Чародей с гитарой

– А разве он не записывается какой-то формулой?

– Конечно, записывается, только эта формула математическая, а не магическая.

– Конечно, по-твоему, математика – не магия? Какой же ты после этого чародей?

– Я же как раз об этом, я… – Но Клотагорб жестом остановил Джон-Тома, предоставив тому возможность молча кипеть от раздражения против настырной и уверенной в себе черепахи.

Обдумывая слова волшебника, Джон-Том постепенно приходил во все большее смятение.

Крохотные вспышки огненными мотыльками по-прежнему перепархивали по поверхности пасты, однако цвет ее из зеленого теперь сделался желтым, она начала пульсировать. Клотагорб церемонно отложил палочку в сторону. Поднял тигель, предложил его всем четырем сторонам света, а потом нагнул и выпил содержимое.

– Пог! – Чародей отер пасту с клюва.

– Да, хозяин, – отвечал летучий мыш теперь уже угодливым тоном.

Клотагорб передал ему тигель, затем медную чашу.

– Вымой.

Приняв оба сосуда, летучий мыш, хлопая крыльями, направился к далекой кухне.

– Ну и как ты себя чувствуешь, мой мальчик? – Клотагорб с симпатией поглядел на Джон-Тома. – Получше, должно быть?

– Вы говорите, что… все, значит? – Джон-Том решился поглядеть на собственный бок. Уродливая рана исчезла, не оставив следа. Кожа была гладкой и ровной, от остального тела место ранения отличалось только отсутствием загара. До Джон-Тома дошло, что боль тоже исчезла.

Он опасливо надавил на место, откуда только что текла кровь. Ничего. И, открыв от изумления рот, юноша повернулся к чародею.

– Не надо. – Клотагорб отвернулся. – Примитивные похвалы смущают меня.

– Но как?

– Ах, это?.. Ах, мой мальчик, это заклинания исцелили тебя.

– А зачем тогда чаша со всем содержимым?

– Зачем? Просто это мой завтрак. – Волшебник ухмыльнулся, насколько это вообще можно сделать, обладая не ртом, а черепашьим клювом. – И чтобы тебя отвлечь. Некоторым пациентам становится не по себе, когда тело заживает прямо у них на глазах. Иногда это весьма неаппетитное зрелище. Итак, мне нужно было или усыпить тебя, или отвлечь. Последнее проще и безопаснее. К тому же я проголодался. А теперь, по-моему, нам пора обсудить, зачем я притянул тебя в свой мир. Видишь ли, это хлопотливое дело, даже опасное: открывать порталы между измерениями, изгибать пространство-время. Однако придется сперва запечатать эту комнату. Пожалуйста, отойди подальше.

После неожиданного выздоровления дар речи еще не вернулся к Джон-Тому, и он покорно отступил назад к книжному шкафу. Мадж присоединился к нему, как и возвратившийся Пог.

– Тигли ему мой, – ворчал мыш сквозь зубы. Тем временем Клотагорб, взяв в руки палочку, начал помахивать ею в воздухе и бормотать под нос нечто таинственное. – И чдо я дуд видел: все ему мой, да убирай, да чисти.

– Если тебе здесь плохо, чего же остаешься? – дружелюбно осведомился Джон-Том. Он уже почти привык к жуткому обличью Пога. – Очень хочешь стать чародеем?

– Да ды чдо! К черду дакое счасдье! – Брюзгливый голос Пога сделался возбужденным. Он подлетел поближе. – Я связался со сдарой развалиной, чдобы зарабодадь на полную сохраняющуюся дрансмогрификацию, как эдод говорид. Физию хочу сменить, понял? Осдалося еще несколько лед… а подом можно и плату подребовадь.

– А какую перемену ты задумал, приятель?

Пог повернулся к выдру.

– А знаешь ду часть города, чдо в конце улицы Иноходцев? Сдарое здание, чдо надсдроено дама под сдойлами?

– Во, а тебе че там делать? Ты такими вещами не занимаешься. Да и район тот тебе не по карману. – Выдр ухмылялся в усы.

– Признаю, не спорю, – соглашался безутешный Пог. – Приядель у меня дам, он куш сорвал на гонках и однажды вечерком прихвадил меня дуда, чдобы попраздновадь. Он знаком с мадам Скорианцей, чдо держид дом для крыла-дых. У нее рабодаед одна девчонка, дак, ерунда, не больше, чем пденчик, соколиночка, другой дакой нед на сведе. Зовуд ее Улейми. Она… – припоминая подробности, Пог так и заплясал в воздухе. – Да она же само великолепие среди всех крыладых, я даких не видал. Какое изящесдво… А перышки… И еще сила какая! Мадж, я думал – помру в эксдазе! – Предавшийся воспоминаниям Пог восторженно затрепетал в воздухе.

– Дока она не заходела имедь со мной дело, если я не расплачусь как полагаедся. А сама чахнед по богадому сдарому коршуну, он законником в Комариной Роще. И со мной даже пару кругов сделадь не хочед, а сдоид эдому дипу пошевелидь перышком, сразу срываедся… На край сведа поледид, если он пожелаед.

– Тада, приятель, лучше тебе забыть о ней, – посоветовал Мадж. – Есть же другие птицы… симпатичных летучих мышек тоже хоть пруд пруди. Тама в городе есть одна летучая лиса, она меня в любое время крыльями обнимет.

– Мадж, тебе случалось любить, а?

– Конечно, случалось… Много раз.

– Дак я и думал. Значит, нечего надеяться, чдо ты сможешь понять меня.

– А я понимаю. – Джон-Том согласно кивнул. – Хочешь, чтобы Клотагорб превратил тебя в самого большого и быстрого сокола во всей округе, так?

– И чдоб клюв был самый большой, – добавил Пог. – Вот потому долько я и кручусь в этой дыре, прислуживая крылом и лапой трясущемуся старому скареду. На постоянную трансмогрификацию мне не скопить. Приходится выслуживать.

Взгляд Джон-Тома обратился к центру комнаты. Трясущийся старый скаред, чудесным образом исцеливший колотую рану в его боку, приглашал их подойти поближе. Свет в окнах быстро гас.

– Ближе, ближе, друзья! – Мадж и Джон-Том подошли к чародею. Пог уже свисал с верхней полки соседнего книжного шкафа.

– Великая беда готова обрушиться на нас, – скорбно проговорил волшебник. В Древе продолжало темнеть. – Я ощущаю это по шевелению червяков в земле, по тому, что шепчут в ветвях ветерки, когда им кажется, что их никто не слышит. Это видно в отпечатках дождевых капель, в том, как первые листья слетают с ветвей, слышно в шелесте зимних саженцев, в том, как нервно ползет на брюхе змея. Облака сталкиваются наверху, засмотревшись на то, что происходит под ними… У самой земли случаются перебои в сердце. Кризис грядет… Беда грозит нашему миру, но гнездится она не здесь, идет она из другого мира… из твоего. – И он ткнул коротким и толстым пальцем в потрясенного Джон-Тома. – Успокойся, мальчуган, твоей вины тут нет.

В Древе стало темно, как ночью. Джон-Тому уже казалось, что тьма гирей сгибает его шею, или же то ползли неведомые твари, подбираясь все ближе и ближе к покрову мрака, которым чародей укрыл свое Древо?

– Свершилось огромное злодеяние, законы магии и рассудка вывернуты наизнанку: заклинания жуткой силы протянулись из твоего мира в наш, они грозят нашей мирной земле. И моего скромного умения не хватает, чтобы определить природу этой силы и справиться с ней. Лишь великий маг – Эн’джинеер из твоего мира – способен найти ключ к угрозе. Тяжкий это, горестный труд – отпирать порталы между измерениями, однако я приступил к поиску подобной особы. Лишь один или два раза в год можно решиться на подобное – столь сильному напряжению подвергается разум. Вот почему ты ходишь сейчас среди нас, мой молодой друг.

– Но я же все время пытаюсь сказать – я не инженер.

Клотагорб казался потрясенным.

– Это невозможно. Портал мог открыться лишь для того, чтобы пропустить эн’джинеера.

– Мне действительно очень жаль. – Джон-Том беспомощно развел руками. – У меня незаконченное высшее, я учусь на юриста, но собираюсь стать музыкантом.

– Этого не может быть… Во всяком случае, я так считаю. – Клотагорб разом как-то постарел.

– А в чем же суть этого клепаного кризиса? – поинтересовался неисправимый Мадж.

– В точности я не знаю. Я уверен только в одном – причину придется искать в могучем колдовстве, вторгшемся из пространства-времени, где обитает этот молодой человек. – Кожистая рука хлопнула по столу. Закачались горшочки и сосуды. Гром заполнил комнату.

– Мое заклинание просто не сработало бы, не будь ты эн’джинеером. Я устал, я искал вслепую, но в этом я не могу ошибиться. – Волшебник глубоко вздохнул. – Молодой человек, вы, кажется, заявили, что являетесь студентом?

– Это правильно.

– Может быть, ты студент-эн’джинеер?

– Очень жаль. Я – юрист. Точнее, буду юристом. Не думаю, что любительское владение электрогитарой позволяет рассчитывать на звание инженера. Еще я убираюсь в… минуточку. – Джон-Том казался озабоченным. – Официально моя должность называется «инженер-сантехник».

Со стоном отчаяния Клотагорб осел на кушетку.

– Так кончается цивилизация…

Оставивший книжный шкаф Пог взмыл над ними, трепеща крыльями. Он блаженно верещал:

– Удивительно, восхитительно! Волшебник из мусорной кучи! – Нырнув вниз, мыш затормозил и повис перед Джоном. – Приветствие из приветствий тебе, высочайший из волшебников! Оставайся с нами, о могучий, помоги мне избавить од мусора эдо грязное логово.

– Изыди! – прогрохотал Клотагорб голосом, более приличествующим горе, чем черепахе. Голос его, исполненный неестественной мощи, наполнил комнату… Джон-Том и Мадж могли только трепетать, Пога отшвырнуло к противоположной стене. Он чуть не свалился на пол, прежде чем смог вновь овладеть трясущимися крыльями. И тут же исчез в боковом проходе.

– Осквернитель истины. – К черепахе вернулся нормальный голос. – И не знаю, почему я терплю его… – Чародей вздохнул, поправил очки и грустно поглядел на Джон-Тома. – Теперь понятно, что произошло, молодой человек. Я не смог точно определить параметры заклинания. Перед тобою старая усталая черепаха. По труду ей и награда. Сколько времени ушло на подготовку! Целых четыре месяца я усердно читал руны, копил необходимые материалы и готовил заклинания, словом, вскипятил полный котел субатомных частиц… И что же? Я получил тебя.

Невзирая на полное отсутствие вины, Джон-Том ощутил себя виноватым.

– Но не волнуйся из-за этого, мальчик. Ты ничего не сможешь сделать. А вот мне придется начинать заново.

– Что же случится, если вы опоздаете, сэр? Что будет, если вы так и не сумеете отыскать помощника, в котором нуждаетесь?

– Быть может, все мы умрем… Пустяки – если поглядеть на это с точки зрения универсальной схемы вещей.

– Всего-то? – саркастически отозвался Джон-Том. – Вот что, у меня там осталась работа. Мне, в самом деле, очень жаль, что я оказался не тем, кого вы ждали. Спасибо, конечно, за мой бок, но истинную благодарность вы получите, если отошлете меня домой.

– Молодой человек, едва ли это возможно.

Джон-Том постарался, чтобы в голосе его не слышалось паники.

– Если вы откроете этот Портал, может быть, я сумею разыскать у себя нужного вам инженера. Любого инженера… В моем университете их полно.

– Не сомневаюсь в этом, – благосклонно промолвил Клотагорб. – Иначе Портал не наложился бы на ткань вашего мира в этом самом месте и времени. Рыбачил я там, где надо. Просто подцепил не то, что нужно. А отослать тебя назад – тут дело не в моем желании, а во времени и подготовке. Вспомни, я же только что сказал, что на подготовку такого заклинания уходит несколько месяцев. Теперь придется отдыхать… с год или более, прежде чем я осмелюсь попробовать еще раз. Ну а когда я рискну, боюсь, что мне придется заняться делом более важным, чем твоя персона. Надеюсь, ты в состоянии понять меня, но если нет – твое мнение в данном случае несущественно.

– Ну а как насчет какого-нибудь другого чародея? – с надеждой спросил Джон-Том.

В голосе Клотагорба послышалась гордость.

– Осмелюсь заметить, что во всем мире лишь я один способен справиться с необходимыми заклинаниями и физическими дисторсиями. Вот что, договоримся так: я отсылаю тебя назад, как только это окажется возможным. – Отечески похлопав Джон-Тома по руке, Клотагорб предупредительно погрозил ему пальцем. – Не бойся. Мы отправим тебя назад. Надеюсь, – добавил чародей с сожалением, – что я сумею сделать это, прежде чем разразится беда и нас перебьют. – Он прошептал, рассеянно взмахнув палочкой.

Разделенье, исчезай, Свет обратно возвращай. Светляки, сюда летите, Вы, молекулы, плывите.

В искаженное пространство внутри Древа возвратился свет, долгожданный и теплый. Тьма унесла и лапы мерзких тварей, которые Джон-Том ощущал собственной спиной. В ветвях снаружи вновь послышалось чириканье ящериц.

– Если вы не рассердитесь, я бы сказал, что ваше колдовство вовсе не похоже на то, которого я ожидал.

– А чего же вы ожидали, молодой человек?

– Там, откуда я родом, магия творится на основе всяческих штук наподобие паучьих и кроличьих лапок… Словом, из чего-то другого. И потом твердят волшебные глаголы из латинского или других древних языков.

Мадж презрительно фыркнул, выглянувший из-за двери Пог позволил себе скрипучий смешок. Клотагорб с неодобрением глянул на эту парочку.

– Вот что, юноша, эти маленькие пауки, что бегают под ногами, ни на что не годятся. Те, что побольше, с другой стороны… Однако я не бывал на Паутинниках и не собираюсь посещать место, где они обитают… – Тут Клотагорб жестом показал, что пауки там в локоть длиной, и Джон-Том не стал проявлять дальнейший интерес к этому месту, а тем более к паукам подобной величины.

– А что касается кроличьих лапок – не сомневаюсь, любой уважающий себя кролик прикончит меня и сделает из моего панциря умывальный таз, если такая идея только придет мне в голову. Выбор слов давно подтвержден экспериментами, к тому же они одобрены на собраниях Большого Совета волшебников.

– А что вам нужно, чтобы открыть проход между измерениями?

Клотагорб заговорщицки пододвинулся ближе.

– Понимаешь, я совершенно не хотел бы ненароком выдать секреты сообщества, однако, по-моему, ты все равно ничего не запомнишь. Нужно несколько кристаллов германия, щепоть молибдена и чайная ложка калифорния… К тому же связываться со сверхтяжелыми коротко-живущими элементами – сущая мука, сам понимаешь. Значит, берешь кое-какие радиоактивные вещества, потом добавляешь парочку трансурановых… а их еще поди получи.

– А как найти?..

– Тут действует другая формула, ингредиенты которой я вообще не могу назвать непосвященному. Потом помещаешь все в самый огромный котел, какой только удается достать, мешаешь. Три раза обходишь, приплясывая, ближайшее отложение никель-цинковых руд и… Но хватит секретов.

– Забавная магия, она похожа на настоящую науку.

Клотагорб с разочарованием поглядел в сторону Джон-Тома.

– Разве не это я тебе говорил? Сама-то магия – всегда одна и та же, вне зависимости от того, в каком мире или измерении ты существуешь. Различаются заклинания и формулы.

– Вы сказали, что кролик здесь просто лапу свою не отдаст. Значит, и кролики у вас разумные?

– Юноша, юноша… – Клотагорб устало опустился на кушетку, скрипнувшую под ним. – Разумны все теплокровные. Так и должно быть. Так было во все исторические времена. Все теплокровные, кроме четвероногих травоядных – домашнего скота, лошадей, антилоп и им подобных. – Чародей грустно покачал головой. – Бедным тварям так и не удалось развить из своих копыт хоть какое-то подобие рук. А интеллект тесно связан с наличием пальцев. Теплокровные, значит, разумны. Птицы тоже. А из рептилий по каким-то причинам интеллектом обладаем только мы, черепахи. Есть, конечно, еще обитатели Паутинников и Зеленых Всхолмий, но чем меньше о них говоришь, тем спокойнее. – Он поглядел на Джон-Тома. – Ну а раз тебя нельзя отослать домой, что прикажешь с тобой делать?..

Глава 3

Клотагорб помедлил еще.

– Все-таки мы не вправе бросить тебя одного, да еще в совершенно неизвестном тебе мире. Я ощущаю известную ответственность. Тебе потребуются деньги и спутник, способный дать необходимые объяснения. Эй, Мадж!

Выдр пристально разглядывал огромный том, раскрытый Погом на нужной странице.

– Эй, вы, оба! Оставьте в покое брачные заклинания. Все равно у вас не хватит терпения вызвать нужных духов. Иначе придется избавить вас кое от чего лишнего парочкой заклинаний, чтобы вы только утихомирились.

Мадж захлопнул книгу, взлетевший вверх Пог принялся увлеченно протирать второй ряд окон.

– Чего вам угодно от меня, ваше чародейство? – несчастным голосом проговорил Мадж, ругая себя за оплошность.

– Мадж, меня почтительным тоном не одурачить. – Клотагорб предупреждающе поглядел на выдра. – Я знаю, что ты думаешь обо мне. И это меня не волнует.

Обернувшись к Джон-Тому, чародей скептически оглядел молодого человека: дешевый тисненый пояс, стоптанные сандалии, тенниска с изображением волосатого человекообразного с дымящейся гитарой в руках, линялые голубые джинсы.

– Знаешь, в таком виде нечего и думать отправляться в Линчбени-град… или в другое место. Тебя непременно вызовут на поединок. Это может быть опасно.

– Ага, – отозвался Мадж, – во умора. Да они же со смеху помрут.