Некромагия

Илья Новак

Некромагия

Автор выражает благодарность Григорию Панченко за добросовестные и квалифицированные консультации по всевозможным специальным вопросам. К сожалению, не всегда была возможность последовать рекомендациям. Все фактические ошибки — на совести автора.

ПРОЛОГ

Карета остановилась, из приоткрывшейся дверцы выглянул старик. Он кивнул долговязому человеку, который, жуя травинку, подпирал стену заброшенного дома. Окинув вечернюю улицу быстрым взглядом, мужчина направился к карете.

— Что скажете, Архивариус? — произнес он, усаживаясь напротив старика и закрывая дверцу.

— Ее настоящее имя — Джаконда Валериус. Не слишком знатный род. — Архивариус пожевал губами, собираясь с мыслями. Говорил он медленно, иногда надолго замолкал. — Обычная девица, должна была выйти замуж, родить детей, потом состариться и умереть. Но прапрадедом Джаконды был Гиз Валериус. Вы, наверно, слышали о нем, Трилист...

Он посмотрел на собеседника слезящимися глазами. Трилист Геб, служивший капитаном городской полицейской стражи, провел ладонью по ежику темных волос, потер лоб. У капитана был прямой хрящеватый нос, круги под глазами и запавшие щеки. Он казался невыспавшимся и усталым.

— Гиз... Черный Гиз? Этот сумасшедший, который...

— Да, Черный Алхимик. А вы никудышно выглядите, капитан. Не спали?

— Уже две ночи.

— Так вот, алхимик держал в страхе селения к югу от города. Его потомки — заурядные обыватели. Но в Джаконде, надо полагать, проснулась кровь прадеда. Кстати, ходили смутные слухи, что у нее была сестра-близнец. Так или иначе, в тринадцать лет, когда ее собрались выдать замуж, Джаконда сбежала, перед этим отравив своего отчима. Подлила ему что-то в вино. Через какое-то время она стала ведьмой. Сначала — ученицей Зуры Лесной, про которую вы, наверное, тоже слышали. Затем убила учительницу, в схватке с ней потеряла правый глаз, после чего ее и стали называть...

Архивариус надолго умолк, и капитан Геб, не выдержав, заключил:

— ...Одноглазой Джакондой.

— Что? Да, вот именно. У бедняков она не то выкрадывала, не то покупала младенцев, растила и обучала. Жили они в Горах Манны. Ученики с детства лазали по кручам, людей, кроме Джаконды, не знали... Ну вот, а теперь их называют «мальчиками-душителями». Сейчас их... семь или восемь? Если задуматься, в Аквадоре такого до сих пор не было. Есть наемники, есть ведьмы и шаманы, есть чары — тут все ясно. Но банда Одноглазой Джаконды... Она и ее ученики — наемники, знающие магию. Очень опасное сочетание. Разбойники, которые выполняют всякую грязную работу для тех, кто может заплатить, а помимо этого, живут ограблениями и убийствами. Сама Джаконда уже мало напоминает человека. Она еще хуже Черного Алхимика, своего прапрадеда.

— Почему? — спросил Трилист.

— Потому что много лет прожила в Горах Манны. Что вы знаете о манне, капитан?

Трилист пожал плечами.

— Какие-то магические штучки. Я мало смыслю в этом.

— Вот именно, магические. Манна — мягкое темно-синее светящееся вещество, которое иногда находят в горах. Она выступает из скальных трещин. Здесь, в центре Аквадора, она крайне редка и очень дорого стоит. Она... сложно объяснить. В наших цехах манну используют для некоторых опытов, но в крошечных дозах, потому что она выделяет мощную природную магию, которая, если нет надлежащей защиты, влияет на окружающее самым непредсказуемым образом.

— На окружающее? — переспросил Трилист Геб.

— Да, на людей и предметы. На все. Основной источник манны — те самые горы, где поселилась Джаконда с учениками. Больше там никто не живет, ни один человек, только в предгорьях есть редкие поселения. Насколько я знаю, у вашего тестя где-то там неподалеку родовой замок. Так вот, много лет Джаконда и ее ученики ползали по этим горам, подвергаясь воздействию манны. Теперь они... не совсем люди.

— Ясно, — сказал капитан, помолчав. — Благодарю вас. Хотя, признаться, сведения неутешительные.

— Но вы уверены, что Джаконда и ее мальчики сейчас в Форе?

— Сдается мне, это именно они, Архивариус.

— И как давно, по-вашему, они здесь?

— Два-три дня... Во всяком случае, два дня назад произошло первое исчезновение. Потом пропали еще трое горожан. Потом на одного напали — ночью, посреди города. Он сумел спастись. Его пытались задушить, в темноте он плохо разглядел нападавшего. Но я видел следы на шее — очень необычные.

— И трупы пропавших вы не нашли... Нет.

Старик некоторое время сидел молча. Седая голова его мелко тряслась.

— Странно, — произнес он, наконец. — Что ей понадобилось в столице? Джудекса Темно-Красный...

Трилист Геб, уже приоткрывший дверцу, чтобы покинуть карету, вопросительно посмотрел на Архивариуса. Тот пояснил:

— Джудекса, дикий шаман, долгое время живет в Форе... Он пришел сюда, самовольно занял старую башню — и городские магические цеха не стали его выгонять. Не наняли убийц, которые без лишних разговоров прирезали бы его. Это небывалый случай. Что, если появление Одноглазой Джаконды как-то связано с Темно-Красным?

Капитан сказал:

— Это вам лучше знать. Кто из нас работает на цеха?

Архивариус укоризненно возразил:

— Я служу у Владыки, это несколько другое.

— Одного не пойму, — произнес Геб, хмурясь. — Даже если Джаконда со своими душителями прибыла сюда из-за шамана... Он занимается некромагией, постоянно проводит опыты в своей башне... Ну, допустим, ему понадобилась эта горная манна... Вы ведь это хотели мне сказать?

Старик кивнул.

— Хорошо, для опытов шаману понадобилась манна, он дал знать Джаконде, и она привезла ему вещество. Мы следим за шаманом, поэтому они не могли встретиться открыто, и Джаконда выжидала удобного случая. Да, это похоже на правду. Но зачем ее мальчикам убивать кого-то? Зачем привлекать к себе внимание, зачем вообще высовываться? Они могли бы поселиться в Пепельном квартале — там бы мы их никогда не нашли. Все, что им нужно, — передать манну Темно-Красному, получить плату и убраться восвояси.

— Не забывайте, они не люди. Если Джаконда еще способна соотносить свои поступки с окружающим, то ее мальчики... Быть может, убийства для них — естественное поведение в таком месте. Впрочем, не думаю, что ведьма взяла сюда всех своих учеников. Зачем они ей здесь? Скорее одного или двоих, для охраны. Иначе убийств было бы больше.

— Что значит «естественное поведение в таком месте»? В каком таком месте?

— В Горах Манны никто не живет, — повторил старик. — Там просто некого убивать, понимаете? Но, попав в город, где вокруг множество людей, они не могут подавить свои наклонности. Как волк не может не убить, если вдруг попал в овечий загон. Я не утверждаю, капитан. Я предполагаю.

Уже шагнув на мостовую, Геб возразил:

— Есть и другое предположение. Возможно, тела для чего-то нужны шаману. Для опытов, например. И Джаконда не только привезла ему эту вашу манну, но и добывает для него мертвецов.

— Интересная идея, — согласился Архивариус. — Да, пожалуй, это вполне вероятно. Вы давно не заглядывали ко мне, капитан. Приходите как-нибудь вечером на партию «чарика», я расскажу вам про шаманов из диких земель.

Трилист Геб кивнул, захлопнул дверцу и сказал сидящему на козлах кучеру:

— Трогай.

Когда карета уехала, он быстрым шагом направился в противоположную сторону.

Фору еще называли Городом-На-Горе, и караульная городской стражи стояла ближе к вершине. Когда Трилист Геб приблизился к ней, двери распахнулись, и навстречу выскочил дородный сержант по имени Крукол.

— Кажись, нашли их берлогу! — выкрикнул он. — Всего в двух кварталах отсюда!

За сержантом высыпало несколько стражников. Увидев капитана, они остановились, но Трилист приказал: «Крук, веди» — и вскоре уже группа вооруженных протазанами, дубинками и мечами мужчин быстро шла прочь от караульной.

По дороге сержант рассказывал:

— ...Они случайно увидели шамана. Он вышел из дома с мешком и тут же куда-то подевался. Это Энгибо, Борджа и Саварзар. Они стали соображать, что это означает — ведь мы следим за башней Джудексы, как он смог выбраться незамеченным? — и вдруг в окне того дома, из которого он вышел, появилось какое-то чудное существо. Борджа побежал сюда, а те двое остались.

— Что за дом? — спросил Трилист.

— Дом чара.

— Даже так?

Чарами в городе называли тех, кто обладал магическими способностями.

Завидев перед собой толпу стражников, прохожие поскорее освобождали дорогу. Вокруг были срединные кварталы, дома здесь по большей части принадлежали небогатым ремесленникам и не слишком преуспевающим чарам.

— Далеко еще? — спросил капитан, когда они выскочили в переулок, за которым начинался пустырь. — Постой, так ведь башня шамана неподалеку!

— Дом чара тоже на пустыре, — откликнулся тяжело дышащий Крукол.

На середине пустыря возвышалась двухэтажная каменная постройка, вокруг нее все заросло бурьяном. Перед входом маячили двое караульных. Рядовой Саварзар, совсем недавно принятый в стражу, стоял, беспокойно поглядывая по сторонам, а рядовой Энгибо, ветеран, прослуживший уже много лет, сидел на сломанном бочонке.

— Разойдитесь, — приказал Геб пришедшим с ним стражникам. — Вокруг дома, попарно.

Саварзар увидел их и тронул за плечо Энгибо. Тот оглянулся, встал с бочонка.

— Никто не выходил! — возбужденно заговорил новичок, когда капитан с сержантом приблизились. — Я хотел внутрь, чтоб разобраться с ними, а он не пустил. Я хотел... Надо через окно, а потом...

— Правильно не пустил, — перебил сержант и обратился ко второму рядовому: — Это точно был шаман?

Энгибо, невысокий жилистый малый, мрачно жевал табак.

— Ага, — пробормотал он, сплевывая в траву. — Что я, не различу...

— Шаман, вправду он! — подхватил Саварзар. — Здоровый такой, страшный, волоса черные... Вышел оттудова с мешком, по сторонам зыркнул и дал деру. И дверь, вон, видите, дверь до сих пор приоткрыта...

Трилист спросил:

— Так почему вы под окнами торчите, на виду?

Саварзар замер с раскрытым ртом, а Энгибо пожал плечами.

— Дурни потому что, — разъяснил Крукол. — В окне вы кого увидали?

Рядовой затараторил:

— Вроде человек, но не похож на человека. И маленький. Мальчонка вроде. Ну, или юнец. Он быстро мелькнул, мы не разобрали.

— Главное, он там висел, — буркнул Энгибо.

— Как это? — удивился Крукол.

— Так просто — висел, и все тут.

— Мы удивились — страх! — продолжал Саварзар. — Глядим: маячит. Пригляделись: вроде не на полу стоит, а прям висит над ним, прям за окном... — полуобернувшись, он ткнул рукой в одно из окон верхнего этажа. Сержант и капитан поглядели туда — все окна были темными.

— Хотя, наверно, он держался за что-то, — раздумчиво добавил Энгибо.

Саварзар запротестовал:

— Да не, где ж держался! Я бы заметил. Я бы...

Ясно было, что новичок сильно напуган. Энгибо хоть виду и не подавал, но, конечно, тоже боялся, потому что понимал: в гости к Джаконде первыми предстоит идти именно им.

— Мальчонка, значит. А хозяева дома не появлялись? — спросил сержант.

Саварзар замотал головой.

— Не, никого. Может, убили их? Ведьма эта со своими душителями? Что теперь делать будем? Может, подожжем? А, не, оно ж каменное! Ну, тогда, может...

— Так, рядовой, заткнись, — распорядился сержант Крукол.

Они с капитаном огляделись. Солнце садилось, от окрестных домов на пустырь наползали тени. Остальные стражники рассредоточились вокруг дома.

Сержант произнес:

— Надо быстрее. Сейчас стемнеет, тогда хуже будет.

— Они пусть там стоят, — сказал Геб. — Пусть караулят и, если кто-то из окна выскочит, не дадут ему уйти. Мы вчетвером — внутрь.

Крукол кивнул, Энгибо сморщился и опять сплюнул в траву. Саварзар шумно вздохнул. Сержант махнул рукой, и окружившие дом рядовые достали из ножен палаши.

Геб тоже обнажил свой палаш. Его оружие было куда лучше, чем у других стражников. Гарда — чашка с узором и защитными дужками, хорошо закрепленная на хвостовике клинка рукоять, дорогой металл и очень острая кромка на заточенной стороне.

Сержант пробормотал:

— Непонятно мне. Эти олухи под окнами торчали на самом виду — почему Джаконда со своими мальчонками на них не напала?

— Я сейчас с Архивариусом разговаривал, так он так он сказал, что они теперь не как люди. Думают иначе, чем мы. Может, для них это естественно — затаиться, зная, что их выследили.

— Естественно... — протянул Крукол. — Ладно, пошли. Энгибо, ты первый.

Ветеран городской полицейской стражи угрюмо кивнул, словно заранее знал, что именно ему выпадет эта честь. У Энгибо и Крукола были дубинки, у Саварзара — новенький протазан с блестящим наконечником.

Шелестя травой, они подступили к дверям. Энгибо приник к щели и смотрел так долго, будто решил провести в этом положении остаток вечера, дожидаясь, когда Одноглазая Джаконда вместе со своими мальчиками скончается сама собой, от скуки. В конце концов, сержант слегка подпихнул его. Энгибо приоткрыл дверь, оглянулся с видом мученика и ступил внутрь. За ним вошел Крукол, следом Геб, потом Саварзар. Первые трое двигались медленно и бесшумно, а Саварзар тут же зацепил притолоку наконечником — звон разнесся по просторному полутемному холлу с широкой лестницей и пыльными углами. Остальные замерли, не оборачиваясь, и выражения их спин были такими многозначительными, будто все трое беззвучно задавали вопрос: «Ты что, рядовой, опупел?» Саварзар смешался и закашлялся.

Некоторое время они стояли в полной тишине. Ничто не двигалось, из-под лестницы — там виднелась приоткрытая дверь — и со второго этажа не доносилось ни звука.

Трилист Геб показал на Крукола, на Энгибо, махнул рукой. Сержант и рядовой кивнули. Геб, поманив Саварзара, направился к двери. Новичок, выставив перед собой протазан, нагнал капитана и пошел рядом, в то время как остальные двое двинулись к лестнице.