Помоги проекту - поделись книгой:
— Прошу прощения, но ничем не могу помочь. Я ничего не видел и не слышал до тех пор, пока вы не чмокнули друг друга.
Таксист присвистнул.
— Вот это номер! Он, видите ли, ничего не видел и не слышал… Полиции испугался… Ну и ну! Понятно, — процедил он сквозь зубы спустя секунду. — Кому охота вмешиваться.
— Я уже вмешался, — отозвался пассажир бесстрастным тоном. Достав из бумажника третий двадцатидолларовый банкнот, сунул его в верхний карман тужурки таксиста и тихо добавил: — Но не здесь и не сейчас.
Лавируя в толпе зевак, странного вида пешеход торопливо зашагал вдоль квартала, в направлении Третьей улицы, а если точнее — к подъезду Государственного департамента США с внушительными стеклянными дверями.
В специальном помещении подземного комплекса оперативной службы внешнеполитического ведомства не прекращалась напряженная работа. За металлической дверью с табличкой «Огайо-4-0», что означало «Оман. Совершенно секретно», беспрерывно работали компьютеры, издававшие характерные звуки и время от времени возвещавшие резким попискиванием о том, что из центрального банка данных получена новая информация. Ловкие сотрудники, получая распечатки, давали оценку поступившим сведениям.
В этом довольно большом помещении, кроме входной двери, была еще одна, тоже металлическая, но она вела не в коридор, а в служебный кабинет ответственного чиновника, возглавлявшего группу «Огайо-4-0».
На расстоянии вытянутой руки от него находился пульт связи со всеми силовыми и информационными структурами Вашингтона. В данный момент этот человек спал прямо за рабочим столом, подложив под рано поседевшую голову переплетенные кисти рук.
Звали его Фрэнк Свонн. Он был средних лет и занимал пост заместителя директора Отдела консульских операций, мало кому известного подразделения Госдепа.
Вот уже более недели Свонн не имел возможности отдохнуть как следует. Спал урывками — как сейчас.
Резкий зуммер на пульте заставил его машинально вскинуть правую руку. Утопив клавишу, засветившуюся красным цветом, Фрэнк Свонн схватил телефонную трубку:
— Слушаю… — Помотав головой, он проглотил ком в горле. Звонила его секретарша, находившаяся пятью этажами выше. — Кто? Конгрессмен, говоришь?.. Член палаты представителей, стало быть… Только его мне сейчас и не хватает! Откуда он узнал мои координаты? Ладно, ладно, не тарахти… Слушай, пощади меня, скажи ему, будто я на совещании у Господа Бога. Нет, постой! Будет круче, если дашь ему понять, что меня вызвал для консультации госсекретарь.
— Я его приготовила к такому варианту, поэтому и звоню из вашего кабинета. Сказала ему, что только таким образом могу связаться с вами.
Фрэнк Свонн вскинул бровь:
— Ну, ты круче меня, Айви! В Древнем Риме точно состояла бы в личной охране претора, только устала бы ходить взад-вперед. Ближе телефона не нашла?
— На нечто подобное и конгрессмен намекал! Фрэнк, он сказал, что ему необходимо переговорить с вами по вопросу, касающемуся ваших прямых обязанностей.
— Здравствуйте вам! О моих обязанностях никому ничего не известно, так что проехали…
— Фрэнк, он еще сказал кое-что такое, что я вынуждена была написать на листочке, потому как это абракадабра и я ничего не поняла.
— Ну, выкладывай!
— Сейчас прочитаю. Тут у меня фонетика сплошная.
Свонн перевел дыхание и, вытянув губы трубочкой, набрал в грудь воздуха. Ничего себе заявочка! Вот какие ныне конгрессмены пошли… Ну-ну!..
— Айви, отправь его сюда, вниз, да под конвоем непременно! Сечешь?
— А то!
Спустя минут семь сержант морской пехоты распахнул дверь в кабинет Свонна, пропуская вперед посетителя. Входя, тот успел кивком поблагодарить охранника, закрывавшего дверь.
Свонн не без опасения поднялся из-за стола. Внешний вид визитера совершенно не соответствовал имиджу члена палаты представителей. А он на своем веку как-никак их повидал немало! Нет, это же надо! Какая-то охотничья куртка, вся в жирных пятнах, брюки мятые, грязные. Не конгрессмен, а турист какой-то! Будто пару месяцев только и делал, что кашеварил у костра. Заявиться в таком виде, да еще и в сапожищах! Если это розыгрыш, то явно неуместный.
— Конгрессмен? — произнес он с вопросительной интонацией, протягивая руку.
— Эван Кендрик, мистер Свонн, — ответил гость, обмениваясь рукопожатием. — Я первый срок в палате, от девятого округа штата Колорадо.
— Ну конечно, девятый от Колорадо… — протянул Свонн. — Прошу прощения, я-то подумал было…
— Извиняться должен я, — прервал его Кендрик, — за свой непрезентабельный вид. На лбу-то у меня не написано, кто я и что я, мистер…
— Позвольте заметить, конгрессмен, — не дал ему договорить Свонн, — у меня тоже не написано, однако вы проявили определенную осведомленность, как это ни странно…
— Понял! К вашему сведению, мистер Свонн, впервые избранные конгрессмены наследуют весьма осведомленную канцелярию, — заметил Кендрик многозначительно. — Моя секретарша, к примеру, в курсе, с кем можно обсудить круг вопросов, входящих в компетенцию госдеповского оперативника и…
— Мистер Кендрик, — оборвал его Свонн, — думается, не совсем корректно употреблять здесь это расхожее словечко, поскольку…
— Уроки, которые я брал у самой жизни, позволяют мне употреблять это слово именно в таком укороченном варианте. Во всяком случае, мне нужен не просто сотрудник Госдепа, занимающийся рутинной текучкой Ближнего и Среднего Востока, а, скажем, специалист по юго-западному региону Востока, владеющий свободно литературным арабским и десятком диалектов, а это не кто иной, как вы, мистер Свонн. И вот я беседую с вами.
— Однако! Полагаю, вам пришлось потрудиться…
— Вам тоже, — отозвался Кендрик, покосившись на стопку распечаток на столе у оперативника. — Но так или иначе, вы ведь поняли, что я не просто так, а то бы меня здесь не было.
— Тут вы правы, — согласился Свонн. — А что, вы действительно в состоянии оказать нам помощь?
— Этого я не знаю. Должен был предложить ее, вот и все!
— Ничего себе ответ! Тогда почему должны?
— Разрешите присесть?
— Да, пожалуйста! — Свонн жестом предложил Кендрику сесть в кресло у журнального столика, сам вернулся на свое место за рабочим столом. — Извините, что сразу не предложил, просто я вымотан предельно. Итак, конгрессмен, какие побуждения вынудили вас явиться сюда? Времени для пустопорожних разговоров у нас нет, дорога каждая минута. Не имею ни малейшего представления, насколько важно то, что вы намерены предложить, но, если события в Омане для вас действительно дело первостепенной важности, тогда почему вы так долго к нам собирались?
— Я ничего не знал, вернее, был в полном неведении относительно захвата заложников в Маскате.
— В это трудно поверить! Неужели конгрессмен от девятого округа штата Колорадо проводил каникулы в бенедиктинском монастыре?
— Не совсем так…
— А как у вас обстоят дела с манией величия? Знаете арабский, что в общем-то редкость… Словом, проявить активность в момент, когда мы все стоим на ушах, пожалуй, нелишне, хотя бы ради мелкотравчатых политических амбиций, а?
Кендрик застыл. На лице не дрогнул ни один мускул, но глаза мгновенно поменяли цвет и стали стальными.
— Давайте без оскорбительных намеков, хорошо? — сказал он с расстановкой.
— Давайте! И пожалуйста, смените тон разговора. Убиты одиннадцать наших сограждан. Восемь мужчин и три женщины… Двести тридцать шесть человек вот уже более трех недель ожидают со дня на день казни. Я спрашиваю, действительно ли вы можете помочь, а вы отвечаете мне, что не знаете. Я, заметьте, считаю подобный ответ оскорбительным для сотрудников нашего отдела, которые работают дни и ночи без сна и отдыха. Вы что, желаете в момент национального кризиса поработать у нас консультантом? Полагаете, в девятом округе Колорадо после этого перед вами начнут снимать шляпы?
— Начнут, когда узнают обо всем…
Свонн уставился на Кендрика и замолчал. Он смотрел на него во все глаза, не зная, что подумать. Кендрик, Кендрик… Знакомая фамилия, черт бы его побрал! Свонн взял карандаш и написал в отрывном календаре:
— Начнут, когда узнают, говорите? — Он обрел наконец дар речи.
— Мистер Свонн, вы в стрессовой ситуации, и я никоим образом не собираюсь ее усугублять. Если между нами возникла какая-то недоговоренность, давайте ликвидируем ее. Допустим, вы решите, что я могу пригодиться. Предположим, я соглашаюсь… Но, заметьте, я дам согласие только при условии письменной гарантии моей анонимности. Никто не должен знать, что я был здесь. Короче, я никогда не разговаривал ни с вами, ни с каким-либо вашим сотрудником.
Свонн откинулся на спинку стула, потер подбородок.
— А ведь я вас знаю, — тихо произнес он.
— Ошибаетесь! — возразил Кендрик. — Мы с вами не встречались.
— Расскажите что-нибудь о себе, конгрессмен, — попросил Свонн.
— Начну, пожалуй, с событий восьмичасовой давности, поскольку считаю необходимым объяснить, почему я не появился у вас три недели тому назад. Дело в том, что я шел на байдарке-одиночке вниз по реке Колорадо. Это маршрут пятой категории сложности. Представляете, каньоны, водопад Лава-Фоллз и все такое. Целый месяц понадобился, чтобы добраться до штата Аризона, где оборудован базовый лагерь для таких, как я. Там мне и стало известно о захвате террористами нашего посольства в Маскате.
— Получается, целых четыре недели вы жили в отрыве от цивилизованного мира. И часто вы это практикуете?
— Каждый год, — ответил Кендрик. — Это уже стало традицией. И я иду по воде всегда один.
— Интересно! Допускаю, что в течение целого месяца вы способны ни о чем не тревожиться, но вы же политический деятель и у вас есть избиратели!
— Я не политический деятель, вот что! — Кендрик позволил себе растянуть губы в ироничной улыбке. — А избиратели у меня появились совершенно случайно, уж вы мне поверьте. В общем, как только я услышал по приемнику о событиях в Маскате, я сразу же примкнул к цивилизованному миру. Гидросамолетом добрался до Флагстаффа, попытался вылететь чартерным рейсом в Вашингтон, но была глубокая ночь, и оказалось, что уже поздно получать разрешение на полет. Но нежданно-негаданно подвернулся рейс до Феникса, до знаменитой Солнечной долины, а там я успел на самый ранний рейс до Вашингтона. Хорошо, что из самолета можно позвонить по телефону. Да здравствует цивилизация! Я поговорил со своей секретаршей, еще кое с кем, отдал необходимые распоряжения. Кстати, в самолете я и побрился, но вот переодеться, к сожалению, было не во что, а тратить время по поездку домой я был не вправе. Может, от меня вам пользы как от козла молока, но я сразу решил, что просто обязан предложить свою помощь.
— Ну а конкретно, что конкретно вы можете предложить? — спросил Свонн, глядя на Кендрика исподлобья.
— Я могу быть весьма полезен, мистер Свонн, так как довольно хорошо знаю государства Персидского залива — Катар, Оман, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Кувейт, а в Маскате, Дубае, Абу-Даби и Эр-Рияде я жил и работал.
— Юго-Западную Азию, стало быть, изучили вдоль и поперек?
— Вдоль и поперек, вглубь и вширь. К примеру, в Маскате я жил целых полтора года. Точнее будет сказать — работал по договору.
— Второй договаривающейся стороной являлся султан Омана, так?
— Да, султан Омана. Это был дальновидный и вполне приличный человек.
— Он ведь, кажется, умер?
— Умер. Года полтора назад. Я сохранил о нем самые лучшие воспоминания. Министры у него тоже были толковые. Ценили нас…
— Вы, значит, работали в компании, — сказал Фрэнк Свонн, кинув на Кендрика внимательный взгляд.
— Да, в компании.
— В какой, если не секрет?
— В своей собственной.
— В вашей собственной? — Фрэнк Свонн вскинул бровь.
— Именно!
Свонн перевел взгляд на листок в блокноте. Кендрик, Кендрик… Он наморщил лоб:
— «Группа Кендрика»… Это ведь и есть ваша компания! А я все никак не мог вспомнить. Года четыре, а то и все шесть не слышал о вас.
— Четыре, если быть точным.
— Ну надо же! Я ведь говорил, что мне ваша фамилия знакома…
— Говорили, но мы никогда с вами не встречались, — произнес Кендрик сдержанным тоном.
— «Группа Кендрика» строила много чего. Мосты и дороги, жилые и административные здания, загородные особняки, водонапорные башни и аэродромы…
— Вы правы, мистер Свонн, — прервал его Кендрик, — мы добросовестно выполняли пункты, предусмотренные многочисленными контрактами.
— Помню, прекрасно помню… Это было… — Свонн сощурился. — Это было лет десять-двенадцать тому назад. Эмираты… Ваша команда. Кому двадцать, кому тридцать… Лихие ребята, вооруженные передовыми знаниями.
— Положим, не все были молоды…
— Не все, это верно! — Свонн помолчал. — К примеру, пожилой кудесник-зодчий, талантливый израильтянин, выполнявший проекты в соответствии с духом ислама. Он еще, кажется, водил дружбу с богатыми арабами…
— Эммануил Вайнграсс…
— Да-да! Эммануил Вайнграсс… — оживился Фрэнк Свонн.
— Он ведь из Бронкса. Жил в Нью-Йорке, а потом, дабы избежать судебной тяжбы то ли со второй женой, то ли с третьей, оказался в Израиле. Теперь ему около восьмидесяти. Обитает в Париже. Для меня он был и остается Мэнни… Общаюсь с ним в основном по телефону. И неплохо он в столице Франции живет-поживает — такое у меня создалось впечатление.
— Интересно, весьма интересно… — произнес Свонн задумчиво. — Вы ведь потом продали свою компанию, кажется, Бечтелу, а может, я и ошибаюсь, не то за тридцать, не то за сорок миллионов…
— Мою компанию, мистер Свонн, приобрел не Бечтел, а «Транс-Интернэшнл», и не за тридцать или сорок миллионов, а за двадцать пять. Им эта покупка показалась выгодной, а я вышел из игры, потому как это всех устраивало.
Свонн поднялся, вышел из-за стола, сел в кресло напротив Кендрика.
— Я кое-что вспомнил, конгрессмен, — сказал он, глядя Эвану Кендрику прямо в глаза. — На одной из ваших строек, по-моему в предместье Эр-Рияда, произошел несчастный случай. Вроде бы там с газопроводом было не все в порядке. Одним словом, под обломками рухнувшего здания погибло, если мне память не изменяет, более семидесяти человек. Ваши партнеры, персонал… Говорили, что среди жертв были и дети.
— Их дети, — уточнил Кендрик. — Мои друзья-партнеры, их жены и дети. Мы тогда собрались, чтобы отметить завершение строительства третьего объекта в Саудовской Аравии. Многие пришли с семьями. Дом обрушился, когда все были внутри, а я и Мэнни в это время переодевались в автобусе. Мэнни обожает возиться с детьми, а в тот раз он сочинил забавные репризы, и мы решили изобразить клоунов.
— Потом велось следствие, — продолжил Свонн, — всплыли какие-то махинации с поставкой некачественного оборудования, но «группу Кендрика» оправдали. Правильно?
— Правильно, — кивнул Кендрик.
— Тогда вы и свернули дело. Так?
— Так, но к нынешней проблеме все это не имеет никакого отношения, и мы попусту теряем время. Теперь, когда вы знаете, кто я, вернее, кем был, я вправе спросить, смогу ли я вам пригодиться.
— А я, мистер Кендрик, не считаю, будто мы теряем время. Не возражаете, если задам еще один вопрос?
— Не возражаю.
— Скажите, почему вы ни с того ни с сего решили стать конгрессменом? С вашими-то миллионами и репутацией высокопрофессионального инженера-строителя… Если провести параллель с возможностями, которые предоставляет частный сектор, не вижу выгоды.
Поделиться книгой: