Креонт 730 А дело ли ослушника почтить? Гемон Почтить дурных я не просил, отец. Креонт Ну, а ее ты к ним не причисляешь? Гемон Ни я, ни всенародный глас фивян. Креонт Народ ли мне свою навяжет волю? Гемон Ты ныне слово юное сказал. Креонт Своей мне волей править, иль чужою? Гемон Единый муж — не собственник народа, Креонт Как? «Мой народ» — так говорят цари! Гемон Попробуй самодержцем быть в пустыне! Креонт 740 Жене ты покорился, вижу я! Гемон Коль ты — жена; я о тебе забочусь. Креонт Ты, негодяй?[22] И судишься с отцом? Гемон Так должно; Правды ты завет нарушил. Креонт Нарушил, если власть я чту свою? Гемон Хорош почет, коль ты богов бесчестишь! Креонт Презренный, женской прелести угодник! Гемон Все ж не дурному делу я служу. Креонт Ты в каждом слове лишь о ней радеешь! Гемон Нет; и о нас с тобой, и о богах. Креонт 750 Живой ее ты не получишь в жены! Гемон Она умрет… пусть так! Но не одна. Креонт Еще угрозы? Вот венец дерзанью! Гемон Угрозы? Нет; тщете ответ бессильный. Креонт Тщеты питомец не учитель мне! Гемон 757 Ты говорить лишь хочешь, а не слушать? Креонт 756 Раб женщины, не раздражай меня! Гемон 755 Отец!… другого б я назвал безумцем. Креонт 758 Что ж, называй! Но не на радость, верь мне, К хуле и брань прибавил ты. (Страже) Эй вы! 760 Сюда преступницу ведите! Тотчас На жениха глазах ее казню. Гемон Нет, этого не будет! Глаз моих Уж не увидят боле ни невеста В мученьях казни горестной, ни ты: Других ищи союзников безумью! Уходит.
Корифей Его шаги торопит гнев, владыка — Советник лютый в юных дней пылу. Креонт Что ж, в добрый час! Пускай в своей гордыне И дерзости себя хоть богом мнит: Их он и этим не спасет от казни. Корифей 770 «Их», ты сказал? Ужель казнишь обеих? Креонт Ты прав: лишь ту, что прикоснулась к трупу. Корифей Какую ж ей ты приготовил казнь? Креонт За городом, в пустыне нелюдимой, Врыт в землю склеп;[23] из камня свод его. Туда живую заключу, немного Ей пищи дав — так, как обряд велит, Чтоб города не запятнать убийством, Пусть там Аиду молится — его ведь Она считает богом одного! Быть может, он спасет ее от смерти. А не спасет — на опыте узнает, 780 Что почитать подземных — праздный труд. Уходит во дворец.
Стасим Третий
Хор Строфа Эрот, твой стяг[24] — знамя побед! Эрот, ловец лучших добыч, Ты и смертному сердце жжешь С нежных щек миловидной девы. Подводный мир чует твой лет; в чаще лесной гость ты; Вся бессмертная рать воле твоей служит; Всех покорил людей ты — 790 И, покорив, безумишь. Антистрофа Тобой не раз праведный ум В неправды сеть был вовлечен; Ты и ныне лихую рознь В эти души вселил родные. Преграды снес негой любви взор молодой девы — Той любви, что в кругу высших держав судит. Нет поражений играм 800 Царственной Афродиты! Эписодий Четвертый
Из дворца выходит, окруженная стражей, Антигона.
Корифей О, что вижу? И сам послушания долг Позабыть я готов, и из старческих глаз Неудержно струится горючий родник. Антигону ведут — ах, не в дом жениха: Ее ждет всеприемлющий терем! Коммос
Строфа I Антигона В последний путь, старцы земли родимой,[25] Я собралась теперь. Этот солнца лучистый круг, Ах, в последний вижу я раз. 810 Все прошло: живую меня В дом ведет свой мрачный Аид К берегу плача. Нет мне проводной песни, Подруг игры не услышит мой Свадебный терем, О, нет: владыке невеста я мрака. Корифей Но ты чести стяжала нетленный венец, С ним нисходишь ты славно в обитель теней. Не ползучая хворь иссушила тебя, 820 Не жестокий булат твою грудь изрубил: Ты нисходишь живая, одна среди жен, Своему повинуясь закону. Антистрофа I Антигона Погибла так в горя расцвете, молвят, Гостья с фригийских гор:[26] Где белеет Синила кряж, Там живую камня побег, Точно цепкий плющ, охватил, Бурный дождь струится по ней, Снег белеет, — 830 Так говорят сказанья. Поныне там от бессонных слез Камень влажнеет; Такую гибель и мне судил демон. Корифей Не забудь: то богиня, бессмертных дитя,[27] Мы же смертные люди и дети людей; А ведь грешен запретной гордынею тот, Кто с богами[28] и в жизни равняет себя . . . . . И в загробной всесилии доли. Строфа II Антигона Глумишься ты? Ради богов отчизны нашей! 840 Скоро меня не будет; Долго ли ждать вам? О мой родимый край, О счастливое племя, О волны Диркеи! О роща Царицы ристаний, Фивы! Я вас зову в свидетели, В какой меня могильный склеп, в страшный плен Ведут, поправ людской закон, И нет слезы мне от друзей! 850 О, что ждет меня? Уж не числюсь среди живых я, Еще не став между мертвых мертвой. Хор Прейдя земной отваги грань, К престолу Правды вековой[29] Припала ты теперь, дитя. Отца, знать, искупаешь горе. Антистрофа II Антигона Коснулись вы самой больной моей кручины, Той незабвенной смерти, Рока — его же 860 Тяжесть несем мы все, Славный род Лабдакидов. О терем проклятья! О ложе! О ласки родимой крови, От матери сыну жаркий дар! От них ведь я несчастных дней нить веду. И вот безбрачной девой к ним Меня проклятье гонит — в ад; А ты, бедный брат, 870 Негу брака познал[30] — и ею Живую, ах! мертвый к мертвым сводишь. Хор Почет богам — наш долг святой. Но кто приемлет власти скиптр, Тот власти должен честь блюсти. Тебя ж дух гордой мысли губит. Эпод
Антигона Ах, без друзей, без песни брачной Меня несчастную уводят В последний, подневольный путь! Этого ока святого сияние боле 880 Я не вправе видеть; Боги! И никто меня почтить не хочет Хоть слезой участья! Креонт (выходя из дворца) Конечно! Дайте волю человеку Пред смертью чувства изливать свои — Конца не будет жалобам и плачу! (Страже) Теперь довольно. Уведите деву Скорей под полого кургана сень, Как я сказал вам, и одну оставьте. Там полная ей воля будет. Хочет — Пусть тотчас примет смерть; а то и дальше Живет во мраке птицей гробовой. Нам от нее не будет оскверненья: Я крови родственной не пролил, только 890 От мира жизни отлучил ее. Антигона О склеп могильный! Терем обручальный! О вечный мрак обители подземной! Я к вам схожу — ко всем родным моим, Которых столько, в лютой их кончине, Приветила царица мглы ночной. Теперь и я… Казалось, жизни этой Конец далек, и что же? Злейшей смертью Последовать за ними я должна. И все ж — не каюсь я. Я верю, милой Приду к отцу, к тебе, родная, милой, К тебе желанной, брат родимый мой. 900 Родители, когда почили вы, Своими я омыла вас руками, Убрала вас и возлияний дань Вам принесла. А за твою, о брат мой, Своей я жизнью заплатила честь… [И все ж — не каюсь я.[31] Разумный скажет, Что и тебя почтила я разумно. Да, будь детей я матерью — вдовою Убитого супруга — я б за них Не преступила государства воли; Вам ведом крови родственной закон? Ведь мужа и другого бы нашла я, И сына возместила бы утрату, 910 Будь и вдовой я, от другого мужа. Но раз в аду отец и мать мои — Другого брата не найти мне боле. Таков закон. Ему в угоду честью Тебя великою почтила я. Тень братняя! Виной зовет Креонт Поступок мой и дерзкою отвагой.] И вот меня схватили и ведут На смерть — до брака, до веселья свадьбы, Не дав изведать мне ни сладких уз Супружества, ни неги материнства; Нет, сирая, без дружеской слезы 920 Я в усыпальницу схожу умерших. Но где ж тот бог, чью правду, горемыка, Я преступила? Ах, могу ли я Взирать с надеждой на богов, искать в них Заступников? За благочестья подвиг Нечестия я славу обрела!… Что ж! Если боги — за царя, — то в смерти Познаю я вину и искуплю. Но если он виновен, — горя чашу Мою — не более испить ему. Корифей Не стихает, я вижу, мятежный порыв 930 В Антигоны душе. Креонт Не стихает он, да, по ведущих вине, И за медленность их наказание ждет. Антигона О бездушное слово! Уж в гибели пасть Ты ввергаешь меня! Креонт Да, пожалуй. Совет мой — покончить совсем С безрассудной надеждой на лучший исход. Антигона Что ж, идем; я готова. О боги отцов! Вы простите — прости ты, родная земля! 940 О, смотрите, фиванцы! Царевна идет — Остальная наследница древних владык. Вот судья мой — и вот преступленье мое: Благочестию честь воздала я! Стасим Четвертый
Хор Строфа I И Данае-красе[32] светоч небесный — Меднокованных врат тьмой заменить пришлось. Терем могильный Скрыл невесту от глаз людских в те дни. А ведь рода почет был ей велик, дитя, 950 И ей лоно затем Зевса согрел дождь золотой. Знать, могуча вовек рока над нами власть. Над ней ни злато, ни булат, Ни крепкий вал, ни легкий струг, Забава волн, нам не даст победы. Антистрофа I Гневен был он и царь Фракии дикой, Сын Дрианта, Ликург;[33] сам Дионис его Смелость изведал. Все ж в затворе и он окончил дни. В хладном камне остыл гнева багровый жар; 960 Цвет дерзанья поблек; понял тщету мыслей своих Царь, что бога хулил в злобе безумной он, Громя вакханок грозный пыл, Ретивых светочей восторг, Святую песнь Муз поляны горной. Строфа II Там, где в каменных Врат голубеющем мареве[34] Двум преграду морям положили бессмертные, 970 Где Босфора пловцов в мгле Салмидесс ждет, Там видел сосед-Apec Братьев-Финидов рану. Лихая их мачеха сгубила. Потух в зрачках страдальцев ясный солнца свет; Их смял не меч — нет, руки кровавой Коварный взмах, кознь иглы рабочей. Антистрофа II В склепе чахли они — и жестокую матери 980 Долю в плаче глухом вспоминали. Вела она Славный род[35] от вельмож древледержавных, Царевны афинской дочь. Взрастила в пещере дальней Крутой горы вьюг отцовских стая Лихая Бореаду, легкую как вихрь. Но брак приспел — и познала рока Царица власть, о дитя родное![36] Во время исполнения стасима стража медленно уводит Антигону.
Эписодий Пятый
Тиресий (входит, ведомый мальчиком) Мы к вам пришли, фиванские вельможи, Путем совместным. Двое нас, но пара 980 Очей одна — и зрячий вождь слепцу. Креонт Что нового мне скажешь, друг Тиресий? Тиресий Скажу; а ты послушайся пророка! Креонт Не в первый раз тебе я повинуюсь. Тиресий И оттого ты прямо правишь город.[37] Креонт Недавний опыт говорит: ты прав. Тиресий Так знай: опять по лезвию идешь! Креонт Тревожит сердце речь твоя; в чем дело? Тиресий Внемли, все скажут знаки ведовства. На древнем сидя волхвовском престоле, 1000 Где вещей птицы гавань[38] для меня, Неведомые клики я услышал, Разящий, непривычный слуху глас. Ударами когтей окровавленных Друг друга в злобе вещуны терзали — Таков был шум их мечущихся крыл. Мне страшно стало; огненную жертву На всепалящем алтаре решил Я принести. И что ж? Гефеста пламя Не вспыхнуло из тучных бедр овцы; Лишь на золу сочилась прелой влаги Струя густая и, дымясь, шипела; Вверх брызгала из лопнувшей плевы 1010 Желчь черная; покровы тука жижей Стекали долу, обнажая мяса Куски кровавые. — Все это мне Вот этот отрок указал, как мглою Покрылся свет[39] пророческих вещаний. Ведь он — вожатый мне, народу ж — я. И в этой мгле, что над страной нависла, Твой замысел виновен, государь. И очаги, и алтари святые Осквернены заразой мертвечины: Недаром псы и птицы разнесли Царевича несчастного останки. Вот почему ни жертвенных молений 1020 От нас, ни бедр воспламененных дани Бог не приемлет; птица не издаст[40] Понятных звуков в вещей перекличке, Вкусив отравы человечьей крови. Мой сын, опомнись. Не в позор ошибка — Нет, это общий всех людей удел. Но раз ошибся человек — не будет Он ни безумным, ни бессчастным, если Путь к исцеленью из беды найдет. Убожества примета — гордый нрав. Нет, уступи усопшему; кто станет 1030 Лежачего колоть? Какая доблесть — Второю смертью мертвого казнить? Совет мой благ, благой внушенный мыслью, И радостно его принять ты можешь — Полезный дар от любящей души. Креонт О старче, старче! Все вы, как стрелки, Себе мишенью грудь мою избрали. Теперь и ведовством меня донять вы Пытаетесь, и племенем пророков Уж расценен, распродан я давно. Торгуйте, наживайтесь; пусть к вам в дом Из Сард[41] электр стекается, и злато Из Индии, — его же скрыть в могиле 1040 Не дам! Хотя бы Зевсовы орлы К престолу бога самого примчали Его растерзанную плоть — и этой Не испугаюсь скверны я, Тиресий: Не властен смертный бога осквернить! Нет, нет, не быть царевичу в могиле! И мудрецов крушенье терпит мудрость, Когда прикрыть неправду дела дымкой Красивых слов внушает им — корысть. Тиресий О, люди! Кто точно взвесит, кто из вас рассудит… Креонт О чем вещаешь снова ты, старик? Тиресий 1050 Насколько лучший дар — благоразумье? Креонт Насколько худший — неразумье, мнится, Тиресий Своей болезни сущность ты назвал! Креонт Не стану бранью отвечать пророку. Тиресий А кто сказал, что я в вещаньях — лжец? Креонт Волхвам стяжанье свойственно бывает, Тиресий А произвол разнузданный царям! Креонт Ты с государем говоришь! Забыл? Тиресий Нет, помню: мне же царством ты обязан.[42] Креонт О, мудр ты, мудр: когда б и честен был… Тиресий 1060 Не вынуждай сокрытое открыть!
