Макар ТроичанинВ ту осень яблони зацвели во второй раз          Осень и вправду выдалась на удивление жаркой по-летнему и солнечной по-осеннему, и обрадованные природным обманом яблони зацвели вновь. А Мария радовалась тому, что не поддалась стадному инстинкту и не умотала в далёкий и чуждый Египет, а в кои-то веки собралась вдруг и приехала потиху в родную деревню к старой бабке, хотя та и не настаивала на этом, привыкнув, что зацивилизованные внуки обязательно отговорятся и пролетят мимо. Падок русский человек на безудержное бахвальство, всем пожертвует ради того, чтобы выпятиться перед соседом или, в крайнем случае, не отстать от него: и туго накопленными деньгами, и здоровьем, и совестью. Не важно, что там всё чужое, и тесно, и грязно, и дорого, и вредно, важно, что удостоился, был там как все, и можно до гроба врать, как там хорошо, придумывая по десять, двадцать, пятьдесят раз детали, которых не было, но которые видел по телеку. Едут-то не отдыхать, а засветиться, выпендриться.          Деревня была Маше родной чисто формально: здесь она, правда, родилась, прожила беспамятных четыре года и была увезена молодыми родителями в город, который и стал для неё, по сути, настоящей родиной. Так что номинально она была деревенской, а фактически - городской женщиной. Правда, за деревенские годы, родившись смышлёным дитёнком, успела усвоить прежде, чем выговорить «мама» и « папа», пару-тройку матерных слов, обыденных в обращении селян, которыми так легко выразить всю полноту чувств необъятной русской души. Слова эти так всосались в память, что удачливая банкирша до зрелых лет помнила их и иногда ненароком вкрапливала в сухую чиновничью речь, придавая содержанию жгучего перца, радующего ухо восхищённых такой вольностью завяленных сослуживцев. Родители, п