Плоды вдохновения

Александр Александрович Иванов

Плоды вдохновения

(литературные пародии)

Из книги «Любовь и горчица» (1968)

Не спится, няня…

(Игорь Волгин)

Нет у меня Арины Родионовны,

И некому

мне сказки говорить.

И под охрипший ящик радиоловый

Приходится обед себе варить.

Игорь ВолгинНет у меня Арины Родионовны,И я от бытовых хлопот устал.Не спится, няня.Голос радиоловыйМне заменил магический кристалл.Грущу, лишенный близости старушкиной,От этогонедолго захандрить.Нет у меня того, что есть у Пушкина,И нечего об этом говорить.Нет Кюхли, нет Жуковского, нет Пущина,Нет Дельвига!Не те пошли друзья.В Большой энциклопедии пропущенаКрасивая фамилия моя.Мои рубашкив прачечной стираются,Варю обед, сажусь чайку попить.Никто меня, видать, не собираетсяОбнять и, в гробсходя, благословить.Поэтому-то я готовлюсь к худшему,К тому, что не оценят,не поймут…А впрочем,что ни делается – к лучшему:Меня, по крайней мере, не убьют!

Работенка

(Алексей Заурих)

Утромподымаюсьспозаранкулегкий, как белье.Заедаю свежую баранкудыркой от нее.А позднее через дырку этуплюс через окновижу, как и свойственно поэту,детское кино…На носу сверкает капля пота.Это ничего.Печь стихи – хорошая работа!Было б из чего…

Панибратская ГЭС

(Евгений Евтушенко)

Быть может, я поверхностный поэт?Быть может, мне не стоило рождаться?Но кто б тогда сварганил винегретиз битников, Хеопса и гражданства?!…Мой Пушкин, самых честных правил,когда я Братском занемог,ты б замолчать меня заставили разнеможиться помог.М. Лермонтов, прошу тебя,дай силу жить, врагов губя,чтоб я в противника воткнули там два раза повернулсвое оружье… Враг завыл,ругаясь из последних сил.Назови мне такую обительблагодарных читательских душ,где бы мой не стонал потребитель,где оркестр не играл бы евТУШ!Есенин, дай на счастье руку мне.Пожми мою. Дружить с тобой желаю.Давай с тобой полаем при луне.Ты помолчи. Я за двоих полаю.Пройду я с Блоком мимо столиков,туда, где скреперы ворчати женщины с глазами кроликов«In Женя veritas!» – кричат.И вот теперь я обретаю вес,как тот певец неведомый, но милый.Творение мое о Братской ГЭС,клянусь, не стало братскою могилой.

Письмо тебе

(Игорь Кобзев)

Мне, признаться, не дает покояСвежий образ – «голубая даль».Даль, которая моей рукоюЧудненько рифмуется с «печаль».…Днем и ночью ты танцуешь твистыС риском поскользнуться и упасть.Твисты любят империалисты,Как посмелаТы так низко пасть?!Для чего меня ты ожидалаВ агитпункте, справа за углом?Для чего ты диамат сдавала,Начерталку и металлолом?!Кто тебя возьмет – такую! – в жены?Кто тебя полюбит насовсем?Кто-нибудь, возможно, из пижонов,Но никак не членВЛКСМ!..

Блин комом

(Владимир Костров)

Русский блин я желаю воспеть,

Сковородное желтое солнце.

Владимир КостровОт кондовой седой старины,Той, которую помню я плохо,Нам достались в наследствоБлины,А блины – это, братцы, эпоха!Эта пища, признаться, по мне,Если кто отстает – догоняйте.Подойдите поближе ко мне,Осязайте меня,Обоняйте!Отгоните докучливых мухДа плесните мне хлебного квасу.Понимаю языческий дух,Уважаю ядреную фразу.Отдохнув,Озабочен одним:Как бы что бы придуматьПохлеще.Выпекаю стихи, как блины,Самоварного золота вещи.Эх, читатель!Зазря не страдай.Без еды не бывает горенья.Ешь блиныИ Кострова читай –Он полезенДля пищеваренья!

Простой человек

(Николай Глазков)

Я славлю тапочки…

Бродить удобно в тапочках спортивных,

А можно босиком, как Лев Толстой!

Николай ГлазковИные любят пинжаки и брюки,Плащи и польта. Виноват, пальто.Я человек простой. И эти штукиМне ни к чему. Типичное не то.Сижу в исподнем. Вирши колупаюОбгрызенным простым карандашом.Ботинок и сапог не покупаю,Ходить предпочитаю нагишом.Поэта самодельного, простогоНе трогайте критической косой.…За что, допустим, ценят Льва Толстого?За то, что он, как я, ходил босой!

Кем я бываю

(Олжас Сулейменов)

Я бываю Чоканом!

Конфуцием, Блоком, Тагором!

Олжас СулейменовБываю я Бальзаком и Тагором,Конфуцием, Ремарком, Низами,Бодлером, Навои, багдадским вором,Я Пушкиным бываю,Черт возьми!Бываю Александром Македонским,Есениным, Рембо, Али-бабой,Шекспиром, Магометом, МаяковскимИ даже иногда…Самим собой!

Чудо-бородач

(Яков Аким)

В третьем классе я учусь,От рахита не лечусьИ мечтаю для красыОтпустить себе усы.У меня – вот это да! –Отрастает борода.Вы такую бородищуНе видали никогда.Разевают люди рот:Борода моя растет!– И откуда что берется? –Удивляется народ.С бородою я хожу,Свысока на всех гляжу,Потому что в третьем классеПятый годик я сижу…

Для наших маленьких друзей

(Борис Заходер)

Жили-были Зах и Дер.Дер – охотник на пантер.А его приятель Зах –Укротитель черепах.Зах однажды крикнул: «О!»Дер не крикнул ничего.Надоело нам читать.Мы хотим теперь считать:Зах плюс буква «о» плюс Дер –Получился Заходер!

Не тот барьер

(Анатолий Поперечный)

О миг преодоленья,

Где ты,

Когда вдруг взбычена спина

И нить борьбы в ушко продета…

О, эта вздыбленная вера

И переход за грань, в карьер…

Анатолий ПоперечныйБыл день чертовски необычен,–Не чуя под собою ног,То взбычен,То опять разбычен,Скрипел четвертый позвонок.Была гроза.И редька с хреном,Застряв в груди, мешала петь.Я побежалСо страшным креном,Чтоб в поликлинику поспеть.О, руки!Граблями воздеты,Они вгнездились в перегной,И в уши яблоки продеты,И вверх ногамиШар земной!Взлетая, падая, трубя,Я понимал, что в центре мираНеважно чувствует себяНа дыбу вздыбленная лира.Но поздно.Вдруг через барьерЛечу,Теряя чувство меры.Карьер, вольера, интерьер,КурьерИ прочие химеры…И, ощутив давленье сфер,Я вскоре превратился в атом.Так перешел за грань Попер –Ечный.А жаль его – новатор!

Поэтический бредняк

(Игорь Григорьев)

Ведь это неясыть поет…

…Шапку

Сшибает бредняк.

– Тут неглыбко:

Выбредай на берег!

Игорь ГригорьевСкрозь елань, где елозит куржа,Выхожу с ендалой на тропень.А неясыть, обрыдло визжа,Шкандыбает, туды ее в пень!Анадысь, надорвав горлопань,Я намедни бежу в многоперь,На рожон, где нога не ступань.…Но неглыбко в стихах и таперь.На олешнике бязь.Ан пупырьВрастопырь у дубов раскоряк.Вопия, контрапупит упырьМой стихорукотворный бредняк!..

Окна во двор

(Эльмира Котляр)

Стоял дом.Мой дом.ПотомОн пошел на слом.Только мы его и видали…Квартиру новуюДали.Потолки низкие-Низкие,Стены склизкие,Коридор неосвещенный,И этот самый…Совмещенный.Как тут быть?Кого бить?Не работаетОтопление.Звоню в домоуправление.Приходит маляр:– Кто тут Котляр? –Стены красил,Не закрасил,Только пол разукрасил.Едва ушел,Простился,Подо мноюСтул обломился…Что предпринять?Не могу понять.Пишу заявлениеВ домоуправление.Приходит столяр:– Кто тут Котляр?..И так далее.

Любовь и горчица

(Дина Терещенко)

Нет,я не такая… Какая?Сама не знаю.Люблю тебяи конфеты «Ну-ка, отними».Ничего не дай,все возьми!Все поет во мне рупорами!Ты ко мне приходил дворами…Гулкимипереулками.Разве сердце можно украсть?Можно. Случайно.Мне снятся башенные краныночами…А мне хоть немного покоянеобходимо. Развеэто так плохо?Что важнее – я или эпоха?Я важнее,потому что нежнее…Скажу вам по секрету:любовь – омут,а вы эторасскажите кому-нибудь другому.Своей бабушке, например…Бабушка огорчится,в чай положит горчицу,чай будет вкусными грустным…

Из книги «Не своим голосом» (1972)

Они студентами были…

(Эдуард Асадов)

Они студентами были,они друг друга любили,И очень счастливы былив своем коммунальном раю.Вместе ходили в булочную,вместе посуду мыли,И все знакомые радовалисьна крепкую их семью.Но вот однажды, вернувшисьдомой в половине шестогоС набором конфет шоколадных,красивым и дорогим,Подругу свою застал ониграющей в подкидного,Представьте себе,в подкидного играющую с другим.– Любимый! – она сказала,и влажно блеснули зубы,– Я еще поиграю,а ты пойди постирай. –Он побледнел, как наволочка,сжал посиневшие губыИ, глядя куда-то в сторону,глухо сказал: «Играй!»И больше ни слова. Ни слова!Ни всхлипа, ни стона, ни вздоха,И тут ее как ударило:да ведь случилась беда!Все было просто прекрасно,и сразу стало так плохо…Обул он белые тапочкии ушел навсегда.Мещане, конечно, скажут:подумаешь, дело какое!Да разве за это можножену молодую бросать?!…Сейчас он лежит в больнице,лечится от запоя,А чем она занимается,мне неудобно писать…

Лесная дорожка

(Виктор Боков)

Аукают дети,

Кукуют кукушки,

Ручей под гармонь

Распевает частушки.

Виктор БоковПетляет криваяЛесная дорожка,Кукует кукушка,Морочит морошка.Хмельной соловейРаспевает частушку,Детишки в лесуРаспивают чекушку.Влюбленная параУшла в уголочек,Примятая травка,Примят клеверочек…В деревне колхозницаБьет пустолайку,Колхозник выводитВо двор балалайку.А там, где резвятсяБукашки и мошки,Поэт вдохновенноПоет без гармошки.

Андрей-70

(Андрей Вознесенский)

Беру трагическую темуи окунаю в тему темя,дальше начинается невероятное.Вера? Яд? Ной? Я?Верую!Профанирую, блефуя!!!Фуй…Чихая нейлоновыми стрекозами,собаки планируют касторкой на вельвет,таракашки-букашки кашляют глюкозой.Бред? Бред.Пас налево. Семь треф. Шах!Мыши перламутровые в ушах.– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД –Троллейбус заболел кессонной.Изоп уполз. Слон – «элефант».И деградируют кальсоны,обернутые в целлофан.– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД -Хаос. Хвост. Хруст. Пруст. Вуз. Туз.Загораем. От мертвого осла уши. Кушай!(Чревоугодник в чреве червя.)Шпрот в рот. А идиот – наоборот.– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД –Джаз-гол! Гол зад! Гол бюст!Холст. Герлс. Хлюст.Я опууупеваю…Я опууух…Вкусно порубать Ге!Фетиш в шубе:голкипер фаршированный фотографируется в Шуе,хрен хронометрирует на хребте Харонахаракири. Хррр!!«Ay, – кричу, – задрыга, хватит, финиш!»Фигу!

(Это только часть

задуманного мною триптиха.)

P. S.

Сам уйду, покуда не умыли,но, клянусь, что бредил я не зря,ведь еще никто в подлунном мирене пускалтакого пузыря!

Моя речь

(Александр Говоров)

Я лемех ценю

У крестьянского плуга.

Я честность ценю

У врага

И у друга.

Александр ГоворовЯ лемех ценюУ музейного плуга.Я промах ценюУ хорошего друга.Я, честное слово,Люблю свою хату,Люблю я быкаИ корову брюхату.Матрены, Глафиры,Варвары, НастасьиРосли без кефира,Но верили в счастье.ТеперьПелагеи,Анфисы,АриныВсе больше Изольды,Инессы,Марины!И смотрят на все это,Слез не тая,Добрыня с АлешейИ Муромец. Я.Да здравствуют предки,Обутые в лапти!Да здравствуют дедки,Да здравствуют бабки!Да здравствуют внуки,Да здравствуют внучки,Да здравствуют внучки,Одетые в брючки!Ай, кажется, вышлиПлохие стихи.Ой, мне разрешается,Я – от сохи!

Спи, ласточка

(Николай Грибачев)

Спи, ласточка. День шумный кончен. Спи!

И ничего, что ты со мной не рядом…

Мир в грохоте событий, в спешке дел,

Глаза воспалены, и плечи в мыле.

Николай ГрибачевСпи, деточка. Спи, лапочка. Усни.Закрой глаза, как закрывают пренья.Головку на подушку урони,А я сажусь писать стихотворенья.Я не скрываю, что тебя люблю,Но дряни на земле еще до черта!Вот почему я никогда не сплю,И взгляд стальной, и губы сжаты твердо.Нет, девочки! Нет, мальчики! Шалишь!Нет, стервецы,что яму нам копают!Я знаю, что они, пока ты спишь,Черт знает что малюют и кропают!Ты отдыхай.А я иду на бой,Вселенная моим призывам внемлет.Спи, кошечка. Спи, птичка. Я с тобой.Запомни, дорогая: друг не дремлет!

Нам бы ямбы

(Осип Колычев)

Стиляжьи штиблеты модерна

Порой не натянешь никак.

Но служит спокойно и верно

Разношенный ямба башмак.

Осип КолычевПусть помнят стиляги и монстры,Как, дверь запирая на крюк,Ношу я свободно и простоПоношенный ямба сюртук.Пусть те, кто бесстыдно поноситМеня за излюбленный штамп,Поймут, что хотя я и Осип,Но все-таки не Мандельштам!Пусть те, кто не знает России,Увидят меня за столомВ портах амфибрахия синих,С нахмуренным гневно челом.Извечный противник модерна,Я с классикой с детства дружу.С тех пор я спокойно и верноВ галоше хорея сижу!

Мерин

(Валентин Кузнецов)

Петух на сумерки покрикивал,

Сухой соломою шуршал…

А он бежал. Ногами взбрыкивал

И ржал!..

Валентин Кузнецов. «Жеребенок»В деревне хрипло и уверенноВовсю орали петухи.А я стоял, читая меринуСвои последние стихи.В глазах круги и мельтешение.Береза. Сад. Колодец. Сруб.Потел от жаркого волненияЕго не знавший ласки круп.А я читал. Порою вскрикивал.А иногда немножко пел.Он слушал и ногами взбрыкивал.Ушами прядал. И храпел.Тянул к тетрадке морду жадную,Потом вздохнул. И задрожал.И в первый раз за жизнь лошаднуюЗаржал!

Дитя вокзала

(Станислав Куняев)

Полжизни прошло на вокзалах –

в Иркутске, в Калуге, в Москве,

и несколько мыслей усталых

осело в моей голове.

Станислав КуняевВисит в переполненном залезадумчивый дым папирос.Мне кажется, я на вокзалеродился, учился и рос.С баулами и рюкзакамииз тамбура в тамбур сигал.И то, что добро с кулаками,должно быть, я здесь постигал.И что бы мне там ни сказали,я знаю, и верю, и жду,что именно здесь, на вокзале,я личное счастье найду.Я в самом возвышенном смыслеработу даю голове,считаю осевшие мысли:одна, и еще одна… Две!

Долюшка

(Иван Лысцов)

Ворога вокруг пообъявились,Знай снуют, орясины,твистя.И откуль она,скажи на милость,Привзялась, такая напастя?Что им стоит, супостатам ярым,Походя наплюнуть в зелени…Я насустречьвышел не задаром, –Ольняного, не постичь меня!Слово самоцветное сронили,Встряли нам, певцам,напоперек.Помыкнули нами, забранили…Я ж их – хрясь! – дубиной.И убег.Я сам-друг на страже.Не забудуЗа глухими в оба доглядать.Не сыпая ночи, дрючить буду,Чтобы не вылазили опять.

Лесная буза

(Юнна Мориц)

Был козлик тощий и худой,И жил он у старухи нищей,Он ждал соития с едой,Как ангел – с вифлеемской пищей.Он вышел в лес щипать траву,Бездомен, как герой Феллини.Алела клюква в черном рву,Господь играл на мандолине,И рай явился наяву!Козла трагичен гороскоп,Раскручена спираль сиротства.Жил волк, бездушный мизантроп,Злодей, лишенный благородства.По челюстям сочилась браньКартежника и фанфарона.Он ждал! Была его гортаньСуха, как пятка фараона.Он съел козла! Проклятье злуИ тем, кто, плоти возжелая,Отточит зубы, как пилу,Забыв о том, что плоть – живая!Старуха плачет по козлу,Красивая и пожилая.А волк, забыв о Льве Толстом,Сопит и курит «Филип Моррис»,Под можжевеловым кустомЛежит, читая Юнну Мориц,И вертит сумрачным хвостом.

Письмо Франсуа Вийону

(Булат Окуджава)

Добрый вечер, коллега!Здравствуйте, Франсуа!(Кажется, по-французскиэто звучит «бон суар».)Скорее сюда, трактирщик, бегии вина налей.Мы с вами сегодня живы,что может быть веселей!Но в темную полночьименем милосердного короляНа двух столбах с перекладинойприготовлена вам петля,И где-то писатель Фирсов,бумагу пером черня,Был настолько любезен,что вспомнил опять про меня.Все барабанщики мира,пока их носит земля,Пьют за меня и Киплингакапли Датского короля,И сам Станислав Куняев,как белый петух в вине(Правда, красивый образ?),речь ведет обо мне.Мы с вами, мой друг, поэты,мы с вами весельчаки;Мы-то прекрасно знаем,что это все – пустяки.Кому-то из нас (подумаешь!)не пить назавтра бульон…Да здравствуют оптимисты!Прощайте, месье Вийон!

Мореплаватель

(Григорий Поженян)

Лягу в жиже дорожной,

постою у плетня.

И не жаль, что, возможно,

не узнают меня.

Григорий ПоженянНадоело на сушупялить сумрачный взор.Просмоленную душуманит водный простор.Лягу в луже дорожнойсреди белого дня.И не жаль, что, возможно,не похвалят меня.А когда я на берегвыйду, песней звеня,мореплаватель Берингбросит якорь. В меня.

Блики

(Владимир Савельев)

По страницам книги «Отсветы»

Снятся мнекандалы, баррикады, листовки,пулеметы, декреты, клинки, сыпняки…Вылезаю из ванны,как будто из топки,и повсюду мерещатся мне беляки.Я на кухне своей без конца митингую,под шрапнельюза хлебом ползу по Москве,в магазине последний патрон берегу яи свободно живу без царяв голове.Зов эпохи крутойпочитая сигналом,для бессмертья пишу между строк молоком,потому что, квартиру считая централом,каторжанским с женойговорю языком.Я и сам плоть от плоти фабричного люда,зажимая в карманепоследний пятак,каждый день атакуюбуржуйские блюдаи шампанское гроблю, туды его так!Мы себя не жалели.И в юности пылкойв семилетнюю школу ходили, как в бой.Если надо,сумеем поужинатьвилкойи культурнопосуду убрать за собой.

Безвыходное творчество

(Марк Соболь)