Лос Анжелес Таймс

— Спасибо, хорошо. Нам очень уютно в новой квартире. Совершенно не понимаю, как Джордж Хэсэвей умудрился полностью меблировать мой офис чуть больше, чем за день.

— До меня дошли слухи о кабинете Рэндольфа . Все уже в курсе. Я уверен, люди будут специально приходить посмотреть на эту комнату.

— Надеюсь, я не переборщил?

— Не волнуйся. Небольшие излишества бизнесу не помеха. — Как твое мнение о Марго?

— Она произвела на меня сильное впечатление. Спасибо, что прислали ее.

— Она — умница, — произнес Лео, как бы соглашаясь сам с собой. — Мы были близки несколько лет назад. И, хотя она несколько старше меня, это не имело никакого значения. Он поднял палец в знак предостережения. — Только не поминай ее в присутствии Аманды.

Майкл кивнул.

— Обращайся с ней по-хорошему, и она вернет тебе сторицей, можешь мне поверить.

— Постараюсь иметь это в виду. С ней легко обращаться по-хорошему.

— Так, а что это по поводу твоего задания скупить все книжки в комиссионках?

— Вы и об этом знаете? — удивленно спросил Майкл.

— А как же. Моя девочка, Хелен, в курсе всего, что происходит в студии. Он поднял руку. — Клянусь, я узнал об этом не от Марго.

— Эта книжка — мой следующий проект, который я хочу запустить в производство.

— Что за книга? Хелен не сообщила мне название.

— Тихоокеанские дни. Вещь была написана женщиной по имени Милред Парсонс. Единственная книга, которую она написала за всю жизнь.

— Я читал ее в университете. Лео поднялся и подошел к книжным полкам. Он протянул Майклу томик в кожаном переплете.

— Вы даже переплели ее? — спросил Майкл.

— Мне она понравилась. Но ты-то сам как вышел на нее?

— Одна моя нью-йоркская знакомая дала ее прочесть. Я был очарован.

— Думаешь, мы сумеем заработать на фильме по этой книге?

— Да. При условии, что будет высококачественная постановка и привлечены достойные актеры.

Лео распрямился. — Погоди-ка. Теперь я понимаю, почему ты добивался встречи с Марком Адаром и Бобом Хартом.

Майкл кивнул.

Лео на минуту задумался. — Они оба — что надо, только Харт никогда не согласится.

— Отчего же? Насколько мне известно, сейчас он не снимается, разве не так?

— Верно. Он вновь пристрастился к бутылке.

— Но при этом выглядит трезвым?

— Да, насколько мне известно.

— Ну, тогда в чем же проблема?

— Его жена, Сюзан, не позволит ему сниматься.

— Разве он слушается ее в подобных делах?

— Он полностью полагается на ее мнение. Вот ее-то и надо купить, но она ни за что не пойдет на такую сделку. Бобу сейчас пятьдесят четыре или пятьдесят пять, но для Сюзан он все такой же, каким был десять лет назад, когда играл полицейских и ковбоев в нашумевших триллерах.

— Он был членом актерской Гильдии, не так ли?

— Точно так. И был на первых ролях. Потом оказался здесь и продался за хорошие бабки, но, несмотря на то, что в дальнейшем Боб материально поддерживал Гильдию, Ли Стрэсберг вряд ли подаст ему при встрече руку.

— Может, он хотел бы сменить имидж?

Лео только усмехнулся. — Он-то хотел бы, да только Сюзан не согласится. Все его сбережения в ее руках, и он достаточно богат, так что ему нет нужды сниматься в кино.

— Но ведь он актер, верно? Сколько актеров, которых вы хорошо знаете, ухватились бы за такую роль, как эта?

— Немного. Может, Брэндо. И, пожалуй, все. Конечно, Боб — актер, но не стоит переоценивать актерские амбиции. Если Сюзан скажет ему, что эта роль повредит его имиджу, то, без сомнения, он не согласится.

— А я, по правде говоря, вижу его именно в этой роли.

— Ты захватил с собой несколько экземпляров?

— Да, они в машине.

— После ужина мы покажем им твой фильм. Советую дать Бобу и Сюзан по экземпляру книги. Потом постарайся остаться с Сюзан наедине и попробуй купить ее до того, как они уедут домой. Только ради бога, не начинай разговор о книге за ужином. Она примет решение еще до того, как ты заговоришь об этом.

— Хорошо.

— Что до Адара, то тут иной разговор. Думаю, тебе не грех знать, что он, по сути, романист. Единственное, что он сделал в качестве киносценариста — это один небольшой, красивый и значительный фильм.

— Да, очень верно подмечено.

— Попытайся сделать так, чтобы для него это был вызов, нечто особенное. Не обыденная работа.

— Хорошо.

— Кого ты хочешь выбрать на роль девушки? Тут нужна такая актриса, которая заставит всех заговорить об этой картине.

— Вы познакомились несколько минут назад.

Глаза Лео полезли на лоб. — Твоя девушка? Ванесса?

Майкл кивнул. — Ванесса Паркс.

Лео уставился в свой бокал. — Майкл, разве ты не слышал, что я говорил тебе вчера? Она — красавица, не спорю, но тебе не следует идти на поводу у своего члена.

— Нет, — ответил Майкл. Я и не собираюсь. Просто чувствую, что в этой картине она проявит себя с самой лучшей стороны. В какой-то степени она — воплощение той девушки из книжки. Все придет к ней как бы само собой, и у нее все шансы стать по-настоящему хорошей актрисой. Единственное, что ей нужно, это ощутить себя личностью, и фильм предоставит ей такую возможность.

Лео покачал головой. — Не знаю, не знаю.

— Лео, — Майкл наклонился к собеседнику, — я уже подготовил бюджет. Я могу снять фильм в северной Калифорнии за восемь миллионов, если сумею удержать под уздцы зарплату. Если я найму настоящую звезду, то ее зарплата поднимет общий уровень остальных. Что вы предпочтете, фильм со знаменитостью стоимостью в двадцать пять миллионов или кино за восемь миллионов с девушкой, которая станет звездой на следующий день после демонстрации фильма?

— Мне нравятся твои расчеты. Ты полагаешь, Ванесса в этой роли не подведет?

— Я уверен в этом.

— Что ж, полагаюсь на твое суждение. Только обещай, что вернешь мои деньги с лихвой.

Майкл поднялся с места. — Я обещаю. И не подведу.

— Кстати, — сказал Лео, — Как насчет авторских прав на экранизацию?

— Майкл покачал головой и улыбнулся. — Права истекают через три недели.

— Ничего подобного.

— Как это?

— Выкупи права завтра же . Можешь обойти наследников, но мне вовсе не нужны грязные статейки в печати, которые начнут вопить, что, дескать, студия Центурион ждет истечения авторских прав для экранизации.

— Ладно. Я завтра же выкуплю их.

— А кого ты хочешь утвердить на роль директора?

— Джорджа Кукора, если бы сумел его оживить. Мне нужен человек, который, подобно ему, умел бы обращаться с женщинами.

— А как насчет того типа, который был директором твоего первого фильма? Он ведь оказался на высоте.

— Для этой работы он не подойдет, уж, поверьте, я хорошо его знаю. Я собираюсь продолжить сотрудничать с ним, только не в этом фильме. На самом же деле Майкл отдавал себе отчет, что если он отдаст директорство второго фильма в руки Чака, то все посчитают их партнерами, и ему придется делить славу на двоих. Поэтому он хотел найти кого-нибудь другого.

— Скажи, кого ты наметил?

Зазвонил дверной колокольчик.

— Пойдем встречать гостей, — сказал Лео.

Мужчины встали и направились к дверям.

— Кстати, — заметил Голдмэн, — Боб Харт ростом ниже, чем ты себе представляешь. Поэтому, не выказывай удивления.

ГЛАВА 18

Роберт Харт и в самом деле оказался значительно ниже, чем представлял его себе Майкл. Даже будучи в ковбойских сапогах, он едва доставал Майклу до подбородка. Актер сильно похудел и поседел по сравнению с тем, каким был в своем последнем фильме, и Винсент сразу же разглядел в нем доктора Мэддина в Тихоокеанских днях.

Сюзан, жена актера, была очень маленькая и очень красивая. Ее, стянутые в пучок, светлые волосы, тронула седина, но крепость ее рукопожатия и прямой взгляд не оставляли никаких сомнений по поводу того, кто глава семьи.

Харт оказался теплым сердечным человеком. Очевидно, он отдавал себе отчет в том, как выгодно отличается от других, и принимал это, как должное. Сюзан оказалась болтушкой и вполне земной особой. Супруги дополняли друг дружку.

— Каковы твои планы на ближайшее будущее? — поинтересовался Лео у Харта, когда они зашли в гостиную.

Тут Сюзан опередила мужа. — Сейчас мы ждем несколько предложений. Все хотят заполучить Боба.

В этот момент раздался звонок, и через минуту Аманда представила гостям Марка Адара. Майклу Адар показался агрессивным и тщеславным человеком. Ему было за шестьдесят, его красила благородная седина и отличала элегантность, присущая знающему себе цену новеллисту.

Когда все расселись, Лео задал вновь пришедшему гостю вопрос: — Как дела, дружище? Что прибило тебя сюда, к нашему побережью?

— Главным образом, желание реализовать кое-какие отвратительные идеи, — весело начал Адар. — Парамаунт соблазнил меня тем, что хотел предложить что-то особенное, но все оказалось мусором. С этим справятся несколько местных голливудских писак. Не знаю, почему они решили, что меня можно купить на подобную чепуху?

— Очень просто. Они хотят, чтобы твое имя придало блеск их проекту, — мягко ответил Лео.

— Ты, как всегда, шутишь, Лео, — заметил Адар, но было заметно, что он купился на комплимент.

Мужчина в белом сюртуке вошел в комнату и пригласил всех к столу.

Они ужинали в зеркальной комнате с мраморным полом и множеством растений. Поскольку Адар явился без пары, за столом Майкл оказался сидящим между ним и Амандой.

— Уже много лет я искренне восхищен вашими трудами, — обратился Майкл к писателю, как только улучил момент. Я просто наслаждался вашими Залами изо льда . Это была единственная книга Адара, которую он прочел.

— Благодарю, — писатель ответил так, словно никто никогда не делал ему такого приятного комплимента. — Лео утверждает, что вы поставили выдающийся фильм, и мы сможем увидеть его после ужина.

— Я сам только что узнал об этом. Только после просмотра не подумаете, что мои интересы замыкаются исключительно на подобных темах.

— Постараюсь объективно оценить фильм, — ответил Адар.

— Честно говоря, я вижу в вас единственного писателя, суждению которого доверяю.

— Майкл, — сказал Адар, — может быть, вы здесь и новичок, но видать, быстро взяли быка за рога.

Майкл рассмеялся. — Когда вы ознакомитесь с деталями проекта, то согласитесь, что я не обманул ваших ожиданий.

— Хорошо, рассказывайте.

Майкл огляделся, чтобы убедиться, что все поглощены своими разговорами. — Помните роман под названием Тихоокеанские дни?

Адар кивнул. — Я читал его в отрочестве, даже делал доклад в школе по этой теме, но единственное, что я запомнил, — это сцену, в которой уже немолодой врач поет молоденькой девушке.

— Это единственный роман Милред Парсонс. Год спустя или чуть позже она покончила жизнь самоубийством, так и не дождавшись широкой популярности своего творения.

— Да, я теперь вспоминаю, так оно и было.

— Думаю, она могла бы сделать головокружительную карьеру, — сказал Майкл, и, достойно сожаления, что ее книга не стала всемирно известной.