Помоги проекту - поделись книгой:
— Что вы, Холмс, какой смысл обращаться с этими вопросами к профессиональным богословам, если они, как и профессиональные философы кормятся не от истины, а от извращения её. Я беседую с вами, как с человеком, думающим человеком начала третьего тысячелетия.
— И много ли по-вашему, граф, сегодня в начале третьего тысячелетия думающих людей, способных задаваться вопросами, ставящими в тупик профессиональных богословов?
Граф помолчал, размышляя о чём-то, и, извинившись, на какое-то время вышел в кабинет. Вернулся он с копиями вырезок из газет.
— Вот, Холмс, послушайте:
«Христианство уйдёт, исчезнет, отслужит. И нечего спорить об этом. Я прав, и время докажет мою правоту. Сегодня мы популярнее Иисуса. Я не знаю, что исчезнет раньше — рок-н-ролл или христианство. С Иисусом всё было нормально, а вот его апостолы оказались людьми недалёкими и заурядными. Именно они исказили христианство, что, по-моему и ведёт его к гибели».
И вот ещё:
«Я не против Бога, Христа и религии. Я не утверждаю, что мы выше или лучше. Я верю в Бога, но не как старика в небе. Я верю: то, что проповедовали Иисус, Мухаммед, Будда, было правильным, а вот их толкователи наделали много ошибок».
— Кто это, граф?
— Это кумир молодёжи шестидесятых Джонн Леннон даёт в 1966 году интервью Морин Клив, корреспондентке вашей лондонской газеты «Ивнинг стандарт».
— Просто удивительно для уровня «рок-музыканта», хотя и популярного. Должен сказать, граф, я ничего подобного у себя на родине не слышал; да если бы и услышал, без вашего очень необычного комментария эпизода с Савлом, вряд ли обратил бы внимание. Уж не за подобное ли высказывание убили Леннона?
— Этого я сказать не могу. Четвёрка распалась, один, кажется, Харрисон подался в индуизм и, как сообщает пресса, тяжело болен, что по моему мнению — есть следствие мировоззренческого кризиса, а может и тех функций, которые на них кто-то в обход их сознания возложил.
— Меня во всём этом удивляет другое, граф. Как вам удается в вашем возрасте всё это отслеживать и к тому же вырабатывать собственную точку зрения по вопросам, казалось бы само собой разумеющимся?
— Считается, что в моем преклонном возрасте многим свойственно впадать в детство. Наверное, это так, но именно в детском возрасте, свободном от груза прошлых заблуждений, накапливаемых в юности и в зрелые годы, легче всего снимаются те системные ограничения, накладываемые на психику, о которых мы говорили ранее, и, следовательно, — открывается возможность к постижению новых истин, если конечно мозг старца не деградировал к тому времени окончательно. К сожалению, в жизни нашей ущербной цивилизации сохранить детское восприятие до преклонных лет действительно чрезвычайно сложно, но… (тут рассказчик сделал паузу и задорно улыбнулся своим гостям), может быть я как раз и есть тот редкий экземпляр, который своевременно впал в детство?
Графу было явно за восемьдесят, но выглядел он достаточно бодро, говорил связно, тщательно подбирая слова на другом языке, и при этом старался выразить мысль наиболее точно и опрятно. Иногда казалось, что некоторые его мысли выходят за пределы того, что принято считать «здравым рассудком», но каждый раз это впечатление проходило под воздействием живого блеска его глаз, усиленного стройностью изложения и некоторой недосказанностью. Одним словом, он производил удивительное впечатление на слушателя, которое могло даже ассоциироваться с гипнозом. Но эти мысли о манере общения графа пришли к Холмсу много позже, когда они с Ренье уже были далеко от виллы «Аскания-Нова». Пока же Холмс внимательно слушал рассказ графа.
— Итак, господа, я уверен, что террористическая акция в Нью-Йорке и Вашингтоне не случайно выпала на день усекновения главы Иоанна Крестителя. По счетам надо платить: круг замкнулся, алгоритм мифа об Акрисии и его внуке Персее, первым этапом которого была внешне безобидная фотография в газете «Труд», шестнадцать лет спустя завершился кровавой развязкой, которую мог наблюдать весь мир. Западная цивилизация, почитающая себя христианской, по сути своей — цивилизация библейская, но начало ей было положено не распятием Спасителя, как это принято богословским каноном и поддерживается официальной историей, а «усекновением» главы Иоанна Крестителя [27]. 11 сентября 2001 года истекло время этой цивилизации. Две тысячи лет длилась эпоха «Рыб», за ней, как известно, следует эпоха «Водолея». «Рыба» — символ библейской цивилизации и вы видите этот символ — «мёртвую рыбу» — среди картинок «Пост исторического пикника». Что может означать этот символ? — Только гибель библейской цивилизации. В это трудно поверить обыденному сознанию западного обывателя, гонящему прочь всякую неприятную ему «мистику», но, если он не поверит и не задумается, — боюсь, что будут другие знаки и, к сожалению, не менее трагические. Господа, вижу по вашим глазам, что вы ждете более ясных объяснений изложенной мной версии и каких-то доказательств.
Напрасно: логических доказательств на основе какого-либо набора аксиом в разрешении этой проблематики быть не может.
Уважаемый мистер Холмс, вы молоды и имеете определенный опыт в разгадывании подобных ребусов. Луи Ренье — мой старый знакомый, известил меня о вашем приезде в Цюрих, и я попросил его о встрече с вами. Вы, по всей видимости, ждали от беседы чего-то другого, но это всё, чем я могу вам помочь. Конечно, кое-что я знаю и понимаю из рассказанного вам на основе семейных преданий моих предков. Но родовитая аристократия в своём большинстве давно растеряла свой творческий потенциал, хотя в её среде ещё сохранились отдельные любопытные чудаки, подобно мне интересующиеся свежими веяниям жизни. Я не сам дошел до всего, что рассказал вам. Последний год я изучаю работы, публикуемые на сайте www.mera.com.ru. Сайт русскоязычный и у меня нет с ним особых проблем, поскольку всё в общем-то поддаётся однозначному пониманию. И если вы желаете понять, откуда исходят воззрения подобные тем, которые вы здесь услышали, посещайте этот сайт. Вы найдете там много такого, что поможет вам взглянуть на мир иначе и выбраться из плена прежних иллюзий и ошибочных привычек. Я же со своей стороны очень надеюсь, дорогой Холмс, что вы поможете нам разгадать этот ребус. Готов вам оказывать в этом деле всяческое содействие, располагайте всеми материалами, — они в вашем распоряжении.
* *
Все ощущали, что они перегружены впечатлениями от беседы, кроме того, в горах быстро темнеет, а Ренье хотел засветло добраться до Цюриха. Прощание получилось естественным и душевно теплым; гостеприимный хозяин виллы проводил гостей до машины и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Серебристый BMW как бы сам держал путь, а Ренье ему в этом только помогал. Холмс погрузился в размышления и хранил молчание. Кое-что из рассказанного графом подтверждало его версию случившегося, но многое было для него настолько непривычным, новым и неожиданным, что не укладывалось в то миропонимание, с которым он переступил порог «Аскании-Новы». И это требовало времени на переосмысление всего услышанного и хорошего знания всех сторон символики, связанной с «пикниками».
27 сентября — 4 октября.
Испания. Мадрид — Эль-Эскориал
Весь следующий день Холмс провёл в Женеве и в четверг 27 сентября утренним рейсом вылетел в Мадрид. Каково же было его удивление, когда, раскладывая вещи в номере отеля [28] напротив всемирно известного музея «El Prado» он включил телевизор и в сводке последних известий услышал сообщение о террористическом акте в парламенте кантона Цуг. Какой-то тип, переодетый в форму полицейского, свободно проник, в здание, где шло заседание, и хладнокровно расстрелял 11 членов парламента и 3 члена правительства, после чего покончил собой. В сообщении говорилось, что «камикадзе» состоял на учете в местной психиатрии и имел какие-то претензии к членам парламента. Снова теракт и снова «псих». А если ещё добавить сюда число жертв 11, то с учетом рассказанного графом о языке жизненных обстоятельств, который не понимает современное общество, это известие показалось ему символически роковым.
Почти всю неделю Холмс провел в Мадриде, занимаясь делами фирмы, изредка раскрывая «пикники» и обдумывая свою версию, которая наполнялась новыми деталями, но пока оставалась по-прежнему неустойчивой. Он уже собирался звонить Ватсону, как руководство фирмы предложило ему в пятницу 5-го октября вылететь в Каир, где в течение двух дней должна была проходить международная конференция представителей «Ernst amp; Young» по национализации некоторых крупных частных кампаний. Тенденция, которую Холмс наблюдал за последние десять лет в среде крупного и среднего бизнеса, говорила о том, что позиции Международного Интернационала в мире крепнут. Движимый интересом встретить на этой конференции лиц, причастных к разработке мировой стратегии Интернационала, он согласился на продолжение командировки.
В его распоряжении было два свободных дня и, видимо, чтобы как-то разнообразить деловую поездку, сопровождавший его господин Антонио Угарте, сотрудник испанского филиала фирмы, с которым Холмс много беседовал о гражданской войне в Испании, предложил ему посещение Эль Эскориала — тихого городка, где в XVI веке какое-то время располагалась официальная резиденция королей Испании [29]. В этих разговорах Холмс выдвинул версию, согласно которой исход событий 1936 года был предопределен тем, что некто, контролирующий управление глобальным историческим процессом, хотел увидеть вариант развития событий, альтернативный тому, который имел место в России в 1917 году. И хотя, как говорят некоторые историки, — «история сослагательного наклонения не имеет», тем не менее, в реальной истории есть силы, желающие знать, как действует «сослагательное наклонение» на практике.
По своим убеждениям Антонио явно не принадлежал к сторонникам троцкистов. Он по-прежнему с большим почтением относился к генералу Франко уже за то, что тот не дал Гитлеру втянуть Испанию во вторую мировую войну. Внимательно прислушиваясь к версии причин гражданской войны, он обещал Холмсу встречу в Эль-Эскориале с интересными людьми, способными ответить на многие его вопросы о подоплеке событий 1936 года. Холмс с удовольствием согласился посетить резиденцию испанских королей, тем более что такой случай представился ему впервые. Расположенный в красивейшем предместье в 50-ти километрах от Мадрида, Эль-Эскориал весь утопал в зелени. Стоял прекрасный солнечный день и воздух был необыкновенно чист и прозрачен. Парковая зона и знаменитая площадь перед королевским дворцом были заполнены туристами.
Оставив машину, они с Антонио долго бродили по узким улочкам старинного города, а после полудня оказались в доме, где собралось небольшое общество. Антонио представил Холмса хозяину по имени Педро Кольядо, — полному мужчине с черными, как смоль волосами. Тот сразу же провёл их в гостиную, где уже было двое гостей, что-то оживленно обсуждавших на испанском.
— Андрей Веров, — представился невысокий, коренастый мужчина лет сорока.
— Вы русский? — почему-то спросил Холмс.
— Да, мистер Холмс, — ответил на английском Веров, — но я уже более десяти лет живу в Испании.
— Паоло Риего, — приветливо улыбнулся второй гость и добавил, — испанец, но какое-то время проживал в России. Когда Холмс взглянул на стол, за которым шла беседа, он не мог поверить своим глазам: там лежали три «пикника» и ещё копии календарей за 1994 год с какими-то странными картинками из уже знакомой русской газеты «Час пик».
Гости смотрели на Холмса так, как будто были уверены, что картинки с «пикниками» ему знакомы. У него же вдруг мелькнула мысль, что он играет роль связующего звена в обсуждении какого-то грандиозного и неведомого грозного сценария. Хозяин принес кофе, и беседа, прерванная приходом новых гостей, продолжалась. Только тут Холмс заметил, что гости обсуждают не русские «пикники», а план-схему Мадрида, которую почти по диагонали пересекала огромная рука, в виде гаечного ключа, упиравшегося прямо в центральную площадь города. Он попросил Антонио перевести содержание беседы, но Андрей, извинившись, начал излагать суть разговора на хорошем английском.
— Эти пикники и картинки, им сопутствующие, мне привез из России приятель в прошлом году. Он рассказывал о методах матричного управления, которыми еще в далекой древности пользовались жрецы Атлантиды. Видимо метод был достаточно эффективен, если жрецам удалось сформировать устойчивую при смене поколений толпо-«элитарную» пирамиду.
На вершине пирамиды восседала раса господ, состоящая почти из бессмертных демонических существ, а в её основании была раса рабов из полуживотных-полузомби. Вырваться из этого замкнутого инфернального круга в человечность с верхних и нижних социальных слоёв пирамиды было невозможно, и Атлантида перестала существовать, как тупиковая ветвь эволюции, исключающая возможность дальнейшего развития человечества.
— Как могло случиться, что, обладая столь могущественными методами управления, атланты не смогли защитить свою цивилизацию от гибели, особенно после того, как она обрела устойчивость толпо-«элитарной» пирамиды? — задал вопрос Холмс.
— На этот счёт есть много различных теорий. Одна из них исходит из представлений о различии в эволюции человека роли понятийных категорий и родовой памяти. Её сторонники полагают, что в те далёкие времена люди ещё не были способны мыслить понятийными категориями, и потому их личный опыт приобретался только благодаря памяти. Высшая стадия достигалась тогда, когда личную память удавалось передать в форме некой «памяти крови» потомкам. Люди воспроизводили поступки предков с такой ясностью, с какой помнили подробности своей собственной жизни. Культ предков развился в форме, несколько схожей с той, которая существовала многие тысячелетия в древнем Китае. Однако именно эта сила памяти привела к разрушительному по своим последствиям демоническому культу личности. Чем значительнее было могущество властителя в иерархии, наращиваемое от поколения к поколению автоматически, тем сильнее он хотел его использовать. Понятийный же аппарат и культуры взаимопонимания были либо неразвиты, либо извращены настолько, что защититься от злоупотреблений наследственно-автоматической властью на их основе было невозможно. А поскольку атланты могли оказывать магическое влияние на жизненные силы природы, злоупотребление властителя своим могуществом вызвали ужасные катаклизмы, что в конце концов и привело к гибели всего континента.
Но поскольку общество в Атлантиде обрело устойчивость, то есть в некотором смысле стало беспроблемным, то в культуре современной цивилизации, стремящейся к устойчивому состоянию и разрешению своих проблем, этот фактор должен был найти своё отражение. И он действительно нашёл своё отражение, но двояко: в мифологии древней Греции и в романе русского писателя Ивана Антоновича Ефремова — «Час быка». Первое отражение, хорошо известное на Западе, — легкое и светлое, как память об утраченном «золотом веке» биогенной цивилизации. Согласно этому отражению, на вершине толпо-«элитарной» пирамиды — Олимпе, восседают бессмертные боги-демоны; в её основании — смертные люди (рабы — «говорящие животные», свободные люди — «биороботы-зомби» или бессильные духовно-психологические калеки). Всё казалось бы хорошо, но исключительно для тех, кто видит себя среди будущих «олимпийцев». Для тех же, кто не достиг «олимпийского» стандарта — беспросветное инферно, нескончаемые круги ада на земле, хотя возможно и протекающее в приятном опьянении. Помните: «если к правде святой люди путь найти не сумеют — честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой»?
И ныне этот образ жизни многие идеализируют и хотят к нему вернуться, избрав для себя место в «олимпийской» элите и занимаются «духовным культуризмом», накачивая силу духа и силу воли в разного рода психологических практиках.
Что касается меня, то я хотя знаю эту доктрину, но не идеализирую такой уклад жизни. Однако эта теория интересна тем, что она показывает, что за индивидом сохраняется свобода выбора. Иными словами она не возлагает на Бога вину за те беды и катастрофы, которые люди, уклонившись от праведности и злоупотребляя своими способностями, сами готовы на себя обрушить.
— Извините, господин Веров, что прерываю ваш рассказ, — вмешался внимательно слушавший Андрея хозяин квартиры, — но, коли речь зашла о претендентах в новые «олимпийцы», то я только прочитал книгу Джона Колемана «Комитет 300». В ней говорится о некой могущественной элитной группе, называющей себя «олимпийцами». Они не признают национальных границ, контролируют весь банковский и страховой бизнес в мире, и несут ответственность только перед членами своей группы. По своему положению и возможностям они искренне верят, что равны легендарным богам Олимпа. Может быть, они и есть то самое мировое правительство, о котором так много пишут в последнее время? В книге все они перечислены поимённо и даже даны названия тайных обществ, к которым они принадлежат.
— Нет, Педро, — возразил ему Андрей, — это только ширма, которой отгородились от людей подлинные хозяева проекта гальванизации трупа Атлантиды для новой жизни. Перечисленные в книге банкиры и бизнесмены всего лишь мнят себя «олимпийцами», а те, кто реально осуществляют глобальное управление, с удовольствием подыгрывают их амбициям, оставаясь в тени. Да и ко всем тайным обществам они относятся, как к своему, возможно не самому лучшему инструменту управления, поскольку хорошо знают, что всякие посвящения — прямые и в обход сознания, — это кандалы, налагаемые на психику посвящаемых. Именно так они конструировали систему посвящений.
Но я хочу продолжить аналогию с древнегреческой мифологией. Когда боги-демоны снисходят до людей, то от них у людей рождаются герои, которые со временем превращаются либо в демонов, то есть, поднимаются на Олимп, либо в зомби. Если рассматривать мифологию древней Греции с этих позиций, отрешившись от стереотипов современной культуры, то всё будет выглядеть именно так.
Второе отражение этого мифа, — практически Западу не известное, — тяжелое и мрачное, как суровое напоминание о возможном погребении жизни человечества под печальным наследием Атлантиды в условиях технократической цивилизации, высказанное Ефремовым в «Часе быка». Как видите, нравственные оценки двух вариантов отражения одного и того же мифа в культуре современного человечества — взаимно исключающие.
— Андрей, а в чём сущность самого матричного управления как метода?
— Как всегда, всё гениальное — очень просто. Метод опирается на хорошее знание психики индивида, как информационной системы обеспечения его деятельности. Эта система состоит из инстинктов, получаемых от предков в качестве своеобразного информационного приданого; привычек, вырабатываемых в результате воздействия на его психику культуры; интеллекта, как системы обработки информации, поступающей из внешнего и внутреннего мира и интуиции, как своеобразного информационного моста во взаимовложенной системе матриц управления, в пределе восходящих к матрице Божьего предопределения. В зависимости от того, какая из этих четырех составляющих доминирует в психике, можно говорить о четырех типах строя психики индивида: животном, зомби, демоническом и человечном. Интеллект, как система обработки информации, обеспечивает сознательные и бессознательные уровни психики и имеет как бы две скорости обработки информации: для уровня сознания эта скорость не превышает 15 — 18 бит в секунду (на этом основана технология показа кинофильма, все кадры которого неподвижны, но при скорости движения киноплёнки — 16 кадров в секунду и выше отдельные неподвижные кадры сливаются в движущееся изображение), на бессознательных уровнях психики она в миллиарды раз выше. Современная психология утверждает, что информация в зрительных и звуковых образах поступает на бессознательные уровни психики, минуя сознание, а затем, в результате вербализации, то есть придания образам определенной лексики, она становится достоянием сознания. При этом необходимо различать объективную матрицу бытия, которая в религиозной лексике имеет название Божьего промысла или Божьего предопределения, и субъективные матрицы, выстраиваемые людьми на основе их чувства меры, которые представляют собой своеобразные кальки-копии, снятые с объективной матрицы бытия. Отсюда матрица-калька — это концепция управления в образах, а концепция — это матрица-калька управления в лексике. Внешне кажется все просто: создавай систему образов, соответствующую твоему чувству меры и, следовательно, целям управления; придавай этим образам необходимые слова, а сознание само будет объединять образы с адекватной им лексикой. В результате будут совершаться определённые действия без каких-либо усилий с вашей стороны. А почему все работает? Потому, что толпо-«элитарное» общество живет по понятиям, а как формируются понятия и насколько они соответствуют объективной реальности, — в толпо-«элитарном» обществе задумываться не принято. Понятие рождается в процессе объединения образа с адекватной (или неадекватной) лексикой. Пока лексика адекватна образам — общество живёт и развивается на основе понятий; если не адекватна — то общество впадает в кризис, который завершается либо катастрофой, либо переосмыслением понятий и установлением адекватности лексики и образов. Так идет процесс формирования понятийного и терминологического аппарата во всякой культуре. Но всякая культура мало того, что ограничена, — она всегда вторична по отношению к концепции управления. Вот и получается, что понятийный и терминологический аппарат, на который опирается в своей жизнедеятельности общество, — основа бесструктурного управления в рамках определённой концепции.
В толпо-«элитарном» обществе все идёт более или менее «хорошо», и поведение толпы, включая и её «элитарную» часть, вполне предсказуемо, пока в обществе не появляется альтернативная концепция управления. Символика и образы, а, следовательно, — и матрица, основу которой они составляют, остаются прежними, а новый терминологический аппарат, замыкая прежнюю матрицу на лексику новой концепции, начинает формировать новые понятия. Проще говоря, управление на основе матричных методов достаточно эффективно до того момента, пока не появляется другой субъект с иным чувством меры, иначе определяющий цели управления, которые могут войти в антагонизм с целями управления первого субъекта. В этом — слабость метода, поскольку действия толпы становятся непредсказуемыми и наступает период концептуальной неопределенности. Спрашивается, управление по какой субъективной матрице будет более эффективным в период концептуальной неопределенности? Ответ очевидный: по той, которая более соответствует объективной матрице бытия — матрице Божьего предопределения.
Не могу сказать, что я все понял из объяснений моего гостя из России, но когда 11 сентября начались события в Америке, я невольно вспомнил о «пикниках» и сразу же обратил внимание на время 8.45. Вспомнились пояснения прошлого года, пошли какие-то самостоятельные ассоциации связанные с некоторыми картинками третьего пикника, а тут 12 сентября газета «Эль Паис» опубликовала этот странный план Мадрида с гаечным ключом. Видите, мистер Холмс, обезьяну на третьем «пикнике», может, конечно, это случайные совпадения, но вы же знаете: по-английски гаечный ключ — «wrench»; разводной ключ — «monkey wrench». Кроме того, «wrench» — дёрганье, искажение (текстов, истины). Короче, на плане Мадрида своего рода — «обезьянья лапа». До вашего прихода мы обсуждали вопрос, не является ли публикация этого плана предупреждением о готовящемся теракте в Мадриде.
— Всё, что вы рассказали Андрей, очень интересно. А кто, по-вашему, мог бы организовать теракты в Мадриде? Баскские националисты [30]? Или это какая-то единая международная террористическая организация, которая уже провела свои акции в Соединенных штатах?
— Вы имеете в виду наших троцкистов, Холмс? — в разговор вступил Паоло. Но они в Испании давно не проявляли активности, хотя, судя по обстановке, в нашей стране и Европе в целом их позиции укрепляются и, мне кажется, у них нет необходимости в таких действиях. Социалистический интернационал и без этих акций объединяет Европу в Евросоюз. Сегодня уже почти во всех странах Европы у власти социалисты.
— Как вы считаете, Паоло, троцкисты ближе к социалистам или коммунистам? — спросил Холмс.
— В партийных низах, этой разницы не понимают, а вот верхушка троцкистов — несомненно ближе к социалистам и для них перманентная социалистическая революция не какая-то абстрактная идея, а реальность, с которой они хотят заставить считаться весь мир. Однако надо иметь в виду, что со второй половины прошлого столетия троцкисты, сохраняя верность идеям перманентной социалистической революции, существенно поменяли тактику борьбы. Апробировав новые методы на японских «красных армиях» и итальянских «красных бригадах» в условиях Востока и Запада, они решили, что можно приступать к глобализации процесса перманентной революции. Но чтобы процесс пошёл сам собой, без особых усилий с их стороны, необходимо было преодолеть одно препятствие, носителем которого (пусть вам это не покажется странным) был сам Троцкий.
— И какое же это препятствие, — спросил Андрей.
— Знакомы ли вы с завещанием Троцкого? — задал вопрос сидящим в комнате Паоло.
— Нет, — ответил Холмс. — А оно действительно существует?
— Определённо этого я сказать не могу, в том смысле, что никто не видел его факсимиле. Тем не менее, этот документ ходит в списках, а его дух и стиль очень соответствуют напыщенной манере изложения Троцкого, не говоря уж о том, что он выражает троцкистские идеи. Если вы не против, я могу ознакомить вас с его текстом.
— Очень интересно, — отреагировал Холмс.
Паоло порылся в своих бумагах, достал нужную страничку и зачитал её вслух.
Завещание.
Развязка, видимо, близка. Эти строки будут опубликованы после моей смерти.
Мне незачем здесь опровергать глупую и подлую клевету Сталина и его агентуры: на моей революционной чести нет ни одного пятна. Ни прямо, ни косвенно, я никогда не входил ни в какие закулисные соглашения или переговоры с врагами рабочего класса. Тысячи противников Сталина погибли жертвами подобных же ложных обвинений. Новые революционные поколения восстановят их политическую честь и воздадут палачам кремля по заслугам.
Я горячо благодарю друзей, которые оставались верны мне в самые трудные часы моей жизни. Я не называю никого в отдельности, потому что не могу назвать всех.
Я считаю себя, однако, вправе сделать исключение для своей подруги, Наталии Ивановны Седовой. Рядом со счастьем быть борцом за дело социализма судьба дала мне счастье быть её мужем. В течение почти сорока лет нашей совместной жизни она оставалась неистощимым источником любви, великодушия и нежности. Она прошла через большие страдания, особенно в последний период нашей жизни. Но я нахожу утешение в том, что она знала также дни счастья.
Сорок три года своей сознательной жизни я оставался революционером, из них сорок два года я боролся под знаменем марксизма. Если бы мне пришлось начать сначала, я постарался бы, разумеется, избежать тех или других ошибок, но общее направление моей жизни осталось бы неизменным. Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, атеистом. Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но боле крепка, чем в дни моей юности.
Наташа подошла сейчас к окну и раскрыла его шире, чтобы воздух свободнее проходил в мою комнату. Я вижу ярко-зеленую полосу травы под стеной, чистое голубое небо над стеной и солнечный свет везде. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят её от зла, гнёта, насилия и наслаждаются ею вполне.
27 февраля 1940 г. Койокан [31]. Л.Троцкий.
Слушатели некоторое время молчали, видимо, ожидая каких-то комментариев Паоло.
К нему есть небольшое дополнение, датированное третьего марта 1940 года, — продолжал Паоло, — оно касается вот этой фразы: «Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности» — и звучит так: «Эта вера в человека, в будущее не может дать никакая религия».
Известно, что Троцкий скончался в больнице Мехико 21 августа 1940 года после того, как Меркадер 19 августа альпенштоком (ледорубом) раскроил ему череп. Но почти за три месяца до этого убийства и спустя три месяца после написания завещания, 24 мая 1940 года в 3 часа утра на Троцкого было совершено покушение группой, состоящей из 22 человек, которую возглавлял тогда еще никому не известный художник Давид Альфонсо Сикейрос. Операция имела кодовое название «Утка». Тогда Троцкий остался жив. До сих пор считается, что убийство организовал главный враг Троцкого — Сталин, но внешние атрибуты организации двух покушений говорят о том, что Сталина кто-то назначил организатором этой во многом ритуальной акции.
— И кто же по-вашему её заказчик? — спросил Холмс.
— По моему мнению, заказчика можно вычислить по внешним атрибутам преступления. Согласитесь, что альпеншток — не самое удобное орудие для убийства: и пронести незаметно — сложно, да и точный удар нанести без тренировки весьма проблематично; обыкновенный молоток был бы для этой цели удобнее. Кстати, неудачно выбранное орудие убийства продлило мучения Троцкого, и он умер только на третий день. И тем не менее кто-то настоял на альпенштоке. Поэтому этот предмет следует рассматривать, как привет из швейцарских Альп. Ну а группа из 22-х террористов для посвященных в такие штучки должна ассоциироваться либо с футболистами, либо с древнеегипетскими иерофантами.
— Поясните, пожалуйста, Паоло, — кто такие иерофанты? — задал вопрос хозяин квартиры.
— Посмотрите сюда (Паоло развернул первый «пикник»). Видите на его верхней картинке четыре шеренги египетских фигурок. В каждой из них — ровно пять фигурок. А над ними ещё две такие же фигурки управляют парой быков. Бык в древнем Египте — символ бога Амона-Ра. По сути это — символическое отображение системы управления толпо-«элитарным» обществом древнеегипетской цивилизации. В буквальном смысле иерофанты «пахали» на Амоне-Ра, выдавая его толпе в качестве божества. Если вы читали роман Болеслава Пруса «Фараон», то вы должны были обратить внимание на то, как там жрецы использовали в своих корыстных целях культ бога солнца. Ключевая сцена романа — эпизод возмущения толпы, которую иерофанты сами возбудили так, чтобы пик возмущения пришёлся несколько ранее вычисленного ими солнечного затмения. Толпа не желала подчиниться, и тогда иерофанты пообещали ей «погасить солнце». Когда страсти были накалены до предела, солнце стало «гаснуть» и толпа в ужасе упала ниц на площади перед храмом, поверив, что иерофанты властны над солнцем, а значит — и надо всей жизнью на земле. После того, как толпа вошла в покорность, её энергию можно было направить куда угодно.
Слово «иерофант» означает — знающий будущее, читающий судьбу, т.е. матрицу-сценарий возможного течения событий. Они составляли две группы по 11 высших жрецов с первоиерархом во главе каждой из групп. Одна имела вотчиной северную, а другая — южную часть древнего Египта [32]. Есть мнение, что именно они первыми вышли на понимание явления глобальной концептуальной власти — высшего уровня иерархии власти в обществе. По сути — это власть определенных идей, о которых выше говорил Андрей, и людей, которые властны над идеями.
Некоторые идеи живут много дольше людей, поэтому концептуальная власть просто не могла не быть автократична по своей сути; в этом смысле она — вне любых выборных демократических процедур, тем не менее она восседает на вершине толпо-«элитарной» пирамиды. На эту вершину невозможно взобраться с использованием выборных демократических процедур, но туда можно при желании подняться, поскольку вся пирамида выстраивается по очень простой схеме: каждый в меру своего понимания работает на себя, а в меру непонимания — на того, кто понимает больше. Для современного толпо-«элитарного» демократического общества, признающего только три вида власти: законодательную, исполнительную и судебную — власти концептуальной просто не существует. Но если кто-то в толпе чего-то не знает и не понимает, неведомое ей существовать не перестает. А чтобы толпа не занималась поисками неведомой ей концептуальной власти, сама же концептуальная власть придумала удобную форму своего сокрытия: высшая власть в обществе — принадлежит народу. Большего цинизма придумать трудно, поскольку народ — «имя собирательное», а не «существительное», а всякая власть, осуществляемая людьми, всё же носит персонифицированный характер.
Кстати, вы никогда не задумывались о том, в честь чего или кого назван у нас в Испании город Альхесирас? — «Аль» — артикль арабского языка, наследие периода арабского владычества в Испании, а Хеси-Ра — имя одного из иерофантов, предводителя одной из десяток высшего жречества во времена фараона Джоссера. Так что дань памяти иерофантам древности, чья концептуальная власть простирается и в наши времена, отдаём и мы. Извините, что я несколько отвлекся, и давайте вернемся к Троцкому и троцкистам.
Обратили ли вы внимание на одну из последних фраз завещания: «Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, атеистом». Вот в этом-то, напоказ выставляемом материалистическом атеизме Троцкого, по-моему, и была причина его гибели. К середине ХХ века, мода на материалистический атеизм не только стала сходить на нет, но он уже вызывал неприятие в кругах простонародья. Поэтому он был бесперспективен для создания массовки, а концептуальная власть на протяжении всего глобального исторического процесса управляла толпой, используя в своих целях качание своеобразного маятника от материализма к идеализму — и обратно. Толпа качание такого маятника не замечала потому, что её историческая память не выходит за пределы двухнедельной давности, а иерофанты, понимая его природу, пользовались им для поддержания устойчивости процесса управления по толпо-«элитарной» концепции. Главное, что они вносили в этот процесс и что позволяло им оставаться столь долго на вершине пирамиды, — поддержание атеизма в толпе в любой форме. Монополия на знания обеспечивалась глубиной понимания объективных процессов в Природе и обществе, а общество они старались не насиловать знанием, предпочитая удерживать его в невежестве, и незаметно подталкивать его к тому или иному выбору, давая каждый раз подконтрольных им вождей.
И эту монополию им удавалось поддерживать до тех пор, пока полные периоды колебаний маятника охватывали жизнь многих поколений, то есть определялись тысячелетиями и столетиями. В двадцатом веке, видимо, счёт пошёл на десятилетия и период колебаний маятника вошёл в границы жизнедеятельности одного поколения. Это обстоятельство сразу повысило вероятность появления среди тех, кого в среде иерофантов было принято считать оболтусами из толпы, — людей, способных не только обратить внимание на это объективное явление, но исследовать и понять его. Концепция, альтернативная толпо-«элитарной», появилась как естественно предопределённое следствие этого объективного процесса.
— А почему не могла появиться другая толпо-«элитарная» концепция? — снова задал вопрос Педро Кольядо, — хозяин квартиры.
— Вы правы, мой друг, — продолжал свой рассказ Паоло. — В этот период обязательно должно было появиться множество разновидностей концепций толпо-«элитаризма», претендующих на новизну. И они действительно появлялись. Средства массовой информации начинали их раскручивать, хорошо понимая, что «…за новизной бежать смиренно народ бессмысленный привык» [33]. Но, надеюсь, вы уже понимаете — любая разновидность толпо-«элитаризма», даже самая экзотическая, — мгновенно вписывалась глобальной концептуальной властью, поскольку она имела к тому времени самый богатый практический опыт управления. Период существования двух альтернативных концепций Андрей правильно назвал периодом концептуальной неопределённости. И это очень опасный период, поскольку он может сопровождаться катастрофами различного уровня. Но главная цель иерофантов при этом остаётся неизменной: обеспечивать устойчивость толпо-«элитарной» пирамиды при любых условиях.
Геополитические оценки происходящего в мире показывают, что со второй половины двадцатого века эти условия более благоприятно складывались для идеалистического атеизма. Другими словами, всё необходимое для успешного продвижения троцкизма, очищенного от материалистического атеизма, в котором закоснел Троцкий, уже было к тому времени как на Западе, так и на Востоке. Но особенно благоприятные условия для продвижения троцкизма, опирающегося на идеалистический атеизм, сложились в исламском мире.
Испания здесь интересна тем, что в свое время она уже пережила столкновение идеалистического атеизма ислама с идеалистическим атеизмом христианства. Мне кажется, что так называемых «арабских террористов» троцкисты, успевшие на протяжении истории не один раз изменить своё лицо, с тех времен и употребляют для воплощения идей перманентной революции. Ведь не секрет, что вместе с арабами из Испании в 1492 г. погнали и иудеев [34], которые под прикрытием номинально арабской и по внешней видимости мусульманской власти своим ростовщичеством довели народ в Испании до национально-освободительной войны. А будь в Испании действительно власть ислама, то иудейскому ростовщичеству в Испании места бы не было: Коран запрещает ростовщичество, покровительство ростовщикам и участие в сделках кредитования под процент в каком бы то ни было качестве. И Испания могла бы до сих пор быть мусульманским государством, если бы арабы сами не отступили от нравственно-этических норм, которые им были переданы через Мухаммада, и которые по сути совпадают с нормами, которым учил Христос.
После этого становится понятно, что и талибан Афганистана, и социализм Муамара Кадаффи, и исламская революция в Иране — всего лишь разновидности исторически сложившегося ислама, который при всём различии его форм содержательно не выходит за рамки идеалистического атеизма и легко вписывается в процесс перманентной социалистической революции. Как видите, Четвертый Социалистический Интернационал на марше.
Среди собравшихся на какое-то время воцарилось молчание. Каждый обдумывал сказанное Андреем и Паоло.
— Три «ребуса» из России мне уже знакомы, — нарушил молчание Холмс. — А что означают эти два календаря из газеты «Час пик» за 1994 год?
— Мы полагаем, что это какое-то продолжение третьего «пикника», — начал свой комментарий Андрей. — Посмотрите сюда, — подвинул он «Пост исторический пикник» и его указательный палец уперся в правый нижний угол третьего ребуса, — видите эти семь птичек и стрелку-указатель направления их полёта. Если эту стрелку добавить к семи птичкам, то всего их получится восемь. А теперь взгляните на календарь с падающей в черную воду звездой. На небе луна, звезды; на море — лунная дорожка, а на берегу светло, как днём. Мужчина, сидящий на скамейке, кормит птичек. Сколько их? — восемь! Как и на третьем «пикнике». Если к ним внимательно присмотреться, то четыре из них уже приземлились, пятая — вот-вот сядет. Сколько авиалайнеров трагически «приземлись» в Соединенных Штатах? — четыре! А теперь взгляните на звезды на небе: они пяти-, шести— и семиконечные. А на земле и на воде — только семиконечные. Семиконечная звезда — символ суфизма. Две пальмы на картинках первого и третьего «пикника» — тоже принадлежат к суфийским символам. Через эти символы просматривается связь пикников с календарями. Причем одна семиконечная звезда с обломками и горящим шлейфом уже воткнулась в землю, другая — падает в воду, ну а третья — в открытом портфеле странного субъекта на скамейке в запаснике. По-моему картинка этого календаря — своеобразное предзнаменование-оповещение о катастрофах уже имевших место и предстоящих. Поскольку имевшие место катастрофы были связаны с самолётами, то картинка предупреждает о какой-то авиакатастрофе вблизи курортного города: об этом говорит прогулочная набережная и скамейка, на которой сидит странный субъект. Сроки возможной катастрофы определить довольно сложно, хотя… если следовать тому же принципу, то месяц катастрофы в Нью-Йорке и Вашингтоне указан звездочками на небе — их девять. Девятый месяц — сентябрь, в котором произошли теракты в США. Указатель дня катастрофы можно увидеть в календаре: 11 сентября укладывается в диапазон ширины ограды курортной набережной, куда кроме «черного вторника», который в 1994 году выпал на воскресенье (своеобразное издевательство?), попадают еще 18 и 25 сентября, а также 3, 10, 17, 24 и 31 октября. Сегодня 3 октября. Если до конца дня ничего не произойдёт, то предполагаемую катастрофу можно ожидать в другие указанные здесь дни октября.
— А год? Есть ли здесь какие-либо признаки, по которым можно определить год катастроф? — спросил Холмс.
— Год в таких картинках-матрицах особенно закодирован, но… по принципу: хочешь что-либо спрятать — положи на самое видное место. На самом видном месте картинки календаря — очень специфический жест типа, сидящего на скамейке. У нас в России этим жестом показывают число 21 — очко; на Западе — число 3, но если считать по сумме цифр числа, то это все равно будет всё то же число 3. Первый год второго тысячелетия без двух нулей — 21 — очко. Календарь на 1994 год опубликован в газете «Час пик» № 1(201), то есть общий порядковый номер без нуля — 21. Ну и, наконец, обратите внимание на левый глаз типа, подкармливающего птичек, который (а вернее его очко) точно попадает на 21-й «просвет» [35] (если считать слева — направо) ограждения курортной набережной с учётом «просвета», закрытого мужчиной. Конечно, при наличии здорового скептицизма, подобные объяснения могут предстать плодом больного воображения дешифровальщика, обладающего способностью видеть в случайных узорах любой картинки всё, что заказывает ему его больное воображение. Но… не слишком ли много случайностей с этой газетой «Час пик»?
— Я бы, например, за день возможной катастрофы принял 4 октября, — вдруг вмешался Педро.
— Почему, — спросил Андрей.
— Вы определили октябрь — месяц возможных катастроф, как самый большой круглый объект по сравнению с 9-ю звездами на ночном небе. Но на картинке есть и другие круглые объекты, раз в тридцать меньше луны — декоративные шары ограды курортной набережной. Их ровно четыре. Если год катастрофы повторяется, как вы показали, в разных вариантах четыре раза, то день, который мы можем определить через свет в окне, тоже повторяется на картинке четыре раза: четыре иллюминатора на пароходе, четыре окна пристани, четыре окна в доме на холме и четыре окна то ли церкви, то ли обсерватории.
— Что ж, это тоже одна из возможных версий, — согласился Андрей. — Поживём — увидим. Хотя устройство около церкви-обсерватории больше напоминает ракетную пусковую установку, чем телескоп.
— Андрей, — обратился к рассказчику Холмс, — а что может означать странная картинка календаря за 1994 год, опубликованная в последнем номере газеты «Час пик» за 1993 год: на горизонте лошадь тащит воз влево, а на переднем плане кляча везёт Санта-Клауса вправо и голова лошади тоже повёрнута вправо, а её хвост и борода Санта-Клауса — единое целое. Наверное её можно прокомментировать только на основе специфической символики культуры России?
— Мы пытались как-то интерпретировать эту картинку, — после короткого раздумья отозвался Андрей. — В начальный период становления Советской власти в ещё не остывшей от революционных потрясений России, был очень популярный поэт-символист Маяковский. В одной из его поэм, под названием «Левый марш», есть такие слова: «Клячу истории загоним. Левой! кто там шагает правой? Левой! Левой!» — ну что-то в этом роде, точно не помню. Обратите внимание на лошадь на горизонте: да, она движется влево, но… шагает правой, а эта кляча на переднем плане идёт вправо, но… шагает левой. Мне трудно объяснить ассоциации, которые вызывает картинка этого календаря, но по-моему она представляет собой довольно точную символику двух периодов развития России до перестройки и после: до перестройки руководство СССР, особенно во времена Сталина, декларировало марксистские лозунги и движение влево, но двигало страну вперед правыми методами; после августовского путча 1991 года для внешнего мира декларировалось движение вправо, но осуществлялось оно левыми, чисто троцкистским методами: так разом опустить все трудящиеся слои населения богатейшей державы мира (лишить всех сбережений, надуть с распределением собственности) можно было только под гениальным руководством троцкистов, всегда декларирующих одно, а делающих совершенно другое. Впечатление такое, что в августе девяносто первого, ровно 51 год спустя после убийства, ожил Троцкий и пытался доделать то, что помешал ему сделать Сталин. Ни для кого сегодня не секрет, что реформы начались с реабилитации троцкистов, а начали их дети и внуки уничтоженных и недобитых троцкистов. Кстати, на этот странный юбилей (51 год) намекает и юбилейный порядковый номер газеты № 51(200) от 29 декабря 1993 года: сумма цифр числа 29 — 11, а числа 1993 — 22, что по числовой мере также соотносится с иерофантами.
Холмс взял газету и стал её внимательно рассматривать; перевернул и посмотрел на обратную сторону. Бросился в глаза номер телефона какой-то фирмы BCL — 311-1488. Про себя на всякий случай отметил, что комбинация цифр совпадает со сквозным номером № 151 (880) газеты «Час пик» от 14 октября 1997 года. Потом обратил внимание на слово «Грабли» (так назывался небольшой шуточный рассказ), попросил Андрея перевести его на английский и только после этого вернулся к картинкам «пикников».
Поделиться книгой: