— Это она?Стоя спиной к брату, Хан отрицательно покачал головой.— Уверен? На тебе её запах. И, если ты всё же не пытаешься сейчас мне соврать — думаю, ты не будешь возражать, если мы с Кэйтлинн увезём её с собой в Вашингтон?Всего миг, и Хан повалил наземь Уокера, нависнув над мужчиной, сомкнув на его горле свою крепкую хватку. Едва осознав собственный поступок, оборотень, отшатнувшись, поднялся на ноги, и, отступив, посмотрел на своих братьев.— Я не собираюсь заявлять на неё свои права. Все вы знаете моё мнение на этот счёт, и повторюсь: нас с ней ничего связывать не будет. И ни один из вас не сможет заставить меня передумать, — поняв, насколько глупо звучала его речь, Хан смутился. — Я ухожу домой, и прошу оставить меня в покое. И, Уокер, мне плевать. Ты можешь увезти её.Хан Боуэн не хотел пару, особенно, если та была человеком. Он отталкивал девушку на каждом шагу, но… Как ни старайся, ему не под силу отпустить её.Монике Престон не чуждо чувство боли — жизнь далеко не впервые подбрасывает ей этот «подарок». Кажется, стоит ей только вновь задуматься о побеге, Тони Бэрру — одержимому мыслью об убийстве сталкеру, — удаётся выследить её. И каждый раз он преследует одну и ту же цель — причинить ей боль.Босс Моники, Марк Боуэн, находит изувеченную девушку, и помогает скрыться от преследования, отвезя её к себе домой. Но, всё, чего она жаждет — уехать. Ведь Тони не остановится, и он убьёт каждого на своём пути, кто решит помешать ему добраться до своей жертвы.Каждый раз, когда Хан оказывается рядом с ней, Моника не может удержать себя от того, чтобы раздражённо не закатить глаза. Этот человек не знает, что такое «попросить» — он умеет только «приказывать». Как бы там ни было, ей не нужна пара. Но, стоит её диктатору позволить себе довериться ей, раскры?