Наследник Ордена

— Обещаю сначала думать, а потом кидаться. Я хочу вернуться домой.

— Очень хорошо. Никогда не забывай об этом обещании. Но ладно, отдохнул?

Я отрицательно замотал головой.

— Вот и хорошо. Приступим к дальнейшим занятиям. — Деррон опять исчез и появился с двумя мечами. — Вот он — шеркон.

Меч был без украшений. Простая рукоятка, крестовина, слегка расширяющаяся у клинка. Само лезвие было заточено до бритвенной остроты.

— Это настоящий? — спросил я, любуясь необычным оружием.

Деррон улыбнулся.

— Нет. Он гораздо хуже настоящего.

Я удивлённо моргнул.

— Как это?

— Поймёшь скоро. Давай, попробуй атаковать меня.

— Н-но я не умею. Я никогда не занимался фехтованием.

— Это не страшно. Этот урок у нас посвящён вовсе не фехтованию. Просто я хочу тебе кое-что показать, во избежание дальнейших недоразумений, а также выяснить, чего ты стоишь как боец.

— А что показать?

— Увидишь. Начали.

Деваться было некуда, и мне осталось только взять предложенный меч. Я плохо разбирался в холодном оружии, но сейчас мне показалось, что этот меч создан для меня, — настолько удобно было его держать. Стараясь не замечать гудящих мышц, я сделал несколько выпадов, подсмотренных в кино.

Глядя на меня, Деррон усмехнулся.

— Эффектно, но глупо. Это танец, а не бой. Нападай.

Я осторожно ударил, чтобы, не дай бог, не поранить. Рыцарь рассмеялся.

— Ты забыл, что моё тело всего лишь иллюзия. Бей по-настоящему, никакого вреда ты мне причинить не сможешь.

Действительно, об этом я как-то не подумал. Теперь я стал атаковать всерьёз, ну… по крайней мере, я так считал, хотя Деррон, по-моему, придерживался иного мнения. В течение всего боя он не сдвинулся с места, делая скупые движения мечом. Я попытался увеличить скорость. Но в ответ глухая стена. Еле уловимое движение меча, и мой удар проходит мимо. Наверное, в этом сражении я напоминал обезьяну, которая скачет вокруг интересной для неё вещи. Рыцарь же только поворачивался за мной, играючи отклоняя все мои выпады. Поддерживать такой темп я смог только минут десять. После чего шеркон стал напоминать по весу двухпудовую гирю. И ко всему прочему, заныло правое запястье.

— Всё, достаточно. Что ты представляешь собой как фехтовальщик, я понял. А теперь я обещал тебе кое-что показать. «Шеркон» в переводе с древнего языка означает «жало».

Деррон неожиданно перешёл в атаку. Его движения были настолько стремительны, что я не мог уследить за ними взглядом. Сам рыцарь двигался с кошачьей грацией, клинок в его руке делал неуловимо-быстрые движения. Всякий раз он касался меня — то груди, то руки, то шеи. От этих жалящих ударов не было никакого спасения. В этом стремительном танце меча я не мог не то что отбить хоть один удар, но даже коснуться своим мечом чужого. Все мои попытки перейти в наступление самому заканчивались одним и тем же: мой клинок пронзал пустоту в каких-то миллиметрах от рыцаря, но так ни разу и не коснулся его.

— Нечестно! — закричал я. — Ты жульничаешь!

— Ребёнок! — зло ответил Деррон. — Это не игра. Фехтование слишком серьёзная вещь, чтобы жульничать. А теперь главный урок. Мои уколы были для тебя обидны, но и только. Уже через минуту ты о них забудешь. Спортивный азарт вещь хорошая, но мне нужен гораздо более мощный стимул, чтобы ты хотел как можно скорее научиться фехтовать. И этот стимул — боль. Как я уже говорил: эти мечи не настоящие. Они не могут убить. Не могут даже поцарапать. Но боль от их ударов настоящая.

Внезапно меч рыцаря обошёл, в очередной раз, мою защиту и стремительно рванулся к моей груди. Каким-то шестым чувством я понял, что на этот раз он не остановится около меня, а продолжит движение.

— Мамочка! — Я попытался увернуться, но бесполезно. Клинок, разорвав мышцы, вошёл в мою грудь. Дикая боль пронзила всё тело, стало трудно дышать. А потом я умер. Первый раз в жизни.

Не знаю, сколько длилось моё беспамятство. Когда я открыл глаза, то обнаружил, что по-прежнему лежу на плацу. Невдалеке стоял Деррон и полным страдания взглядом смотрел на меня. Но, увидев, что я очнулся, усмехнулся.

— Пришёл в себя? Хорошо. Считай, что если бы ты сражался с настоящим врагом, то был бы уже мёртв. А теперь вставай, занятия ещё не закончились.

Ничего не понимая, я смотрел на свою грудь. Там, где должна была быть рана, не было даже царапины, даже рубашка не была порвана.

— Что это было? — слабо спросил я.

— Я тебе уже всё объяснял. Это магический меч.

И тут я всё вспомнил и почувствовал, как у меня внутри вскипает ярость.

— Так это и есть твой стимул?

— Да. Любая твоя ошибка в обороне или атаке будет наказываться таким образом. Чтобы избежать боли, тебе придётся научиться фехтовать гораздо лучше своих соперников. Ты не должен дать им даже случайно коснуться тебя мечом.

— Всё! Хватит!! Я не собираюсь больше заниматься с тобой! Я ухожу!

Деррон взмахнул мечом, и острое лезвие рассекло мне руку. От непереносимой боли я корчился на земле. От такой боли человек теряет сознание, но спасительное забытьё ко мне почему-то не шло. Всё кончилось внезапно, я в изнеможении лежал на земле, давясь слезами.

— Сволочь, — прохрипел я. — Садист, палач, фашист.

— Последнее слово мне незнакомо, — спокойно отозвался Деррон. — Как-нибудь потом растолкуй мне его значение. А теперь, если не хочешь продолжения, вперёд. Вон там есть специальные снаряды для тренировок.

— А иди ты, — пробурчал я под нос. Но это уже были жалкие остатки моей решимости. С трудом встав на ноги, я отправился в указанном направлении.

Занятия, если эти издевательства можно так назвать, продолжались до двух часов дня. Рыцарь до изнеможения гонял меня на различных тренажёрах. Некоторые из них мне были незнакомы, другие были аналогичны тем, которые я знал в нашем мире.

После занятий на тренажёрах Деррон велел встать мне прямо и дал в каждую руку по полуметровой палке. Затем велел вытянуть их пред собой и в таком положении держать. А чтобы у меня не было искушения опустить руки, он держал под ними меч. Всякий раз, как я пробовал опустить палки, лезвие впивалось мне в кисти. Конечно, меч был магический, но вот боль самая настоящая.

Наконец через полчаса закончилась и эта пытка. Короткий отдых, и снова занятия.

К себе в комнату я не вошёл — вполз. Буквально. Лёг, не раздеваясь, на кровать и заревел.

Кто-то подошёл ко мне и осторожно положил руку на плечо. Я повернулся, рядом сидел Мастер и грустно смотрел на меня.

— Тебе надо поесть. Ты растратил слишком много энергии.

— Вы знали, что так будет? — обвиняюще спросил я. — Вы все знали и позволили так издеваться?

— Егор, не обвиняй не разобравшись. Поверь, ему сейчас гораздо тяжелее, чем тебе.

— Ну да, тяжелее! Он самый настоящий садист! Он же наслаждался, когда делал мне больно.

— Ты не прав, — спокойно возразил Мастер. Наверное, этот спокойный тон, которым разговаривал со мной маг, помог успокоиться и мне. — Неужели ты серьёзно полагаешь, что ему нравится причинять кому-то боль? Когда ты шёл на тренажёры…

— Он заставил меня идти. Иначе опять бы ударил меня тем мечом. Вы знаете, что это такое?

— Знаю. Но поверь, ему в этот момент было гораздо хуже, чем тебе. Ты не видел, но если бы обернулся, то заметил бы, что Деррон плакал.

— Плакал? Разве иллюзии плачут?

— Иллюзии — нет, но мы не иллюзии. Мы люди, пусть и не совсем обычные. И мы испытываем те же чувства, что и любой человек.

— Но если он меня жалел, то почему так бил?

— Он хотел научить тебя терпеть боль. И потом, стал бы ты заниматься, если бы не угроза?

— Нет. Я же был вымотан, у меня не было сил.

— Но ведь ты выполнил все упражнения, которые требовал от тебя Деррон.

— Но ведь он угрожал!

Мастер покачал головой.

— Если бы ты действительно был вымотан, то не смог бы продолжать выполнять упражнения даже под угрозой смерти. Дело здесь в другом. Понимаешь, делая только то, что можешь, ты никогда не научишься ничему новому. Чего-то добиться можно, только преодолевая пределы своих возможностей. Может, он взялся несколько резко, но пойми, мы не можем терять время. А тебе надо научиться защищать себя. Возможно, тебе кажется, что Деррон издевается над тобой, но на самом деле он спасает твою жизнь.

— Что?! Спасает жизнь? Да он…

— Помнишь мой первый урок? Если тебе что-то кажется непонятным, то это не значит, что это бессмысленно. Поверь, настанет такой день, когда ты скажешь Деррону спасибо за его уроки. Однажды они спасут тебе жизнь, и тебе станет ясно, как ты был не прав.

— Может, тогда и станет ясно, но мне в это не верится.

Мастер встал и прошёлся по комнате. Остановился и посмотрел на меня.

— Что ж, могу тебя понять. Давай всё прекратим. В конце концов, если ты не хочешь, мы не можем заставить тебя силой. Конечно, ждать пятьдесят лет опасно, но…

— Что?! — Забыв об усталости, я вскочил с кровати. — Ну, нет! Торчать здесь пятьдесят лет и общаться с этим фашистом я не намерен! Потерплю полгода, а потом отправлюсь в гости к вампирам, людоедам, чертям и прочим пацифистам.

— Паци… кто? Впрочем, неважно. Хорошо, если это твоё решение…

— Да.

— Тогда отправляйся обедать. Два часа можешь отдыхать, а потом ко мне.

Все два часа, предоставленные мне после обеда, я проспал без задних ног. Тем не менее к началу занятий не выспался и чувствовал себя совсем разбитым. Поэтому к Мастеру я явился, позёвывая и шатаясь от усталости.

— Что сегодня будем изучать? Растения? — спросил я, садясь на своё место.

— Нет. Сегодня мы немного потренируем твою память и займёмся ещё кое-чем. А потом начнём учить медицину.

— Да я вроде не жалуюсь на память.

— Но, тем не менее, она у тебя не очень. Ты сможешь детально описать обстановку в своей комнате?

Я задумчиво посмотрел на потолок и стал перечислять.

— Всё, — сказал я после минутного раздумья.

— Неплохо, но кое-что ты всё-таки забыл. — Мастер перечислил то, что я не назвал.

— Ну не могу же я вспомнить абсолютно всё. Да и зачем мне это надо?

— Надо. Не обращая внимания на мелочи, ты не научишься анализировать обстановку. А не умея анализировать, ты…

— …Я погибну. Хватит меня пугать.

— А кто тебя пугает? Всё очень серьёзно, и я хочу, чтобы ты это понял. И чем раньше ты поймёшь это, тем лучше для всех. Но мы отвлеклись. Сейчас мы опять поработаем с шаром, а потом займёмся тренировкой памяти уже обычным способом.

Опять повторилась обычная процедура: обруч на голову, шар. Только на этот раз внутри мелькали не картинки, а какие-то символы.

— Эти символы настраивают твой мозг на то, что должно произойти позже, — объяснил Мастер, хотя я ничего не спрашивал.

После того, как мельтешение различных закорючек прекратилось, начались главные уроки. Мастер стал обучать меня искусству концентрации внимания и медитации. Вот уж не думал, что медитация способна улучшить память.

— Она на многое способна, — словно прочитал мои мысли маг. — Вообще с её помощью можно значительно увеличить способности человека. Даже я, изучающий её не одно столетие, так до конца и не постиг всех возможностей дей-ча. А теперь внимание.

Я напрягся.

— Нет, нет. Не надо напрягаться. Расслабься. Сейчас мы попробуем одну вещь. Ты сейчас тренировался концентрировать внимание. Теперь этим же методом изгони все мысли, постарайся ни о чём не думать.

— Но у меня ведь не слишком хорошо получается.

— Для первого раза очень неплохо, и, потом, я тебе помогу. В вашем мире это называется гипноз. Главное, делай то, что я буду тебе подсказывать, и ни в коем случае не сопротивляйся мне. С твоим коэффициентом я не смогу перебороть тебя. Готов?

Я кивнул и постарался принять как можно более свободную позу в кресле.

— Начнём, пожалуй. — Мастер дотронулся до шара, и внутри него закружился хоровод каких-то кругов.

Внезапно я почувствовал, как моё сознание стало медленно уплывать.

— А теперь сконцентрируйся. Постарайся сохранить восприятие. Представь себя как будто издали. Посмотри на себя со стороны, — неожиданно раздался в моей голове голос Мастера.

Я честно попытался последовать совету, но сознание постепенно стало гаснуть.

— Слушай меня, слушай меня, слушай меня… — монотонно забубнил голос. Этого хватило, чтобы привести меня в чувство, разум прояснился. — Взлетай! — неожиданно резко сказал маг.

Ничего не понимая, я выполнил приказ: оттолкнулся и… полетел.

— А… — только и смог сказать я.

— Посмотри вниз, — попросил знакомый голос. Но раздавался он уже не в моей голове, а откуда-то снизу. Я послушно опустил глаза и чуть не тронулся рассудком. Внизу, уютно развалясь в кресле, сидело моё тело.