Надежда узника

Значит, делать мне тут абсолютно нечего. Я кивнул:

– Буду в своей каюте.

– Хорошо, сэр. Мисс Уэллс, кажется… э… очень скучает, сэр. – Коннор умолкла и отвела глаза в сторону. Она сообразила, что зашла слишком далеко, коснувшись моей личной жизни.

Однако я не стал ее укорять и покинул капитанский мостик. Стоянка есть стоянка, на ней можно немного и расслабиться.

Едва я открыл дверь своей каюты, как на меня кто-то бросился. Конечно, это была Анни. Я крепко обнял ее, и от неожиданности не сразу заметил, что она всхлипывает, уткнувшись в мое плечо.

– Что случилось, лапочка? – встревожился я.

– Все нас покинули, все-все беспризорники, одна я здесь осталась, – сквозь слезы залепетала Анни с испанским акцентом, жутко коверкая слова. Такое случалось с ней только в минуты душевного волнения. Мне так и не удалось до конца вытравить из нее глубоко въевшийся уличный жаргон.

Я обнял ее еще жарче.

– Я понимать… Я все понимаю, – запиналась она. Анни старательно выговаривала слова, чтобы не было акцента. – Адмирал уже сказал тебе, куда ты полетишь дальше?

– Нет еще. – Я снял китель, повесил его в шкаф. Теперь треть всех кораблей Военно-Космических Сил охраняли Надежду от космических рыб. Я почти разуверился в том, что из всей этой кучи выберут именно меня, чтобы доставить беспризорников на планету Окраина.

Нам с Анни предстояло расстаться. Мы оба знали об этом. Единственной возможностью избежать вечной разлуки была свадьба. Я не знал, согласится ли Анни. Мне было известно только одно – брак с ней погубит мою карьеру. Адмиралтейство было известно своей консервативностью. Моя молодость и строптивость уже восстановили против меня большую часть генералитета. Если же я вдобавок женюсь на беспризорнице – представительнице бесчисленных и презренных банд, которые терроризируют все крупные города Земли, – то навсегда попаду в черный список. Конечно, прямо мне об этом не скажут. Просто-напросто я буду отстранен от полетов без каких-либо объяснений.

– Внизу мне встретился Алекс, – сообщил я. На «Порции» она практически не была знакома с лейтенантом, видела его лишь издалека и знала только, что он один из моих офицеров.

– Никки, я много думала, – спокойно промолвила Анни. Теперь ее произношение стало идеальным, что невольно вызвало у меня улыбку. – Знаешь, нехорошо нам оставаться на корабле. У меня больше не будет случая увидеть Надежду, да и тебе надо немного походить по твердой почве. Сколько можно жить на корабле? Возьми меня с собой на эту планету, покажи ее. Как ты на это смотришь?

– Для меня она полна воспоминаний, – осторожно ответил я. Разве можно водить Анни по тем же самым местам, где я так счастливо проводил время с Амандой? Как сравнивать этих женщин? Нет, это слишком жестоко. К тому же сравнение было бы явно не в пользу Анни.

– Я хотеть… я хочу знать все о твоих воспоминаниях, – настаивала она, снова разволновавшись. – Никки, пойми, твоей жены нет! Она умерла. Она никогда не придет. Тебе надо жить. Жить без нее. Пойми.

Конечно, Анни была права, но мне от этого было не легче. Правда и то, что я ей многим обязан. Анни немало сделала для меня. Пришлось согласиться.

– Ну что ж, если ты этого хочешь… Хорошо, мы снимем квартиру внизу. Я покажу тебе кое-что. – А что показать? Я и сам не знал. Наверно, Вентуры, горы на Западном континенте, от вида которых захватывает дух. Когда-то мы с Амандой и Дереком бродили по их склонам… Нет, Анни я проведу по другим местам. Это будет совсем другое путешествие.

Я решил показать ей плантации. Агроном Эммет Бранстэд, с которым я познакомился на борту «Дерзкого» и даже вынужден был взять его на службу из-за недостатка экипажа, теперь тоже был здесь, на Надежде. Он попал сюда раньше меня, пока я валялся по госпиталям Лунапо-лиса. Помнится, поначалу Бранстэд казался мне слишком высокомерным и раздражительным, но позже, приняв присягу, он зарекомендовал себя добросовестным работником. Между нами установились хорошие отношения, и он передал мне через местное адмиралтейство, что всегда рад видеть меня в своем доме и на обширных плантациях, принадлежащих его семье.

Честно говоря, его приглашение меня удивило. Мне почему-то мерещилось, будто службу на «Дерзком» он нес крайне неохотно, хотя и добросовестно, а потому постарается поскорее забыть все и вся, связанное с тем тяжелым полетом. Кстати, три года тому назад во время отпуска я познакомился с его братом Хармоном.

– Когда тронемся в путь? – спросил я, отбросив воспоминания.

– Может быть, сегодня?

Я скрипнул зубами. У меня в груди до сих пор побаливало от недавнего подъема на шаттле. Впрочем, погружаться в гравитацию планеты вдвое легче, чем из нее выходить.

– Хорошо, – согласился я и потянулся к телефону, чтобы заказать билеты, но раздумал. – Лучше пойдем за билетами пешком. Посмотришь станцию.

– Зачем мне станция? – недовольно спросила Анни.

– Она похожа на корабль, только гораздо больше.

– Насмотрелась я уже твоих кораблей. Хватит. Ну что ты будешь делать с этими «заземленными»? Разве они понимают всю прелесть космических кораблей!

– Не бойся, орбитальная станция столь же хороша, как и «Гиберния», да и я буду рядом с тобой, не бойся, – заупрямился я. – Пошли.

Она долго ворчала, но мне, хоть и с трудом, все-таки удалось ее уговорить.

Представьте себе карандаш, тот самый старинный карандаш, который ныне прочно забыт, поскольку давно вышел из употребления. А теперь вообразите, что на этот карандаш приблизительно в центре нанизаны два или три сантиметровых диска. Представили? Это и есть сильно уменьшенная модель типичного межзвездного корабля. Внутри карандаша располагается грузовой трюм, набитый топливом, провиантом и всяким барахлом для обживаемой планеты, куда направляется корабль.

Пассажиры и экипаж живут в дисках, которые на нашем жаргоне называются палубами или уровнями. В каждом таком диске по периметру, как кольцо, проходит коридор. Между собой диски соединены двумя лестницами, западной и восточной. Капитанский мостик всегда находится на первом уровне (он будет верхним, если корабль поставить вертикально). Отделения гидропоники и регенерации находятся посередине. В самом нижнем диске ближе к корме располагается инженерное отделение. Там находится и сверхсветовой двигатель, от которого до самой кормы тянется так называемая шахта двигателя.

Орбитальная станция похожа на стопку похожих дисков, но без карандаша. Только диски эти намного-намного больше. Станция имеет аж пять уровней, так что недолго и заблудиться, что, к моему смущению, вскоре со мной и произошло.

– Ты, оказывается, не лучше «заземленных», – подколола меня Анни, когда мы, плутая, в очередной раз прошли мимо комиссариата. – Лучше спроси у кого-нибудь.

– Я и так знаю, что на посадку надо идти по этому коридору, – заупрямился я.

– Но мы уже здесь проходили! – Иногда Анни бывала просто невыносимой.

Я знал, что пункт отправления должен располагаться где-то на четвертом уровне, и хотел найти его сам, не расспрашивая встречных.

Наконец мы кое-как добрались до цели. Анни успокоилась. До отправления нашего шаттла оставалось два часа, вполне достаточно, чтобы успеть собрать вещи.

Прежде чем вернуться на «Гибернию», я на всякий случай взял в справочном бюро подробную схему. Не дай бог опять заблудиться!

Около офицерской гостиницы нам повстречался молоденький лейтенант. Я спросил его:

– Простите, вы случайно не знаете мистера Хольцера?

– Хольцера? А, Вакса?! Знаю! – заулыбался лейтенант. – Он изучает тактику. Наверно, он прибудет в местное адмиралтейство через неделю, сэр.

– Пожалуйста, узнайте точнее, если возможно. Вскоре он вернулся с другим лейтенантом и сообщил:

– Так и есть, сэр. Вакс будет на поверхности планеты на следующей неделе.

– Большое спасибо.

– Вы капитан Сифорт? – вмешался долговязый офицер, вошедший вслед за лейтенантом.

– Да, – нехотя ответил я.

– Я видел вас на голограммах, сэр. Позвольте представиться: лейтенант Джеффри Кан.

– Что вам угодно? – произнес я, удивившись своему грубому тону. Мне не хотелось выглядеть невежей.

– Просто… – Бедняга Кан так смутился, что вдруг начал запинаться. – Ничего, сэр, просто я хотел с вами поговорить. Понимаете, сэр, мне очень хотелось узнать, что вы чувствовали при встрече с чудищами.

Чертовы журналисты! Всюду обо мне раструбили! Как только «Дерзкий» вернулся в Солнечную систему, вокруг меня и космических рыб поднялся невообразимый шум.

Анни занервничала, выдернула из моей сжавшейся ладони руку. Мне стало жарко, в обожженной щеке застучала кровь.

– К какому кораблю вы приписаны, сэр? – строго спросил я.

– Я прилетел на «Валенсии», сэр. Простите, если я… – залепетал лейтенант Кан.

– Если попадете на мой корабль, горько пожалеете! – рявкнул я.

– Простите.

Я схватил Анни за руку и пошел по коридору чуть ли не строевым шагом.

– Никки, больно же! – пискнула Анни. Я выпустил ее руку и прибавил шагу.

– Черт бы его… Неслыханная дерзость! – ворчал я. – Перебить капитана! Только для того, чтобы потом хвастаться всем подряд, что говорил со мной!

– Что там плохого? Ты же знаменит, – успокаивала меня Анни, едва поспевая за мной.

– «Что в этом плохого», – поправил я ее и замедлил шаг. Несколько месяцев во время полета на «Гибернии» я обучал Анни правильной речи и хорошим манерам. Она жаждала стать похожей на Верхних, так назывались высшие и средние слои общества. Анни старательно училась, но иногда все же делала ошибки. – Если бы кто-нибудь из моих офицеров вздумал мне так досаждать, то я…

Я осекся. В самом деле, что бы я тогда сделал? Черт его знает. Алекс, например, тоже лейтенант, как и Кан. Но я ведь принял предложение переночевать в его доме, несмотря на границу, установленную нашей жесткой традицией между капитанами и лейтенантами. Правда, Алекс мой друг.

Впрочем, так ли это существенно? И чего я так взъелся на лейтенанта Кана? Надо было с ним помягче…

В телефонной будке на космодроме я долго просматривал компьютерные объявления о сдаче жилья внаем. Аренда меблированных квартир на этой планете была запредельно дорогой. Чтобы снять квартиру на несколько недель, требовалось выложить кругленькую сумму. Но за долгие месяцы полета я свою зарплату не тратил. Денег у меня накопилось достаточно, и я мог позволить себе такую роскошь. Вскоре мы с Анни выбрали квартиру неподалеку от домика Алекса, чем я был очень доволен.

Мы быстро распаковали вещи и вышли на прогулку. Анни прямо-таки пожирала глазами экзотические пейзажи незнакомой планеты. Я пообещал сводить ее на прогулку в центр города завтра, а пока мы закупили в ближайшем магазинчике всевозможной снеди и вернулись домой. Вечерело.

Утром, к своему удивлению, я ощутил прилив сил и бодро повел Анни в центр города. Там я охотно показывал ей знакомые мне здания, например окружной суд, где когда-то жарко спорил с судьей Чесли о зачислении меня на службу кадетом. Потом мы с Анни погуляли по парку, наслаждаясь его экзотической зеленью.

– Что это, Ник? – спросила она, с изумлением показывая на готический шпиль. Он был виден за деревьями.

– Это кафедральный собор, лапочка, – объяснил я.

– Какой красивый!

Он действительно был великолепен. В мой прошлый визит на эту планету я молился в этом кафедральном соборе Церкви Воссоединения об облегчении бремени командования кораблем.

– Зайдем? – Я взял ее за руку и ввел в храм.

Он был сооружен из тесаных камней более столетия назад. Когда на Надежду начали переправляться первые поселенцы, Церковь Воссоединения уже стала государственной религией, хотя некоторым сектам еще позволялось существовать. Правительство ООН объявило о существовании Единственного Истинного Бога, а я, как и любой другой капитан, стал его представителем на своем корабле.

Мы с Анни преклонили колена пред алтарем. Я тихо молился, печалясь о том, что Господь наверняка не внемлет мне, грешному. Анни вскоре отошла от алтаря и ждала меня на скамье. Когда я закончил молитву и встал, Анни прошептала мне, показывая глазами вверх:

– Смотри.

Я вгляделся в великолепие фресок, выполненных с необыкновенным мастерством.

– Да, очень красиво. – Я нежно взял ее за руку.

– Как здесь хорошо, – благоговейно шептала Анни. – Не хочется уходить.

Неудивительно. Кому же хочется уходить из дома Господа нашего? Но я не стал произносить это вслух, а сказал о другом:

– Лапочка, на Окраине тоже есть церкви. – Конечно, они не столь величественны. Та планета слишком молода, люди начали переселяться туда совсем недавно.

– Хочу еще побыть здесь, – попросила Анни и с восхищением провела рукой по полированной поверхности толстой скамьи из красивого, прочного дерева.

– Хорошо. – Я сел, взял молитвенник, рассеянно начал его листать. Анни не спеша бродила по храму.

– Сэр! Это вы?! – послышался чей-то голос. Я поднял глаза.

– Мистер Форби! – воскликнул я, узнав старого знакомого. Мы пожали друг другу руки. – Я думал, вам уже разрешили уйти в отставку.

Три года тому назад, когда я впервые прибыл сюда на «Гибернии», Форби командовал маленькой военно-космической станцией, но неважно справлялся со своими обязанностями. Еще тогда он жаждал уйти в отставку.

– Наверно, я мог бы уйти, если б очень хотел, – ответил он. Его взгляд на секунду остановился на моем безобразном ожоговом пятне, потом метнулся в сторону. – Но теперь, с этими нападениями рыб… Знаете, обстановка изменилась. Прибыло много старших офицеров, мне уже не приходится так много руководить…

– Понимаю.

– Теперь я занимаюсь с тактической группой. Эта работа мне нравится.

– Группа, случайно, не та самая, в которую входит Вакс Хольцер?

– Именно та, сэр. Он сейчас в Адмиралтействе. А какие у вас планы, сэр?

– Пока мы с мисс Уэллс наслаждаемся отпуском. – Я подозвал Анни и представил ее мистеру Форби. – Сегодня мы обедаем с лейтенантом Тамаровым, а потом мне надо зайти в Адмиралтейство.

– Сэр, знаете… Насчет Вакса… – неуверенно заговорил Форби.

– Что с ним? – встревожился я.

– Все нормально. Полный порядок.

– Он добрый человек, очень добрый. Однако, должен заметить, иногда он злоупотребляет хорошим к нему отношением. – Я взглянул на часы. – Анни, пора идти. Алекс ждет. Рад был снова увидеть вас, мистер Форби. – На прощание я пожал ему руку.

Мы встретили Алекса в том же ресторане, в котором пару дней назад я так хорошо провел с ним вечер. После обеда Алекс отвез нас домой. У него в Адмиралтействе еще были дела. Анни настояла, чтобы я съездил туда вместе с ним, пока она будет готовить ужин. Доверить приготовление пищи мне она ни за что не хотела: мол, это женское дело. Я с радостью согласился.

Во время этой короткой поездки Алекс большей частью молчал, о чем-то сосредоточенно размышляя.

Мы поднялись по лестнице к двойным дверям с эмблемой Военно-Космических Сил и латунной табличкой с надписью «Адмиралтейство». Навстречу нам поднялся дежурный долговязый лейтенант. Он отдал честь и обратился ко мне как к старшему по званию:

– Вы к адмиралу Де Марне?

– Нет, к Ваксу Хольцеру.

– Он сейчас наверху, в классе тактики, сэр. Вызвать его сюда?

– Сам вскарабкаюсь, – улыбнулся я. – Мы с Ваксом друзья.

Я бодро пошел по лестнице, Алекс – за мной.