Люди и спецслужбы

д) Опасна и победная информация о блестяще проведенных акциях спецслужб: внимательные и знающие оппоненты по деталям могут выйти на особо ценную агентуру и ее уничтожить. Особенно опасна мемуаристика.

е) Чтобы иной неумный собственный вышестоящий начальник или того хуже — высокопоставленный политический вождь во имя своих карьерных соображений, неуместного рвения не учинил впечатляющего кадрового погрома спецслужбы, где каждый сотрудник — продукт многолетней, дорогостоящей коллективной упорной «шлифовки», серии счастливых и несчастливых служебных приключений.

ж) Чтобы не давать обоснованные поводы извечной «прогрессивной общественности», убежденной, что единственная цель спецслужб — именно только она сама, требовать от руководителей государства бесконечных реорганизаций и умаления роли спецслужб. Что особенно опасно, когда во главе державы в силу непредвиденных случайностей оказывается человек, одолимый зудом всевозможных эпохальных реформ. Как правило, бессмысленных, бестолковых, а потому — всегда разрушительных для общества и государства (иных примеров на всю историю России — два, три, не более).

Обеспечить приемлемую, жизненно необходимую «скрытность маневра» любой спецслужбе всегда было непросто, особенно ныне, когда публикуется все, что кажется правдоподобным. Одной глухой секретности, даже основанной на законе, недостаточно. Нужен глубокий профессионализм, подчас не уступающий искусству талантливого фокусника, работающего на открытой сцене под мощными юпитерами.

Все скрыть в деятельности спецслужбы и невозможно, и вредно — и не нужно: иностранные разведчики всегда есть — контрразведке их надо время от времени отлавливать, изобличать, оповещая общественность. Особенно важно — террористов, лучше — до того, как они кого-либо взорвут. Любая официальная информация из уст руководителей спецслужб создает ощущение кучи разных недоговоренностей, умолчаний, а потому доверия и участия практически не вызывает. Сколь бы симпатично и убедительно при этом ни было выражение лица повествователя.

Получше в этом отношении разнообразные «шпионские романы», телевизионные сериалы, вроде комедийного гротеска о Джеймсе Бонде.

Наилучшим же средством пока, пожалуй, является высокохудожественный фильм по сценарию, основанному на реальных событиях, с выверенными деталями, без ненужной надуманной героической патетики — так, как это сделано в фильме «Мертвый сезон». Конечно, событий и класса работы такого уровня в практике работы спецслужб немного, и искренние симпатии людей, заслуженно вызванные реальной жизнью прообразов киногероев, не всегда обоснованно распространяются на всех сотрудников спецслужб. Но эта существенная издержка вполне компенсируется тем, что создает для многих из них серьезнейшие мотивации для истинного служения Отечеству.

«Ты правишь, но и тобой правят!»

«Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя» — справедливо гласит принцип, сформулированный одним из наших «основоположников».

Нет такой свободы даже у тех, кто пролез, просочился или грубо взгромоздился на вершины власти и богатства: ситуация у них, пожалуй, сложнее, чем у пролетариев — неизбежная многочисленная охрана и обслуга всегда содержит лиц, готовых за приличные деньги убить своего господина, начальника. О «коллегах» и говорить нечего — заказчиками любых несчастий они-то всегда и являются.

Отсюда, естественно, следует, что службы безопасности присутствуют в ближайших окрестностях государственных деятелей самым интенсивным образом — количественно и качественно:

Информируют о самом важном (по своему усмотрению, естественно), ибо являются держателями самой точной и обширной информации в силу своей предназначенности.

В меру возможностей контролируют потоки «сторонней» информации и людей, водовороты которых всегда присутствуют около каждого вельможи государства.

В меру возможностей наблюдают и пытаются корректировать потоки информации и людей, прорывающихся через близкие личные дружеские или родственные связи вельмож.

В меру возможностей, обстоятельств и личных качеств опекаемых людей пытаются убрать из их окружения людей нечистоплотных, либо сильно мешающих спецслужбам в реализации их концепции опеки. Прежде всего — путем организации «утечки» достоверной, дискредитирующей нежелательных лиц информации в отечественные или зарубежные СМИ.

Естественно, процесс такого «управления» политиком, государственным деятелем ох как непрост. Следствия предпринимаемых спецслужбами действий по сути своей малопредсказуемы, всегда неоднозначны. Но, в конечном итоге, кое-чего задуманного позволяют достичь. Классическим примером может служить ситуация, имевшая место в США при разработке и реализации проекта создания атомного оружия «Манхэттен». После того, как группой видных американских ученых по инициативе Управления стратегических служб был вынесен вердикт о реальности создания атомного оружия Рейхом и о настоятельной необходимости в связи с этим форсирования создания собственной ядерной бомбы, возникла проблема убедить в реальности этой фантастической на тот момент возможности президента Рузвельта. Прямой доклад неподготовленному на этот счет высшему руководителю имел все шансы обернуться против его инициаторов и невозможностью осуществления проекта на ближайшие годы со всеми обвальными политическими последствиями (победа над нацистами еще оставалась гипотетической). Было принято решение предварительно основательно подготовить по проблеме ближайшего друга и советника президента, катавшего на прогулках в коляске Рузвельта, читавшего ему любимые книги и т.п. Несколько месяцев подготовительной работы имели нужный результат: после соответствующего доклада спецслужб Рузвельт поделился потрясающей для него новостью со своим наперсником и тот уже вполне обоснованно подтвердил серьезность ситуации: проект был поддержан президентом США! Конечно, мог быть избран и другой путь и успех вполне мог бы сопутствовать делу и в этом варианте. Но в любом случае этап предварительной основательной подготовки психики государственного руководителя к надлежащему восприятию нужной информации спецслужбой должен был быть продуман и оптимально реализован как важнейший акт управления главой страны. По разнообразным многочисленным поводам такие задачи возникают практически ежедневно в сложнейшей обстановке противоборств мнений и проектов уже и в самих спецслужбах, работающих на руководителей государства. При этом приходиться развенчивать, дискредитировать множество «диких», частных проектов, протаскиваемых корыстной родней, подсовываемых политическими, общественными, религиозными деятелями в процессе протокольных и частных встреч главы государства.

Описанные фрагменты опосредованного влияния спецслужб — только часть процесса: весь цикл — многостороннее движение со встречными, боевыми и иными потоками.

Сами «опекаемые» (официально-охраняемые) государственные сановники — люди с богатейшим опытом аппаратных интриг, карьерных баталий, политических компаний, с обширнейшими личными связями, в том числе и со многими руководителями правоохранительных структур и спецслужб. Персоны — все как на подбор волевые, весьма жестокие, глубоко недоверчивые, часто неимоверно осторожные, что придает взаимоотношениям со спецслужбами и их руководителями в каждом конкретном случае неповторимое своеобразие, которому, однако, присущи всегда и некоторые типичные особенности:

Прежде всего, неодолимое ничем, хотя и скрываемое, недоверие получаемой от спецслужб информации. Особенно сильное, когда руководитель такого ведомства — лицо ранее незнакомое политику.

Скрываемое недоброжелательство, основанное на понимании того факта, что подчиненная формально спецслужба неизбежно накапливает и анализирует информацию не только о протокольных, должностных действиях политического вождя, но и всех прочих иных, которые удалось подглядеть. А у каждого политика есть всегда то, что надо бы обязательно утаить не только от «широкой общественности», но и от ближайших соратников, иногда — и от родных.

Стремление отыскать информацию о должностных нарушениях подчиненных «силовиков», чтобы в удобный или тяжелый момент использовать как повод для увольнения недостаточно лояльного руководителя спецслужбы с последующим удалением и его «команды».

Обязательные «неформальные» попытки переориентации спецслужбы на объекты, являющиеся политическими оппонентами, противниками государственного деятеля. С целью, естественно, их некоторого придавливания, накопления дискредитирующих лидеров оппозиции сведений. Принципиальный отказ от этого для руководителя спецслужбы — неминуемая отставка. Активная помощь — немедленная отставка часто — со скандалом, при смене политических лидеров на очередных выборах.

Всяческое поощрение естественного соперничества, противоборств руководителей различных спецслужб путем, к примеру, непропорционального финансирования одних в ущерб другим, передачи новых полномочий и т.п. Иногда — активное использование оперативных и иных возможностей одних спецслужб для контроля и выявления контактов с политическими оппонентами руководителей других «силовых» ведомств.

Кроме того, руководители и сотрудники спецслужб во многом зависят от самых разнообразных житейских обстоятельств, людей в разнообразных сферах жизнедеятельности, для достижения «понимания» с которыми приходится не только корректировать свою позицию, но и использовать иные свои должностные полномочия с некоторым ущербом для целей и задач своего ведомства. Совершил дорожно-транспортное столкновение кто-то из детей — придется искать сочувствия и поддержки у кого-либо из руководителей или сотрудников ГАИ. Как правило, помогают. Но когда-нибудь обратятся в свою очередь за помощью. Набедокурил в подпитии сынуля с признаками какого-либо состава из Уголовного кодекса — беги к таким же друзьям в криминальной милиции. И с такими же грядущими обязательствами. Подобное — при отчислении наследников из университета, множестве похожих, варьирующихся. На этот счет существуют, естественно, определенные внутриведомственные рекомендации, существуют формы и средства контроля, сглаживающие издержки. Но не устраняющие их полностью. Процесс же естественного столкновения интересов не прекращается никогда.

Есть, однако, вещи и посерьезнее: дети, ближайшие родственники руководителей и сотрудников спецслужб нередко становятся объектами особого внимания зарубежных разведок, структур организованной преступности, специализирующихся на наиболее опасных видах контрабанды.

Учитывая, что высокопоставленные руководители спецслужб ничем не отличаются как родители от таких же высокопоставленных чиновников, крупных собственников, проблема «звездной болезни» их детей чрезвычайно популярна и здесь. Со всеми вытекающими последствиями: утратой здоровья родителей, нередко, карьеры. Бывает и того хуже.

Именно таким, выверенным на других категориях властвующих, путем идет и «управление» спецслужбами со стороны определенных фрагментов социума.

Убедительным свидетельством того, что руководители государства придя к высокой власти, предпочитают видеть во главе «силовых» ведомств лично преданных, глубоко дружески расположенных, хорошо и давно знакомых лиц, является история реформирования служб безопасности СССР. Когда основным способом кардинального изменения руководящего состава всего блока «силовиков» были их реформирования, изменения «структур»: за семидесятилетнюю историю СССР таких «реформ» было около тридцати! Каждая из них сопровождалась кардинальной заменой состава руководителей, а мучительный период выбора кандидатур в очередные руководители превращался в жестокий урок воспитания чувства личной преданности политическому вождю, сопровождался иногда даже состязанием некоторых наиболее честолюбивых претендентов на высшую должность между собой за благосклонность главы государства. Политическим руководителям это нравится практически повсеместно по сию пору.

Замена руководителей спецслужб по весьма простой, не обремененной никакими парламентскими процедурами номенклатурной технологии наряду с положительными сторонами (быстрая смена, практически единоличное решение сокращали время безвластия до минимума) содержала и весьма серьезные издержки, проявившиеся в последние два десятилетия жизни союзного государства. Наиболее существенной из них было насаждение детей высшей политической номенклатуры на руководящие должности многих структур КГБ СССР. С ними пришли многократно превышающие любые приемлемые нормы блат, кумовство, злоупотребление служебным положением, усиленная «неприкосновенность», «неподсудность» внутриведомственным регламентам отпрысков семейного партийного клана. Что не могло не быть замеченным обществом и не сказаться на репутации всей службы государственной безопасности страны, в последние годы получившей устойчивую репутацию охранителя частных интересов кланов высшей политической номенклатуры страны. В более ранние периоды ситуация была иной: спецслужбы присматривали за номенклатурой, внося некоторые коррективы в «подбор, расстановку и воспитание партийных кадров». Что, судя по динамике развития экономики того периода, в целом благоприятно сказывалось на продуктивности аппарата власти и управления страны.

Вообще, мировая практика от веку такова, что главные усилия служб безопасности, разведки, контрразведки государств всегда были направлены на присмотр за собственными многочисленными вельможами, сановниками, высшими чинами. Обоснования очевидны, аксиоматичны:

Предательство воеводы, командующего армией — почти всегда поражение в войне, разграбление страны, демографическая катастрофа.

Монархические, президентские и иные подобные притязания на высшую власть в стране всегда подталкивают неперспективных, но болезненно честолюбивых кандидатов к союзу, обретению впечатляющей помощи даже у непримиримых врагов страны. Что открывает дорогу политическим убийствам, военным путчам. А в случае прихода к высшей власти таких ангажированных противниками политиков, страна стремительно утрачивает все свои геополитические преимущества и скатывается на роль малозначащего сателлита в мировой политике на долгие десятилетия, а то и побольше.

Ущербы по недосмотру спецслужб за собственной элитой могут быть самыми разнообразными в любой из важных сфер жизнедеятельности общества. Масштаб ущербов — только от впечатляющего до сокрушительного.

По качеству человеческого материала, традиционно наполняющего категорию «лучших людей» государства и общества, эту важнейшую социальную прослойку трудно однозначно отнести к действительно лучшим людям. Конечно, таковые там присутствуют в изрядном количестве, но никогда не составляют в ней большинства. По образному и точному определению доктора психологических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета А.Л. Вассоевича под элитой более справедливо полагать социальную прослойку, претендующую (а в большинстве случаев — и имеющую) на лучшее, что только и есть в современном ей обществе: «Вероятно, более целесообразно, отталкиваясь от французской этимологии, подразумевать под членами элиты тех, кто смог добиться для себя лучшего социального статуса, завоевать в обществе отборное место. Тех же, кто высокого социального статуса на сегодняшний день лишен, но мечтает добиться его, сокрушив или потеснив нынешних обладателей богатства и власти, можно именовать представителями контрэлиты» («Выморочные циклы России», сборник статей, СПб., 2001г., С.6).

Именно такой социальный типаж составляет подавляющую часть всех ныне здравствующих элит, типичный представитель которых неусомнительно, без всяких нравственных переживаний вполне может обменять любой государственный, национальный интерес на личную, клановую прибыль, выгоду — вопрос только в цене. Только одни непрекращающиеся коррупционные скандалы, в которых замешаны высшие должностные лица попеременно всех ведущих стран мира, уже достаточное тому подтверждение. Единственное работающее средство, способное умерять коррупционную прыть элиты — это нормально работающие спецслужбы государства. Сама работа службы безопасности по сбору информации о должностных злоупотреблениях высших политических деятелей весьма рискованна и опасна и для оперативников и для их непосредственных руководителей. Тем более, что в большинстве случаев такая работа обставлена множеством оговорок в официальных документах, инструкциях, без нарушения которых практически ничего невозможно предпринять. А потому инициаторы таких оперативных разработок по меньшей мере, всегда рискует своей карьерой, должностью. Не менее рискованно использование уже добытой информации о совершенных вельможей прегрешениях: с равной степенью вероятности таковая может стать поводом для расформирования соответствующего подразделения службы безопасности, устранения ее руководителей и сотрудников. В практике спецслужб европейских стран, США, в очень рискованных ситуациях прибегают к сложным схемам организации утечек информации в оппозиционные СМИ. Часто этого бывает достаточно, чтобы разрушить карьеру дискредитировавшего себя политика. Этим и ограничиваются. В СССР, да и в нынешней России часто и такой возможности не было и нет: общеизвестен сообщенный бывшим Председателем КГБ СССР Крючковым факт его обращения к Генсеку КПСС Горбачеву с обстоятельной информацией о его ближайшем соратнике Яковлеве как об «агенте влияния» спецслужб США. Известен и результат этого обращения. В нынешней российской действительности и того хуже: моря серьезнейшей дискредитирующей высших должностных лиц информации в электронных и печатных СМИ оставляются практически безо всякой реакции со стороны как правоохранительных органов, так и высших должностных лиц государства. Общеизвестно публично сделанное бывшим руководителем Федеральной службы охраны генералом Коржаковым заявление о том, что его доклады о фактах коррупции, злоупотреблений служебным положением рядом правительственных чиновников, губернаторов вызывали только глубокое раздражение бывшего главы государства. В России до сих пор не выработана эффективно работающая процедура разбирательств с должностными лицами, на которых от спецслужб (хотя бы!) поступила достоверная информация о совершенных актах коррупции.

Драматизм противостояния спецслужб коррупции и перерождению высших эшелонах политической и государственной власти принципиально явлен в известном у нас кинофильме «Золото партии». В соответствии с законами жанра кино, ткань художественного повествования здесь вся придумана и мало похожа на имеющую место реальную оперативную работу. Но воссозданные жизненные ситуации, противостоящие и противоборствующие силы, социальные типажи явлены принципиально точно. Подобные ситуации имеют место и ныне и определенно сохранятся в обозримых будущих временах. Многие линии постоянно действующих скрытых подобных фронтов пролегают часто как между отдельными спецслужбами, так и внутри.

Будучи прекрасно осведомлено об угрозах, постоянно исходящих от государственных служб безопасности, наиболее активные и влиятельные представители элит не ждут пассивно неприятностей, а пытаются, часто весьма и весьма успешно, упреждать грядущие потрясения. Необходимые для этого средства у них присутствуют всегда в избытке: впечатляющие властно-распорядительные полномочия, бесчисленные связи с подобными себе в собственной стране и за рубежом, подчиненные оперативные службы правоохранительных органов и армии и т.п. Одним из самых эффективных средств противостояния высших элитарных представителей спецслужбам и правоохранительным органам государства во все времена было создание и устойчивое воспроизводство неформальных, закрытых организаций из числа наиболее влиятельных персон своего социального слоя. Нечто похожее на известную теперь многим ложу «П-2»: "И вот наступила весна 1981 года. В один из солнечных мартовских дней, коими особенно славится Тоскана, грянул гром среди ясного неба: на вилле «Ванда» под Ареццо, принадлежащей «достопочтенному мастеру» масонской ложи «Великий Восток» Италии Личо Джелли, карабинеры и агенты финансовой гвардии при обыске обнаружили документы, изумившие всю страну. Среди них был список членов тайной ложи «П-2» ("Пропаганда -2 «). В эту тайную масонскую ложу, а вернее подрывную организацию под масонской вывеской, наряду с членами правительства, известными политическими деятелями, высокопоставленными военными руководителями и представителями секретных служб, крупнейшими промышленниками и банкирами, высшими судебными чиновниками, известными издателями и журналистами входили так же неофашисты, мафиози, темные дельцы… Возглавлял ложу Личо Джелли, во времена Муссолини активно участвовавший в фашистском движении. В результате этих скандальных разоблачений в мае 1981 года разразилась небывалая политическая буря, которая привела к падению правительство, возглавлявшееся христианским демократом Арнальдо Форлани» (Джанни России, Франческо Ломбрасса, «Во имя ложи», М.: Международные отношения, 1983г., С.7).

Легко можно себе представить возможности той же «П-2» (и многих подобных) в активном противостоянии попыткам спецслужб подобраться к кому-либо из членов такого тайного политического консорциума. В образной высокохудожественной форме фрагменты подобных противоборств были воспроизведены в итальянском же киносериале «Спрут», с большим успехом демонстрировавшимся в кинотеатрах и на телевидении в СССР в конце 80-х годов.

Образования в среде элиты типа названной «П-2», конечно же, не подобны китайским «триадам» с беспрекословным подчинением под страхом неминуемой смерти. Но очень эффективны для того, чтобы не допустить привлечения к уголовной ответственности «своих» премьера — взяточника, банкира — мошенника, главаря мафиозной «семьи», оказавшего «мокрые» услуги «своим» политикам и т.п. А в менее благоприятных ситуациях — свести потери «личного состава» к минимуму. Спасительный этический принцип разнообразных организованных структур элиты сформулирован в кругу единомышленников — одноклубников еще Президентом США Авраамом Линкольном, когда на высказанное кем-то сомнение о неконституционности обсуждаемых действий, воскликнул: «Ну какая между друзьями может быть конституция!».

Противостоять силе хорошо организованных элитарных групп чрезвычайно сложно и для спецслужб государства и в силу того, что они строго иерархированы, способны четко координировать действия множества разнообразных высших должностных лиц государства. А высшие руководители спецслужб редко бывают людьми чужими для элиты страны. Но все-таки в меру сил и государственного мировоззрения своих сотрудников противостоят как могут. О чем свидетельствуют постоянно возникающие по всему миру коррупционные и иные скандалы в высших эшелонах власти, бизнеса, финансов. Что заставляет элиты все-таки оглядываться на закон, принимать меры предосторожности, умерять свои аппетиты. В случаях прорыва к власти политических сил, не связанных с традиционной элитой, именно информация спецслужб и ее сотрудники становятся основным инструментом возмездия за допущенные старой элитой преступления против общества и государства.

Иллюстрацией тому, как могут развиваться события при недостаточно эффективной работе спецслужб по «опеке» собственной элиты, могут служить события наших дней в Аргентине: "Сотрудники аргентинского кабинета министров на протяжении шести лет были связаны с преступными группировками. Такой вывод сделал генеральный прокурор Верховного суда Буэнос-Айреса Эдуардо де ла Крус по итогам проверок телефонных разговоров высокопоставленных чиновников. В ходе расследований выяснилось: тысячи звонков из офисов Министерства обороны и Дома правительства Каса-Росада (Розовый дом) были сделаны по телефонам, фигурирующим в 200 уголовных делах… «Все это очень серьезно, — говорит Эдуардо де ла Крус. — Люди, имеющие доступ к высшему руководству связаны с криминальным миром!» (Елена Шестерина, «Мафия грозит убить президента Аргентины», Известия, 02.12.2003г.).

Процессы противоборства элит и спецслужб обретают иногда весьма драматический характер: после прекращения существования СССР новая политическая элита решила обезопасить себя и получить свободу рук путем фактического уничтожения одной из самых мощных спецслужб мира — КГБ СССР. Множество отличных специалистов были вышвырнуты на улицу. Однако большинство из них вскоре были востребованы службами безопасности банков, корпораций: в России без нормальной спецслужбы начался дикий правовой беспредел и бизнес вынужден был срочно рекрутировать профессионалов на обеспечение своей узкокорпоративной безопасности, часто — в ущерб государственной, общественной. Даже практика «крышевания», в которой часто упрекают отдельных сотрудников и руководителей нынешних спецслужб в России, только своеобразный способ адресного управления частным капиталом (управляющим ныне практически безраздельно в лице своей «олигархической» составляющей и все системы власти и управления государства, включая все выборные процедуры) рядом «нужных» подразделений, структур спецслужб. На фоне безденежья, в которое погружены офицеры армии, МВД, спецслужб России система найма капиталом госслужащих работает эффективно только в частностях. В целом же — лишь повышает конфликтность, правовую незащищенность в обществе, криминализирует до предела бизнес и финансы. Печально, но нынешняя российская реальность именно такова. Политическая разруха последних десяти лет, сопровождавшая криминальную трансформацию высшей номенклатурной элиты СССР в элиту частной собственности, не могла не сказаться и на деятельность спецслужб страны.

В условиях отсутствия у нас национально ориентированной финансовой, деловой элиты трудно состояться политической национальной элите России. А без этого спецслужбам государства самостоятельно обеспечить удовлетворительное выполнение национальных, государственных задач — нереально. Но и без поддержки спецслужб фрагментам национальной элиты России не справится с ситуацией, не выжить.

Главным образом этим и объясняется мощная кампания дискредитации «силовиков», проводимая через СМИ крупным капиталом, в основной своей части ориентированным на транснациональные корпорации и традиционные зарубежные банковские консорциумы в ущерб российским национальным интересам.

Важнейшим неоспоримым преимуществом спецслужб во все времена является их наилучшая информированность в зонах своего внимания. Что само по себе — наилучший управленческий ресурс, позволяющий управлять не только политически значимыми персоналиями, но и целыми социальными группами, продуманно изменяя ситуацию в секторах социума.

В качестве примера можно привести работу КГБ СССР по информационному обеспечению процесса подбора, расстановки и контроля за деятельностью руководящих кадров, осуществляющегося партийным аппаратом КПСС. Так, при отрицательной (аргументированной, естественно) конфиденциальной аттестации соответствующего органа КГБ партийные аппараты не допускали нежелательную персону к выдвижению кандидатами на выборы любого уровня, назначению на любые значимые (входящие в различные уровни номенклатуры должностей) руководящие посты. Точно так же — с подбором кандидатур для работы практически в любом качестве за границей. Степень доверия партийных органов получаемой от структур комитета государственной безопасности информации была наивысшей, срабатывала в 99 случаях из 100. Служба госбезопасности СССР вносила и значительный вклад в работу по присмотру за работниками самого партийного аппарата: обоснованные сведения о неделовых связях, порочащих конкретных руководящих партийных функционеров — по крайней мере, до уровня обкома КПСС — срабатывали обязательно. «Засветившихся» тихонько перемещали на малозначащую руководящую работу, часто в иных местностях. На высших партийных уровнях эта схема давала существенные сбои в силу сложившихся межличностных клановых, семейных связей, отдаленно напоминающих ситуацию с упомянутой ложей «П-2». В советском обществе роль КГБ в партийной кадровой работе была хорошо известна, что способствовало укреплению авторитета спецслужбы, делало работу в ее структурах для лучшей части образованной молодежи весьма престижной. Что уже само по себе — весьма эффективная форма управления мотивациями важнейшей социальной группы.

Вместе с тем, не следует излишне переоценивать возможности управления ситуациями со стороны спецслужб (чем часто грешит людская молва — «общественное мнение»). Во-первых, хотя бы потому, что и сами аналитические оценки «органов» бывают ошибочны, некорректны и разработанные решения и практические шаги по их реализации — небезупречны. Во-вторых, на ряд важнейших процессов (определение приоритетов в разработке новых поколений оружия, к примеру) пытаются самым серьезным образом и часто успешно воздействовать спецслужбы зарубежных оппонентов. В-третьих, реакция людей, социальных групп на предпринимаемые воздействия бывает не только неожиданной, но и часто парадоксальной.

Нынешняя предельная замусоренность кадров управления всех уровней России, имеющая следствием тотальную коррумпированность власти, объясняется отнюдь не плохой информированностью наших спецслужб — а, как уже упоминалось, практически полным отсутствием сколь-нибудь удовлетворительно работающей технологии реализации обширной компрометирующей множество чиновников информации с целью исправления кадровых ошибок и профилактики их повторения. Хотя бы отдаленно подобной той, что отлично работала во времена «номенклатуры». И в высшей степени эффективно продолжает работать, к примеру, в Китае. Благодаря чему тамошний управленческий корпус являет миру образцы наилучшего управления социумом при минимальных ущербах из-за невысокой (относительно всех других) коррумпированности.

Невозможность реализовать собранную компрометирующую должностных лиц и отдельных граждан информацию, свидетельствующую, в том числе и о работе на зарубежные спецслужбы, в российских судах по причинам, прежде всего мощного финансирования адвокатов обвиняемых, подключения СМИ и возникшей эйфории вседозволенности, могут сыграть и с самыми этими гражданами злую шутку. К примеру, из сообщений европейских СМИ известно, что Ирак в 80-е годы, стремясь к созданию собственного ядерного оружия, получил согласие ряда европейских ученых-ядерщиков за очень высокое вознаграждение принять участие в реализации его ядерной программы. Когда же попытка властей Израиля убедить этих ученых отказаться от участия в иракской программе не дали результата (условия предложенного контракта были, вероятно, бесспорно хороши!), спецслужбами этой страны многие будущие творцы иракской атомной бомбы были уничтожены. И никто по этому поводу впечатляющего шума не поднял. Прецедент современности состоялся. Нечто похожее уже имело место и в России, когда ряд наших брошенных безработных ученых согласились работать в исследовательских центрах по созданию новых видов оружия исламских стран, в Китае, с ними случилось немало трагедий, носивших, в основном, характер бытовых нападений с целью ограбления. Что организовать в нынешней России даже при активном противодействии ФСБ — очень даже нетрудно: обилие действующих на вполне законных основаниях охранных структур с известным «смешанным» кадровым составом создало безразмерный рынок специфических «услуг» по вполне умеренным мировым ценам.

Так что благо избавиться от чрезмерной формализованной опеки отечественных спецслужб, обретенная свобода личного выбора в условиях стремительного врастания России в глобализационные процессы неизбежно породили новые виды жесточайшей личной ответственности перед силами мира, которых человеку не дано даже успеть теперь вовремя идентифицировать, чтоб хоть как-то попытаться защититься до того, как ему проломят или прострелят голову. Под видом, естественно, обычного злостного хулиганства или привычного, обыкновенного для нынешнего времени ограбления.

Резко возросшая открытость миру россиян будет и далее неизбежно и жестко сопровождаться новой для них опекой мало или совершенно неизвестных им корпоративных или государственных спецслужб практически из любой зоны мира. Как это и бытует во всех «цивилизованных» странах.

Самое же основательное, пусть и опосредованное, управление общества своими спецслужбами осуществляется неотвратимо, незримо через качество человеческого материала, отбираемого для работы в этих самых спецслужбах: именно уровень образования, воспитания, внутренней культуры, степень способности к оптимизации общественных отношений и многое другое подобное самым существенным образом определяют предпочтения в выборе технологий, средств, приемов, способов работы спецслужб при реализации всех стоящих перед ними задач.

Все течет, все меняется…

Неотвратимо меняются, прежде всего, люди: сменой поколений, освоением новых видов энергии, технологий, развитием всей техносферы и т.п. Со временем координально меняется логика социального поведения, мотивации — разно в разных группах. Это неизбежно приводит к радикальной трансформации всех институтов общества и государства: структурной, технологической, целеобразующей, мотивационной. Спецслужбы — не исключение. К примеру, полем деятельности политической полиции царской России являлась в первую очередь революционно настроенная интеллигенция, особенно — ее радикальные представители, практиковавшие террор, революционно ориентированные этой же прослойки интеллигенции рабочие, студенты. В гораздо меньшей мере — антимонархически настроенные представители знати, купечества, дворянства, духовенства.

Кадры российского политического сыска той поры люди хорошо образованные, высших сословий. Методы работы — профессиональные, в рамках существовавших тогда процессуальных норм: с адвокатами, судами присяжных (до военно-полевых судов времен Столыпина).

Победившая в революцию и пришедшая во власть разночинная интеллигенция в условиях гражданской войны создала ВЧК. Заняли в ней все руководящие должности и больше из своих цепких интеллигентных рук «карающий меч революции» не выпускали. Уже в первые несколько лет число уничтоженных «врагов революции и трудового народа» на порядки превысило «замученных в царских застенках» за всю историю династии Романовых. Созданные органы безопасности нового политического режима были совершенно иной структуры, кадрового состава, численности. Самое же существенное отличие — в новой редакции набора полномочий, задач, приемов и средств их достижения. Политической властью была сформулирована доктрина новой спецслужбы, в основу которой был положен классовый принцип: принадлежность к привилегированному сословию уже являло законченный состав преступления, по которому чисто в административном порядке наказанием мог бы быть расстрел — на усмотрение сотрудников ВЧК. За интенсивностью применения этой меры наказания бдительно наблюдали соответствующие члены правительства.

Конечно, революционная постинтеллигенция, организовавшая государственный переворот 1917 года в России, была хорошо образована, знала историю и много полезного по части организации непримиримой классовой борьбы почерпнула из идеологии и практики якобинского террора времен буржуазной революции во Франции. В точном соответствии с боевым гимном революционеров мира: «Кровью народной залиты троны, кровью мы наших врагов обагрим!». Пролетарский террор в России был задуман с большим размахом и многократно превзошел якобинский: под топор пошли не только аристократы, дворянство, но и все «буржуи», духовенство. Естественно, поставленные перед ВЧК задачи уничтожения разнородных эксплуататоров как класса намного превышали физические возможности этого органа. Посему политическая власть широко практиковала привлечение к этой «работе» регулярную Красную армию, милицию, отряды вооруженных рабочих, части особого назначения, укомплектованные коммунистами и комсомольцами с опытом войны. Создана была новая система трудовых лагерей тюремного типа — общеизвестный ГУЛАГ, где «классовые враги» трудились на лесоповалах, строительстве разнообразных объектов. С позиций «классовой борьбы» в стране реализовывались все проекты возрождения промышленности, сельского хозяйства, науки, образования, распределялись продукты питания, одежда, жилье. Все новые задачи ставились и перед спецслужбами: борьба с детской беспризорностью, хищениями государственной собственности, саботажем.

К концу 30-х годов прежнее руководство ВЧК было практически уничтожено: революционную интеллигенцию сменили по преимуществу люди пролетарского происхождения. Задачи классовой борьбы сменились на иные — борьбу с бандитизмом, иностранными разведками, охраны военных, оборонных объектов и т.п.

Новое пролетарское государство с предельным напряжением готовилось к неизбежной грядущей войне. Перед НКВД стояла задача борьбы с агентурой вражеских государств, в том числе и в среде высшего советского управленческого слоя, армейского командования. НКВД стремилось решать поставленные задачи: скрытые враги оказались в числе членов правительства, среди родни первых лиц государства, судебные органы в открытых заседаниях выносили «врагам народа» суровые приговоры, не считаясь ни с какими былыми революционными и боевыми заслугами.

Не менее жестко, с размахом работало и гестапо в Германии, изобличая и уничтожая многочисленных врагов Рейха, категории которых определяло, прежде всего, руководство правящей партии НСДАП, руководствуясь доктриной уже не классовой борьбы, а чистоты расы.

К тотальной борьбе с агентами мирового коммунизма ФБР США приступило уже после войны, в разгар подготовки новой, ядерной. Спецслужбы Израиля до сих пор выявляют и вывозят из любых стран мира для суда бывших нацистских чинов, причастных к холокосту. Действуют, естественно, по своей инициативе — реализуют одну из важнейших постоянных задач еврейского государства под опекой главнейших хранителей его концепции. Спецслужбы Ирака при Саддаме Хусейне весьма эффективно решали задачу подавления политической и конфессиональной оппозиции режиму самыми жестокими мерами. Не оставляя практически шансов любым попыткам демонтировать правящий режим извне. Новому грядущему правительству Ирака придется создавать новые спецслужбы, сотрудникам которых надо будет давать широкие полномочия для подавления и изведения вооруженной подпольной войны сторонников свергнутого режима. Ничего нового из приемов грядущих схваток, кроме уже многократно аппробированных пыток, расстрелов вряд ли что удастся им найти. Как бы ЦРУ не стремилось помочь специальной техникой и технологиями. Лучше всех иракцам смогут помочь в этом деле, как ни покажется, возможно, странным, нынешний президент чеченской республики Ахмад Кадыров. Уйдет из жизни в Ираке поколение «бывших» — уйдет и война, изменятся задачи и технологии работы тамошних спецслужб. Не всех, конечно.

К примеру, любая военная разведка и контрразведка практически не меняют своих задач, основных объектов внимания, которыми являются наиболее мощные государства и их армии. Меняются в основном технические средства, способы их использования. Другое дело — политический сыск: каждый новый режим и новый участник оппозиции режиму — и новые структуры, приемы работы, установки на результат. Появились, к примеру, в России в XIX века «народники», стремившиеся просветить в нужном контексте монархических подданных — появилась нужда в специальных структурах в составе 3-го жандармского управления, где создавался банк данных о партийных функционерах. С этим типом революционеров хлопот особых не возникало: ссылай потихонечку в Сибирь на поселение, где людей на одном квадратном километре намного меньше, чем медведей, и пусть себе просвещают по выбору.

Ситуация для русского политического сыска радикально изменилась с появлением социалистов — революционеров, взявших на вооружение тактику покушений на высочайших особ и иных сановных лиц монархии. Опять пришлось создавать новые подразделения, по-новому строить агентурную сеть, простирая ее за границу, где обретались руководящие центры новой партии. Высылка на поселение по решениям судов изменилась на каторгу. Но остановить политический террор удалось лишь введением военно-полевого суда с немедленным исполнением стандартного приговора: были повешены несколько сот радикальных революционеров — политический террор в дореволюционной России иссяк. Тяжесть принятия репрессивных решений тогда приняло на себя правительство Столыпина и члены военно-полевых судов. Не спецслужба, на долю которой пришлись лишь те из революционеров, которых приходилось убивать, когда те при задержании отстреливались. Далеко не всякое изменение в истории человеческих цивилизаций — прогрессивное, от относительно плохого — к относительно хорошему. Так, прошедшая в России буржуазно-демократическая революция, свергнувшая монархию, в условиях возникшего хаоса умелыми стараниями ортодоксальной революционной интеллигенции, объединенной в рядах большевистской партии, была стремительно переведена в пролетарскую. Где любая частная собственность недопустима. А все бывшие собственники вместе с монархическими сословиями и чиновничеством были переведены в разряд «врагов народа», подлежащих изведению как класса паразитов — эксплуататоров. Каковая задача и была возложена на вновь созданный вид спецслужбы — "карающий меч революции " ВЧК — НКВД. В первые годы уничтожение эксплуататоров в лице, прежде всего офицерства производилось практически вне всяких судебных процедур: виной — и непростительной — была классовая и кастовая принадлежность. По мере становления новой государственности появились военные трибуналы и «особые совещания» («тройки»), которые мало что изменили в процедурах и технологиях (и производительности) карательной практики. Такая задача через ВЧК — НКВД была жестко поставлена рабоче-крестьянским правительством Советской республики, которое на 99 % процентов состояли из самых именитых представителей революционной интеллигенции. Они же, как уже говорилось, возглавляли карательные структуры государства в самые жестокие периоды их работы. Это «know — how» борцов — гуманистов за светлое будущее человечества в смысле использования спецслужб для упреждающего, досудебного уничтожения политических врагов, оппонентов и поныне находит применение в практике немалого числа современных нам политических режимов с признаками густопсового авторитаризма, диктатуры, олигархии и др. Даже цивилизованные европейские государства в момент всплеска политических убийств по технологиям «красных бригад», громко заявивших себя в Италии, вынуждены были поставить антитеррористическим подразделениям своих спецслужб задачу физического уничтожения террористов в момент попытки их задержания — потом поздно: правоприменительная практика «цивилизованных государств» гарантирует им вполне сносное тюремное существование и сохранение жизни. Именно такой подход позволил быстро погасить вновь возродившуюся моду на политические убийства среди радикально настроенной молодой европейской интеллигенции.

Ибо гуманисты — герои во всем мире без любых сомнений и колебаний готовы жертвовать во имя светлого будущего любым числом жизней любых людей, но только не своей собственной.

Спецслужбы Израиля вынужденно добавили к этой "технологии " новый элемент профилактики слишком интенсивного притока кандидатов в герои — смертники: взрывы домов семьи «шахида».

Тем более что исламский фундаментализм как неотъемлемый элемент цивилизационной войны ввел массированную практику отнюдь не патриархального индивидуального террора — смертники начали взрывать вместе с собой целые жилые дома, места массового скопления вполне обычных людей. Самой сильной, опасной чертой новоявленного исламского террора, которой мало что пока противопоставить, является обилие молодых юношей и девушек, готовых по причине возрастной предрасположенности к фанатизму веры, добровольно идти на смерть. Что и позволило сформулировать организаторам и вдохновителям свою главную стратегию террора: «Мы задавим вас своими детьми!». В условиях перманентного демографического взрыва в мусульманских странах, порождающего самое отчаянное перенаселение, эта угроза и реальна и предельно опасна: созданный культ шахида — национального героя, удачно прививаемый опытными социальными технологами к подростковому максимализму и устремленностью в героику, обеспечивает интенсивный, практический дармовой приток жаждущих подвига, устойчивый на обозримое будущее. Здесь речь идет, по сути, о масштабной партизанской войне в условиях городов. Спецслужбам Израиля приходится уже опираться на полномасштабные карательные войсковые операции с массированным применением бронетехники, боевой авиации по разведанным целям: базам боевиков, центрам подготовки террористов, местам базирования руководителей террористических структур и их штабов.

Учитывая разросшиеся исламские диаспоры по всему миру, прежде всего — в странах Европы и Америки, следует трезво понимать, что международный терроризм как главная доступная относительно слабо развитым экономикам мусульманских стран компонента идущей и набирающей размах межцивилизационной мировой войны, будет только усиливаться, распространяться на наиболее уязвимые сегменты техносферы. Роль спецслужб ведущих стран мира, их включенность в боевые действия будут только возрастать, участие армий — тоже. Специфические приемы и средства работы спецслужб будут распространяться практически на все сферы жизнедеятельности социумов, которые ранее практически не привлекали внимание служб госбезопасности. Судебное преследование террористов, организаторов и руководителей террористических структур будет становиться второстепенным средством борьбы, уступая процессу физического уничтожения «бойцов невидимого фронта» в боевых столкновениях, артиллерийскими и авиационными налетами.

Неизбежно ужесточение контроля спецслужб за эмиграционными потоками, более интенсивное вовлечение сил полиции в борьбу с нелегальными эмигрантами на основе все более жестких ограничительных законов.

Неизбежно так же ужесточение противостояний и противоборств со спецслужбами многих мусульманских стран с вовлечением в эти процессы все большего числа обычных граждан: эмигрантов, туристов, бизнесменов, финансистов и др.

Кроме того, спецслужбы западных стран все больше будут вовлекаться в процессы воздействия политическими, экономическими средствами на демографическую экспансию из стран третьего мира. Что так же будет сопровождаться все более интенсивным вовлечением в зоны действия спецслужб все большего число «гражданских лиц». Необходимость отвлечения все больших сил и средств на все более масштабные войны спецслужб так же затронет интересы практически всех институтов государства и общества. Армии стран христианской цивилизации в этих условиях так же неизбежно будут вовлекаться во все более масштабные совместные войсковые боевые действия: для подавления исламских сепаратистских повстанческих армий, разнородных боевых организаций самофинансирующихся индустриями производства и переработки наркотиков в промышленных масштабах для поставки на европейский и американский рынки.

Есть и иные существенные социальные новации современности, которые внесут серьезные коррективы как в структуру, так и в методы работы спецслужб. Это связано, прежде всего, с глобальным развитием и внедрением в массовую практику информационных технологий: "ПО данным Washington Pro-File, еще в 2000 году Ассоциация американского менеджмента (American Managment Association) опросила более двух тысяч крупных компаний и выяснила, что 73 % из них постоянно используют информационные технологии для слежки за сотрудниками, и это считается законным действием… Высший менеджмент предприятий, системные администраторы и руководители отделов компьютеризации в беседе с журналистом охотно делятся информацией, но исключительно на условиях анонимности. Вот типичное суждение владельца компании: «Мы в своей работе используем контроль почты, посещения сайтов, запрещение ICQ. Знаю варианты, когда учитываются все телефонные переговоры, факсы, ксерокопии, контролируется перемещение сотрудников по офису. Как правило, об этом оповещают при приеме на работу» (Андрей Анненков, «Как следят за персоналом с помощью хайтек-контроля на Западе и в России», Известия, 03.12.2003г.). То, что подобная практика, особенно в России, противозаконна, грубо нарушает уже даже конституционные права граждан, руководителями компаний в расчет не принимается. Однако, судебной практики (заметной, хотя бы) по искам работников таких фирм не наблюдается нигде. Ну, а на этические соображения тем более никто даже не смотрит. Для спецслужб государства это означает, прежде всего, то, что теперь появились обширные возможности контроля действий множеств людей, работающих на крупнейших фирмах, без каких-либо санкций от прокуратуры, судей: службы безопасности, руководителей подразделений корпораций не очень трудно будет убедить в необходимости делиться имеющейся информацией. И никаких тебе при этом нарушений спецслужбами конституционных прав граждан!

И это — не единственный вид ущерба членам открытого гражданского общества: службы безопасности корпораций, получая от случая к случаю сведения, что какой-то из их ценных и очень посвященных в секреты сотрудников «вострит лыжи» на сторону, либо «сливает» родную фирму конкуренту, должны адекватно и быстро реагировать, чтобы пресечь грядущие ущербы. В суд с этим не пойдешь по многим очевидным обстоятельствам. Остается физическое устранение (то есть убийство) под видом несчастного случая, сердечного приступа и т.п.

Налицо вероятность неизбежной криминализации обществ теперь уже не только в сфере развлечений, игорного бизнеса, но и в секторе вполне добропорядочных фирм, не связанных ни с какими мафиями, триадами. Что заметно повысит нагрузку на полицию и спецслужбы.

Кроме того, крупные корпорации, производящие пищевые добавки, фармацевтическую продукцию, занимающиеся производством геномодифицированной продукции, занимаются серьезнейшими исследованиями, масштабными опытами с использованием новых препаратов, технологий. Многие из них при ошибках могут представлять серьезнейшую угрозу для населения целых стран. Либо последствия от продажи недостаточно проверенных новых лекарств, продуктов питания могут вызвать массовые жертвы, потери здоровья людей, сопоставимые по масштабам с применением оружия массового поражения.

Секретность проводимых исследований, испытаний, мощность и оснащенность корпоративных служб безопасности делают невозможным уже сейчас сколь-нибудь эффективный контроль со стороны органов государственной безопасности. Тревога, которая в связи с таким положением устойчиво присутствует в общественном сознании практически всех развитых государств, материализовалась во множестве научно фантастических романов, кинофильмов, где повествуется о глобальных катастрофах будущего, вызванных сегодняшними открытиями, поспешно во имя сверхприбылей или выживания в конкурентной борьбе, использованных для нужд рынка. Скандалы в связи с регулярными мошенничествами и авантюрами высшего менеджмента крупнейших корпораций Америки и Европы, происходящие с пугающей регулярностью, только подтверждают высокую вероятность развития разнородных губительных вариантов событий в этой сфере.

Как правило, вмешательство правоохранительных органов и служб государственной безопасности происходит только после наступления очевидных негативных последствий. Неочевидные же, проявляющиеся в следующих поколениях, губительные последствия при нынешнем процессуальном регулировании оперативно-следственной работе спецслужб предотвратить пока нечем. Здесь весь «прогрессивный мир» живет исключительно по русскому принципу: «Авось пронесет!». Тревожные звоночки для человеческой цивилизации уже прозвучали, к примеру, в Чернобыле. Сотрудники Комитета госбезопасности СССР следили за ситуацией, их официальные записки о многочисленных нарушениях технологии строительных работ, отклонений от проекта составили увесистый том. Но политическое руководство страны, успокоенное чиновниками от науки, одержимое «досрочным вводом в строй» еще одного мощного энергоузла страны, не отреагировало подобающим образом. Ущерб для населения СССР был потрясающим. Пронесло только ряд стран Европы, будущего у которых при еще более неблагоприятном развитии катастрофического процесса на этой АЭС могло попросту не быть. Ныне созданное Международное агентство на атомной энергии (МАГАТЭ) как один из фрагментов мирового правительства старается держать ситуацию под контролем по мере сил. Пока только в одной из множества столь же опасных сфер человеческой жизнедеятельности индустриального и постиндустриального глобального мира.

Но ныне имеющиеся международные контрольно-наблюдательные структуры в силу и своей махровой бюрократической природы и в силу отсутствия адекватных механизмов оперативного и эффективного воздействия на опасные ситуации (вроде нынешних декоративно-опереточных и очень дорогих вооруженных сил ООН) — никак и ничем не в состоянии заменить национальные службы безопасности. Нет и обнадеживающих перспектив для улучшения здесь в обозримом будущем. Национальные же службы безопасности уже сегодня во многом озадачены грядущими глобальными ущербами, инициированными за пределами своей собственной страны. Конечно, неприятно правительствам многих стран, в том числе и России, слышать, как один регион планеты за другим объявляются зонами стратегических интересов США с соответствующим усилением там работы дипломатии и спецслужб. Но возможно еще хуже, если в мире будет много «бесхозных» зон вне поля серьезного внимания спецслужб, разведок ведущих стран мира. Где, к примеру, можно будет безбоязненно безответственно проводить опаснейшие опыты на биоматериале, вроде попыток клонирования человека или еще чего подобного.

Ситуация в России в этом отношении местами похуже, чем в иных захолустных регионах мира: с демонтажем практически всеохватной структуры КГБ СССР остались обширные «прорехи», в сторону которых пока не смотрит ни власть, ни наиболее «продвинутая» общественность. Примером такой опасной бреши может служить сфера производства и реализации продуктов питания и напитков: инфрастуктуры тотального мониторинга стандартов качества экологической безвредности в режиме реального времени подобно тем, что существуют в ведущих европейских странах, у нас нет и в помине. Без чего нет опоры, отправных точек, осмысленного целеполагания для работы службы государственной безопасности в этой сфере. А работы — и серьезнейшей — здесь много: орды торговых «жучков» завозят и сбывают по «умеренным» ценам нищему населению продуктовые отбросы европейских стран, провоцируя порой у детей, подростков и молодежи (о стариках уже не речь!) тяжелейшие деформации здоровья. Наносимый ущерб, пожалуй, вполне сопоставим с ведением биологической войны против России специальными подразделениями вражеских армий. А исполнено все руками «мирных» барышников — соотечественников только во имя прибыли, безо всякого иного злобного умысла.

Органы слабого государственного контроля этой проблемой не впечатлены и всерьез ею не занимаются. Состава уголовного преступления в действиях поставщиков негодных, опасных для здоровья населения продуктов нет — так как нет или не доказать умысла на подобное. Поэтому и правохранители не озабочены этой проблемой, не видят оснований для вмешательства.

Терроризм не обошел Россию: взрывы гремят в столице и на окраинах. ФСБ на острие противоборства с этим новым видом войны, которую ведут наши враги. Именно сотрудники и руководители ответственны за непредотвращенные террористические акты и жертвы в первую очередь. Но в нашей стране нет порядка в миграции, количество «нелегалов» исчисляется миллионами. А в их среде легко растворяются и подрывники-террористы. В политической элите России продолжается многолетняя дискуссия о том, какой должна быть миграционная политика государства, чтобы потом создать и подобающие ей законы. Предложения служб государственной безопасности часто игнорируются как, якобы, ведущие к удушению либеральных свобод. Точно так же обстоят дела в стране с производством, хранением оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, что напрямую предельно благоприятствует любым организаторам как террористических актов, так и заказных убийств, вооруженных ограблений и т.п. Вот одно из свидетельств СМИ: «Сегодня „Известия“ публикуют собственное расследование, посвященное производству и распространению в России взрывчатки. Выводы его поражают. Производство взрывчатки переходит в частные руки. Правил предупреждения незаконного использования взрывчатки нет. За последние полтора года фирмы и предприниматели получили более 500 лицензий на ее производство. Государственные заводы потеряли заказы и останавливаются. Взрывчатку сегодня можно купить где угодно в любом количестве почти легально» (Дмитрий Филимонов, «Лицензия на производство взрывчатых веществ. Недорого». Известия, 06.12.2003г.).

К этому надлежит добавить известное ныне всем: неохраняемые армейские склады боеприпасов, многочисленные целенаправленные хищения самими военнослужащими оружия и взрывчатых веществ на продажу. Чтобы более-менее удовлетворительно контролировать весь этот безмерный, практически легальный рынок оружия и боевых взрывчатых веществ необходимо, пожалуй, половину дееспособного населения рекрутировать на службу в органы государственной безопасности. Извечный закон неизбежных перемен для каждого социума в результате осмысленной деятельности по упорядочению социальных отношений в новых обстоятельствах не имеет ничего общего с тем, что произошло и происходит ныне в России, где осмысленное расширение личных свобод граждан сопроводили огульным сокрушением всякого необходимого в любом нормальном государстве контроля со стороны спецслужб, в том числе за оборотом оружия, боеприпасов, опасных веществ.

Что уже привело к росту жертв от рук преступников не менее чем в десять раз в сравнении с тем, что было до распада СССР. Число же умиравших из-за отравлений опасными алкогольными напитками увеличилось не менее чем в сотню раз.

Путей выхода из обозначенных тупиков немного: либо финансировать в полной мере процессы воспитания и полноценного образования каждого человека в наилучшем виде, чтобы устойчивое нравственное поведение не позволяло тянуться по любому поводу к оружию и взрывчатке. Либо всем законодателям страны придется-таки восстановить нормативную базу для нормальной деятельности спецслужб и правоохранительных органов. По типу хотя бы той, что существует в Германии, Франции. Это тоже стоит немало, однако любые серьезные жизненные блага (а личная безопасность бесспорно к ним относится) ни в одном государстве мира не материализуется прямо из воздуха сами по себе. А до светлого будущего, когда стабильный социальный всеобщий мир и благоденствие будет надежно обеспечивать мировое правительство, гражданам России надо как-то ухитрится выжить, снизив нынешние непомерные потери населения из-за хаоса во всем хотя бы раз в десять. Временно — хотя бы по старым социально-правовым технологиям с помощью спецслужб.

Чтобы эта неизбежность не слишком травмировала души вольнолюбивых гуманистов всех сущих в России народов, было полезно для начала отказаться от некорректного, но весьма популярного и ныне, представления, что ВЧК-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ суть лишь нерасторжимые звенья одной губительной для свободного общества цепи.

Как ФБР США времен Гувера не похоже по важнейшим структурным параметрам, методам и целям работы на современное нам ФБР, так и нынешнее ФСБ только отдаленно (по месту дислокации, по портретам в некоторых кабинетах и т.п.) схоже, например, с МГБ. Есть все основания утверждать, что вполне корректна иная формула: ВЧК не = НКВД не = МГБ не = КГБ не = ФСБ. Прежде всего, по качеству людей, занимавших и занимающих руководящие и оперативные должности. По целям, которые политическая власть ставит перед своими спецслужбами и методам контроля над исполнением этих целей. По методам и приемам, которые практиковали и практикуют спецслужбы для достижения поставленных перед ними целей. И далеко не всегда эта нетождественность идет на пользу обществу, судя по цифрам его нынешних потерь.

А ведь время перемен для России не закончилось.

«Агент 007», его аналоги — и их реальные прототипы

Сам сериал «007» кроме кривой ухмылки у сотрудников спецслужб вряд ли что может вызвать: практически все измышлено, преувеличено, переврано в угоду потребности создания красивой сказки для взрослых, в сухом остатке от которой в исполнении неотразимых красавцев остается некоторая степень доверия со стороны населения своим «рыцарям плаща и кинжала», некоторая успокоенность ощущением, что есть кому защитить от козней бесчисленных врагов Отечества. Кинематографами практически каждой страны созданы свои «бондианы» с теми же целями и по тем же схемам: «свои» разведчики и контрразведчики потрошат как карасей «чужих» коварных и злобных шпионов. Конечно, эпизоды удачной работы есть у каждой спецслужбы, по их мотивам можно создавать фильмы, писать романы. Реальность же такова, что соотношение побед и неудач в беспрерывных противоборствах спецслужб имеет устойчивую тенденцию паритета. Серии неудач на одних направлениях частично или с лихвой компенсируются преимуществами в других сферах. В целом же кинематографические сверхчеловеки из спецслужб создали повсеместно во всех социумах устойчивое реальное почтение к скрытым, часто мифическим способностям и возможностям сотрудников спецслужб. Что само по себе несет обществу большие пользы: порождает у граждан устойчивое (часто обоснованное) ощущение своей защищенности, предрасположенность содействовать и помогать своим спецслужбам, что, безусловно, помогает в целом консолидировать общество.

Экзальтированные представления о назначении и возможностях спецслужб порождают у многих пылких молодых натур желание посвятить себя служению в этих специфических структурах. Но, как правило, кадровые службы органов государственной безопасности, разведок с этой категорией не работают. Основной набор идет среди молодых специалистов, уже окончивших высшие учебные заведения. Предварительно внимательно отобрав и изучив кандидатов в процессе студенческой жизни во всех ее проявлениях: по успеваемости, коммуникабельности, запасам честолюбия, располагающим чертам характера, отсутствию предрасположенности к непотребствам и многим другим параметрам.

В военную разведку отбирают молодых офицеров, ярко проявивших себя в боевых условиях. Потом — учат многому по своим программам, на свой лад. Учитывая, что сфера интересов спецслужб практически совпадает со всей человеческой жизнедеятельностью, проще перечислить, те социальные сектора, которые особо не интересуют спецслужбы.

К примеру, специально заниматься отслеживанием хода посевных и уборочных работ в России и Китае особой нужды нет, хотя продовольственная обеспеченность и является стратегическим компонентом национальной безопасности любой страны: достаточно иметь данные спутниковой разведки, доброкачественный долгосрочный метеопрогноз, да источники информации в статистическом управлении при правительстве — и доброкачественная прогнозная аналитика собственными специалистами будет выполнена безо всяких агентурных данных. Так что агрономы не пользуются особым спросом кадровиков спецслужб.

Базовым человеческим материалом спецслужб является студенчество. Немногие из тех, кого присмотрели кадровики органов госбезопасности, отказываются от сделанного предложения — мотивации весьма серьезные:

Для безродных, но достаточно честолюбивых попасть в структуру с особым статусом — сразу резко повысить свою социальную значимость и для окружающих и в собственном мнении.

Для одержимых идеей служения государству, Отечеству, обществу обретается поприще, где эти устремления могут быть реализованы наилучшим образом на самых значимых фронтах разнообразных противоборств.