– А Нью-Йорк посмотреть у меня будет время? – деловито спросил Платов.
– Конечно, – с готовностью отвечал иностранец. – Вам будет предоставлено две недели на подготовку к бою и осмотр города. Спортивный зал и тренер будут оплачены.
Приятный такой иностранец. Обаятельный.
– Это хорошо. А подружку можно с собой взять? – придирчиво поинтересовался Платов.
– Нет. Подружку нельзя. Очень сожалею. Но подружку нельзя.
– А ты что-то больно хорошо по-русски говоришь, – подозрительно спросил Платов. – Тоже из наших что ли?
– Да. Мои родители приехали в Америку из Одессы. «Ладно. И без подружки ничего, – легко согласился
Платов. – Сниму все на видеокамеру и по возвращении покажу».
– Я очень сожалею. Но такие правила, – продолжал иностранец. – Дело в том, что в интересах шоу информация о гонорарах будет конфиденциальной.
– Как это?
– Только между вами и мистером Полянски. Официально вы будете сражаться за другой приз.
– Какой другой приз? – насторожился Платов. От этих иностранцев только и жди подвоха.
– Победитель боя проведет неделю в лучшем отеле на Багамах в обществе Шэрон Стоун.
Платов насторожился:
– В чьем-чьем обществе?!
– Шэрон Стоун. Это звезда из Голливуда, – пояснил иностранец. – Дочь легендарного Оливера Стоуна.
– Да уж Шэрон Стоун каждый знает! – сказал Платов. – А она-то здесь при чем?
– Деньги, мистер Платов, деньги! Она имеет финансовый интерес. Кроме того, и с Шэрон Стоун мистер Полянски состоит в дружеских отношениях.
– Он оказывает ей услуги на фондовом рынке, – догадался Платов.
– Совершенно верно. Они старые приятели.
Платов задумался.
Если бы в ту минуту он знал… Если бы только догадывался…
Вдруг Платова осенила страшная догадка.
– Слушай, братан, у вас там, в Америке, сегодня, случаем, не первое апреля?
– Как это первое апреля? – не понял иностранец. – Сейчас еще октябрь. Что вы имеете в виду?
Платов не стал отвечать. Он понял, что у иностранцев нет обычая разыгрывать друг друга в День дурака. Его мысль уже работала в другом направлении.
– Постойте, постойте, – сказал он. – А если вдруг я побью Тайсона… Ну, предположим… Мне что, в самом деле, достанется Шэрон Стоун?
Иностранец сдержанно рассмеялся.
– Все не так просто, мистер Платов. Речь не идет о том, что Шэрон будет делать с победителем секс. Вовсе нет! Мы просто предоставим вам соседние номера в лучшем отеле на Багамах. Все будет оплачено. Бары, бассейны, боулинг, персональный лимузин… А уж дальше… Все будет зависеть от вас. Как известно, у Шэрон сейчас кризис в личной жизни… Ее очередной бой-френд оказался подлецом… Так что… Сами понимаете…
– Так вот почему девушку нельзя! – догадался Платов.
– Ну конечно! – ласково согласился иностранец. Он помолчал.
– Но должен сказать, что вам будет очень трудно победить Майка Тайсона, – мягко напомнил иностранец. – Даже с одной рукой. Кроме этого, победа обидчиков не входит в планы шоу… Я очень сожалею…
– То есть на Багамы с Шэрон Стоун в любом случае уедет Майк Тайсон?
– Боюсь, что да. Еще раз, мои сожаления… Платов с переносной трубкой возле уха подошел к окну.
Да ладно, фиг с ней с Шэрон. Если честно, она ему и не очень нравится как женщина. Ему больше Дзета Джонс по душе.
– А по телевизору бои будут показывать?
– Думаю, что да. Это зависит от телевизионных компаний…
Платов вдруг заволновался:
– А если Майк разозлится и засадит не по корпусу, а в репу? Что тогда? Кто знает, что в его черную голову взбредет. Откусил же он ухо Холлифилду… Увидел, что не его берет, и откусил. Что же мне потом, как дауну, до конца жизни ушами трясти?
– Не волнуйтесь, мистер Платов, – успокоил иностранец. – По правилам боксерской ассоциации вы будете застрахованы от травмы… На сумму, скажем, полмиллиона долларов.
– На миллион!
Иностранец помедлил мгновение.
– Хорошо, – согласился он. – На миллион.
– Погодите, погодите, – вдруг вспомнил Платов. – Вы сказали, у вас список из двадцати человек. Ну, тех, кто обижал вашего Полянски. Так они что, все с Тайсоном боксировать будут?
– Да.
– Как вы это представляете? Ведь это у меня худо-бедно первый разряд по боксу, а остальные?
– Остальные будут по трое и по четверо на ринг выходить. В зависимости от теперешнего физического состояния.
Логично. Все у этого Полянски продумано.
– Но бой с вами – гвоздь программы, – внушительно заверил иностранец. Наверное, для того, чтобы Платов чувствовал особое к себе отношение.
Платов опять задумался, стараясь представить предстоящее дело во всех деталях. Это было нужно для того, чтобы сейчас, во время первого разговора, ничего не упустить и обо всем договориться. А то потом, как показывал опыт Платова, будет уже поздно.
Иностранец деликатно прервал его напряженные размышления.
– Пожалуйста, тщательно все обдумайте, господин Платов. Шаг непростой. Посоветуйтесь с вашей девушкой. Может, она будет против. Сделаем перерыв, и я позвоню вам через несколько минут.
– Да я собственно и сейчас…
– Нет, нет. Давайте прервемся. У нас тут как раз должна быть пауза… Я имею в виду, что на параллельной линии звонок потенциального рекламодателя. Мне нужно ответить.
Платов не стал возражать.
«А и в самом деле», – подумал он и набрал номер своей подружки Полины.
К телефону никто долго не подходил.
Платов терпеливо ждал. Полина всегда подходила не скоро. Потому что была, например, в ванной и теперь не спеша выходила, заворачиваясь в махровое полотенце. Или смотрела сериал и не хотела отрываться от телевизора до конца сцены про любовь. А может быть, красила ногти. И ждала пока подсохнет лак, чтобы не смазать его о трубку.
– Ты что делаешь? – спросил у нее Платов.
– Ничего.
– Как ничего?
– Журнал смотрю.
– А что это за музыка такая приятная? – спросил Платов.
– Это телевизор. Передача про животных. Про белую пуму. Как она своих детенышей выводит.
– А-а-а…
Всегда, когда Платов слышал голос подружки, у него без всякой причины теплело в животе. Странное дело. Вот вроде бы только что был погружен во что-то важное, ни о чем таком даже не думал. А услышал ее голос – и в животе потеплело.
– А про что журнал?
– Про татуировки.
– Про что?!
– Татуировки. Хочу картинку себе сделать… На спине…
– Где это?
– Внизу. Сбоку.
– На попе, что ли?
– Ну, почти.
Платов задумался. Представил.
– Вот только никак не могу выбрать, – сказала Полина, – что лучше, дракончик или роза…
– А дракончик большой? – начал вникать в проблему Платов.
– Нет. – Полина, видимо, на глаз прикидывала размер. – С половину ладони.
– А роза?
– Такая же.
– Тогда дракончик лучше, – решил Платов.
Полина ничего не ответила. Платов знал: что бы он ни сказал, она все равно сделает по-своему. Он не сердился. Дело понятное, женская независимость.
– А я вчера пупок проколола… – задумчиво сообщила Полина.
– Для сережки?
– Ну да! Пирсинг называется.
Платов представил пупок, а точнее, пупочек своей подружки, представил сережку в этом нежном пупке, и теплота из его живота начала распространяться по всему телу.
– Лучше колечко! – посоветовал он, и ему пришлось кашлянуть, чтобы прочистить горло.
Полина опять ничего не ответила. Платов понял, что и на этот раз его мнение не имеет в ее глазах большого веса.
Полина и Платов были знакомы уже больше года, а Платов так толком и не знал, что у нее на уме. В смысле того, как она к нему относится. Иногда он проводил у нее ночь. Иногда она у него. Нельзя сказать, чтобы часто. Но и не от случая к случаю. Она всегда держалась так, будто ей было абсолютно безразлично, что Платов о ней думает, что будет дальше, и есть ли у Платова какие-нибудь планы на ее счет. Но в глубине души Платов чувствовал – он был Полине не так безразличен, как казалось. Просто она человек такой – независимый. Во вкусе Платова.
А может быть, просто живет девушка – и ни о чем не думает. Не ломает голову над тем, что будет завтра.
И ведь даже очень красивой ее не назовешь. Но она вся какая-то… Какая-то ненормальная… Может, например, часами лежать в ванной, перелистывая журналы, время от времени высовывая из воды то руку, то ногу и сосредоточенно их разглядывая. Короче, во вкусе Платова. И в животе от нее сразу теплеет.
Вообще-то Платов на ее счет не волновался. Не то что понимал, но чувствовал: никуда она от него не денется. В один прекрасный день он сделает ей ребенка – и все будет как надо.
Но сейчас Платов, собственно, звонил по делу.
– Помнишь, тебе в кино машина понравилась? – спросил он. – Такая спортивная, с открывающимся верхом?
– Красная? – уточнила Полина.
– Да нет. Желтая, с черными сиденьями.
– А-а… Помню. И что?