Оковы чести

Потом птицы окончательно стали клониться к земле. Да ещё и ветер сделался сильнее и порывистей. Но до долины, окружённой с трёх сторон неприступными горами, было уже совсем недалеко. Трол прикинул время, расстояние по карте и решил, что они отмахали миль восемьдесят. Следовательно, чтобы завтра птицы были снова способны к полёту, нужно было думать о приземлении.

Но Нишапр всё летел и летел впереди, он даже оглядываться стал реже. Видимо, что-то различал в тумане. А потом всё разом завершилось.

Нимало не смущаясь плотной и, как показалось Тролу, толстой ватой низких туч, имперец стал спускаться, а ещё через десяток минут полёта вдруг, вынырнув из последней тучи, чуть не на месте заложил поворот. Трол догнал его и тогда различил внизу какие-то развалины… Вернее, это была груда обгоревших, местами даже оплавившихся камней. Точность, с которой Нишапр вышел на место, где они убили Табира и уничтожили капище д'Авола, просто поражала.

Пролетев над развалинами строения на высоте футов двадцати, Нишапр поднял свою птицу до высоты, на которой её удерживал Трол, и прокричал, пытаясь преодолеть свист ветра в ушах:

— Кажется, это то самое место.

Трол тоже осторожно, словно шёл по тонкому, хрупкому льду, снизился, полетал над оплавленными камнями, потом уверенно повёл свою птицу на посадку. Она плюхнулась в глубокий, человеку по пояс будет, снег чуть не с криком облегчения. И несколько раньше, чем хотелось бы Тролу. Сползая с неё, Трол оценил свою посадку как весьма неудачную, потому что теперь до капища необходимо было топать на своих двоих почти три фарлонга, не меньше.

Когда он с Ибраилом, который не пожелал вылезать из седла и спускаться в снег, всё-таки добрёл до камней, некогда бывших стенами прямоугольного храма, Нишапр уже был там и даже начал кормить свою птицу. Фламинго Трола тоже набросился на еду, словно голодал неделю. Но сейчас это было хорошо, потому что птицы предоставили людям возможность заняться тем, ради чего они сюда добрались.

Первым делом Нишапр обошёл алтарь, над которым обвалился каменный свод, и тщательно измерил его. Результат своих умозаключений он огласил чуть прерывающимся от волнения голосом:

— Или линза куда больше, чем мы думали, или…

— Но в камне хоть что-то есть? — спросил его Трол.

— Есть, — уверенно ответил Ибраил. — Теперь и я чувствую. — Он помолчал, закрыв глаза, сосредоточиваясь на своих ощущениях. — Даже удивительно, как я прошлый раз ничего не почувствовал. Наверное, магическая пелена д'Авола была слишком плотной… Но это не объяснение, всё равно должен был почувствовать.

Отведя птиц и Трола с Ибраилом на сотню шагов в сторону, чтобы не было никаких неприятных неожиданностей, Нишапр принялся колдовать. Глядя на его работу, Трол отчётливо понял, что никогда не сможет стать магом даже средней руки. Уж очень это дело было сложным, слишком много силы и умения для этого требовалось, а может быть, даже что-то ещё, например, талант.

Нишапр ходил вокруг развалин, поднимал руки, выкрикивал заклинания на неизвестном языке, лишь иногда прерываемом фойскими и вендийскими фразами, и работал на ментальном уровне так, что даже Ибраил иногда тряс от изумления головой. Осознать во всей глубине магическую технику Нишапра он порой даже не пытался. Только произнёс:

— Никогда не понимал принципы магии минералов… Трудное искусство.

Когда Нишапр прочитал как минимум половину заклинания, камни стали реагировать на его воздействие. Сначала самые лёгкие из них покатились в сторону, освобождая главный алтарь капища. Потом какой-то блок раскололся, и его обломки тоже отползли в стороны, обнажая сам алтарь. То же произошло и с другим блоком, который, как показалось Тролу, ничуть бы им не помешал… Но, видимо, это были издержки заклинания Нишапра, он просто не сумел действовать точнее, хотя ошибку следовало признать простительной.

А потом вдруг алтарь обнажился и сразу подставил свои оплавившиеся бока уже слабеющему свету зимнего дня. Нишапр на время перестал колдовать. Он ещё раз обошёл, вернее, облазил этот камень, в котором от первоначальной формы уже почти ничего не осталось. Его поверхность поблёскивала, как мутное стекло, а острые, вырубленные зубилом и долотом углы оплыли, словно весенний снег.

Побродив, Нишапр весело оглянулся на Ибраила.

— Ну что, начинаем финальную фазу? Только не подходите ближе, а не то не ровен час…

Он снова стал отчитывать новое заклинание. Теперь он не кричал, говорил в четверть голоса. Но эффект от этого был не меньше, чем вначале. Только немного другой.

Сначала камень, словно бы приподнявшись, выдернулся из мёрзлого грунта, в который был помещён. Потом снова осел и… стал размягчаться. А потом от него стали откалываться слоистые, похожие на черепки от разбитого кувшина, чешуи. По краям они были такими острыми, что ими можно было резать, как ножом.

И вдруг под одним из отвалившихся кусков камня блеснуло что-то зелёное, сверкающее глубиной моря и, вместе с тем, переливами высокого неба, каким оно иногда становится на закате. Отпал ещё один кусок, ещё… И теперь из камня выступала сложная, похожая на застывшее разноцветное пламя стеклянная форма. Иногда она причудливо составлялась из серебряных нитей, бронзовых и золотых пластин. Иногда горный хрусталь перетекал без видимой границы в какой-то другой камень — гранит, хризолит, полированную яшму или даже едва обработанные рубины. Ничего более странного и вместе с тем прекрасного Трол не видел в жизни. Представить, как работает эта магическая машина, если это действительно она, было невозможно.

Потом разом наступила ночь. Нишапр, как оказалось, был к этому готов, он расставил вокруг камня, из плена которого высвобождал линзу Жалына, факелы и продолжил работу. Трол раскинул небольшой шатёр, окончательно успокоился, завёл в него птиц, чтобы они укрылись от ветра, и устроился немного подремать. Это ему не очень-то удалось, потому что Ибраил вдруг впал в волнение и чуть не каждые полчаса заскакивал в шатёр и докладывал, что они с Нишапром там творят. Доклады эти звучали приблизительно так:

— Трол, проснись, посмотри… Никогда не подозревал, что можно сделать что-то подобное. — Спустя какое-то время маг снова врывался с волной морозного воздуха. — Это не линза, это, должно быть, сам Дракон Времени. Нишапр чуть с ума не сошёл от счастья. — А ещё позже, совсем под утро, он оповестил: — Такая глыбища! Просто не представляю себе, как они сюда её приволокли. Не иначе она каким-то образом разбирается на несколько фрагментов, только мы не можем понять, как именно…

Трол поднялся, едва стало светать, покормил птиц, сходил к месту, где ещё вчера стоял алтарь д'Авола и где теперь в изрядной яме, чуть не в пол человеческих роста, ковырялись, выясняя что-то негромкими, охрипшими от усталости голосами, оба мага. Потом ему удалось ещё немного поспать, а ближе к вечеру Ибраил тоже ввалился в шатёр, поддерживая за плечи вконец обессилевшего Нишапра.

Несмотря на слабость, оба мага были очень довольны и собой, и тем, что там в своих многочасовых спорах выяснили.

— Придётся перетаскивать Дракона Времени в пять приёмов, — объявил Нишапр. — За один перелёт мы его даже не поднимем в воздух.

— Потом, — добавил Ибраил, — когда выспимся. И они улеглись, прижавшись друг к другу спинами для сохранения тепла.

Трол сходил, посмотрел на Дракона Времени, подивился его необъяснимому, несуразному виду и ещё раз покормил птиц. Они в этом зимнем горном климате очень быстро начинали мёрзнуть, если им не давали есть. А потом вдруг понял. Если это не линза Жалына, а сам Дракон Времени, значит, с его помощью можно было сделать что-то ещё более невероятное, чем попытаться вырастить новую популяцию фиолетовых фламинго за несколько месяцев, остающихся до весны.

Вот только что именно можно было теперь сделать с его помощью, хотелось бы узнать у магов. А ещё лучше — использовать книгу Ублы. Чтобы согреться, Трол немного помахал мечами. Похоже, события постепенно ускоряли свой бег, теперь следовало быть готовым ко всему.

Глава 4

Перевозка частей, на которые Ибраилу и Нишапру удалось разделить Дракона Времени, заняла почти неделю и потребовала пяти полётов туда-обратно, иногда с посадками где-то в горах, чтобы дать возможность птицам отдохнуть. Слишком мала оказалась практическая их грузоподъёмность, и слишком тяжёлыми всё-таки вышли эти куски. Да и то доставить их удалось лишь до Дотимера. Дальше, в район выхода магического тоннеля, ведущего с острова Шонмор в Новолунгмию, такая же переброска по заснеженным дорогам, через закрытые перевалы потребовала бы по меньшей мере трёх недель, а то и месяца.

Нишапр начал немного беспокоиться, потому что ему-то было понятно, как только время, отпущенное для его эксперимента, выйдет, Трол со своей группой просто начнёт свою игру, и тогда ему заполучить фиолетовых фламинго для своих целей будет очень трудно. Скорее всего, невозможно.

Поэтому он предложил пока не тащить разобранного Дракона к выходу из тоннеля, а слетать туда и посмотреть на месте, что у них имеется в действительности.

— Может быть, мы и не сможем войти в этот тоннель, — пояснил он. — Бывают такие, односторонние… Тогда вообще всё следует тащить даже не к месту выхода, а на Шонмор.

— Для такой операции, скорее всего, времени у нас не хватит, — объявил Трол.

И с этим все согласились. Трол при этом чувствовал себя не очень уютно, словно именно за ним должно было остаться последнее слово. А это было несправедливо. Потому что он тоже не очень-то знал, как следует поступать в сложившейся ситуации.

Его самоубийственный план, который он изложил Ибраилу во время первого перелёта к капищу д'Авола, заставил мага крепко задуматься. И засесть за книгу Ублы, что Трол только приветствовал, не показывая этого открыто.

Как всегда, работа с книгой Ублы требовала огромной концентрации сил Ибраила, и он даже стал как-то менее заметен во всех хлопотах по доставке древнего артефакта Жалына и в последующих обсуждениях, касающихся перелётов к тоннелю. Главная причина всех промедлений заключалась в том, что у них было всего две птицы и к тому же не очень сильные.

Следовало хорошенько продумать, что делать дальше. Начало этому положила Касла, которая как-то вечером, когда все расположились в главном зале Дотимера, вдруг объявила:

— Кажется, нам следует обсудить дело со всех сторон. — Она обвела недоумённые лица присутствующих хмурым взглядом и стала объяснять: — Вы смотрите на эту затею как на обычную… почти техническую задачу. Прилететь к выходу магического тоннеля, войти, устроить там питомник для птиц… А ведь эти земли находятся под контролем короля Новолунгмии Верита. И нам придётся согласовывать с ним нашу активность. — Она помедлила. — Иначе весной, даже если Нишапр добьётся успеха, мы получим войну.

Нишапр по своему обыкновению кивнул.

— Разумно. Тогда я предлагаю Коле и владетельной Касле срочно отправиться в Эдбор, чтобы добиться аудиенции у короля Верита. И объяснить ему нашу идею.

— А если он не согласится? — спросила Касла. — Участие в разведении фламинго может быть весьма значительным козырем в любых политических играх, вряд ли он захочет просто наблюдать, как мы становимся сильнее, и не предпримет ничего, оставшись в стороне.

— Да, — признал и Ибраил, — это тоже проблема. Хотя…

Трол уловил в его сознании какое-то ощущение, скорее даже тень замысла, чем саму идею, но подробности от него ускользнули. А спрашивать он не стал, слишком уж всё было неопределённо, слишком мало они ещё знали о том, что могло выйти из их затеи, и тратить время на обсуждение гипотетических трудностей не стоило. Хватало реальных проблем.

Утром следующего дня Кола с Бужем и Касла со своими телохранителями отправились в замок владетельной, чтобы организовать там достойное посольство в Эдбор. Времени для этого требовалось немало, недели две. Ещё неделю Касла, которая лучше всех знала эти горы, отвела на возвращение, пояснив при этом:

— Даже если мы будем гнать лошадей без устали и устроим подставы.

А Ибраил, который теперь не расставался с книгой Ублы, Трол с мечами саджей на поясе, Нишапр, которому принадлежала вся идея, и Мёда, которая лучше других научилась обращаться с птицами и к которой даже и фламинго стали привыкать, словно к заправской наезднице, отправились искать выход магического тоннеля.

Этот перелёт занял три дня, главным образом потому, что Ибраил и Нишапр плохо чувствовали направление в зимних горах и пару раз, к великому стыду обоих магов, ошибались, выцеливая вместо правильного направления простые скалы, которые почему-то несли следы старой и не очень внятной магии. А Трол с высоты полёта, и тем более над горами, изменившими свой облик от снега, вообще ничего не понимал.

Поэтому они кружили над нужным местом, но нашли его лишь к вечеру третьего дня, когда уже и Трол стал слегка раздражаться. Но всё когда-то находится. Утомив птиц и промёрзнув больше обычного, они, наконец, обнаружили это место, а в четверти мили от него, к вящей своей радости, обнаружили небольшую охотничью сторожку, притулившуюся к скале. Это было очень здорово, потому что теперь отпадала необходимость спать под открытым небом.

Главным образом, это было удачно для фламинго, жителей южных стран, которые и без того в последние ночи, когда таскали блоки Дракона Времени, и теперь, когда их использовали для поисков магического тоннеля в непроходимых заснеженных горах, переостыли до того, что у них начался какой-то птичий насморк. И они отчаянно чихали даже во время полёта.

Поэтому, устроившись в домике, люди завели в него и фламинго. Птицы, как Мёда их ни пыталась очистить снегом, издавали резкий, неприятный запах… В общем, ночёвка никому не показалась скучной.

Настолько, что лёжа без сна на охапке мелкого ельника, из которого в избушке была устроена его кровать, Трол размышлял, не стоит ли поутру поискать какие-нибудь кусты, чтобы устроить из них шалаш для птиц, который сверху можно было бы накрыть птичьими попонами, привезёнными из Дотимера. Но они могли и не задержаться тут, если войти в тоннель получится сравнительно легко и быстро. Это была, что ни говори, их главная задача, ради которой они вчетвером сюда прибыли.

Вот только поутру выяснилось, что это было не просто. Выход из тоннеля висел в паре футов над настом, образовавшимся вместо памятной Тролу каменной осыпи, на которую он вывалился со своим конём, когда совершал переход с Шонмора. Иного валуна, если бы его удалось точно подтащить, уже хватило бы, чтобы войти в этот переход… Но это, когда Трол с обоими магами справился с этой задачей, не помогло. Как пояснил Нишапр, всё дело было в том, чтобы совместить пространственное измерение этого мира со входом в тоннель.

— Это тебе не ступеньку подставить да на возвышение влезть, — объяснял он. — Если бы всё оказалось настолько элементарно, этот переход уже давно кто-нибудь использовал бы… А так, все, кто ни пытался, проскакивали мимо.

— И что теперь делать? — спросил его Трол.

— Лучше всего, конечно, выстроить вокруг этого выхода замок, — начал Нишапр. — Создать в нём определённый временно-пространственный сдвиг, и тогда, не повлияв на пространство за пределами его стен, удастся в этот тоннель войти.

— У нас нет времени на то, чтобы строить замок, — отозвался Ибраил.

— И с людьми будут проблемы, — добавила вдруг Мёда, которая обычно помалкивала, но всё чаще оказывалась неподалёку от Нишапра, который, наверное, казался ей самым компетентным по части птиц и к тому же наиболее понятным, почти как иной из их деревенских старейшин. — Тут все живут как фермеры, настоящих работников придётся, может быть, из Эдбора вызывать.

— Единственное, что у нас пока есть, — признал Ибраил, — это деньги… На замок, пожалуй, хватит.

— По местным меркам, — отозвалась Мёда, — если Тир правильно подсчитала, хватит на пять замков, и каждый будет настоящей твердыней.

— Стоп, — прервал обсуждение Трол. — Давайте попробуем попасть в тоннель как-нибудь… более экономично и просто.

— И придумаем, как из мира, где находится Яйцо, выбраться назад, вернуться в наш мир, — добавил Ибраил.

Оказывается, это тоже была проблема, потому что никто не знал, как войти с той стороны ответвления коридора назад, в магический ход, ведущий к людям. Ибраил с Нишапром стали выяснять, что им известно о возвращении назад, сошлись, что некогда Лотар с Сухметом всё-таки вернуться сумели, а значит, способ существует. И это обнадёживало. Следовательно, можно было поискать на месте, что и как нужно сделать для этого возвращения.

Поэтому, пока отбросив сомнения и наскоро перекусив, Нишапр решил действовать. В ранних, уже подкрадывающихся с востока сумерках он воткнул вокруг нагромождённой каменной горки пяток факелов, очертил в снегу круг и встал в его середину. И очень осторожно, чуть не шёпотом принялся читать какое-то заклинание. Уже через десяток минут Трол понял, что ему помогает Ибраил, потому что у Нишапра не всё получается…

Темнело, ветер почти стих, в горах возник предвечерний туман, который скатывался вниз, накрывая Нишапра в круге факельного света. Ибраил стоял чуть в стороне, ещё дальше от магов устроился Трол. Мёда вообще ушла в сторожку. Она побаивалась магии, к тому же птицы повели себя нервно, когда Нишапр готовился к своим заклятиям, хотя должны были привыкнуть к магии и к магам.

Трол расслабился. И вдруг почувствовал, как мир вокруг слегка поплыл. Так бывало при иных магических фокусах Ибраила, но никогда прежде Трол не ощущал такого полного, такого всеобщего толчка. Он посмотрел на Ибраила. Сказать что-либо он не решился, но отображение вопроса в его сознании оказалось настолько ярким, что маг на ментальным же уровне ответил:

— Превосходно! Не думал, что Ниш на такое способен. Почти совершенное мастерство.

А потом Трол помимо воли сделал шаг и тут же получил подтверждение от Ибраила. Значит, наступила пора присоединиться к имперцу. Трол почти побежал вперёд… И успел.

Что-то около него зазвенело, и мир вокруг схлопнулся. Трол различил только фигуры обоих колдунов. Ни факелов вокруг, ни тем более гор больше не было. У него под ногами, чуть колеблясь, плыла какая-то эластичная плёнка, впрочем, довольно прочная, удерживаться на ней было несложно.

— Стойте! — вдруг громко на койне провозгласил Нишапр и поднял руку. — Трол, следуй за мной, а ты, Дож… вернись.

— Что это значит? — мирно спросил Ибраил.

Трол почувствовал, что его рука нащупала рукояти обоих мечей. Как ни призрачен был сумрак вокруг, различить в нём что-нибудь было невозможно, но Трол понял, что Нишапр улыбается.

— Не нужно бояться, я не причиню Возрождённому вреда… Кажется, у меня получилось, мы вошли в тоннель. Но сюда же придётся привести и птиц, а это можешь сделать только ты, Ибраил. — Его голос вдруг стал неразборчивым за звоном, снова возникшим в ушах. Маг что-то ещё проговорил, но Трол разобрал только его последние слова: — …поэтому вернись и жди сигнала, чтобы присоединиться к нам.

Ибраил обернулся к Тролу. Он не был уверен в том, что следует заходить в доверии к Нишапру так далеко. Но Трол кивнул на восточный манер.

— В крайнем случае я сумею вызвать заклятие антимагии.

— Если успеешь, — объяснил причину своей неуверенности Ибраил.

— Придётся довериться ему, либо… Это всё не имеет смысла.

И Трол пошёл к Нишапру, а Ибраил остался на месте. Спустя пять шагов, когда имперский маг стал ближе, Ибраил вдруг исчез. Он остался там, откуда они пришли, теперь Трол это очень ясно сознавал.

Нишапр протянул руку, и Трол схватился за неё.

— Ты не очень хорошо ориентируешься в этих тоннелях, правда? — спросил Нишапр.

Не выпуская Трола из своей сухонькой, очень горячей ладони, имперский маг пошёл куда-то вбок. Там должна была, по мнению Трола, находиться стена, но маг шагал уверенно. Вдруг они оказались перед какой-то преградой, это было видно. Но маг поднял правую, свободную руку и ладонью, словно ножом, развёл её на две части. В прореху он шагнул с усилием, словно преодолевал сильный ветер.

Трол пошёл за ним. Через преграду переступать было нелегко, ветра не было, но какое-то странное сопротивление, словно бы охватившее всё его тело, он ощутил и на какой-то миг даже усомнился, хватит ли у него силы, чтобы сделать следующий шаг. Но он сделал этот шаг, потом ещё, и вдруг… стало светлее.

Теперь светились те самые стены, в которых они передвигались. Они отливали перламутровым розоватым блеском, словно люди оказались внутри чьего-то живого, наполненного кровью и пульсом неведомого сердца. А потом… всё кончилось.

Сначала исчезла рука Нишапра. А мгновение спустя Трол ощутил, что он скатывается куда-то и не способен остановить это движение. Он быстро попробовал присесть, чтобы удержаться хотя бы руками, но это оказалось бесполезно. Он падал…

Внезапно на него полетел песчаный склон, Трол сгруппировался и принял удар на ноги, перекатился через плечо… да так и покатился по песку. Остановив падение, он выпрямился и снова ощутил под обеими ладонями рукояти мечей. Но в оружии не было надобности.

Он стоял под звёздным высоким небом на песчаной поверхности, лишь чуть-чуть всхолмлённой невысокими барханами. Откуда-то сбоку, в паре сотен шагов, тьма отступала перед огромной янтарной скалой высотой футов в пятнадцать, лежащей на песке мирно и спокойно, словно пролежала тут не одно тысячелетие. Да так оно, наверное, и было. Из сухого, как и сам окружающий песок, пространства справа и сзади веял жаркий, упругий ветерок. Слева за барханами угадывалась вода, может быть, река или большое озеро. Из темноты Нишапр проговорил слегка охрипшим, должно быть, от песка, голосом:

— Вот мы и прибыли, Возрождённый. Тут, как и в нашем мире, наступает ночь. Осматриваться будем завтра, если ты не возражаешь.

Глава 5

Солнце в этом мире показалось Тролу тусклым и одновременно более горячим. Наверное, дело было в том, что его свет был окрашен какой-то краснотой. Или зрение Трола изменилось, как и другие чувства.

Ему было тут неуютно. Сначала он даже не мог этого понять, но спустя какое-то время, после завтрака, устроенного Нишапром, понял, что рассматривает дали, расстилающиеся вокруг, как нечто для себя недостижимое. А это было удивительно. Ведь ничто не мешало ему, предположим, совершить пробежку по песку, миль на пять-семь, и осмотреться… Но он знал, что далеко убежать от этой янтарной скалы не сумеет.

Скала, или Яйцо Несбывшегося, была, похоже, центром всего этого мира. Она представляла собой нечто удивительное — огромный кусок красновато-жёлтого янтаря, прозрачного чуть не насквозь, спокойного, словно обычный камень… И вдруг являющего в себе странные образы, какие-то фигуры, может быть, целые государства, империи и одновременно — идеи, эмоции, поступки. Когда Трол попробовал медитировать, улавливая эти тончайшие эманации, похороненные в янтарной толще, как рыбины в воде, идеально гладкая поверхность Яйца начинала рябиться.

— Эта штука, — Нишапр кивнул на янтарную скалу, — способна поглотить в себя целые миры.

— Я знаю, — кивнул Трол, — читал о Лотаре Желтоголовом всё, что только возможно. Даже, — он усмехнулся, — то, что, вероятно, было про него придумано поздними хронистами.

— Ладно, — Нишапр попробовал отряхнуть песок, налипший на его роскошный восточный халат, — пора осмотреть местные болота.

И, не оборачиваясь, двинулся в сторону реки, которая сырой, блестящей, как перегретый воздух, лентой лежала всего-то в паре миль от Яйца. Трол попробовал последовать за ним, но прошёл десяток туазов, потом чуть дальше… И почувствовал это.

Страшное, словно бы невозможное для него давление, которое оказывал сам воздух, пространство, лучи солнца, песок под ногами… Ему тут было не место. Его выталкивала неведомая сила, он мог, как догадался с самого начала, существовать только около янтарной скалы.

— Нишапр, — позвал он, зачем-то позвякивая мечами, — что это?

— Я-то могу с этим справиться, лэрд Трол, — не оборачиваясь, отозвался маг. Его голос долетал словно бы из глухой, может быть, закрытой бочки.

— А я, кажется, нет, — сказал себе Трол. И уселся на песок, чтобы отдышаться.