Кино и немцы!

– Да ну, не выдумывай!

– Ничего я не выдумываю! Прямо сразу, как из лифта вышел, глянул и пропал. А иначе за каким чертом ему с нами в праздник по городу таскаться?

– Валя, по-моему, он тоже на какого-то актера похож.

– Не знаю, если только на ненашего… А я не наших по именам не запоминаю, только Бельмондо. Ты, Май, вперед садись, пусть ему приятно будет. А вот говорят, хороших людей не осталось. Врут, правда же?

– Наверное, врут, – вздохнула Майя, вспомнив прошлый Новый год.

Тут из подъезда вышел Борис Андрианович. Крупный, слегка мешковатый… Кого, кого он мне напоминает?

– Садитесь, девушки! – Он открыл заднюю дверцу «Нивы».

– Ой, а можно Майя вперед сядет, ее сзади укачивает! – сразу взялась за дело Валя. Майе стало смешно.

– Отлично, садитесь, Майя. – Он помог ей сесть и галантно закрыл дверцу.

– Майя, вперед и с песней! – успела ей шепнуть Валя.

– Ну, девушки, куда двинем? В Ясенево, кажется?

– Да.

– И кого же это вы разыскиваете в первый день праздника? Старую подругу?

– Ой, Борис Андрианович, тут такая история, умереть не встать!

– Ну и дела! – заметил он, выслушав рассказ Вали о Василисе. – Такого отца надо пороть на площади. И то мало будет.

– А может, он служит, к примеру, в МЧС и его срочно куда-то вызвали, – попыталась оправдать своего будущего возлюбленного Майя.

– Ага, чужого дядю спасай, своего ребенка бросай, так, что ли? – закричала Валя. – Никакое МЧС такого требовать не имеет права.

– Вы не в курсе, мать девочки лишили материнских прав?

– Нет, точно, что не лишили. Просто он ее увез после решения суда.

– А она ездила к ней, пыталась с ней увидеться?

– Вроде пыталась… – грустно ответила Валя.

– Да, история, несчастный ребенок…

– Она не производит впечатления несчастной, – вмешалась в разговор Майя. – Она веселая, упитанная, развитая и, кажется, не слишком напугана более чем странным поведением папаши, который сбыл ее с рук и даже мобильник отключил.

– Учитывая то, что он в свое время девочку отсудил, это по меньшей мере дико, – заметил Борис Андрианович. – Может, у него с головой не все в порядке? Влюбился небось по уши…

– Ну даже и влюбился, мужчина холостой, вроде имеет право, но как не позвонить, правда же? И вообще, откуда он знает, что мать в новогоднее утро дома? А может, она за город уехала или вообще… Нет, таких отцов сажать надо, правда же, Борис Андрианович?

– Да бог его знает, что там у него стряслось…

– Ой, не могу, мужская солидарность! – возмутилась Валя. – Вы вот свою кровиночку так бросили бы?

– Да как сказать… Помню, я молодой совсем был и поехал с сынишкой к другу в Одессу, ну, на пляже в карты заигрался, а он в воду полез, чуть не утонул, его какая-то женщина вытащила, дай ей Бог здоровья. Я чуть с ума не сошел, больше карты в руки не брал…

– А жена ваша что сказала?

– Она и по сей день ничего об этом не знает, – засмеялся Борис Андрианович. – А я начал сына плавать учить и вообще к спорту приобщать.

– Сколько ж лет вашему сыну? – полюбопытствовала Валя.

– Двадцать пять уже. Он сейчас в Канаде работает.

– Не хоккеист часом?

– Хоккеист, а как вы догадались?

– А как фамилия? У меня муж на хоккее повернутый… Как прочитает в газете, что еще кто-то в Канаду продался, так сердится, ужас. Он у меня вообще-то добрый, но вот… Так как фамилия-то?

– Зачем же вашего мужа лишний раз сердить? – улыбнулся Борис Андрианович.

– А я ему не скажу! Мне самой интересно!

– Евгений Ясный, слыхали про такого?

– Да! Слыхала, конечно! Он у вас красивый! Я в «Семи днях» репортаж видала. А вы… у вас тоже фамилия Ясный?

– Естественно!

– Ой, красивая фамилия!

– Вы находите?

– Ну правда, красивая фамилия! Не то что у нас, мы – Ликсюткины! А моя девичья фамилия вообще жуть, одно мученье. Заяц! Меня в школе задразнили…

– А по-моему, хорошая фамилия – Заяц! – подала голос Майя. – Как тебя могли дразнить, Зайкой, наверное, или Зайчихой…

– Да, до восьмого класса так и дразнили, а когда в меня Вовка Лебедушкин втюрился, так стали кричать: «У Зайца яйца»! Думаете, приятно?

Все расхохотались.

– А что это Майя ничего о себе не рассказывает? Мы вот с Валечкой уже о себе многое поведали, а вы молчком. Нехорошо, не по-товарищески!

– А у меня ничего такого интересного не происходило. Я вообще много лет Новый год в Москве не встречала, к тетушке в Питер ездила. Она у меня одинокая… Собственно, она мне не тетка, а двоюродная бабушка…

Какая она грустная, эта Майя, подумал Борис Андрианович. А лицо прелестное. Нежное, тонкое… Так и хочется погладить ее по щеке…

– А вы, девушки, давно дружите?

– Только нынче утром познакомились! – радостно рассмеялась Валя.

– С ума сойти, никогда бы не подумал.

– Ой, Борис Андрианович, а можно я у вас спрошу одну вещь…

– Спрашивайте, Валюта!

– А почему вы на «Ниве» ездите?

– А чем вам «Нива» не нравится? – засмеялся Борис Андрианович. – Неплохая машина, недорогая в обслуживании, проходимость хорошая. Я доволен.

– Ну, у вас сын небось богатый, мог бы отцу иномарку подарить, – слегка смутившись, сказала Валя.

– Еще не хватало! Я что, немощный старик, по-вашему? Мне если что понадобится, я и сам себе заработаю.

– Извиняюсь, я вас обидеть не хотела!

– А я и не обиделся, просто разъяснил ситуацию.

Гордый, подумала Майя. Молодец!

– А вы в Канаде были у сына? – как ни в чем не бывало продолжила свой допрос Валя.

Это уже начинало раздражать Майю, но, с другой стороны, избавляло ее самое от расспросов.

– В Канаде был, но не у сына, а гораздо раньше, по собственным делам.

– Ой, а вы кто же по профессии?

– Океанолог.

– Это ж вы по полгода в морях болтаетесь, да?

– Точно, болтаюсь, – усмехнулся Борис Андрианович.

– И не страшно?

– Почему же? Бывает страшно, да еще как. С океаном не пошутишь.

Майе понравилось, что он не стал перед наивной Валечкой строить из себя бесстрашного морехода. Да, он мореход, Синдбад-мореход… Романтично, однако. Нет уж, хватит с меня романтики. Да и немодно это нынче. Вот в поколении мамы геологи, океанологи, полярники считались невесть какой романтикой, а сейчас хоккеист, играющий в Канаде, куда более волнующая фигура, чем какой-то океанолог. Ну еще бы, у него денег сколько…

– Ну, девушки, а вот и Ясенево! Какая улица?

– Литовский бульвар!

Они нашли нужный дом. Он оказался огромным, на целый квартал. Затормозив у подъезда, который ему указала Валя, Борис Андрианович предложил:

– Вот что, девушки, вы идите, а я тут подожду.

– Спасибо, вы такой хороший! – искренне воскликнула Валя.

– Валя, – вдруг решилась Майя, – Валюша, ступай одна, ты ведь Ингу знаешь, а я… Я тоже тут подожду…

Валя хотела было возразить, но потом осеклась.

– Ладно, только вы меня тут не бросайте, дождитесь!

– Господь с тобой, Валя! – укоризненно воскликнула Майя и залилась краской.

Борис Андрианович вдруг заволновался. Майя так нравилась ему, что даже в горле пересохло.

– Какая милая женщина, – смущенно проговорил он, глядя вслед Вале.

– Да, я рада, что познакомилась с ней, она теплая такая…

– Ничего, если я закурю? – охрипшим голосом спросил он.

– Курите, пожалуйста, я привыкла.

– Ваш муж курит?

– Я давно в разводе, и муж как раз не курил. Курили родители, их друзья, да и у нас в агентстве почти все курят.

– В каком агентстве?

– Я работаю в рекламном агентстве.

– Не может быть!

– Почему? – удивилась Майя.

– Мне всегда казалось, что люди, работающие в рекламе, до ужаса наглые и могут прошибить лбом любую стену, даже Великую Китайскую, но к вам все это явно не относится.

– Это правда, – улыбнулась Майя, – но я не агент, я, собственно, что-то вроде редактора, я слежу, чтобы рекламные тексты были грамотными, ну иногда и сама сочиняю слоганы…

– Что вы закончили? Филфак или пединститут?

– Филфак, а как вы догадались?

– Интуитивно, – улыбнулся он. – Майя, в этом году праздники такие длинные… Вы на лыжах ходите?

– Давно уж не ходила.

– А театр любите?

– Да нет… А вы что, меня клеите? – неожиданно даже для самой себя спросила она.

А он жутко обрадовался.