Помоги проекту - поделись книгой:
Аналитическая записка
Кооперативный мат как «выигрыш» в кооперативном дележе
О текущем моменте № 8
1. Астрологи давно предсказывали, что в начале третьего тысячелетия планета Земля войдёт в созвездие Водолея, после чего произойдёт смена эпохи Рыб на эпоху Водолея. Поскольку иудо-христианство всегда обозначалось знаком Рыбы, то по умолчанию полагалось, что произойдёт и смена библейской концепции управления на концепцию, адекватную знаку Водолея. Многие на Западе относились к этим предсказаниям со скептицизмом, свойственным жителям библейской цивилизации, однако август 2002 года, ознаменовавшийся затоплением почти всей западной и центральной части Европы — оплота библейской цивилизации — заставил иначе взглянуть на астрологические прогнозы такого рода. В некоторых газетах Запада наводнение, сильнее которого не было более ста лет, получило название «Библейского потопа». И всё-таки, происходящее на Западе наши и зарубежные СМИ подают как сцены развлекательного шоу, в процессе которого благополучные западные обыватели через перила мостов и набережных наблюдают за разбушевавшейся стихией. Точно так, как это было описано у Пушкина в «Медном всаднике».
По утру над её брегами
Теснился кучами народ,
Любуясь брызгами, горами
И пеной разъяренных вод.
Конечно, Запад достаточно богат, чтобы выделить 5 миллиардов евро только для восстановления разрушенного наводнением в одной Германии. К тому же в Европе к наводнениям относятся как к делу достаточно серьёзному: всё разрушенное оценено, застраховано и подлежит оплате.
Другое дело — наводнение в России, пришедшее в этом году в её южные регионы. Со всех каналов Российского ТВ не сходят сцены, демонстрирующие беспомощность руководства и жалкое существование простых тружеников, чьё убогое достояние стало добычей разбушевавшейся стихии.
Обломки хижин, брёвна, кровли,
Товар запасливой торговли,
Пожитки бледной нищеты,
Грозой снесённые мосты.
Это тоже из описания наводнения в поэме А.С.Пушкина «Медный всадник», которое произошло за год до того, как «дни лета катились к осени», то есть когда пришёл август катастроф, самая страшная из которых — сумасшествие главного героя поэмы. Известно, что когда Бог хочет наказать человека, он лишает его разума. Пушкин тоже считал самой страшной катастрофой для человека — сумасшествие:
Не дай мне Бог сойти с ума;
Уж лучше посох да сума.
2. Август 2002 года хронологически совпал по дням недели с августом 1991 года и потому, как и 11 лет назад, в воскресенье — 18 августа, и в понедельник — 19-го многие жили тревожным ожиданием: а вдруг снова какой-нибудь путч? И почти все газеты вышли со статьями на тему: что же всё-таки произошло в августе 1991 года? Что же это было? Революция или контр-революция?
«В шахматах есть этюды на так называемый кооперативный мат. Это когда и белые, и чёрные играют в одну дуду — одни по-серьёзному, другие — в поддавки. Складывалось впечатление, что я участвую примерно в такой игре».
Это признание одного из активных участников событий 11-ти летней давности профессора Д.Ольшанского, сделанное в газете «Россия» № 32 (статья «Уроки “как бы”. Чему нас научил последний кремлёвский переворот»).
Действительно в шахматах существуют задачи (а не этюды) на кооперативный мат, алгоритм решения которых специально подбирается так, чтобы чёрные, начиная игру с большим преимуществом, гарантировали себе мат со стороны белых. Нет нужды объяснять, что «составители задачи» на кооперативный мат для августа 1991 года обязали чёрными играть членов ГКЧП, у которых к началу «игры» по сравнению с белыми (ими играли диссиденты-демократы) было полное преимущество. Эта странная игра, в которой и члены ГКЧП, и толпа беснующихся полупьяных «демократов» были лишь шахматными фигурами, велась только в Москве. Всем остальным гражданам СССР была отведена роль зрителей циничной по своим замыслам партии. Но «составители шахматной задачи» на кооперативный мат, по всей видимости, были ещё и большими специалистами в области теории игр.
«Кооперативная теория игр, раздел теории игр, в котором игры рассматриваются без учёта стратегических возможностей игроков (тем самым К. т. и. изучает некоторый класс моделей общих игр). В частности, в К. т. и. входит исследование нестратегических (кооперативных) игр, лишённых с самого начала стратегического аспекта. В кооперативной игре задаются возможности и предпочтения различных групп игроков (коалиций) и из них выводятся оптимальные (устойчивые, справедливые) для игроков ситуации, в том числе распределения между ними суммарных выигрышей: устанавливаются сами принципы оптимальности, доказывается их реализуемость в различных классах игр и находятся конкретные реализации. В терминах кооперативных игр поддаются описанию многие экономические и социологические явления» (Большая российская энциклопедия, 2001 год).
В этом определении уже содержится подмена понятий, упрощающая ситуацию до абсурдности: «игроки» в кооперативной игре в своих возможностях, и особенно в предпочтениях, объективно ограничены концепцией управления игрой в целом, суть которой при таком подходе остаётся в умолчаниях. Выявление этой концепции одним из «игроков» (или их корпорацией) позволяет оценить «кооперативную игру» иначе, чем это возможно в навязываемых ею рамках, и тем самым позволяет выйти из-под власти концепции кооперативной игры после порождения собственной альтернативно-объемлющей концепции управления ситуацией в целом.
Есть в кооперативной теории игр и такой термин, как «гарантированный делёж». По всей видимости это и была та самая «вся правда», про которую одна из пешек в игре на кооперативный мат, вообразившая себя ферзём (а может быть и «шахматистом»), заявила после её завершения, что «всей правды она все равно никогда не скажет». Эта пешка, получившая по гарантированному дележу свою долю, благодаря которой и сегодня живёт беззаботно и припеваючи, видимо, всей правды просто не знала. Всю правду о событиях августа 1991 года знают
Но ещё в 1984 году, за год до того, как эту и другие пешки «специалисты-прикладники» стали готовить для решения задачи кооперативного дележа, в которой гарантированный «выигрыш» — кооперативный мат, русский поэт Юрий Кузнецов популярно объяснил обществу суть алгоритмики «кооперативных игр с гарантированным дележом» в стихотворении «Маркитанты».
Было так, если верить молве,
Или не было вовсе,
Лейтенанты всегда в голове,
Маркитанты в обозе.
Шла пехота. Равненье на «ять»!
Прекратить разговоры!
А навстречу враждебная рать -
Через реки и горы.
Вот сошлись против неба они
И разбили два стана.
Тут и там загорелись огни.
Поднялись два тумана.
Лейтенанты не стали пытать
Ни ума, ни таланта.
Делать нечего. Надо послать
Толмача-маркитанта!
— Эй, сумеешь на совесть и страх
Поработать, крапивник?
Поразнюхать о слабых местах
И чем дышит противник? -
И противник не стал размышлять
От ума, от таланта.
Делать нечего. Надо послать
Своего маркитанта!
Маркитанты обеих сторон -
Люди близкого круга.
Почитай с легендарных времён
Понимали друг друга.
Через поле в ничейных кустах
К носу нос повстречались,
Столковались на совесть и страх,
Обнялись и расстались.
Воротился довольный впотьмах
Тот и этот крапивник
И поведал о тёмных местах
И чем дышит противник.
А наутро, как только с куста
Засвистела пичуга,
Зарубили и в мать, и в креста
Оба войска друг друга.
А живые воздали телам,
Что погибли геройски.
Поделили добро пополам
И расстались по-свойски.
Ведь живые обеих сторон -
Люди близкого круга.
Почитай, с легендарных времён
Понимают друг друга.
3. Определение карикатурного путча, как шахматной задачи на кооперативный мат, интересно рассмотреть применительно к современному развитию событий в России. До сих пор считалось, что перевести социальную систему в иное состояние можно двумя способами: либо через революцию, либо через войну. А если ни то, ни другое не срабатывает, как это и оказалось к середине 1991 года, когда все многочисленные военные конфликты, спровоцированные националистическими «элитами» и поддерживаемые высшим руководством СССР в бывших советских республиках Средней Азии, Кавказа и Прибалтики никак не хотели перерастать в полномасштабную войну, тогда как? Для революции снизу не было ресурсов, да к тому же и «демократы» постоянно повторяли, что «в России лимит на революции исчерпан». Но оказывается возможен ещё один приём, внешне напоминающий одновременно и революцию «снизу» и революцию «сверху», который и можно назвать решением задачи на кооперативный мат. В августе 1991 года игра закончилась, «гарантированный делёж» состоялся, и те, кому составителями «шахматной задачи» была уготована роль зрителей, вернувшись к своим обычным житейским делам, вдруг обнаружили, что пока они бездумно глазели на происходящее, их обобрали до нитки. Правда им обещали реформы, в результате которых они должны были сказочно разбогатеть, но очень скоро «зрители» убедились, что реформы идут в интересах лишь тех, кто уже и так сказочно разбогател в результате «гарантированного дележа».
Прошло 11 лет после тех странных августовских событий 1991 года и в стране снова сложилась патовая ситуация: страна топчется на месте и снова требуется совершить перевод социальной системы в иное состояние. Но вся проблема в том, что никто из претендующих на управление страной не может чётко сформулировать обществу — что должно представлять собой это новое состояние. Сегодня всем ясно лишь одно: в «развитой социализм» по образцу застоя никто не хочет, но и в западное «общество всеобщего благоденствия» для России путь закрыт. Десять процентов населения, решившие свои проблемы за 10 лет реформ — это ещё далеко не вся Россия. Оставшееся в нищете 90 % — жаждут реальных перемен, понимая, что в результате «демократических реформ» их просто «кинули», если пользоваться терминологией уголовного мира.
4. Однако, состояние общества сразу после игры на кооперативный мат и 11 лет спустя — разное. Те, кто начинал реформы, показали свою дееспособность на стадии разрушения экономики «развитого социализма», но они оказались совершенно никчёмны при решении задач созидания, поскольку просто не представляют, что же должно быть создано на развалинах постсоветской экономики. Из истории ХХ столетия известно, что поколение разрушителей России в период революции и гражданской войны было уничтожено поколением, пришедшим им на смену, после чего процесс ликвидации революционных романтиков получил название «погрома ленинской гвардии». Демократическая пресса не раз называла Гайдара и К— «революционными романтиками».
В начале третьего тысячелетия в жизнь вступило новое поколение, одинаково свободное как от демократическо-библейской, так и марксистской зашоренности. Этому поколению, по замыслу составителей шахматных задач, видимо, и уготована миссия ликвидации «ельцинской гвардии», независимо от их желания: такова историческая необходимость. В какой форме может проходить ликвидация — пока вопрос неясный. Но если исходить из известной формулы того же Маркса: «История повторяется дважды: один раз как трагедия, другой, — как фарс», то видимо предстоит большая потеха, в результате которой «новые россиянские революционе-р-ры» сойдут с исторической сцены не просто как куклы-марионетки, а как очень смешные куклы. И идущая более пяти лет по каналу НТВ передача «Куклы» — своеобразная подготовка общественности к такому концу «перестроечной гвардии».
5. Однако не следует забывать, что в обществе присутствует довольно большая часть, которая с вожделением ждёт топора «инквизиции». С 1997 года в стране существует подготовленный в Гарварде и сценарий под кодовым названием «Инквизитор», в соответствии с которым большая часть социально активного русского молодняка должна быть уничтожена в ходе борьбы со всевозможными видами «экстремизма». Большинство из тех, кто самозабвенно жаждет «топора инквизиции», не задумывается о последствиях «топора» и уверено в том, что само оно под «топор инквизитора» не попадёт ни при каких обстоятельствах. Эта часть общества жаждет возмездия и справедливости, и их настроения будут учитываться составителями шахматных задач на кооперативный мат до тех пор, пока жизнь большинства не изменится к лучшему. Какова же вероятность в России новой реализации алгоритма шахматной задачи на кооперативный мат? Достаточно высокая и вполне возможно, что такая задача составлена и в ней уже определено, кто будет играть чёрными, а кто — белыми. Какие можно указать признаки существования такой задачи? Те же самые, что сформировались к августу 1991 года.
Сегодня, как и 11 лет назад, и тех, кто жаждет «топора инквизиции», и тех кто этого топора боится, одинаково не устраивает фигура нынешнего президента. Но есть в сложившейся политической ситуации в России и нечто новое, не учитываемое составителями «шахматных задач» на кооперативный мат. Это новое определяется тем, что в отличие от 1991 года, сегодня политических группировок не две как это было тогда (марксисты и демократы), а много больше и каждая из них занята поиском фигуры, способной прежде всего воплотить интересы её закулисных хозяев и публичных лидеров. И поскольку цели всех кланов и корпораций не совпадают с общенародными и государственными интересами, то никто особенно не задумывается и над тем, какая же личность может быть востребована или принята в качестве главы государства если не всем обществом, то по крайней мере его недеклассированной частью.
В данном случае речь идёт не о конкретной личности Иванова, Петрова или Сидорова, а о некотором нравственно-психологическом типаже, выражающем ожидания большинства, И хотя он не соответствует стереотипам недавнего прошлого и настоящего, но тем не менее он объективно существует и о нём можно получить какое-то представление, анализируя по крайней мере внешний образ тех политических фигур, которые всплыли на волне перестройки.
6. После августа 1991 года хорошо стало видно, что при всём многообразии претендентов на пост президента страны, только двое из них имели реальный шанс быть избранными: Ельцин и Зюганов. В 1996 году появилась третья пешка, у которой также был некоторый шанс пройти в ферзи — Лебедь. Однако, при всём различии оглашаемых ими лозунгов, наша и зарубежная пресса почему-то обходила вниманием их внешнее сходство: все трое были «весьма похожи на средней величины медведя», хотя и рычали по разному. Это могло означать, что «составители шахматных задач» в своём выборе главной пешки ориентировались на какой-то типаж, который был в тот период объективно ожидаем большинством общества.
«Чичиков взглянул искоса на Собакевича, он ему на этот раз показался весьма похожим на средней величины медведя. Для довершения сходства фрак на нём был совершенно медвежьего цвета. (…) Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но просто рубила со всего плеча: хватила топором раз — вышел нос, хватила в другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет, сказавши: „Живёт!“
Этот литературный портрет Собакевича можно с равным успехом примерить и к Ельцину, и к Зюганову, и к Лебедю.
«Чичиков ещё раз взглянул на него искоса, когда они проходили в столовую: медведь! совершенный медведь! Нужно же такое странное сближение: его даже звали Михаилом Семеновичем».
Но совершенно очевидно, что эти политические фигуры только внешне схожи с персонажем, созданным Н.В.Гоголем в «Мертвых душах»; содержательно же все трое отличаются от Михаила Семёновича. Лебедь, отправленный на административную стажировку в Красноярский край, добил и без того умирающую экономику этого богатейшего региона России, а Ельцин довёл до дефолта страну в целом. Зюганов, хотя внешне и схож с Собакевичем, но содержательно своими проектами, которым никогда не суждено воплотиться, ближе к Манилову, который тоже дальше лозунгов и заявлений никогда не шёл. У Михаила же Семёновича слова не расходились с делом: в хозяйстве порядок; крестьяне сыты, здоровы и судя по ревизским сказкам, которые изучает Чичиков, — неплохие мастера в своём деле.
«Помещик, казалось хлопотал много о прочности. На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные и толстые брёвна, определённые на вековое стояние. Деревенские избы мужиков тож срублены были на диво: не было кирчёных стен, резных узоров и прочих затей, но всё было пригнано плотно и как следует».
Да и в кооперативные игры, судя из его бесед с Чичиковым, Михаила Семёновича, в отличие от Ельцина, Лебедя и Зюганова, современным «составителям шахматных задач» вряд ли бы удалось вовлечь.
«— А прекрасный человек! — произнёс Чичиков.
— Кто такой? — сказал Собакевич, глядя на угол печи.
— Председатель.
— Ну, может быть, это вам так показалось: он только что масон, а такой дурак, какого свет не производил.
Чичиков немного озадачился таким отчасти резким определением, но потом поправившись, продолжал:
— Конечно, всякий человек не без слабостей, но зато губернатор какой превосходный человек!
— Губернатор превосходный человек?
— Да, не правда ли?
— Первый разбойник в мире!
— Как, губернатор разбойник? — сказал Чичиков и совершенно не мог понять, как губернатор мог попасть в разбойники. — Признаюсь, этого я бы никак не подумал, — продолжал он. — Но позвольте, однако же, заметить: поступки его совершенно не такие, напротив, скорее даже мягкости в нём много. — Тут он привёл в доказательство даже кошельки, вышитые его собственными руками, и отозвался с похвалой об ласковом выражении лица его.
— И лицо разбойничье! — сказал Собакевич. — Дайте ему только нож да выпустите его на большую дорогу — зарежет, за копейку зарежет! Он да ещё вице-губернатор — это Гога и Магога!»
По сути Михаил Семёнович воспользовался библейскими персонажами для доказательства грабительской сущности действующей власти, отождествив тем самым эту власть с разбойничьей библейской властью.
«— Впрочем, что до меня, — сказал он (по контексту поэмы — Чичиков), мне, признаюсь, более всего нравится полицмейстер. Какой-то этакой характер прямой, открытый; в лице видно что-то простосердечное.
— Мошенник! — сказал Собакевич очень хладнокровно, — продаст, обманет. Да ещё и пообедает с вами! Я их знаю всех: это всё мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья».
Поделиться книгой: