Огонь изнутри

Движение наше прекратилось так же внезапно, как началось. Мы были одни в совершенно ином мире. Там не было ни одной узнаваемой черты. Интенсивное сияние и жар шли от того, что казалось землей — землей, покрытой гигантскими камнями. По крайней мере, это было похоже на камни. Они имели цвет песчаника, но были невесомы; они напоминали куски губки. Я мог расшвыривать их, лишь слегка к ним прикасаясь.

Я настолько увлекся своей силой, что забыл обо всем остальном. Каким-то образом я определил, что куски этого вроде бы невесомого материала на самом деле мне сопротивляются. И то, что мне удавалось с легкостью их расшвыривать, было следствием моей немыслимой силы.

Я попытался хватать их руками и понял, что тело мое изменилось. Ла Каталина смотрела на меня. Она снова была гротескным созданием. Таким же созданием был теперь и я сам. Я не видел себя, но знал наверняка, что мы абсолютно одинаковы.

Неописуемая радость охватила меня, бывшая как бы силой, пришедшей извне. Мы с Ла Каталиной скакали, кружились и играли до тех пор, пока у меня не осталось ни мыслей, ни чувств, ни каких бы то ни было следов человеческого осознания. Но в то же время я определенно осознавал. Мое самосознание было неким смутным знанием, порождавшим уверенность в себе, безграничной верой, физической уверенностью в собственном существовании, причем не в смысле человеческого чувства индивидуальности, но в смысле присутствия, бывшего всем сущим.

3атем как-то разом все вновь пришло в человеческий фокус.

Ла Каталина держала меня за руку. Мы шли по пустыне среди сухих кустарников. Я немедленно ощутил болезненные прикосновения острых камней и комков глины к ступням моих босых ног.

Мы пришли на свободное от растительности место. Там были дон Хуан и Хенаро. Я сел на землю и оделся.

Мой опыт с Ла Каталиной несколько задержал наше возвращение в Южную Мексику. Каким-то неописуемым образом он выбил меня из колеи. Находясь в нормальном состоянии осознания, я как бы переставал быть цельным. Я словно потерял точку отсчета. Я совсем пал духом и даже пожаловался дону Хуану на то, что мне не хочется больше жить.

Мы сидели под рамадой дома дона Хуана. Машина моя была нагружена мешками, и мы были готовы отправиться в путь, но чувство отчаяния овладело мной, и я заплакал, Дон Хуан и Хенаро хохотали до слез. Чем большим было мое отчаяние, тем сильнее они веселились. Наконец, дон Хуан сдвинул меня в состояние повышенного осознания и объяснил, что их смех вовсе не был выражением злорадства с их стороны или проявлением какого-то странного чувства юмора. Они смеялись от переполнявшей их радости за меня, потому что видели, как далеко вперед мне удалось продвинуться по пути знания.

— Я скажу тебе, что говорил нам нагуаль Хулиан, когда мы добирались до того места, где ты находишься сейчас, — сказал дон Хуан. — И ты поймешь, что ты не один. То, что происходит с тобой, случается с каждым, кто накопил достаточно энергии, и смог заглянуть в неизвестное

Нагуаль Хулиан сказал нам, что мы изгнаны из дома, в котором провели всю свою жизнь. Результатом обладания сохраненной энергией явилось разрушение гнезда — такого уютного, но крайне ограниченного и скучного — в мире обычной жизни. И наша подавленность, по словам нагуаля Хулиана, была не печалью потерявших свое гнездо, но печалью обреченных на поиски нового жилища[29].

— Новое жилище, — продолжал дон Хуан, — не столь уютно, однако в нем бесконечно больше простора.

— Ты заметил, что изгнан, и осознание этого обрело форму глубокой подавленности, потери желания жить. То же самое было и с нами. Поэтому, когда ты сказал, что не хочешь жить, мы не могли удержаться от смеха.

— Что же теперь со мной будет? — спросил я.

— Как говорят в народе, тебе следует сменить седло, — ответил дон Хуан.

Оба они снова впали в эйфорию. Почему-то они истерически смеялись после каждого из своих замечаний.

— Все очень просто, — сказал дон Хуан. — Твой новый уровень энергии создаст новое жилище для твоей точки сборки. A диалог воинов, который ты каждый раз с нами ведешь, зафиксирует и укрепит новую позицию.

Придав своему лицу выражение предельной серьезности, Хенаро раскатистым голосом спросил:

— Ты срал сегодня?

Он кивнул головой, как бы подталкивая меня к ответу.

— Да? Или нет? — не унимался он. — Давай-ка займемся этим диалогом воинов.

Когда они отсмеялись, Хенаро сказал, что мне следует знать об одном недостатке нового состояния. Дело в том, что время от времени точка сборки возвращается в исходное положение. Он рассказал, что в его случае, нормальное положение точки сборки заставляло его воспринимать всех людей в угрожающем и часто даже ужасающем свете. К своему большому удивлению в один прекрасный день он обнаружил, что изменился. Он был гораздо бесстрашнее, чем раньше, и вполне успешно справлялся с ситуациями, которые прежде повергли бы его в хаос и страх.

— Я обнаружил, что занимаюсь любовью, — продолжал Хенаро, подмигнув мне. — А ведь обычно я до смерти боялся женщин. И тут в один прекрасный день я вдруг обнаруживаю себя в постели исключительно яростной женщины. Это было настолько на меня не похоже, что, когда я понял, что происходит, со мной чуть не случился сердечный приступ. Этот шок вернул мою точку сборки в ее убогое исходное положение, и мне пришлось бежать из того дома. Дрожал я при этом, как перепуганный кролик.

— Так что следи внимательно, чтобы твоя точка сборки не съехала обратно, — добавил Хенаро, и они оба снова расхохотались.

Потом дон Хуан объяснил:

— Позиция точки сборки на человеческом коконе сохраняется за счет внутреннего диалога. Поэтому позиция эта в лучшем случае — непрочная. Теперь понятно, почему многие мужчины и женщины так легко сходят с ума, в особенности те, чей внутренний диалог повторяющийся, скучный и не обладает какой-либо глубиной.

— Новые видящие говорят, что наибольшей жизнеспособностью обладают те человеческие существа, чей внутренний диалог более текуч и разнообразен.

— Позиция точки сборки воина неизмеримо более прочна, поскольку, начав сдвигаться в коконе, точка сборки создает в светимости углубление, в котором с этого момента и пребывает.

— Именно по этой причине нельзя сказать, что воин теряет рассудок. Если он что-то и теряет, то только свое углубление.

Последнее утверждение показалось дону Хуану и Хенаро настолько веселым, что они хохотали до упаду.

Я попросил дона Хуана объяснить, что происходило во время моего опыта с Ла Каталиной. И они снова буквально взвыли от хохота. Наконец, дон Хуан сказал:

— Женщины определенно эксцентричнее мужчин. Между ног у них есть одно дополнительное отверстие, поэтому они часто подвергаются воздействию странных и очень мощных сил, которые через это отверстие ими овладевают. Лично я только так могу понять их причуды.

Он замолчал. Немного выждав, я спросил, что он имеет в виду.

— Ла Каталина появилась перед нами в виде гигантского червяка, — ответил он.

Выражение, с которым дон Хуан это произнес, и взрыв смеха, которым отреагировал на его фразу Хенаро, развеселили меня. Я хохотал почти до тошноты.

Дон Хуан сказал, что Ла Каталина обладает исключительным мастерством и в области зверя может делать все, что угодно. А ее беспрецедентное выступление было продиктовано влечением, которое она ко мне испытывала. Конечным результатом всего этого стало то, что ей удалось увести с собой мою точку сборки.

— А чем вы там занимались в образе червей? — спросил Хенаро и хлопнул меня по спине.

Казалось, дон Хуан вот-вот задохнется от смеха.

— Я же говорю — женщины эксцентричнее мужчин, — произнес он наконец.

— Я с тобой не согласен, — заявил Хенаро. — Нагуаль Хулиан не имел дополнительного отверстия между ног. А странностей у него было еще больше, чем у Ла Каталины. Я думаю, этому фокусу с червяком она научилась у него. Он проделывал с ней подобные вещи.

Дон Хуан подпрыгивал, как ребенок, который старается не обмочить штанишки.

Когда ему удалось, наконец, успокоиться, он рассказал, что нагуаль Хулиан мастерски владел искусством создавать и использовать самые причудливые ситуации. Еще он сказал, что Ла Каталина продемонстрировала мне великолепный пример сдвига вниз. Сначала она предоставила мне возможность увидеть ее в принятой ею форме необычного существа, а потом помогла сдвинуть мою точку сборки в положение, которое позволило ей принять эту чудовищную форму.

— Второй учитель нагуаля Хулиана, — продолжал дон Хуан, — научил его, как добираться до определенных точек обширной нижележащей области. Никто из нас не мог следовать за ним в эти точки, но члены его партии — могли. В особенности — Ла Каталина и та женщина-видящая, которая ее учила.

3aтeм дон Хуан сказал, что результатом сдвига вниз является не восприятие другого мира, a измененное восприятие нашего обычного мира. Он виден несколько в иной перспективе. Чтобы собрать другой мир, необходимо воспринять другую большую полосу эманаций Орла.

На этом он закончил свои объяснения, сказав, что у нас нет времени на то, чтобы разбираться в вопросе о больших полосах эманаций. Нам пора было выезжать. Я хотел остаться еще ненадолго, чтобы продолжить разговор, но он сказал, что беседа на эту тему займет много времени, и что мне нужны будут свежие силы для сохранения должной степени сосредоточенности.

10

Большие полосы эманаций

Через несколько дней дон Хуан продолжил объяснение. Мы находились в его доме в Южной Мексике. Он привел меня в большую комнату. Вечерело. В комнате царил полумрак. Я хотел зажечь бензиновые лампы, но дон Хуан не позволил. Он сказал, что я должен позволить звуку его голоса сдвинуть мою точку сборки туда, где ее свечение захватит эманации полной концентрации и абсолютной памяти.

Затем он сообщил мне, что нам предстоит разговор о больших полосах эманаций. Он назвал это еще одним ключевым открытием древних видящих, которое те, вследствие ошибочности их подхода, предали забвению. И только новым видящим удалось его восстановить.

— Эманации Орла всегда собраны в пучки, — сказал дон Хуан. — Древние видящие назвали эти пучки большими полосами эманации. На самом деле они не очень-то похожи на полосы, однако название это за ними так и закрепилось.

Например, существует неизмеримо огромный пучок, образующий органические существа. Эманации органической полосы обладают особым качеством. Я бы сказал, что они — пушистые. Они прозрачны и светятся уникальным собственным светом, в них есть некая специфическая энергия. Они осознают и активно движутся. Вот почему все органические существа наполнены особенной сжигающей энергией. Другие полосы — темнее и не так пушисты. В некоторых вообще нет света и они непрозрачны по качеству.

— Ты имеешь в виду, дон Хуан, что внутри коконов всех органических существ — одни и те же эманации? — спросил я.

— Нет. Этого я в виду не имею. На самом деле все не так просто, хотя все органические существа и относятся к одной и той же полосе. Представь себе широчайшую полосу светящихся волокон — бесконечных светящихся струн. Органические существа — пузыри, возникающие вокруг отдельных групп этих волокон. Теперь представь, что в пределах этой полосы органической жизни некоторые пузыри формируются вокруг волокон, проходящих в середине полосы. Другие пузыри формируются ближе к краям. Полоса эта достаточно широка для того, чтобы совершенно свободно вместить в себя все виды органических существ. При таком размещении в тех пузырях, которые расположены по краям полосы, нет эманаций, проходящих вдоль ее середины. Эти эманации есть только в пузырях, расположенных в центре полосы. Однако в последних отсутствуют эманации, принадлежащие краям полосы.

— Как ты теперь понимаешь, эманации всех органических существ относятся к одной и той же полосе, однако видящие видят: в пределах этой полосы встречаются самые разнообразные существа.

— А много ли существует больших полос? — спросил я.

— Им нет числа, их столько, сколько может вместить в себя бесконечность, — ответил он. — Однако на Земле, как обнаружили видящие, их насчитывается сорок восемь.

— Что это значит дон Хуан?

— Для видящего это означает, что на Земле присутствует сорок восемь типов организации, сорок восемь блоков или структур. Одной из этих структур является органическая жизнь.

— Получается, есть сорок семь типов неорганической жизни?

— Нет, вовсе нет. Древние видящие насчитали семь полос, производящих неорганические пузыри осознания. Иначе говоря, существует сорок полос, формирующих пузыри, не обладающие осознанием. Эти полосы генерируют только организацию.

— Ты представь себе, что большие полосы — как деревья. Все они приносят плоды, то есть на всех образуются некие резервуары, содержащие в себе эманации. Но съедобны плоды лишь восьми из деревьев. Эти плоды — пузыри осознания. Плоды семи из деревьев — сухие и неприятные на вкус, хотя в принципе их можно есть. И только на одном из деревьев произрастают по-настоящему сочные и сладкие фрукты.

Дон Хуан засмеялся и сказал, что в своей аналогии он принял точку зрения Орла, для которого самыми вкусными кусочками являются органические пузыри осознания.

— Что заставляет эти восемь полос производить осознание? — спросил я.

— Орел дарует осознание посредством своих эманаций, — ответил дон Хуан.

Его ответ заставил меня вступить с ним в спор. Я сказал ему, что сказать: «Орел дарует осознание посредством своих эманаций» — похоже на то, как религиозный человек мог бы сказать о Боге, что Бог дарует жизнь посредством любви. Это не значит ничего.

— В основе этих двух утверждений лежат две различные точки зрения, — сказал дон Хуан. Хотя я думаю, что обе они — об одном. Разница в том, что видящий видит, как Орел дарует осознание посредством своих эманаций, а человек религиозный не видит, как Бог дарует жизнь посредством своей любви.

И он рассказал, что Орел дарует осознание с помощью трех гигантских пучков эманаций, проходящих сквозь восемь больших полос. Пучки эти обладают особым свойством: они позволяют видящему воспринимать оттенки. Один пучок производит ощущение бежево-розового цвета, похожего на цвет розовоокрашенных уличных фонарей. Цвет второго пучка — персиковый. Он подобен цвету желтых неоновых ламп. Третий пучок — янтарного цвета, подобного цвету чистого меда.

— Таким образом, когда видящий видит, как Орел дарует осознание посредством своих эманаций, он видит цвет, — продолжал дон Хуан. — Люди религиозные не видят господней любви. А если бы видели, то знали, что она либо розовая, либо персикового цвета, либо цвета янтаря.

— Человек, например, прикреплен к янтарному пучку. Впрочем, к этому пучку относятся и другие существа.

Мне захотелось узнать, какие еще существа разделяют с человеком одинаковые эманации.

— Подобные детали тебе придется выяснять самостоятельно с помощью собственного видения, — сказал дон Хуан. — Нет никакого смысла говорить тебе какие; ты просто проведешь еще одну инвентаризацию. Я скажу тебе лишь одно: это будет самое захватывающее занятие твоей жизни.

— А розовый и персиковый пучки встречаются в людях? — спросил я.

— Нет, никогда. Эти пучки принадлежат другим живым существам. Я был готов задать следующий вопрос, но он остановил меня резким движением руки. Потом он погрузился в размышление. Довольно долго мы сидели в молчании.

— Я уже говорил тебе, что светимость осознания человека имеет цвета, — наконец произнес он. — Но я не сказал тебе тогда, поскольку мы еще до этого не дошли, что речь идет не о цветах, а об оттенках янтарного цвета.

— В пределах янтарного пучка осознания присутствует бесконечное множество слабых оттенков, которые соответствуют различиям в качестве осознания. Самые распространенные из них — розовый и бледно-зеленый, голубовато-янтарный — более необычен, а чистый янтарный цвет — огромная редкость.

— Чем определяется оттенок янтарного цвета в каждом конкретном случае?

— Видящие говорят, что оттенок определяется количеством сэкономленной и накопленной энергии. Несчетное множество воинов начинало с обычного розовато-янтарного, придя в итоге к чистейшему янтарному цвету. Хенаро и Сильвио Мануэль — пример таких превращений.

— Какие формы жизни относятся к розовому и персиковому пучкам? — спросил я.

— Три пучка со всеми их оттенками перекрещиваются с восемью полосами, — ответил он. — В пределах органической полосы розовый пучок принадлежит преимущественно растениям, персиковый — насекомым, а янтарный — человеку и другим животным.

— Подобная ситуация наблюдается и в неорганических полосах. Три пучка осознания в пределах каждой из семи полос формируют каждый свои специфические типы существ.

Я попросил подробнее остановиться на том, какие существуют типы неорганических существ.

— И это тоже тебе предстоит увидеть самостоятельно, — сказал он. — Семь полос и то, что в них формируется, человеческий рассудок постичь не в силах. Но все это доступно человеческому видению.

Я сказал, что его объяснение больших полос не вполне укладывается у меня в голове, поскольку то, как он их описал, порождает в моем воображении образы независимых пучков нитей или даже плоских полос, похожих на ленты конвейеров.

Дон Хуан объяснил, что большие полосы никогда не бывают ни плоскими, ни круглыми. Эманации в них собраны вместе некоторым совершенно неописуемым образом. И дон Хуан привел аналогию: пучок сена, подброшенный в воздух чьей-то рукой. Так что о каком-либо упорядоченном расположении в них эманаций говорить не приходится. И такие термины, как края и середина, не соответствуют истинной картине. Однако они необходимы для понимания. Затем дон Хуан рассказал, что оболочки неорганических существ, формируемые семью другими полосами осознания, не имеют движения. Они выглядят как бесформенные сосуды, обладающие очень слабой светимостью. Их оболочки совершенно не похожи на коконы органических существ. Они не обладают упругостью, качеством наполненности, благодаря которому органические существа напоминают шары, буквально распираемые изнутри энергией.

И единственное сходство между неорганическими и органическими существами заключается в том, что и в тех и в других присутствуют либо розовые, либо персиковые, либо янтарные эманации, порождающие осознание.

— Благодаря этим эманациям, — продолжал дон Хуан, — существа восьми полос при определенных обстоятельствах могут вступать в исключительно интересное общение.

— Обычно инициаторами таких контактов выступают органические существа, обладающие более мощными полями энергии. Однако тонкие и очень сложные нюансы общения, которое за этим следует — удел существ неорганических. Как только барьер разрушен, неорганическое существо изменяется, становясь тем, что видящие называют союзником. Начиная с этого мгновения, неорганическое существо становится предельно предупредительным в отношении тончайших движений мысли, изменений настроения, опасений и страхов своего видящего.

— Древних видящих такая преданность союзников попросту обворожила, — продолжал он. — Рассказывают, что они могли заставить своих союзников делать все, что угодно. Это стало одной из причин уверенности толтеков в своей неуязвимости. Они были одурачены своей же собственной самозначительностью. Союзник обладает силой только в том случае, когда видящий, который его видит, — образец безупречности. А древние видящие таковыми отнюдь не являлись.

Я поинтересовался:

— А неорганических существ так же много, как и живых организмов?

Дон Хуан ответил, что среди неорганических существ нет такого разнообразия, каким отличаются органические, однако это компенсируется числом полос неорганического осознания. Кроме того, различия между неорганическими формами намного более существенны, чем различия между организмами. Ведь последние принадлежат одной единственной полосе, в то время как неорганические существа формируются семью.

— Ну, и наконец, — продолжил дон Хуан, — неорганические существа живут неизмеримо дольше, чем организмы. По причинам, которых мы коснемся позже, именно этот факт подсказал древним видящим идею сосредоточить свое видение на союзниках.

Он сказал, что древние видящие также пришли к пониманию того, что высокий уровень энергии, которым обладают организмы и благодаря которому достигают высокой степени развития осознания, делает их такими лакомыми кусочками для Орла. Толтеки считали, что склонность к обжорству заставляет Орла производить как можно больше организмов.

Затем дон Хуан рассказал, что остальные сорок полос формируют не осознание, а неживые энергетические структуры. Древние видящие почему-то решили назвать их сосудами в отличие от коконов и резервуаров, под которыми понимаются поля энергетического осознания, обладающие независимой светимостью. Сосуды — жесткие емкости. Они содержат в себе эманации, но полями энергетического осознания не являются. Их светимость обусловлена только энергией заключенных внутри них эманаций.

— Тебе следует усвоить: все, что есть на Земле, обязательно в чем-либо содержится, — сказал дон Хуан. — И все, что доступно нашему восприятию, всегда составлено из частей коконов или сосудов, наполненных эманациями. Резервуары неорганических существ мы, как правило, не воспринимаем вообще.

Дон Хуан взглянул на меня, ожидая подтверждения, что мне все ясно. Поняв, что ничего не дождется, он продолжил объяснение:

— Мир в целом образован сорока восьмью полосами. Мир, который наша точка сборки собирает для нашего нормального восприятия, составлен двумя полосами. Одна из них — органическая полоса, вторая — полоса, обладающая структурой, но не имеющая осознания. Остальные сорок шесть больших полос не относятся к миру, который мы воспринимаем, находясь в своем нормальном состоянии.

Дон Хуан опять замолчал в ожидании вопросов. Их у меня не было.

— Существуют и другие законченные миры, которые могут быть собраны нашей точкой сборки, — продолжил он. — Древние видящие насчитали семь таких миров — по одному на каждую полосу осознания. От себя могу добавить: два из них, не считая обычного мира повседневной жизни, собираются довольно легко. С остальными пятью дело обстоит несколько иначе.

В следующий раз, когда мы присели, чтобы поговорить, дон Хуан сразу же обратился к моему опыту с Ла Каталиной. Он сказал, что сдвиг точки сборки вниз от ее обычной позиции дает детальное и зауженное восприятие известного нам мира. Настолько детальное, что нам кажется, будто это — совершенно другой мир. Гипнотический образ этого мира ужасно притягателен, особенно для тех видящих, чей дух жаждет приключений и в то же время склонен к некоторой праздности и лени.