Параллельный мальчик

Я шел домой с Файлом за пазухой, вернее, с дискетой, на которую он был записан, и размышлял. Аж вспотел от усилия мысли.

Получалось, что Файл перед своим исчезновением успел записать себя на дискету, то есть свое маленькое изображение, и каким-то образом присоединиться к Джонни. Но каким образом он научил себя, то есть компьютерного Файла, общаться с внешним миром через дисплей? Знает ли этот параллельный маленький Файл, что случилось с большим Файлом и где он находится? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно было поговорить с параллельными ребятами поподробнее. А чтобы поговорить с ними, требовался компьютер. Но где же его взять? Он стоит чудовищных денег. Да и работать на нем я практически не умею.

Я решил начать с малого. Достать себе компьютер я пока не могу, а учиться на нем работать можно начинать уже сейчас. Я достал несколько книг и неделю сидел, увязнув в них по уши. Мамка удивлялась – давно я так много не читал. Если бы она посмотрела – что я читаю! Кун-фу совсем забросил, про сэнсея Петра Гавриловича забыл. Теперь в башке вертелись только операционная система, языки программирования и директории. Через неделю я уже знал азы, необходимо было перейти к практике.

«Конкурент» для работы не годился. Даже если попросить Сережу и получить на время доступ к компьютеру, могут возникнуть трудности. Могут заинтересоваться – с кем это я разговариваю на экране, докопаются до Файла и Джонни – неизвестно что выйдет. Из других программистов мне был известен только Генрих Валерьянович. Пришлось искать его через файловых родителей, которые по-прежнему были вне себя от горя. Все уже смирились с исчезновением Файла, даже по телевизору фотографию перестали показывать.

Файлов отец дал мне телефон Валерьяныча и спросил:

– Зачем тебе?

– Хочу продолжить дело Владимира, – сказал я.

Он вздохнул и потрепал меня по волосам.

Я позвонил Валерьянычу из нашего коммунального коридора поздно вечером, тайком, когда мама уже улеглась спать.

– Есть новости о Феденеве, – шепотом сказал я.

– Что?! Кто это говорит?! – закричал он в трубку.

– Пока я не могу назвать себя. Но я обещаю, что поделюсь с вами информацией, если вы дадите мне ненадолго персональный компьютер.

– Как вы смеете? – закричал он. – Это вымогательство! Я в милицию обращусь.

– Не надо в милицию. От этого зависит судьба Файла.

– Я не верю! Чем вы можете доказать?

– Я знаком с Джонни, параллельным мальчиком из программы Володи, – слегка соврал я.

– Вы знаете о Джонни? – насторожился он. – Этого быть не может!

– Могу вам его описать, – сказал я и быстренько обрисовал Джонни, не сказал только, что тот умеет говорить, потому что помнил слова Файла.

На другом конце трубки наступило долгое молчание.

– Хорошо. Я дам вам компьютер. Приходите, – наконец сказал Валерьяныч.

Я записал адрес и стал соображать – как поведут себя соседи, если я приволоку в квартиру персоналку. Наверняка завопят, что боятся грабителей. Да и мамка… Эх, мне бы сообщника! Но никого под рукой не было. Ленька после того случая с рэкетирами и думать боялся о поисках Файла. Правда, оставалась Светка. Я решил посвятить ее в тайну, но не полностью. Чуть-чуть.

Телефону я не доверял, отправился к ней домой, потому что в школе ее не было уже три дня. Наверное, заболела. Девчонки любят болеть.

Дверь открыл батюшка Светы. Был он в домашнем халате, поверх которого лежала большая черная окладистая борода. Батюшка Светы весь круглый: круглое лицо, круглые плечи и круглый живот. Он поглядел на меня сверху вниз круглыми голубыми глазами и спросил ласково:

– Тебе Светланку, сын мой?

– Угу, – кивнул я.

– Дочь моя больна, у нее помрачение разума. Надеюсь, временное. Она говорит про каких-то пришельцев, а пришельцев никаких нет, кроме Господа нашего Иисуса Христа, который приидет в положенный час…

– Так дома она или нет? – не понял я.

– Я держу ее дома, пока бесы не покинут ее, – сказал он.

– А когда они ее покинут?

– На то воля Господня, – воздел он глаза вверх.

– А поговорить с ней можно?

– Ты сам не от бесов ли? – строго спросил он. – В пришельцев веруешь?

– Не-а. Я в рэкетиров верую, – сказал я.

– А это кто? Небось, тоже бесы?

– Хуже, – сказал я. – Но я против них.

– Тогда заходи, – сказал он.

Светка меня встретила как-то отрешенно. Будто и вправду больная. Сидит на диване, положила на колени большую книгу, на нее лист бумаги – и рисует пришельцев.

Я попытался вернуть ее к действительности, то есть к Файлу, но не тут-то было. Смотрит сквозь. Потом нехотя рассказала, что еще дважды летала на эту самую Симануку, участвовала в охоте на кнопфликов.

– Кто это? – спрашиваю.

– Такие головастики размером с собаку. В воздухе плавают.

– Ага, понятно.

Вижу, что у нее крыша совсем набекрень от этих кнопфликов, не возражаю. Пускай батюшка Светы из нее бесов изгоняет вместе с кнопфликами. Мне это не по зубам.

Поговорили еще про Симануку, кнопфликов и этих… Фуфырчиков, вспомнил! Я из вежливости, потому что вполне согласен с батюшкой: крыша едет. А Светка с увлечением, да так расписывает, что ей впору садиться фантастическую повесть сочинять.

Вижу, не помощница. Тепло попрощался и смылся. Пускай там сами с бесами разбираются.

Только вышел на улицу – уже стемнело, на улице пусто; завернул за угол – навстречу мне как кинется кто-то зеленый, морда страшная, оскаленная! И, кажется, с крыльями.

Разглядеть не успел, потому что неожиданно для себя крикнул «Кхья!» – и как дам ему в зеленую челюсть ребром ладони! Короче, применил прием «лю-син-чжан», что означает «ладонь-комета». Это зеленое чудовище развалилось на мелкие кусочки и растаяло. На дракона похоже, как я потом понял. Не фига себе галлюцинации после светкиных разговоров!

Дальше – больше. Вышел я на Большой проспект Петроградской стороны. Опять на улице – ни души. Очень странно. Будто глубокая ночь, а на самом деле было часов семь вечера. Стало даже жутковато. Вымерли все, что ли? И вдруг слышу сзади шаги: топ-топ-топ… Оглянулся – на меня надвигаются пятеро. Я их сразу узнал. Это были рэкетиры из коктейль-бара во главе с Ферри. Я хотел бежать, но опять-таки неожиданно для себя не побежал, а храбро двинулся им навстречу. У самого душа в пятках. Не доходя трех шагов, остановился. И они остановились.

– Попался, гаденыш! – проговорил Ферри.

И они все кинулись на меня. Я изобразил «черный смерч», что по-китайски будет «хэй-сяань-фэн», и принялся дубасить их всеми возможными приемами ци-гун, даже теми, о которых не имел понятия. Я взвивался в воздух, крушил пяткой, ладонями, локтями, уходил от ударов и все время выдыхал: «Кхья! Кхья! Кхья!». Через тридцать секунд все пятеро живописно валялись на асфальте, постанывая.

Я подошел к Ферри и применил прием «захват сердца и мысли». Ну, по-русски это будет: взял за грудки и заглянул в глаза со значением. Ферри затрясся и вдруг заплакал. Ей-Богу, не вру! Мне даже жалко его стало.

– Не убивай! Век служить буду… Гадом буду… – канючил Ферри, размазывая кулаком слезы по щекам. – Проси чего хочешь.

В общем, типа золотой рыбки. «Чего тебе надобно, старче?»

– Денег хочешь? – с надеждой спросил Ферри.

Я отрицательно помотал головой.

– А чего?

– Компьютер мне нужен, – сказал я.

Глава 7. Американское кино

Правильно говорят – с кем поведешься, от того и наберешься. Связался я с рэкетирами, чтоб они провалились! Физически они развитые, но тупые. Только силу уважают и деньги. А на всякую силу есть другая сила.

Свою силу я им показал, они три дня раны зализывали и стонали. А когда я сказал Ферри, что мое дело пахнет двадцатью миллионами баксов, он совсем присмирел. Ловил каждое слово.

Короче, мы договорились, что, когда Валерьяныч даст мне компьютер, я поставлю его на Турбинную. Там у Ферри была конспиративная квартира в расселенном доме. Его команда обещала меня охранять и выполнять мелкие поручения. Мы с Ферри договорились, что десять процентов будут его, когда я закончу работу над дискетой и продам ее фирме «Микрософт». Я уже понял, что Файл исчез навсегда, не пропадать же деньгам!

В назначенный Генрихом Валерьянычем день мы с моими подручными на двух машинах поехали к нему. Нужно было забрать компьютер и обеспечить охрану. На первой машине ехали мы с Ферри, на второй – еще четыре рэкетира.

У подъезда Валерьяныча стояла белая «Волга». Я сначала не обратил на нее внимания, а зря.

– Я один поднимусь на переговоры, – сказал я Ферри. – А то он вас испугается.

Ферри кивнул.

Я поднялся наверх. Генрих мне открыл, глаза сияют, борода торчком.

– А-а, старый знакомый! Так это тебе нужна персоналка?

– Я с отдачей, – говорю.

– Спасибо хоть на этом, – улыбается.

Мы прошли в комнату, где стоял компьютер. Экран светится, на экране какие-то формулы. Генрих меня усадил, предложил кофе. Я отказался.

– Так что же ты знаешь о Володе? – спрашивает участливо. – Он жив?

– Ну, как сказать… – замялся я.

– Что значит «как сказать»? – заволновался Генрих. – Жив или нет? Тут половинки быть не может.

– Может, – говорю.

Он прищурился, сразу стал злой.

– Объясни, – говорит.

– Не могу. Я пока сам не разобрался.

Он еще злее стал. Вскочил со стула, изогнулся да как заорет!

– Я хотел с тобой по-доброму! Ты пособничаешь преступникам! Мальчика похитили, а ты не желаешь говорить! Да еще вымогаешь у меня ценную вещь!

И тут распахивается дверь соседней комнаты и оттуда выходят двое в штатском и с пистолетами.

– Руки вверх! – орут хором.

Я поднял руки вверх. Мне не жалко.

– Фамилия?! – орут.

– Баранов.

– Имя?!

– Дима.

– Вы задерживаетесь по подозрению в соучастии по делу о похищении несовершеннолетнего Владимира Феденева, а также по обвинению в вымогательстве! – выпалил тот, что чуть посолиднее, хотя они оба одинаковые. Промолотил все эти слова без запинки, видно, не привыкать.

– Хорошо, – киваю. – Только уберите пушки. Я безоружен.

Они мои карманы ощупали, спрятали пистолеты.

– Пошли, – говорят.

– Куда? А компьютер? – спрашиваю.

– Будет тебе все, и компьютер, и колония для несовершеннолетних. Это мы обещаем.

Такое дело мне резко не понравилось. Но спорить с ними китайскими приемами не стал. Успеется. Оделся и спустился вниз к белой «Волге». Это их машина была.

Вижу краем глаза – мои рэкетиры насторожились, к баранкам припали. А эти двое запихивают меня в «Волгу» и куда-то везут. Мои ребята следуют по пятам в «Жигулях». Привозят меня к Большому дому. Это здание Комитета госбезопасности на Литейном. «Ого! – думаю. – Какой почет!».

Не успел тот, что со мной рядом, открыть дверцу, как к «Волге» подскочили Ферри и еще двое. Выхватили меня из кабины – и бегом! Те опомниться не успели, а мы уже в «Жигулях», причем я непонятно почему оказался за рулем. Водить машину я, между прочим, никогда не пробовал. Однако мигом завел мотор, перевел скорость, нажал на газ и помчался к Литейному мосту. «Волга» взревела двигателем и тоже помчалась за нами. Вторые «Жигули» куда-то отвалили.

Слышу – сзади стреляют. Я верчу баранку, жму на педали, тормоза скрипят – как в американском фильме! Жутко клево! И опасности не чувствую никакой. Только восторг. Мои рэкетиры сзади отстреливаются.

И что характерно – на улицах опять пустынно, никаких машин и прохожих, только мы мчимся, визжа тормозами на поворотах.

Но мне тогда не до размышлений было, лишь бы уйти от преследователей. Смотрю, Ферри достает автомат и начинает поливать прямо через заднее стекло. «Ого! Пахнет серьезным сроком, – думаю. – Бандитизм в чистом виде».

Вдруг откуда ни возьмись в небе появляется военный вертолет, желтенький такой, и начинает нас сопровождать. Все, попались!

– Тормози! – кричит Ферри.

Я затормозил. Было это на набережной Невки, напротив телебашни.