Джим-кнопка и Лукас-машинист

Теперь столик для друзей был красиво освещен. Тем временем уже совсем стемнело, но луна еще не вышла.

— Ну вот! — пропищал Пинг Понг, с удовольствием оглядывая свое творение. — А что позволительно подать на ужин достопочтенным чужестранцам?

— М-да-а, — чуть-чуть беспомощно протянул Лукас. — А что у вас есть?

Маленький гостеприимный хозяин принялся старательно перечислять:

— Не желаете ли столетние яйца с нежным салатом из беличьих ушек? Или вы предпочитаете засахаренных дождевых червей в сметане? Есть очень хорошее пюре из древесной коры под тертым лошадиным копытом. Или лучше пареные осиные гнезда со змеиной кожей под уксусом и маслом? А как насчет муравьиных клецков в лакомом бульоне из улиток? Очень рекомендую вареные в меду стрекозиные яйца или нежных гусениц тутового шелкопряда с ежиными иглами всмятку. Или вы больше любите хрустящие ножки саранчи с салатом из пикантных усиков майских жуков?

— Милый Пинг Понг! — сказал Лукас, обменявшись с Джимом ошарашенным взглядом. — Я не сомневаюсь, что все это замечательные лакомства. Но ведь мы совсем недавно в Миндалии и сперва должны немного привыкнуть к местным кушаньям. Нет ли у вас чего-нибудь совсем-совсем простого?

— Ну, конечно, есть! — пылко отозвался Пинг Понг. — К примеру, панированные лошадиные яблоки со слоновьими сливками.

— Да нет же, — сказал Джим. — Мы имеем в виду совсем другое. Есть у вас что-нибудь толковое?

— Что-нибудь толковое? — растерялся Пинг Понг. Но тут его личико просветлело.

— А-а! Понимаю! — крикнул он. — Что-нибудь вроде мышиных хвостов с пудингом из лягушачьей икры! Это самое толковое из всего, что мне известно.

Джима передернуло.

— Нет! — снова возразил он. — Я не про то. Я имел в виду, например, обычный бутерброд.

— Обычный что? — переспросил Пинг Понг.

— Бутерброд, — повторил Джим.

— Я не знаю, что это такое, — сконфузился Пинг Понг.

— Или жареная картошка с глазуньей, — предложил Лукас.

— Не-а, — сказал Пинг Понг, — про такое я ни разу не слыхал.

— Или кусочек швейцарского сыру, — продолжал Лукас, у которого при этом аж слюнки потекли.

Теперь передернуло Пинг Понга, и он с ужасом уставился на друзей.

— Прошу простить, достопочтенные чужестранцы, — пропищал он, — но ведь сыр — это же заплесневевшее молоко! Неужели вы действительно такое едите?

— Ну да! — хором ответили Джим с Лукасом. — Конечно, едим.

Они еще немного поразмышляли про всякую еду. Вдруг Лукас щелкнул пальцами и сказал:

— Ребята, у меня идея! В Миндалии наверняка есть рис.

— Рис? — переспросил Пинг Понг. — Простой рис?

— Да, да, — ответил Лукас.

— Ура! Теперь я знаю, как быть! — обрадованно воскликнул Пинг Понг. — Я подам вам рис по-королевски. Сейчас! Сию минуту! Несу! — Он уже хотел было бежать, но Лукас удержал его за рукавчик.

— Только, пожалуйста, Пинг Понг, — сказал он, — если можно, никаких жуков или жареных ботиночных шнурков.

Пинг Понг пообещал, что жуков со шнурками не будет, и пропал в темноте. Придя обратно, он принес несколько мисочек чуть больше ноготка и поставил их на столик.

Друзья обменялись взглядом, означавшим, что вряд ли этого хватит для двоих изрядно проголодавшихся машинистов. Но вслух они, конечно, ничего не сказали, потому что были в гостях.

Однако Пинг Понг тут же опять пропал, принес новые мисочки и умчался за очередной партией. Наконец, столик был полностью заставлен мисочками, из которых доносился аппетитный аромат.

Для каждого гостя полагались также палочки, похожие на тоненькие карандашики.

— Хотел бы я знать, — зашептал Джим Лукасу, — для чего здесь эти палочки?

Пинг Понг, услышав вопрос, объяснил:

— Эти палочки, достопочтенные носители кнопок, являются столовыми приборами. Ими едят.

— А-а, вона как, — обеспокоенно пробормотал Джим.

А Лукас сказал:

— Ну вот и отлично. Попробуем-ка и мы. Приятного аппетита!

Тут друзья начали пробовать. Но, каждый раз зернышко, старательно подцепленное на палочку, не успев попасть в рот, тут же падало обратно в мисочку. Это было ужасно неприятно, ведь голод становился все сильнее, а еда издавала неописуемо соблазнительный аромат.

Пинг Понг был, разумеется, чрезвычайно вежливым, поэтому он даже не улыбнулся неловкости друзей. Но в конце концов Джим с Лукасом сами расхохотались, и Пинг Понг подхватил.

— Ты прости, Пинг Понг, — сказал Лукас, — но мы лучше поедим без этих самых палочек. А то еще с голоду помрем.

И они стали есть руками прямо из мисочек величиной с чайную ложку.

В каждой мисочке был по-разному приготовленный рис, один вкуснее другого. Там имелись: рис красный, рис зеленый и рис черный, рис сладкий, рис острый и рис соленый, рисовая каша, рисовое суфле и рис воздушный, а также рис синий, рис засахаренный и рис позолоченный. А друзья все ели и ели.

— Послушай, Пинг Понг, — немного погодя сказал Лукас, — а почему бы и тебе с нами не поесть?

— Нет, нет! — с важной миной ответил Пинг Понг. — Для детей моего возраста эта еда не полезна. Нам надо получать жидкую пищу.

— Как так? — спросил Джим с набитым ртом. — А сколько же тебе лет?

— Мне ровно триста шестьдесят восемь дней, — гордо ответил Пинг Понг. — И у меня уже целых четыре зуба.

Это было действительно уму непостижимо! Пинг Понгу всего один год и три дня!

Чтобы это понять, нужно знать вот что: миндальцы — очень-преочень умный народ, один из умнейших народов на земле. К тому же это очень древний народ. Он существовал уже тогда, когда большинства других народов не было и в помине.

Поэтому даже самые крошечные детишки умеют самостоятельно стирать свое белье. В год они уже такие толковые, что вовсю умеют ходить и разговаривать по-взрослому.

В два года они умеют читать и писать. А в три решают труднейшие вычислительные задачи, с которыми у нас разве что профессор сможет справиться. Но в Миндалии это никого не удивляет, потому что там все дети такие смышленые.

Вот как объясняется, почему малютка Пинг Понг так витиевато умел вести беседу и присматривал за собой, как его собственная мама. Но в остальном он был точно таким же младенцем, как все младенцы на свете в его возрасте. Например, вместо штанишек ему все еще приходилось носить подгузники. Их концы завязывались у него сзади на большой бантик.

А думал он уже совсем по-взрослому.

Глава восьмая,

в которой Джим с Лукасом обнаруживают загадочные надписи

Взошла полная луна, заливая улицы и площади города Пиня светло-серебристым сиянием. С дворцовой башни донеслись низкие гулкие удары колокола, усиливаясь и вновь замирая.

— Это Ю, час цикады, — сказал Пинг Понг, — сейчас все младенцы Миндалии получают вечернюю бутылочку молока. Позвольте, я схожу за своей!

— Ну конечно, — ответил Лукас.

Пинг Понг убежал и вскоре появился опять. В руках он сжимал бутылочку с соской, маленькую, как будто игрушечную. Устроившись на подушечке, он объяснил:

— Молоко ящерицы я ценю больше всего. Ребенку моего возраста оно просто необходимо. Несмотря на не очень приятный вкус, оно крайне полезно.

И он принялся старательно сосать из бутылочки.

— Послушай-ка, Пинг Понг, — немного погодя сказал Лукас, — а где ты так быстро раздобыл для нас этот ужин?

Пинг Понг прервал свою трапезу.

— На кухне царского дворца, — небрежно ответил он. — Вон видите? Там впереди возле серебряной лестницы входная дверь.

Сейчас при свете луны дверь была хорошо видна. А днем друзья ее просто не заметили. Джим был очень удивлен.

— Тебе что, можно так просто туда? — спросил он.

— А почему бы и нет? — пожав плечиками, ответил Пинг Понг с важным видом. — Я как никак тридцать второй внук господина Шу Фу Лю Пи Плю, придворного шеф-повара.

— Тебе точно разрешили взять оттуда еду? — озабоченно спросил Лукас. — Я думаю, ее готовили для кого-то другого.

— А-а, ужин для его царского величества, — небрежно махнув ручкой, ответил Пинг Понг, как будто в этом не было ничего особенного.

— Как? — в один голос сказали Лукас и Джим, ошеломленно глядя друг на друга.

— Ну да, — объяснил Пинг Понг, — просто его царское величество опять ничего не пожелал есть.

— Почему это? — спросил Джим. — Ведь было так вкусно.

— Мда, а вы, достопочтенные чужестранцы, разве не знаете, что случилось у нашего царя? Об этом же всем известно.

— Нет, — ответил Лукас. — А что у него случилось?

Пинг Понг внезапно стал ужасно серьезным.

— Я вам все покажу, когда закончу, — пообещал он, — только, пожалуйста, подождите еще немного!

Тут он взялся за свою бутылочку и прилежно зачмокал.

Лукас и Джим многозначительно посмотрели друг на друга.

Может быть, Пинг Понг покажет им дорогу к царю?

В ожидании Лукас задумчиво вертел перед собой одну из палочек и вдруг, что-то на ней заметив, стал изучать другую. Наконец, он сказал:

— Здесь что-то написано. Кажется, стихи.

— А какие? — спросил Джим. Он же еще не умел читать сам.

Прошло довольно много времени, прежде чем Лукас разобрал написанное, потому что миндальские буквы расположены не слева направо, а сверху вниз.

На одной палочке стояло:

«Увижу луну — глаза мои слепнут от слез.»

А на другой:

«Луна за пеленою слез, словно лик моего дитя.»

— Какая печальная надпись, — заключил Джим, услышав содержание.

— Да-а, видать кто-то горюет по своему ребенку, — сказал Лукас, — может, он умер или очень сильно болен. Или так далеко отсюда, что этот кто-то не может с ним видеться и поэтому так убивается. Например, если ребенка похитили.

— Точно, похитили, — задумчиво согласился Джим, — такое бывает.

— Вот бы узнать, — сказал Лукас, закуривая свою носогрейку, — кто это сочинил.

Пинг Понг, который тем временем расправился со своей бутылочкой, внимательно выслушал беседу друзей, а потом объяснил:

— Эти стихи, достопочтенные чужецемцы, написал его величество царь Миндальский.

По его приказу их нанесли на палочки по всей стране, чтобы мы постоянно об этом думали.

— О чем? — хором спросили друзья.

— Подождите еще капельку! — попросил Пинг Понг. Он быстро отнес всю посуду обратно во дворец, и вытащил лампион из колеса.

— А теперь, достопочтенные чужеземцы, пойдемте! — торжественно объявил он и зашагал прочь. Однако сделав несколько шагов, малыш остановился и обернулся назад.

— У меня есть просьба, — сказал он со стеснительной улыбкой. — Мне ужасно хочется разочек прокатиться на вашем локомотиве. Нельзя ли это как-нибудь устроить?

— Почему бы и нет? — удивился Лукас. — Скажи только, куда нам надо ехать.

Джим взял малютку Пинг Понга на руки, они все вместе сели на локомотив и поехали.

Кажется, Пинг Понг все-таки немного побаивался, несмотря на его вежливо-храбрую улыбку.

— Вот уж быстро так быстро! — пищал он. — На следующей улице налевопожалуйстаеслинеошибаюсь, — при этом он озабоченно погладил себя по полному животику, — теперьнаправобудьтедобры — еслинеошибаюсь, ой, — теперьпрямо — якажется — немногопоспешил — смолоком теперьчерезмостпожалуйста — этодлядетеймоеговозраста — всевремяпрямо — детеймоеговозрастанеполезно — опятьнаправобудьтедобры — совершеннонеполезно, ой-ой! Как быстро!