Когорта

– В лагерь возвращаются. Дурилку, похоже, на себе волокут.

– Вот это хорошо… – отозвался бородач. – Это, Сергей, даже очень хорошо, без Дурилки они второго пути не найдут… А ведь это победа, шер ами Лунин!

– Не знаю…

Келюс присел на землю. Навалилась чудовищная усталость, заныло плечо, в голове стало пусто, только в ушах бешено стучала кровь.

– Что с тобой, орел? – наклонился к нему Валерий. – Ну ты и выдал, куда там Джуне! Я, как пистолет отказал, признаться, здорово струсил. Экое чудище этот твой Сиплый!

– Я тоже струсил… – вздохнул Николай.

Рассказывать о том, что случилось, не было ни сил, ни желания.

– Значит, так, – продолжал бородач. – То, что они лишились Дурилки, конечно, хорошо. А вот что пальба была, не знаю… Слышимость здесь отменная, наверное, весь кемпинг разбудили. Милиция утром будет здесь, это точно.

Келюс молча кивнул. Они по-прежнему были заперты на Чабан-Кермене.

Бородач принялся неторопливо бродить среди камней, о чем-то размышляя и попыхивая сигаретой. Николай невольно позавидовал энергии приятеля. Сам он предпочел курить сидя, прислонившись к уже успевшей остыть сланцевой глыбе, Сергей отошел дальше, время от времени поглядывая на расстилавшийся внизу вид. Впрочем, там ничего не изменилось. Слабый лунный свет заливал темные вершины деревьев, маленькие, словно игрушечные, палатки и узкую равнину, протянувшуюся от лагеря к морю.

– Ух ты! – хмыкнул бородач, наткнувшись на оружие Сиплого. – Да тут целый пистолет! Интересно, я такой системы не знаю…

– Не трогай, – посоветовал Лунин. – Если что, там не будет твоих отпечатков.

– Резонно. А свою «Астру», ежели дотянем до утра, зарою от греха подальше. Чувствую, будет здесь шмон…

Внезапно со стороны лагеря донесся шум. Келюс прислушался – под горой заводили мотор.

– Интересно, кто это? – сразу же заинтересовался Валерий. – Наши или…

– Они, – перебил Семин. – У нас мотор послабже. Трудно было понять, как Сергей мог на таком расстоянии судить о силе мотора по звуку, но спорить никто не стал. Мотор долго разогревали, а затем от лагеря в сторону моря не спеша двинулось нечто, издали напоминающее майского жука средних размеров. Грузовик, на котором прибыли незваные гости, проехал полдороги до пляжа и остановился.

– Неужели драпают? – обрадовался Валерий, всматриваясь в темноту. – Тонка же у них кишка…

– Не драпают.

Келюс подошел к обрыву, всмотрелся и понял, что скепсис Семина вполне оправдан. Пришельцы и не думали уезжать. Грузовик стал посреди неширокой равнины, от него отделились две темные точки и разошлись в разные стороны.

– Не иначе, Дурилка посоветовал, – предположил самарский доцент. – Перекрыли второй спуск и теперь, если что, мгновенно нас догонят. Вот сволочи! А кто-то наверняка остался в лагере для верности…

Николай вновь кивнул. До утра их не выпустят с Чабан-Кермена, а утром приступ можно повторить или просто сдать Лунина или его товарищей подоспевшим стражам порядка.

Бородач подозвал Семина и о чем-то с ним негромко заговорил. Келюс вновь поглядел вниз – черные точки были на месте. Лунин прикинул, не сойти ли с горы, чтобы дать бой, но тут же одернул себя. Их трое против четверых, а подставлять под пули Валерия и Семина он не имел никакого права. Тем временем совещание археологов явно затягивалось. Наконец, Валерий встал.

– В общем, так, – заявил он самым решительным тоном. – Спим до половины четвертого, а потом пробуем спуститься.

– То есть? – заинтересовался Келюс. – Здесь есть еще один путь?

– Пути-то нет. Впереди обрыв, сам видишь, сзади – такой же обрыв, только покруче, и море… А мы пойдем как раз по тому склону, который они сторожат. В полчетвертого луна уже зайдет, и с земли ничего не увидишь. Думаю, на спуске они нас не заметят.

Келюс вспомнил о собаках, но ничего не сказал.

– А дальше рискнем. Как только окажемся внизу, так сразу вправо – к морю. Там обрыв и пляж, попытаемся пройти. Правда, если нас засекут, придется плыть в Турцию… Ну, а если повезет, то по пляжу дотопаем до кемпинга, если хочешь, можно и до Морского.

– Зачем до Морского? – удивился Лунин. – Меня там уже ищут.

– Тебя везде ищут, – успокоил бородач. – До Морского идти, конечно, незачем. Возле кемпинга повернем налево, там трасса. Дойдем до поворота и подождем автобус до Приветного, оттуда можно добраться до Алушты. Больше, пожалуй, ничего предложить не смогу.

Лунин не стал спорить. В конце концов это был хоть какой-то шанс.

– Я поеду с тобой, – добавил бородач. – Довезу до Симфы и посажу в поезд. Вопросы?

– Вопросов нет. Только никуда ты меня везти не будешь. Вопросы, бином?

– Псих, – вздохнул археолог. – Безумству храбрых поем мы песню. Безумство храбрых – вот мудрость жизни…

– Точно. Давай лучше решим с Ольгой.

– А чего решать? – удивился Валерий. – Когда все успокоится, Сергей пригонит мотоцикл и отвезет ее к своей тетке в Куйбышево. Там уж такая дыра, что точно не доберутся… Сергей, там у тебя тетя, да?

– Двоюродная сестра, – уточнил невозмутимый Сергей, и металлические коронки вновь блеснули в темноте.

– Ну да, кузина, – охотно принял поправку Валерий. – А по-' том, если нужно, отвезу Ольгу в Самару. Буду тебе позванивать. Ты сам, кстати, куда собираешься?

Келюс задумался. У него было несколько знакомых по дальним и ближним городам распавшейся страны, но Лунин понимал, что вслед за ним по каждому адресу рано или поздно придут Сиплый и его банда.

– Поеду за кордон, – заявил он, надеясь успокоить Валерия.

– Куда? – недоверчиво покосился тот. – Скажешь еще!.. Ладно, если что, приезжай ко мне, в Жигулевских скалах отсидимся. Все, будем спать!.. Ставлю будильник на полчетвертого.

Валерий, подсвечивая спичками, поставил звонок наручных часов на нужное время и занялся подготовкой импровизированного ночлега. Вот тут-то Николай оценил предусмотрительность своих приятелей. Спальник развернули и расстелили на траве, рядом положили одеяло, и места вполне хватило как раз на троих. Впрочем, спали по очереди. Сначала Сергей, а за ним Валерий заступали в караул, скрашивая скуку сигаретным дымом.

Лунин потребовал, чтобы в число караульных включили и его, но когда легкий толчок в плечо разбудил Келюса, луна уже ушла, а небо над горизонтом начало заметно светлеть.

– Быстро! – скомандовал Валерий. – Умываться будем потом, воды все равно нет. Готов?

– Ага, вроде, – пробормотал Келюс. – Чего меня в караул не подняли?

– Слишком много удовольствий сразу. Ну, пошли! Николай забросил на плечи рюкзак, куда был уже спрятан браунинг, и напоследок огляделся. В предрассветной дымке руины замка казались нереальными, словно декорации старого черно-белого фильма. Виденное ночью представилось каким-то бредом. Но ведь Ольга оставалась здесь…

– Не боись, – понял Валерий. – Все будет нормально, еще на свадьбе попьянствуем.

– Да катись ты, Лер! – вяло отреагировал Николай.

– Пошли, пошли!

Бородач махнул рукой и первым зашагал вправо, по узенькой тропке вдоль обрыва. За ним шел Келюс, последним спускался Сергей, который то и дело останавливался и внимательно осматривал окрестности. В предрассветной полутьме заметить что-либо было трудно, а вскоре тропинка нырнула в редкий невысокий лес, и Лунин понял, что время выбрано правильно. Глаза еле различали дорогу, снизу не спеша поднимался клубящийся туман, и увидеть что-либо даже в десяти шагах стало почти невозможно. Их мог выдать только звук, поэтому шли осторожно, стараясь не цепляться за то и дело попадавшиеся камни и вездесущие кривые корни, тянувшиеся из-под земли. Пару раз Келюс все же оступился, но сумел удержаться на ногах.

…Почему-то Николаю казалось, что они будут спускаться долго, и он очень удивился, когда уже минут через десять идущий впереди Валерий остановился. Все замерли, бородач выглянул из-за дерева, секунду подождал и махнул рукой.

Лунин, стараясь ступать как можно тише, шагнул вслед за Валерием и увидел равнину, покрытую высокой, мокрой от росы травой. Слева, за туманом, остался лагерь, а чуть ближе Николай успел заметить невысокую темную фигуру – часовой был на месте.

Валерий беззвучно ухмыльнулся и кивнул направо. Тропинка сразу стала шире, на обочине замелькали пустые консервные банки, и Николай понял, они приближаются к пляжу. Сзади было по-прежнему тихо. Келюс подумал о собаках, но тут же прогнал от себя эту мысль – ни одной из серых тварей он не заметил, а значит, оставалась надежда, что сумрак и туман скрыли беглецов.

Валерий вновь сделал знак и тут же исчез. Николай шагнул вперед и увидел, что они подошли к обрыву. Внизу, метрах в пяти, темнела полоска пляжа, а дальше, до самого горизонта, в предрассветном сумраке расстилалась гладь вечношумящего Эвксинского Понта.

На пляж спустились по вырубленным в обрыве ступенькам.

– Стоп! – выдохнул Валерий, присаживаясь прямо на серую сырую гальку. – Передых. А то помру…

Сергей, с сомнением поглядев на гребень обрыва, тоже присел на оказавшийся поблизости камень. Келюс пристроился рядом и на минуту закрыл глаза. Рядом шумело море, воздух был чист и полон сводивших с ума запахов. Никуда не хотелось ни идти, ни уезжать…

– Все, – услышал он голос бородача. – Двинули!.. Идти по гальке было неудобно, ноги то и дело проваливались, вдобавок при каждом шаге раздавался громкий скрип, способный, казалось, разбудить всю округу. Келюс то и дело поглядывал влево, на обрыв, но там не было ни души. Похоже, их действительно не заметили.

Галечный скрип уже успел порядком надоесть, когда Валерий, несколько раз уже поглядывавший в сторону обрыва, остановился и указал рукой влево. Келюс оглянулся и увидел пологий подъем, изрезанный следами шин. Здесь, очевидно, не так давно спускались к морю автотуристы.

Поднявшись наверх, остановились. Слева, почти утонув в тумане, возвышался Чабан-Кермен, а впереди, в нескольких сотнях метров, виднелась еле заметная полоса – именно здесь шоссе делало поворот.

– Вроде успели, – удовлетворенно заметил Валерий, поглядывая на часы. – Автобус через пятнадцать минут, если не опоздает, конечно…

Лунин облегченно вздохнул. Сейчас он уедет… Он уедет, а остальные?

– Лер, а что вы скажете в лагере?

– А ничего не скажем, – удивился бородач. – Мы вас вообще не видели. Взял ты, стало быть, Ольгу Константиновну под белы ручки и был таков. А мы в Морском ночевали… Правда, Сергей?

Семин согласно кивнул.

– И вообще, не суши себе мозги. Уверен, что, когда мы вернемся. никого из твоих приятелей в лагере уже не будет. Мне кажется, они не очень в ладах с милицией. А если удастся, собачками займемся. Ох, гляжу я, интересные тут собачки-Шоссе было уже рядом. Туман начинал редеть, утро вступало в свои права, и Лунин поневоле забеспокоился. Опоздай автобус минут на двадцать, туман исчезнет, и те, кто остался в лагере, легко их обнаружат. Приходилось надеяться на лучшее. Добравшись до поворота, где, по словам Сергея, автобус обычно подбирал пассажиров, они укрылись за деревом, чтобы не быть замеченными со стороны лагеря. Время поджимало, но дорога была пуста.

– Ничего, ничего. – Валерий быстро оглянулся. – Я бы всех этих шоферюг!.. Ладно, воспользуемся тайм-аутом… Николай, а ну-ка расскажи еще раз про этот Филиал в Крыму.

Келюс пожал плечами. О Филиале он почти ничего не знал, поэтому рассказ был недолгим.

– Так, – подытожил археолог. – Прежде всего, там должно быть полно охраны. Наверняка это все считается военной базой. Затем… Затем туда должны были наезжать какие-то чины. Что еще, а?

Николай развел руками.

– По-моему, там еще должно быть что-то, – не особо понятно заметил бородач. – Это, судя по всему, какое-то необычное место. Ну там, древний храм, легенды всякие, фольклор…

Он выжидательно посмотрел на Семина.

– Можно поглядеть, – чуть подумав, отозвался тот. – Это, похоже, где-то в горах.

– Конечно, в горах, – тут же согласился Валерий. – На Яйле где-нибудь…

– Стой! – Келюс вскочил. – Все-таки нашли, бином!..

Туман уходил. Первые лучи летнего солнца уже заливали равнину, и в неярком утреннем свете хорошо были видны несколько точек, быстро приближавшихся со стороны лагеря.

– Собаки, – понял Валерий. – Учуяли. Где же автобус, тудыть его!

Но дорога была пуста. Бородач расстегнул кобуру, но доставать оружие не стал, поглядывая то на шоссе, то на приближавшуюся стаю. Собаки были уже близко, их было много, не менее дюжины. Серые твари спешили, по-видимому, уже успев заметить людей. Бежавший впереди серый пес, тот, что первым подошел к Келюсу на проселке, был уже метрах в пятидесяти, когда сзади послышалось негромкое гудение – вдали показался автобус.

– Слава богу, – выдохнул Валерий, застегивая кобуру. – Опоздали, голубчики!..

Увидев автобус, стая остановилась, собаки нерешительно закрутились на месте и внезапно завыли. И тут Лунину почудилось, что откуда-то из глубины леса послышался ответный вой – низкий, тяжелый. Николай понял, что уже слышал такое – то ли в лесу, то ли во мраке подземелья…

Автобус затормозил, шофер открыл дверь, нетерпеливо посмотрев на троих парней у обочины. Келюс быстро пожал руки археологам, вскочил на подножку, машина тронулась.

…На повороте Николай оглянулся – Валерий махал рукой, а собачья стая, подбежав совсем близко, глядела вслед, посвечивая красными огоньками глаз.

ГЛАВА 4. ПОГОНЯ

Алушта встретила Келюса суетой, толпами на грязной набережной и чудовищными очередями у троллейбусных касс. Лунин несколько раз прошелся по центру города, пытаясь заметить слежку, и даже заглянул в почти пустой в этот утренний час парк, посреди которого возвышался мрачный памятник жертвам гражданской войны. Но никто за Николаем не следил. Убедившись в этом, он вновь нырнул в толпу, добрался до троллейбусной станции и, решив не искушать судьбу, взял такси до Симферополя. Уже садясь в машину, он почувствовал, как заныло раненое предплечье. Оглянувшись, Келюс никого не увидел, а уже через несколько секунд машина уносила его прочь до шумной толпы в сторону горного перевала.

В Симферополе Николай увидел такую же толпу на площади перед вокзалом, ошалевшую от вязкой августовской жары. Осмотревшись, он прошел к билетным кассам и, став в бесконечную очередь, принялся размышлять о том, что, собственно, делать дальше. Лунин еще раз вспомнил адреса приятелей, но понял, что ехать некуда. Почему-то подумалось о загадочной Якше, о которой он сам рассказывал Фролу. Не туда ли ездил воин Фроат? Но у дхарской Пехры Келюса никто не ждал – разве что Сиплый и нелюди Нарак-цэмпо.

Очередь стояла мертво, но внезапно вдоль нее заскользил мерзкого вида стрикулист, потряхивавший голубым бланком билета. До Николая донеслись слова «Столица» и «на сегодня». Он поспешил покинуть очередь И достать из нагрудного кармана остаток генеральских денег. Стрикулиста уже осаждали, но он, взглянув на Лунина как-то странно, внезапно протянул билет именно ему, затем, не став даже пересчитывать деньги, поспешил нырнуть в вокзальную толпу. Вначале Николай решил, что его попросту надули, но голубой бланк после тщательного изучения оказался настоящим. Оставалось поблагодарить судьбу – или предположить, что жулик, знакомый с милицейскими стендами, опознал Келюса, но не стал поднимать шум по поводу встреченного им фигуранта республиканского розыска.

Лунин решил рискнуть и ехать в Столицу. Времени до отправления поезда оставалось немного, и он успел лишь забежать на небольшой, переполненный народом базарчик рядом с вокзалом и пообедать в недавно открытом татарском кафе. Теперь можно было идти на третий путь, где ждал поезд. Николай начал пробираться через привокзальную толпу к подземному переходу, когда внезапно его стали теснить в сторону. Перед глазами мелькнула нелепая среди летней жары комиссарская кожанка, Николай поднял глаза – рядом с ним стоял знакомый паренек с жесткими недетскими глазами. Двое других уже подходили с боков, отрезая путь к отступлению.

– Ты не будешь стрелять, Лунин. – Парень в кожанке глядел с откровенной ненавистью. – Здесь люди. Ты ведь не хочешь лишних жертв, правда?

Спорить Келюс не стал, тем более что браунинг был спрятан на самом дне рюкзака. Оставалось вступить в разговор.

– И ты стрелять не будешь. Или, бином, пролетарский гуманизм в этом случае допускает исключения? Парни переглянулись.

– Опять издеваешься, товарищ Лунин! – возмутился другой преследователь, одетый во вполне современные майку и джинсы. – Мы не бандиты! А вот ты преступник, и мы сейчас передадим тебя властям…

– А, юные друзья милиции! – подхватил Келюс, надеясь вывести мальчишку из равновесия. – Как у вас там, в Утопийской Советской? В каждом городе, бином, по три памятника Павлику Морозову?

– Не смей! – взвизгнул парень в кожанке. – Ты оскорбляешь нашу родину!

– Вашу? – хмыкнул Лунин. – Я думал, вы русские, а вы, значит, бином, утопийцы?

– Мы… Мы не утопийцы! – запротестовал паренек в майке. – Так называют нас проклятые оппортунисты-косухинцы!..

– Вы многого не знаете, товарищ Лунин, – заговорил молчавший до этого парень в очках. – Вы поверили клевете. Наша страна – последний оплот истинного большевизма. Вам должно быть стыдно, что вы не с нами…

В иное время Николай с большим интересом поговорил бы о загадочной Утопийской республике и ее обитателях, но сейчас было не до этого. Продолжая усмехаться, он постарался сосредоточиться. Знак, странное колесико на груди, начал пульсировать, руки стали теплыми и тяжелыми, в ушах послышался легкий звон…

– Мы живем в трудных условиях, – продолжал очкарик. – У нас практически нет месторождений металлов, пшеница растет плохо. Даже солнце не такое, как на Земле…

Келюс слушал невнимательно. Нужно было еще несколько минут, чтобы собраться с силами – ночная схватка порядком его вымотала.

– Нам приходится все время увеличивать армию. Проклятые оппортунисты-косухинцы в Долине Ветров не хотят мира, они даже помогают реакционерам на островах, снабжают их оружием. Мы бы давно навели революционный порядок, если бы не шторм…

– Волн испугались? – подхватил Келюс. – Или плавать не умеете?