогда не смогла бы даже вообразить. На колонны из красного мрамора опирались арки, над которыми располагались балконы. В центре зала из фонтана била струя воды, достигая неимоверной высоты. Вода каскадами падала вниз, переливаясь из одной чаши с зубчатыми краями в другую, каждая была шире предыдущей.

Служащие, колдуньи и множество других людей сидели на белых мраморных скамьях. Некоторые собирались в тесные группы, и, по всей видимости, вели серьезные разговоры, но все заглушал шум воды.

В следующей, гораздо меньшей комнате, колдунья жестом предложила им устроиться на скамье из резного дуба, стоящей вдоль одной из стен. Смертельно уставшая Эбби была рада наконец-то сесть.

Свет из окон над скамьей падал на три гобелена, которые висели на высокой противоположной стене, занимая ее почти полностью и изображая сцену грандиозного шествия по городу.

Эбби никогда не видела ничего подобного, но страх пронизывал ее мысли, и она почти не ощущала удовольствия от вида такого великолепия.

В центре пола из бежевого мрамора была вставка из медных полос, изображавшая окружность и вписанный в нее квадрат, углы которого касались окружности. В квадрат была вписана еще одна окружность, в центре которой располагалась восьмиконечная звезда. Ее лучи пересекали обе окружности, каждая вторая линия делила угол квадрата пополам.

Символ, называемый Благодатью, часто использовали одаренные. Внешний круг олицетворял начало бесконечного мира духов. Квадрат изображал границу, отделявшую мир духов — подземный мир, мир мертвых — от внутреннего круга, который представлял царство жизни. И в центре располагалась звезда, символизирующая свет Создателя.

Так изображалась бесконечность дара: от Создателя он шел через жизнь к смерти, пересекая границы вечного мира духов и подземного царства Владетеля. Но в то же время он символизировал надежду — надежду пребывать в свете Создателя при рождении, при жизни и потом, в подземном мире.

Считалось, что только души тех, кто при жизни вершил великое зло, могут быть лишены света Создателя в подземном мире. Эбби знала, что ей суждено провести вечность под гнетом Владетеля во тьме преисподней. Но она не видела иного выхода.

Колдунья скрестила на груди руки.

— Сопровождающие проводят вас в порядке очереди. Волшебник примет каждого. Война разгорелась в полную силу, поэтому прошу вас излагать просьбы кратко. — Она посмотрела на сидящих. — Волшебники принимают посетителей, выполняя обязательства перед теми, кому мы служим, но постарайтесь понять, что личные желания часто вредят общему благу. Останавливаясь, чтобы помочь одному, мы оставляем без помощи многих других. Поэтому, отказываясь исполнить вашу просьбу, мы не отказываемся от ваших нужд, а лишь делаем выбор в пользу еще большей нужды. В мирное время волшебники редко исполняли мелкие просьбы посетителей, а сейчас, когда идет великая война, подобное почти неслыханно. Пожалуйста, поймите, мы делаем не то, что нам хочется, а то, что действительно необходимо.

Она смотрела на посетителей, но не видела ни одного человека, готового отказаться от своего намерения. Эбби уж тем более не собиралась уходить.

— Что ж, хорошо. Два волшебника готовы принять просителей. Мы будем вызывать вас по одному.

Колдунья развернулась, но тут Эбби вскочила.

— Простите, госпожа, могу я спросить?

Колдунья строго посмотрела на Эбигейл.

 — Говори.

Та шагнула вперед.

— Мне необходимо встретиться с Первым волшебником. Волшебником Зорандером.

Бровь колдуньи изогнулась.

— Первый волшебник — очень занятой человек.

Эбби сунула руку в мешок и вытащила из него воротник маминого платья, шагнула в центр Благодати и поцеловала красные и желтые бусины воротника.

— Я Эбигейл, дочь Хельзы. Во имя Благодати и души моей матери я должна встретиться с волшебником Зорандером. Пожалуйста. Я проделала непростой путь, и на карту поставлены многие жизни.

Колдунья смотрела, как Эбби убирает в мешок расшитую бусинами полоску ткани.

— Эбигейл, дочь Хельзы, — женщина посмотрела в глаза просительницы, — я передам твои слова Первому волшебнику.

— Госпожа, — Эбби повернулась к говорившему и увидела, что старуха поднялась, — я бы тоже хотела встретиться с Первым волшебником.