Домик в Коломне

Посмотрю на быструю,

— Унеси ты мое горе

Быстра реченька, с собой".

Но требующая разгадки тайна христианского триединства (Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух) — тоже имеет в образной форме «святого духа» в виде голубя. А «странное» это сочетание двух популярных народных песен «Стонет сизый голубок» и «Выйду ль я…» — не выражает ли оно извечное стремление духовной личности народа к подлинной свободе, т.е. к формам, рожденным самим народом, а не навязанным ему извне? Духовная личность народа имела свои формы и до введения христианства на Руси. Отсюда в октаве 38 кроме двух известных народных песен, исполняемых под аккомпанемент «семиструнной» гитары (инструмент, пришедший на Русь), есть упоминание и о песнях уже забытых, тех, что пелись ПОСТАРЕ, т.е. в далеком прошлом. И Пушкин утверждает: народ существует как духовная личность, как единая семья до тех пор, пока в нем жива песня, созданная в его информационной среде, т.е. песня, выражающая его собственную духовную личность, а не чуждую ему, может, и внешне привлекательную, но все-таки импортную модификацию. Да и для тех, у которых «все на продажу», духовная личность народа будет представлять интерес, "" лишь до тех пор, пока охраняет собственное своеобразие, даже если оно и "".

Фигурно иль буквально: (т.е. образно или логически: авт.) всей семьей,

От ямщика до первого поэта, (себя числит в этой семье: авт.)

Мы все поем уныло. Грустный вой —

Песнь русская. Известная примета!

Начав за здравие, за упокой

Сведем как раз. Печалию согрета

Гармония и наших муз, и дев,

Но нравится их жалобный напев!

(Октава 29)

Эти две октавы, да и весь «Домик в Коломне» — хороший пример того, как честный перед своим народом (а только такой может быть подлинным) художник, владея на генетическом уровне жреческими языками (информационной базой Предиктора), сформировавшийся как личность в информационной среде (живой язык) этого народа, в состоянии разгерметизировать глубинное Знание, вскрывая ассоциативные связи между иносказаниями в образной форме и историко-философскими категориями науки.

Пушкин обратил внимание на "", отраженную в песнях народных, в народном эпосе, — «начав за здравие, за упокой свести как раз», но ЧТО? Сама жизнь отвечает на этот главный вопрос: все, ЧТО НАВЯЗЫВАЕТСЯ НАРОДУ ИЗВНЕ. И р-революционные преобразования, и р-революционная перестройка в нашей стране — явления одного порядка. «За здравие» народ начинает и ведет что-то из внутренней политики до тех пор, пока не разберется, что же такое «внутренняя политика». Но как только русский мужик разберется, что такое внутренняя политика — «сведет за упокой как раз».

Через 30 лет верность «известной приметы» подтвердит другой, ведающий по части живого языка нашего народа, русский писатель М.Е.Салтыков-Щедрин.

«…наш мужик даже не боится внутренней политики, потому прсто, что не понимает ее. Как ты его не донимай, он все-таки будет думать, что это не „внутренняя политика“, а просто божеское попущение вроде голода, мора, наводнения; с той лишь разницею, что на этот раз воплощением этого попущения является помпадур. Нужно ли, чтоб он понимал, что такое внутренняя политика? — на этот счет мнения могут быть различны; но я, со своей стороны, говорю прямо: берегитесь, господа! потому что как только мужик поймет, что такое внутренняя политика, — n-i-ni, c'est fini!» (Ист. 48, с.229).

:

n-i-ni, c'est fini! — кончено (фр.). Написано для «французов», чтоб понимали!

В первой половине 19 века (1830г.) Россия была страной безусловно крестьянской. Отсюда — имя главного действующего лица истории:

Параша (так звалась красотка наша). Параша — уменьшительное — Паша.

: Пашник — крестьянин, земледелец, : пахотник, пашенник, или пахарь. Пашенник — то же, . Отсюда слова:

(а)ница — юж. пшеница. Паше(а)но — юж. пшено.

Понятно, что вся жизнь страны, основу которой составляют пашники-крестьяне, от добывания хлеба насущного до формирования духовной личности народа (создание культурных ценностей всякого рода) определяется всеми видами трудовой деятельности самого народа. Отсюда Параша у Пушкина:

Умела мыть и гладить, шить и плесть;

Всем домом правила одна Параша:

При ней варилась гречневая каша

Во все времена, в том числе и о которых ведется рассказ, Паша кормила страну, но отличием того времени было то, что представителям народа, а не вечным странникам р-революционной перестройки "счеты весть", то есть считать доход и расход всей семьи. А в настоящей семье «присчитывать» — себя обманывать, вздором заниматься — не принято! Отсюда, рассказывая о временах прошлых, Пушкин замечает в конце 30-й октавы, что:

"Сей важный труд ей (Паше: авт.) помогала несть

Стряпуха Фекла, добрая старуха,

Давно лишенная чутья и слуха".

То есть Фекла-Православие (идеология), будучи кухаркой, признавалась народом членом семьи и потому помогала в меру своего понимания духовной личности народа и нужд семьи вести хозяйство в стране.

В 45-й октаве, предсказывая смену кухарки-идеологии в форме, чуждой народу, поэт устами вдовы (нового правительства) вынужден делать наказ-предупреждение кухарке, который применительно к члену звучит абсурдно: «Присчитывать не смей!»

Отмечая без особого уважения никчемную и пустую деятельность вдовы:

…днем она чулок вязала,

А вечером, за маленьким столом,

Раскладывала карты и гадала.

Пушкин обращает внимание читателя на такие черты характера русского народа, как трудолюбие, расторопность, сметливость и зоркость:

Дочь, между тем, весь обегала дом,

То у окна, то на дворе мелькала,

И кто бы ни проехал иль не шел, —

Всех успевала видеть (зоркий пол!).

(Октава 31)

Полтора века спустя, когда новая вдова превратила Россию в проходной двор ради получения эфемерной валюты, которая скорей всего нужна новой кухарке, в совершенстве владеющей искусством присчитывания, народ, беззастенчиво шельмуемый усилиями продажных средств массовой информации, вдруг превратился и в ленивого, и отсталого, и глупого, с радостью ждущего, когда проезжающие и свои прикочевавшие демократы облагодетельствуют его «высоким» вниманием.

По ходу истории мы постепенно все больше будем узнавать о Параше, о ее привычках, характере, привязанностях и одновременно начнем понимать, как и почему удалось «прикочевать» вечным странникам революционных перестроек в «Домик в Коломне». И везде мы будем обнаруживать особую любовь и привязанность поэта к этому, на первый взгляд, может и простодушному, но очень цельному и непростому образу.

4. СТРЯПУХА ФЕКЛА, ДОБРАЯ СТАРУХА, ДАВНО ЛИШЕННАЯ ЧУТЬЯ И СЛУХА

Теперь займемся подробнее помощницей Параши — стряпухой Феклой. При раскрытии этого образа без помощи В.Даля не обойтись. Известно, что после революции ряд букв, и в том числе O — фита, из русского языка были выброшены. Это мероприятие несомненно сузило понятийную базу языка. Читаем у Даля: O, буква Oита, 34-я по ряду, в церкв. 41-я; пишется без нужды, в греческих словах, замест Ф; в церковн. счете: O девять. В греческом произношении O напоминает английское the *), а некогда писалось у нас в греческих словах замест Т, нпр. Oеатр, Oеория; да и поныне буква эта на западных языках заменена th; используется в именах Oекла (Oекла — заревница, день 24 сент.), Oома, Oеодор, Oеодосия (Oеодосия — колосяница, день 29 мая).

богословие, : родословие языческих богов, боговщина, баснословие.

: богоправление. Израильтянам дано было правление, через посредство Моисея и пророков.

— бранное слово — , .

* * *

:

*)Чужие языки лучше усваиваются в том случае, если в родном языке есть все буквы, соответствующие всем буквам чужого алфавита. Кто изучал английский, тот знает трудности в произношении английского th. В этом суть сужения информационной базы родного языка.

* * *

Постараемся прочесть пушкинскую характеристику Феклы. Православное христианство — государственная идеология дореволюционной России, несмотря на монопольное владение средствами массовой информации (в крестьянской стране церковь была в каждой деревне, в каждом селе; кино, радио, телевидения и других средств массовой информации, неконтролируемых церковью, до революции не было), не смогла «родить» народу объединительной идеи, ибо истина, став верой, начинает лгать. И тогда все, стремящиеся к познанию истины, но не владеющие методологией познания, делятся христианством на "верующих и «неверующих». Отсюда Пушкин, поднявшийся до понимания методологии, осознавал, что Православие как идеология было БЕСПЛОДНО, и, следовательно, «бани жаркой» — гражданской войны ему и народу, идущему за ним, не избежать. Однако Православие в устах пушкинской музы не сразу стало «доброю старухой, давно лишенной чутья и слуха». Тому лет восемь назад, т.е. в 1822 г., в пору кишиневской ссылки, Православие являлось поэту в образе «сорока девушек прелестных», «сорока ангелов небесных, милых сердцем и душой», но… уже с рождения страдавших бесплодием. Речь идет о сказке «Царь Никита и сорок его дочерей». Язык (слово) ассоциативно несет информацию и независимо от желания поэта (на подсознательном уровне). Начало сказки:

Царь Никита жил когда-то

Праздно, весело, богато

Не творил добра, ни зла.

Имя Никита Пушкин не придумал, а взял из русской народной сказки. По Далю: русскому корню в этом имени НИК (ниц, ничком, ником — лицом к земле, затылком кверху) противоположное — ВНИК (взничь, навзник, навзничь — лицом кверху). Отсюда Никита — тот, который не ВНИКает. (Не случайно в России после Иосифа Сталина — Никита Хрущев). Раз не вникал ни во что, то и не мог творить «ни добра, ни зла», зато сумел от "разных матерей прижить дочерей". У Даля: «Встарь считали сороками. По преданию в Москве 40 сороков церквей (1600), но их только 1000, а разделены они по СОРОКАМ на староства или благочиния, хотя в СОРОК может быть и менее сорока церквей.»

Не желая вступать в публичную, небезопасную для того времени полемику по поводу идеологического бесплодия Православия и чувствуя, что даже эзоповский язык может навлечь на него ханжеский гнев богословов-философов, Пушкин выбирает самый верный путь изъяснения — прямой:

Как бы это изъяснить,

Чтоб совсем не рассердить

Богомольной важной дуры,

Слишком чопорной цензуры?

Как быть?… Помоги мне бог!

Такой ход (скорее всего подсознательный) оказался верен. Критика прошедшего и настоящего столетия всегда воспринималa эту сказку в меру своей испорченности, т.е. демонстрировала свое непонимание народного эпоса, а, следовательно, и непонимание той информационной среды, в которой развивалась духовная личность народа. Пушкин, являясь выразителем духовной личности народа, никогда не мог быть полностью понят такой критикой. Например, известный философ прошлого века Вл.Соловьев, почему-то уверенный, что «Гавриилиада» и «Царь Никита» остались незаконченными, писал: «Попытки запрягать поэзию в ярмо сложного порнографического острословия не удавались Пушкину.» (Ист.27, с.600). Интересный момент. На уровне подсознания Вл.Соловьев, объединив «Гавриилиаду» и «Царя Никиту», понимал, что Пушкин никогда не занимался острословием, да еще таким, которое ему «не удавалось». Здесь имеет место проявление хронологического приоритета информационной среды, формируемой творчеством Пушкина («Гавриилиада» — «Ветхий Завет» — 1821г.; «Царь Никита и сорок его дочерей» — четыре Евангелия «Нового завета» — сорок сороков православных церквей Москвы — 1822г.) Эти же произведения на уровне сознания Вл.Соловьева — «ярмо сложного порнографического острословия».

Если в 1822г. в сказке Пушкина безнадежному делу с идеологическим бесплодием Православия помогает ВЕДЬМА (от слова «ведать»):

Баба ведьмою слыла,

Всем недугам пособляла,

Немощь членов исцеляла.

то восемь лет спустя решение этого вопроса Пушкину видится иначе. Но для понимания этого видения необходимо более глубоко разобраться во взаимоотношених вдовы-монархии с кухаркой Феклой-Православием. С этой целью прокомментируем главные занятия вдовы в переломные моменты истории России.

Старушка-мать, бывало, под окном

Сидела; днем она чулок вязала,

А вечером, за маленьким столом,

Раскладывала карты и гадала.

(Октава 31)

«Занятие тайными науками всегда было в почете у русских; со времени Сведенборга и баронессы Крюденер все спириты и иллюминаты, все магнитезеры и гадатели, все жрецы изотеризма и чудотворцы встречали радушный прием на берегах Невы». — Эта запись сделана в дневниках французского посла в России Мориса Палеолога 21 ноября 1916 г.(Ист.46).

В дневнике Палеолог подробно описывает дух мистицизма, царивший при дворе последнего русского монарха: «В 1902 г. воскреситель французского герметизма маг Папюс, настоящая фамилия которого д-р Анкосс, приехал в Петербург, где он скоро нашел усердных поклонников. В последующие годы его здесь видели неоднократно во время пребывания его большого друга знахаря Филиппа из Лиона; император и императрица почтили его своим полным доверием; последний его приезд относится к февралю 1906 г. И вот газеты, дошедшие к нам недавно через скандинавские страны из Франции, содержат известие о том, что Папюс умер .» (Запомним, читатель, эту дату, чтобы лучше понять дальнейшее.) «Признаюсь, — сообщает дальше Палеолог, — эта новость ни на одно мгновение не остановила моего внимания; но она, говорят, повергла в уныние лиц, знавших некогда „духовного учителя“, как называли его между собой его восторженные ученики.

Госпожа Р., являющаяся одновременно последовательницей спиритизма и поклонницей Распутина, объясняет мне это уныние странным пророчеством, которое стоит отметить: смерть Папюса предвещает не больше и не меньше, как близость гибели царизма, и вот почему:

В начале октября 1905 г. Папюс был вызван в Санкт-Петербург несколькими высокопоставленными последователями, очень нуждавшимися в его совете ввиду страшного кризиса, который переживала в то время Россия. Поражения в Маньчжурии вызвали повсеместно в империи революционные волнения, кровопролитные стачки, грабежи, убийства, пожары. Император пребывал в жестокой тревоге, будучи не в состоянии выбрать между противоречивыми и пристрастными советами, которыми ежедневно терзали его семья и министры, приближенные, генералы и весь двор. Одни доказывали ему, что он не имеет права отказаться от самодержавия его предков и убеждали не останавливаться перед неизбежными жестокостями беспощадной реакции; другие заклинали его уступить требованиям времени и лояльно установить конституционный режим. В тот самый день, когда Папюс прибыл в Санкт-Петербург, Москва была терроризирована восстанием, а какая-то таинственная организация объявила всеобщую железнодорожную забастовку.

Маг был немедленно приглашен в Царское Село. После краткой беседы с царем и царицей, он на следующий день устроил торжественую церемонию колдовства и вызывание духов усопших. Кроме царя и царицы на этой тайной литургии присутствовало одно только лицо: молодой адъютант императора капитан Мандрыгка, теперь генерал-майор и губернатор Тифлиса. Интенсивным сосредоточием своей воли, изумительной экзальтацией своего флюидического динамизма духовному учителю удалось вызвать дух благочестивейшего царя Александра III; .» (Эта фраза в дневнике высокопросвещенного французского посла-масона замечательна: авт.)

«Несмотря на сжимавшую его сердце жуть, Николай II задал отцу вопрос, должен он или не должен бороться с либеральными течениями, грозившими увлечь Россию. Дух ответил:

«Ты должен во что бы то ни стало подавить начинающуюся революцию; но она еще возродится и будет тем сильнее, чем суровее должна быть репрессия теперь. Что бы ни случилось, бодрись, мой сын. Не прекращай борьбы.

Изумленные царь и царица еще ломали голову над этим зловещим предсказанием, когда Папюс заявил, что его магическая сила дает ему возможность предотвратить предсказанную катастрофу, но что действие его заклинания прекратится, лишь только он сам исчезнет «с физического плана». Затем он торжественно совершил ритуал заклинания. И вот с 26 октября маг Папюс исчез «с физического плана»; и действие его заклинания прекратилось. Значит — скоро революция!»

Дневник французского посла не случайно опубликован в России уже при Советсой власти в 1923 г. Он был доступен узкому кругу лиц, захвативших власть в стране, и демонстрировал им «чудо» в то время, когда революционный народ, руководимый «кочевыми демократами», в неистовой борьбе со всякими «чудесами» бездумно крушил основы своей духовной культуры. И почему-то особая ненависть «кочевых демократов» была к Пушкину. Именно Пушкина они предлагали сбросить с корабля современности. Благодаря их усилиям были сожжены не только Тригорское, Петровское, связанные с именем великого поэта, но и Михайловское. Об этом недавно поведал бывший директор пушкинского заповедника С.С.Гейченко. На вопрос корреспондента «Правды»: «Кто же это делал?» — Гейченко уклончиво ответил: «Всякие провокаторы и подстрекатели, чтобы обвинить большевиков в том, что они уничтожают все святое» («Правда», 6.10.89г. «Осмысливая связь времен»).

Кто эти провокаторы — мы уже знаем. Куда интереснее вопрос — для чего они это делали?

«Домик в Коломне», как и многие другие произведения Пушкина, особенно «болдинского периода» — несут в своем содержании долговременные прогнозы развития России, изложенные в образной форме. Монопольное право на владение прогнозом — это и монопольное право на сотворение «чуда» в глазах непосвященных. Ничего «чудесного» в смысле противоестественного в Мире не бывает: если кто-либо длительное время демонстрирует окружающим «чудо», то это значит, что он монопольно владеет неким «ноу-хау» (знаю как). Чудо мгновенно перестает быть «чудом», как только ликвидируется монополия на эксплуатацию «ноу-хау».

Самого Пушкина и все, что с ним связано, «кочевые демократы» пытались уничтожить сразу после революции только потому, что он своим творчеством нарушал монополию на «чудо», так как по уровню своего понимания процессов, происходящих в обществе, был выше уровня понимания масонства и сил, стоящих за его спиной. И поскольку сразу это не получилось (народ отстоял своего Первого Поэта и даже потребовал переиздания его произведений), то эти силы начали искажать, извращать все, написанное Пушкиным, чтобы лишить народ возможности подняться на столь высокий уровень понимания.

А для опасений за свою монополию на «чудо» у этих сил были все основания. Ну что могут значить рекламируемые Палеологом прогнозы Папюса о скором крахе монархии в России по сравнению с теми прогнозами, которые дал Пушкин в «Домике в Коломне» или в «Золотом петушке»? Французские масоны владели «ноу-хау» в рамках десятилетий, прогнозы Пушкина выходят за рамки столетий. Более высокий уровень понимания процессов, происходящих в мире, позволил ему предсказать не только отдельные частности, но и глобальные исторические явления. Падение монархии в России — частность, всего лишь смена образа правления. Падение православной идеологии и замена ее идеологией, сформировавшейся вне духовной личности народов России вообще и русского народа в частности, — это глобальное историческое явление. Осуществить его в масштабах такой страны, как Россия, были способны лишь такие силы, которые глубже всех остальных сил, действующих на исторической арене, понимают методологию. Именно эти силы обычно формируют концепцию развития любой страны, остальные, как правило, являются лишь игрушкой в их руках. И величайшей заслугой Пушкина является не только глубокое проникновение в тайну тайн их адской кухни, но прежде всего в образной форме потомкам и секреты кухни, и секреты кухарок.

Стряпуха, возвратясь из бани жаркой,

Слегла. Напрасно чаем и вином,

И уксусом, и мятною припаркой

Ее лечили. В ночь пред Рождеством