Обратная сторона времени

Кейт Лаумер

Обратная сторона времени

Глава I

Это был один из тех тихих летних вечеров, когда краски заката горели на небе дольше, чем это обычно бывает в Стокгольме в конце июня. Я стоял у окна, любуясь оттенками бледно-розового, коричневато-золотистого и синего, а на душе у меня было так тяжело, как бывает, когда надвигается беда, большая беда.

Резко прозвенел телефонный звонок. Я стремительно подскочил к телефону и схватил трубку.

– Алло.

– Полковник Брайан? – произнес голос на другом конце провода. – С вами будет говорить Манфред фон Рихтгофен; одну минуту, пожалуйста.

Через открытую дверь столовой мне был виден темный блеск рыжих волос Барбро, выбиравшей с Люком вино к обеду. Свечи на люстре лили мягкий свет на белоснежную скатерть, искрящийся хрусталь, старинный фарфор, сверкающее серебро. Люк был таким мажордомом, который каждый обед превращает в королевский прием. Но сейчас аппетита у меня не было. Сам не знаю почему. Рихтгофен был моим старым и дорогим другом, а также руководителем Имперской Разведки…

– Брайан? – донесся из трубки голос Рихтгофена. – Я рад, что застал тебя.

– Что случилось, Манфред?

– М-м-м… – он казался слегка смущенным. – Брайан, ты весь вечер был дома?

– Мы вернулись час назад. Ты что, уже звонил мне?

– О, нет. Понимаешь, возникла небольшая проблема.

Пауза.

– Брайан, не мог бы ты найти время, чтобы заглянуть в управление Имперской Разведки?

– Конечно! Когда?

– Сейчас… Сегодня вечером…

Снова пауза. Определенно, Рихтгофена что-то сильно беспокоило, а это уже само по себе было странно. Мне очень жаль, Брайан, – продолжал он, – что я побеспокоил тебя, но… – Я буду через полчаса, – прервал я его. – Люк, конечно, расстроится, но я думаю, что это он переживет. Может быть, ты, наконец, скажешь мне, в чем дело?

– Нет, нет, Брайан. Это не телефонный разговор. Пожалуйста, извинись за меня перед Барбро… и перед Люком тоже.

Барбро подошла ко мне:

– Брайан, кто это звонил? – она увидела выражение моего лица. – Что случилось?

– Не знаю. Я постараюсь вернуться поскорее. Должно быть, это что-то важное, иначе Манфред не стал бы звонить.

Я прошел в свою спальню, переоделся и вышел в холл. Люк уже был там с пружинным пистолетом в руках.

– Мне это вряд ли понадобится, Люк, – сказал я. – Это просто обычная поездка в Управление.

– Все-таки возьмите его, сэр. – На лице слуги было обычное выражение мрачного неодобрения. Выражение, скрывающее, как я знал, исключительную преданность.

Я улыбнулся и взял оружие. Завернув рукав рубашки, я прикрепил кобуру на предплечье. Широкий рукав пиджака позволил мне проверить действие пистолета. При резком движении кисти этот крошечный пистолет (по форме и цвету напоминавший обточенный водой камень) соскользнул мне в ладонь. Я вновь закрепил его на прежнее место.

– Только для тебя, Люк. Я вернусь через час, а может быть, и раньше.

Спустившись по широким ступеням к машине, я сел за руль и включил двигатель. Я выехал по тополиной алее через ворота на городскую улицу. Я заметил, что одна из машин с потушенными фарами тронулась с места. Вторая машина выехала из-за угла и пристроилась за мной. На бампере блеснула эмблема Имперской Разведки. Похоже было, что Манфред послал за мной эскорт, желая удостовериться, что я направляюсь именно в Управление.

Десятиминутная поездка по широким, залитым мягким светом улицам старой столицы напомнила мне Стокгольм моей единственной материальной среды. Но здесь, в 0-0, мире Империума, центре широкой сети параллельных миров, краски были ярче, вечерний бриз – нежнее, а магия жизни – привлекательнее.

Следуя за передним автомобилем, я пересек мост, повернул вправо и выехал на широкую аллею, проехав массивные ворота с часовыми. Наконец я подъехал к широким дверям с вывеской: «ИМПЕРСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ».

Машина позади меня резко затормозила, просигналила, и дверь распахнулась. Я вышел из машины, а четыре человека образовали вокруг меня якобы случайный полукруг. Я узнал одного из моих охранников – оперативника Сети, который когда-то возил меня в Йонж-Ноелжфрин. Это было несколько лет назад… Он увидел, что я его узнал и кивнул.

– Они ждут вас, полковник, в апартаментах генерала, барона фон Рихтгофена, – сказал он и отвернулся.

Я машинально кивнул ему и поднялся по лестнице, чувствуя, что меня сопровождает не почетный эскорт, а конвой.

Манфред поднялся, едва я вошел в кабинет. Взгляд его был странным – как будто он был не совсем уверен в том, что перед ним именно я.

– Брайан, я прошу тебя быть снисходительным, – сказал он. – Пожалуйста, садись. Создалось несколько затруднительное положение.

Он озабоченно посмотрел на меня. Это был не тот обходительный, уравновешенный барон фон Рихтгофен, каким я привык видеть его ежедневно, выполняя обязанности начальника одного из отделов Имперской Разведки.

Я сел, отметив про себя продуманное расположение четырех вооруженных агентов в комнате и стоявших молча в стороне еще четырех человек, приведших меня сюда.

– Продолжайте, сэр, – сказал я официально, что соответствовало происходящему. – Я понимаю, дело есть дело. Полагаю, что в свое время вы скажете мне, что произошло.

– Я должен задать тебе ряд вопросов, Брайан, – расстроенно произнес Рихтгофен. Он сел (морщины на его лице вдруг показали, что ему уже почти 60), провел рукой по гладким седым волосам, потом резко выпрямился и решительно откинулся на спинку стула.

– Какова девичья фамилия твоей жены? – выпалил он, словно прыгнул в холодную воду.

– Люнден, – ровным голосом ответил я.

В чем бы ни заключалась эта игра, я решил участвовать в ней. Манфред знал Барбро дольше, чем я. Ее отец служил с Рихтгофеном агентом Империума тридцать лет.

– Когда ты встретил ее?

– Примерно пять лет тому назад – на королевском летнем балу. В тот вечер, когда я приехал сюда…

– Кто еще был там, в тот вечер?

– Вы, Герман Беринг, капитан Винтер… – я назвал с десяток гостей, присутствовавших на этом веселом балу, закончившемся так трагически из-за нападения бандитов из кошмарного мира В-1-два. Винтер погиб от ручной гранаты, которая предназначалась для меня, – добавил я.

– Какова была твоя профессия… раньше?

– Я был дипломатом США, до тех пор, пока ваши парни не похитили меня и не доставили сюда. – Последнее было ненавязчивым напоминанием о том, что, каковы бы ни были причины, заставлявшие моего старого друга в этом другом Стокгольме допрашивать меня как чужого, мое присутствие здесь, в мире Империума, было прежде всего его идеей. Было ясно, что Рихтгофен почувствовал эту шпильку, ибо он некоторое время перебирал на столе бумаги, прежде чем задать следующий вопрос:

– В чем заключается твоя работа здесь, в Стокгольме 0-0?

– Вы предоставили мне прекрасную работу в разведке в качестве офицера надзора Сети.

– Что такое Сеть?

– Это континуумы параллельных миров, матрица одновременной действительности…

– Что такое Империум?

Это был один из тех скоропалительных допросов, которые проводятся, чтобы сбить человека с толку и заставить изменить линию поведения. Не самый удачный способ беседы для двух друзей.

– Правительство всех вероятных миров линии А, находящееся в мире 0-0, в котором был создан генератор МК.

– Что сокращено буквами МК?

– Максони-Копини – имена ребят, которые изобрели эту штуку еще в 1893 году.

– Каким образом используется эффект МК?

– Создан привод, при помощи которого приводятся в движение шаттлы Сети.

– Где осуществляются операции?

– Во всех мирах линии А, кроме Зоны Блайта, или, как говорим мы, оперативники, везде, кроме Зоны Поражения.

– Что такое Зона Блайта?

– Каждая линия А в пределах тысяч параметров линии 0-0 представляет собой адский мир Чациачии или…

– Что вызвало появление Зоны Блайта?

– Неправильное обращение с эффектом МК. Ваши парни, сэр, здесь, на линии 0-0, были единственными, кто научился правильно управлять…

– Что такое линия 0-0?

Я обвел рукой вокруг:

– Этот мир, в котором мы сейчас находимся. Мир, где поле МК…

– Есть ли у тебя шрам на правой ступне?

Я улыбнулся.

– Угу. В том месте, куда попал главный инспектор Бейл, между большим пальцем и…

– Почему тебя доставили в мир Империума?

– Я нужен был вам, сэр, чтобы выдать меня за диктатора района, известного под названием Киайта.

– Имеются ли другие жизнеспособные линии А в пределах Блайта?

Я кивнул.

– Две. Одна – это опустошенное войной место с датой Общей Истории около 1910 года, другое – это мой родной мир, известный под шифром В-1-три.

– У тебя шрам от пули на правом боку?

– Нет, на левом. У меня также есть…

– Что такое дата Общей Истории?

– Это дата, когда истории двух различных линий А разошлись, образуя параллельные миры.

– В чем заключается твое первое задание в качестве полковника разведки?

Я ответил на этот вопрос и на множество других. В течение следующих полутора часов он задавал мне вопросы интимные и служебные, спрашивая о вещах, известных только мне и ему. И все это время восемь вооруженных мужчин молча стояли за моей спиной.

Мое терпение уже иссякало, когда генерал, вздохнув, положил обе руки на стол. Мне показалось, будто он только что опустил в ящик стола пистолет и посмотрел на меня с улыбкой.

– Пойми, Брайан, что в этой любопытной профессии, которой мы оба занимаемся, порой сталкиваешься с необходимостью выполнять много неприятных вещей. Позвать тебя сюда вот так… – он кивнул на вооруженных людей, которые молча покидали комнату, – и допрашивать, словно опасного преступника – это одно из самых неприятных дел, выпавших на мою долю. Но это необходимо, и, поверь мне, я очень рад, что все закончилось благополучно.

Он поднялся и протянул мне руку. Я пожал ее, чувствуя, как подавляемый гнев кипит у меня в горле, вероятно, мое настроение было заметно.

– Позже, Брайан, может, даже завтра, я смогу объяснить тебе этот фарс. А сегодня я прошу принять мои извинения за неудобства и неловкость, которые я вынужденно причинил тебе. Поверь, что это было только в интересах Империума.

Я без энтузиазма что-то пробормотал и вышел. Что бы ни затевалось, я был уверен, что у Рихтгофена была веская причина это сделать. Правда, это не улучшало моего самочувствия и не уменьшало моего любопытства. Но будь я проклят, если стану сейчас задавать какие-то вопросы.

Никто не встретил меня, когда я шел к эскалатору. Я спустился вниз и оказался в холле первого этажа. Где-то послышался звук быстро удаляющихся шагов, хлопнула дверь. Стало удивительно тихо. Здание Управления, казалось, окуталось атмосферой таинственности.

И тут я стал принюхиваться. До меня внезапно донесся запах горящего дерева, асфальта и дыма. Я направился в сторону предполагаемого источника этого запаха, двигаясь быстро, но тихо. Я прошел мимо широкой парадной лестницы, которая вела в приемный зал, и вдруг застыл на месте: мой взор упал на темное пятно, четко выделяющееся на белом мраморе пола. В двух ярдах от него виднелось второе. Форма обоих не вызывала сомнений: это были отпечатки ног. В шести футах дальше по коридору был еще один след – казалось, кто-то случайно вступил в горячую смолу и теперь оставляет за собой этот странный отпечаток. Следы поворачивали налево по коридору. Я осмотрелся – было тихо и спокойно, как в морге.

Я прошел через холл и остановился на площадке. Запах усилился и теперь напоминал запах горящей краски. Идя по следам, я повернул за угол. В двадцати футах от меня на полу коридора виднелась глубокая выжженная полоса. А вокруг нее – множество отпечатков ног. Там были еще и брызги крови, а на стенах отпечаталась кровавая пятерня, по размерам значительно превосходящая мою.

Над табличкой с надписью «Служебная лестница» был еще один отпечаток руки. На этот раз очерченный контуром вздувшейся и почерневшей краски. Мое запястье конвульсивно дернулось – рефлекторное напоминание о пистолете, который я взял по настоянию Люка.

До двери было два шага. Я взялся за блестящую латунную ручку и… резко отпрянул назад, ибо она была раскалена. Тогда я обернул руку носовым платком и открыл дверь. Узкие ступеньки вели куда-то вниз, в темноту. Запах горящего дерева усиливался с каждым моим шагом. В темноте я достиг подвала, на мгновение остановился и осторожно высунул из-за угла голову. То, что я увидел, поразило меня.

На противоположной стене плясали неясные тени, очерченные красноватым светом. Я вышел из-за угла, подошел к повороту, намереваясь выглянуть. В пятидесяти футах от меня двигалась какая-то фигура, которая светилась во мраке, как нагретая докрасна железная статуя. Она метнулась вдруг в сторону, сделала какое-то движение, проскочила через узкий проход и исчезла в открытой двери.

Мое запястье снова дернулось, и на этот раз я взял пистолет в руку (он сразу придал мне чувство уверенности). Запах дыма стал сильнее. На полу я увидел обуглившиеся отпечатки ног. Я подумал, что надо было бы вернуться, поднять тревогу… Но я уже шел к двери. Все происходящее мне очень не нравилось, но я шел по следу…

Запах теперь стал густым. Это был запах, смешанный с запахом горячего металла кузницы и осенним запахом костров.

Я подкрался к двери, прижался к стене и рискнул заглянуть внутрь. Свечение, исходившее от призрачной фигуры, отбрасывало красноватые отблески на стены заброшенной кладовой – пыльной, темной, захламленной мусором, который, как видно, собирались убрать, но так и не закончили этого дела.

В центре помещения огненный человек склонился над распростертым на полу телом в бесформенном комбинезоне. Руки огненного человека – странные светящиеся руки в неудобных на вид перчатках – дергали, трясли жертву с нечеловеческой силой. Наконец он выпрямился. У меня не было времени глазеть на этот спектакль, который разыгрывал здесь пятисотградусный убийца. Был шанс, что его жертва еще жива, – и если я достаточно быстро ударю его… Я вернулся вновь, совсем забыв, что у меня с собой пистолет и бросился к фигуре, от которой исходил жар, как от доменной печи. На бегу я увидел, как она быстро повернулась, вскинула руки со светящимися пальцами, отступила на шаг…

Красноватые искры посыпались на меня с ее вытянутой руки.

Подобно ныряльщику, повисшему над водой в воздухе, я уже не мог остановиться. Я увидел резкое электрическое свечение, услышал хлопок разряда, крошечные молнии начали зажигаться на мне…

Беззвучный взрыв превратил мир в слепящий белый свет, ввергнувший меня в небытие.

Долгое время я лежал, цепляясь за сон, ставший моим убежищем от воспоминаний о дымящихся следах, заброшенной кладовой и фантастическом светящемся человеке, припавшем к своей жертве.