Отречение

- Вас понял. Конец связи.

Робин сидел в кресле, поуютнее устроившись и получше притянув себя в ложе кресла с помощью магнитных присосок.

- Джин и Хват, ко мне! - командирским голосом крикнул Робин, - достаньте магнитные чехлы и накройте ими корпуса вычислительных машин. Работайте быстро.

После этого он чуть развернул кресло, чтобы лучше видеть круг иллюминатора, за которым проплывала поверхность Саморы.

ВЗРЫВ

Джон осторожно открыл колпак, стараясь работать как можно аккуратнее, чтобы не потревожить Джейн. Девушка сидела в той же позе, не приходя в себя. Осторожно приподняв ее руку, которая ему мешала, он первым делом застегнул молнию комбинезона. Джон до сих пор чувствовал волнение в груди, это волнение не проходило с той самой минуты, когда Джейн не вышла на связь.

Сигнал первой категории застал Джона и Дэнила в тот самый момент, когда они размечали контуры будущего космодрома. В этой ситуации Джону было проще, потому что рядом был опытный и добрый наставник, Добрый Дядюшка Дэнил. Он бороздил просторы Вселенной без малого тридцать лет, впервые сев в кресло астронавта десятилетним мальчишкой. Поэтому основные трудности у Джона начались, как он сам считал, с пропажей Джейн. И теперь, когда все передряги казались позади, на душе немного полегчало, и Джон в данную минуту думал лишь о самочувствии Джейн. Раньше Джейн была для него всего лишь членом их дружного экипажа, молодая и симпатичная, веселая и понимающая шутки. После какой-то невидимой черты, которую Джон даже не заметил, а лишь только потом почувствовал, что прошел ее, он понял, что любит Джейн. Это открытие в самом себе испугало Джона, и он не знал, как теперь себя вести: по-старому было неприятно, а вести себя как-то по-другому и стыдно, и боязно, а главное - неизвестно как. Джон, издавна занимающийся аутотренингом, свободно давил в себе внешнее волнение, оставляя все внутри. Пожалуй, только Джейн замечала более чуткое и ласковое отношение к ней со стороны Джона, но она в этом не видела ничего удивительного, потому что все члены экспедиции относились к ней с симпатией. И сейчас, повиснув над ней в полной нерешительности, Джон пытался представить ту картину, которая могла произойти там, на Саморе, примерно за два часа до старта спускаемого аппарата "Фаера". В голову лезли сказочные феи, злые волшебники и черти на летающей сковороде. Джон ясно отдавал отчет себе в том, что это - результат его необузданной фантазии, и не более, но ничего другого в голову не лезло. В сотый раз он вспоминал сегодняшнее утро, вспоминая фразы Джейн, ее улыбку, жесты. Это утро ничем не отличалось от других. Как всегда, завтракали примерно в десять часов, через три часа после подъема. Завтрак Джейн подала вовремя, как обычно, это было настоящее чудо кулинарии: ароматно и очень вкусно. После завтрака все разошлись по своим рабочим местам. И, наконец, примерно в час дня, а как потом точно установил Джон, в тринадцать ноль семь, раздался сигнал первой категории, с которого все и началось.

Очнувшись от раздумий, Джон осторожно прижал к себе Джейн и стал медленно пробираться к каюте, чтобы там уложить ее на время пристыковки. Подплыв к каюте, он заметил странную вещь: спускаемый аппарат разворачивался соплами в сторону Саморы, что было совсем необъяснимо. Джон уложил девушку в постель, закрепив ее с помощью магнитных держателей, вызвал робота Руну, а сам поспешил в капитанскую рубку, чтобы узнать о последних новостях, заставивших предпринять такой маневр. Когда он заплыл в рубку, Робин дремал в кресле.

- Эй, хватит спать, капитан. Кстати, я с утра ничего не ел, как ты смотришь на то, чтобы перекусить, так сказать, потрапезничать в спокойной обстановке? И еще: объясни этот непонятный маневр, словно наш аппарат опять собирается припланечиваться.

- Насчет ужина ты мыслишь правильно. За это время получена очень интересная информация, чем и вызван маневр. Но прежде два вопроса к тебе: первый, как чувствует себя Джейн, и второй, расскажи подробнее о ребятах из космических войск в замаскированных скафандрах.

Этим временем Джон вызвал по рации своего помощника, робота Джина, и приказал ему принести две порции ужина.

- Опять космический рацион,- скривился в кислой гримассе Джон, - да ничего не поделаешь, придется терпеть. Пока Джин там копается, начнем. Сначала о Джейн. Она лежит в каюте номер два, около нее дежурит Руна. Замену чистого кислорода на атмосферу корабля она перенесла легко, словно ничего особенного не было. Откуда взялся под колпаком чистый кислород, да еще с повышенным давлением, я не знаю, как не знаю всего остального.

Тут вошел робот Джин, прилипая к полу с помощью магнитов, неся в своих механических руках прозрачный шар, внутри которого были тюбики с едой. На время разговор был прерван. Робин и Джон смело взялись за уничтожение тертых яблок, картофельного пюре с тертым мясом. Разворачивая бутерброд, а в другой руке держа термос с чаем, Джон продолжал:

- А насчет этих парней все просто. Кстати, давно уже пора надеть магнитные ботинки, а то летаем, как мухи недобитые. Роботы умнее нас. Так вот, насчет парней. Дня четыре назад, как тебе известно, я производил разведку местности. По заданию мне надо было пройти на восток на тридцать километров, чтобы поточнее определить границы амирской территории. В тот день я встал на час раньше, в шесть, взял запасной аккумулятор для "Краба", и двинулся в путь. Для выполнения задания мне вполне хватило бы полдня. Но мне хотелось углубиться как можно дальше на восток, ведь ты же прекрасно знаешь мою слабость к путешествиям. Определив будущую границу, в половине десятого я двинулся дальше. Примерно в пятидесяти километрах начинаются горы, высота некоторых перевалов, через которые мне пришлось перебраться, превышала шести тысяч метров по отношению к нулевой отметке. Мой "Краб" прыгал так, что ему могли бы позавидовать горные козлы. Он был идеально отрегулирован, смазан и проверен, поэтому я легко преодолел пропасти и перевалы. Слава богу, что эта гряда тянется с юга на север, и в поперечине длится всего двадцать километров. Эти горы названы Андами. После Анд тянется Пустыня Камней, это название лучше всего соответствует действительности. И представь мое удивление, когда я впереди увидел, что ко мне движется огромный "Краб", на десяти ходулях, вместимостью на десять человек. Признаться, в первый момент я перепугался,, а потом подумал, что это даже здорово, что я кого-то могу встретить. Мысль об инопланетянах мне в голову не пришла, и я был уверен, что это - руссане. Их "Краб" сильно хромал, и когда я приблизился к ним, то краб остановился, из него вышло двенадцать человек в скафандрах, очень похожих на наши. Это оказались амирские парни, хотя у них не было ни одного опознавательного знака. Я с ними разговорился. Это были представители наших доблестных космических войск, и, судя по разговору, они были либо пьяные, либо обкуренные наркотиками. Не удивительно, что через пять минут я знал их место расположения, знал, что их примерно две сотни, и что они монтируют какую-то установку, но какую, они даже в пьяном виде отказались говорить. Я им в двух словах рассказал о нашей экспедиции, и один из парней, судя по разговору, старший, сказал, что у нас общее дело. Пока мы болтали, четверо механиков ремонтировали Краба. Отремонтировав, они заторопились в обратный путь, сказав, что за сорок километров отсюда их ждет реактолет. На вопрос, что они ищут, они ответили, что ищут урановую руду. Больше ничего я не успел узнать. Я поспешил домой, что бы вернуться до темноты. Вот так и закончилось мое путешествие. Естественно, я никому ничего не сказал. А теперь ты выкладывай информацию.

Робин в задумчивости дожевывал остатки бутерброда, машинально ловя кружившие около него крошки. Когда Джон закончил рассказ, Робин поднял на него свой взгляд и произнес, задумчиво перебрасывая из руки в руку пустой термос:

- Интересно, что скажет по этому поводу капитан, и скажет ли вообще что-либо. А моя информация простая: твои парни с минуты на минуту должны взлететь, без всяких средств. Эту информацию дал капитан полчаса назад, и теперь мне понятно, почему мы с такой поспешностью сматывали удочки. Если собрать все вместе, то получается, что Самора либо разлетится на куски, либо сойдет с орбиты. Теперь только осталось выяснить, какое отношение ко всему происходящему имеет Джейн. Я надеюсь, у нее не будет от нас секретов, как ты думаешь?

Джон молчал. Судя по его расширенным зрачкам, он еще не разучился переживать и удивляться. Его испуганный удивленный взгляд был обращен в сторону Саморы, которая спокойно жила свои последние минуты, не о чем не подозревая.

- Жалко парней. Мы сильно пострадаем? - голос Джона не предвещал ничего хорошего.

- Нам ничего не грозит. Машины защищены от электромагнитного импульса, а наш аппарат находится достаточно далеко от Саморы. Парень, мне не нравится твой внешний вид. Входи в норму, а то капитан этого не любит, ты сам знаешь.

- Я в норме. Просто не вылетает из головы та фраза.

Робин понял, что он все-таки что-то упустил.

- Какая?

- Насчет того, что мы - свои парни. Из их слов следует, что мы тоже участвовали каким-то образом в этом замаскированном спектакле. Идя от дедукции к индукции и наоборот, получается, что у нас были одни и те же цели. По крайней мере, тебе известно точное назначение всех тех корпусов, которые мы возводили больше года? Мне - неизвестно.

Воцарилось молчание. Оно продолжалось неопределенное время, парни думали о своем, в раздумьи потягивая из термосов крепкий чай, который принес им Джин во второй раз. Внезапно лица озарились ослепительным ярким светом. Робин молниеносным движением дотянулся до кнопки терминала и включил светофильтр. Но излучение было такое сильное, что оно жгло лицо даже через него. Не было никакой возможности смотреть на это пламя. Робин достал пару светозащитных очков, протянув одни Джону. Теперь можно было наблюдать за взрывом. Яркий шар, по размеру меньше самой Саморы всего раза в полтора, продолжал медленно расти, прилипнув, словно пиявка, к западному боку планеты. Вскоре его рост прекратился и, примерно через минуту, шар медленно, словно нехотя, отделился от поверхности, устремляясь вверх, в космос. За это время в рубке пять раз тухло освещение, срабатывали защиты, шесть раз пропадало изображение со всех трех экранов терминалов, но через секунды восстанавливалось. Чувствовалось, что Эпокап не на шутку встревожен происходящим. Натруженно работали все системы охлаждения, забирая значительную часть электроэнергии, что было заметно по пониженному свечению ламп. Внешние солнечные электробатареи вышли из строя. Тем временем огненный шар, отделившись от Саморы, повис, перестав двигаться, на расстоянии примерно в полдиаметра Саморы от ее поверхности, постепенно остывая. А на самой планете бушевал ад. Со всех сторон в направлении взрыва тянулись хорошо видимые мощные потоки хилой саморской атмосферы, перемешанные с пылью, кусками породы, камнями и булыжниками. В месте взрыва зияла огромная дыра, ведущая в недра планеты, а от нее, во все стороны, словно длинные лапы паука, тянулись частые изломы. Самора выдержала этот чудовищный удар, не разлетелась на куски, но все-таки треснула. Минуты через три, словно кровь, из трещин потекла красно-бурая раскаленная магма, встревоженная из потаенных недр планеты. Это наблюдение прервал оглушительный рев сирены, и секундой позже Эпокап произнес, что на пути корабля находится препятствие в виде огромного шара раскаленного вещества, и что надо менять траекторию. Так же он сообщил, что на раздумье разрешается всего две минуты, по истечении этого срока Эпокап сам изменит траекторию корабля. Робин ответил, что разрешает менять траекторию немедленно. Тут же изображение в иллюминаторе медленно поползло в бок. Исчезла лопнувшая Самора, осталось только изображение шара, который теперь походил на самое настоящее солнце. Робин дал задание Эпокапу, чтоб тот оценил мощность взрыва и дал примерные данные на будущее. Через две минуты Эпокап ответил, что мощность взрыва составляет полтриллиона тонн эквивалента, а шар перейдет на излучение в инфракрасном спектре через два часа, то есть через два часа он потухнет, но еще долго будет греть, словно раскаленная печка.

- Н-да, слабо, - плоско пошутил Джон, - На Тенле можно шарахнуть раз в пять сильнее, мощности хватит. Вот был бы салют. За упокой души.

- Наша бедная матушка и такого бы взрыва не выдержала. Не забывай, что Самора в диаметре больше нашей планеты на тысячу километров, а это все-таки существенно, - в задумчивости ответил Робин.

- Никогда в жизни не видел ядерного взрыва. Настоящего. Жутко.

- Думаешь, я видел?- усмехнулся Робин.

Они молча смотрели на ядерное облако, пораженные его силой. Их наблюдения из динамика связи прервал Дэнил:

- Эй, ребята, это что там за салют? Наверное, по случаю нашего отлета?- как всегда, дядюшка Дэнил не унывал.

- Нет, наоборот. Это наш отлет по случаю салюта,- парировал Джон, встрепенувшись и оживившись, услышав веселый тон своего прямого начальника.

- Мы приносим свои извинения, что забыли Вас предупредить по случаю этого фейерверка,- начал было оправдываться Робин, но Дэнил его прервал:

- Ладно, я не много потерял. Вы лучше выкладывайте все новости, а то я только что закончил проверки двигателя, которые не были сделаны в предстартовое время. Ведь его не было.

- Как вы определили?

- Робин, мальчик, не принимай меня за олуха. Я потому и числюсь главным механиком и электриком, что головой отвечаю за двигатель. Между прочим, этот охламон Джон отвечает тоже. Ты меня слышишь, разгильдяй?

- Конечно, дядюшка Дэнил. Но клянусь оторванным хвостом кометы, основную часть времени я провел около Джейн, пусть меня выбросят в открытый космос без скафандра, если я вру.

- Ладно, верю. Как она себя чувствует?

- Нормально. Кстати, мы приглашаем Вас на ужин.

- Хорошо, иду. Заодно все и расскажете.

Пока Дэнил уплетал полагающийся ему ужин, Джон и Робин рассказали ему все, за исключением розового свечения ходулей Краба Джейн. Дэнил слушал, быстро работая челюстями и не пропуская ни одного слова. Эмоции были нулевые.

Никто из них не знал, да и не мог знать, что с самого старта корабля, ни на секунду не отставая, за ними следовало прозрачное голубое облако, светящееся по краям еле заметным розовым свечением...

ФАЕР

- Бешенный денек сегодня выдался. Как Вам понравился сигнал первой категории? Мне - очень, - с явным сарказмом произнес Робин, обращаясь к Дэнилу и Джону.

- Нам было проще, нас было двое, - коротко и сухо ответил Джон, не желая поддерживать разговор. Он о чем-то напряженно думал, уставившись туманным взглядом на командирский пульт.

Паузу прервал Робин:

- Пора по рабочим местам. Основной корабль тоже изменил траекторию, уже произведен взаимозахват, мы идем на сближение и минут через десять будем состыковываться. Джон, займи штурманский пульт, а Вас, дядюшка Дэнил, попросим занять место в машинном отделении.

- Слушаюсь, начальничек.

Вскоре на левом экране появилось изображение основного корабля, который, как всегда, выглядел грандиозно. Сейчас он казался каким-то фантастическим, освещенный с одной стороны ярким и естественным светом настоящего солнца, а с другой стороны - малиновым светом остывающего ядра. Темно-фиолетовые крылья солнечных батарей были собраны в гармошку. Это означало, что корабль скоро начнет делать маневр в поперечной плоскости. Вскоре заработали боковые сопла маневрирующих двигателей, выбрасывая в пространство языки синего пламени, и корабль медленно стал поворачиваться, оголяя свое брюхо с растопыренными штангами захвата спускаемого аппарата и раскрытыми чехлами переходных шлюзов.

Издали "Фаер" казался игрушечным космическим городком с ярко-оранжевым шпилем спускаемого аппарата, предназначенного для спуска на поверхность тех планет, где была плотная атмосфера, примерно такая же, как на Тенле. В солнечной системе Тенли похожей атмосферой обладала только Арюза, и поэтому им пользовались для спуска на родную планету, после длительных экспедиций и долгих полетов. Домой спускались на три месяца, в отпуск, чтобы потом опять взлететь на нем же и пристыковываться к "Фаеру". Сложенные крылья диафрагмового типа придавали спускаемому аппарату вид стрелы, а издали, на фоне громадного корпуса "Фаера" трудно было определить в нем десятиместный самолет с плавной регулировкой геометрии крыла, с мощными двигателями, способными вывести его на орбиту практически с любого аэродрома. Этот самолет хвостовой частью примыкал к Главной рубке, с которой фактически и начинался собственно сам "Фаер". Четыре иллюминатора, каждый из которых в диаметре больше метра, давали хороший круговой обзор. Внутри рубки было три просторных кресла и командные пульты управления и контроля. Далее через капитанскую рубку можно было попасть в шикарную оранжерею, в которой хозяйничала Джейн, ухаживая за плантациями. Овощи и фрукты, которые не могли нормально развиваться и расти в невесомости, выращивались в центрифугах. Виноград и киви после пятилетних опытов научились жить в "простом" космосе, и Джейн их развела на всем корабле, создавая теплый уют. Возиться с растениями было ее хобби, и все свободное время Джейн пропадала в оранжерее вместе с Руной. Журналисты, которым два года назад разрешили посетить только один "Фаер", окрестили эту оранжерею Елиссейскими садами, а Джейн - Лесной Феей. Это название так и осталось. По своей форме оранжерея представляла собой полусферу, вверху которой была капитанская рубка. В основании оранжерея была двадцать пять метров в диаметре и высотой десять метров. Елиссейские сады купались в знойных космических лучах солнца, так как обшивка этого отсека состояла из кварцевого стекла со специальным защитным покрытием от смертельной радиации. Из капитанской рубки по центру корабля проходила шахта лифта, которая шла далее вниз, кончаясь в самом низу, в машинном отделении основного двигателя. Далее Елиссейские сады переходили в корпус корабля, имеющий девять этажей, а точнее сказать, девять поперечных служебных отсеков. Двигатель, вместе с топливными баками и ядерным складом, по своим размерам равнялся всей остальной части корабля,занимая дополнительно еще четыре этажа для мастерских, складских и специализированных подсобных помещений.

Внешне "Фаер" был обвешан скромно, точнее, кроме двух спускаемых аппаратов, примыкающих к толстому брюху корабля с двух сторон между широкими лопухами солнечных батарей, да трех огромных запасных резервуаров с кислородом, больше ничего не бросалось в глаза, потому что все остальные соединительные шланги, поручни, скобы и специальные мачты были незаметны на огромном корпусе корабля.

Робин лишь второй раз в жизни участвовал в пристыковке, волнуясь так же, как и в первый раз. Спускаемый аппарат сделал маневр, развернувшись и повернув к "Фаеру" свой бок, входя в объятия захватывающих штанг. "Фаер" становился все больше и больше. Резиновый голос Эпокапа сообщил, что до корабля расстояние составляет пятьдесят метров. Робин обратил внимание, что на всем корабле потушен свет, светились лишь иллюминаторы капитанской рубки.

- Видимо, капитан тоже был захвачен врасплох,- подумал Робин,- хотя возможно, что это какой-нибудь трюк.

Стыковка прошла нормально, взрыв никак не повлиял на работоспособность систем. К Робину в рубку зашел Джон, по примеру роботов надевший магнитные ботинки, которые он называл тапочками.

- Ну вот и я в тапочках, не то что некоторые,- при этих словах он презрительно посмотрел на Робина, который, по его понятиям, был теперь привидением, парившим в воздухе вне командирского кресла. Робин с легкой улыбкой, в которой был вопрос "Как бы от тебя отвязаться?", произнес:

- Парень, а ты охамел. Кругом напряжение и тревога, шар еще не потух, а ты радуешься, как последний осел. Не стыдно?

- Я радуюсь, что после годового перерыва мы опять на "Фаере", это же здорово. Между прочим, за все время работы в "Космических экспедициях" и, в частности, на "Фаере", раньше мы никогда не покидали на такой продолжительный срок головной корабль, даже когда спускались на Тенлю в отпуск.

- Ты прав.

В этот самый момент за бортом с легким шелестом сработали защелки блокирующих карабинов, аппарат слегка качнуло и Эпокап произнес:

- Стыковка осуществлена в соответствии с рабочим протоколом.

- Приступай к отключению бортовой аппаратуры и переходи в ждущий режим. Все. Конец работы.

Робин сразу пошел на встречу к капитану, Дэнил поспешил к своему детищу - двигателю, а Джон, предупредив Дэнила, что задержится, пошел к Джейн, чтобы унести ее в родную каюту, в ее маленький дом. Каюта Джейн находилась на первом этаже под Елиссейскими садами. Нумерация этажей шла от капитанской рубки, сверху вниз.

Отнеся Джейн и наказав Руне не спускать с нее глаз, то есть теледатчиков, Джон спустился вниз на одиннадцатый этаж на лифте и занял пульт управления пускового двигателя. Примагнитившись к креслу, он включил тумблер пульта. Замигали глазки индикаторов и засветился экран цветного монитора, высвечивающий весь двигатель в разрезе, с мультипликационным изображением его работы и связей всех его частей. Покосившись в угол каюты, Джон увидел своего робота Джина, который, зарегистрировав, что на него смотрит его хозяин, тут же навострил свои локаторы ушей. Подмигнув ему, что означало "все в порядке", Джон приступил к контролю запуска систем двигателя. За иллюминатором звезды и созвездия поплыли назад: корабль разворачивался носом к Тенле, готовясь к предстоящему старту.

Еле заметное голубое пламя, на краях переходящее в нежно-розовый цвет, некоторое время висело около корабля, обследовав его со всех сторон, потом незаметно, без всяких препятствий просочилось в сам корабль, облюбовав Елиссейкие сады, поближе к капитанской рубке....

Через четыре часа, ровно в ноль часов по тенному времени, двадцать пятого мая, "Фаер" произвел старт в обычном порядке, не нарушив ни одного графика предстартовых проверок.

Голубое облако дремало на жестких листьях и одеревеневших стеблях винограда и киви, разросшихся в Елиссейских садах, ставшее невидимым в ослепительных лучах яркого солнца....

Экипаж спал после этого трудного дня, с которого и начались описываемые события, происшедшие с легендарной пятеркой в последующие месяцы, расположившись во вновь обжитых своих каютах, в которых было прожито уже не одна тысяча космических дней и ночей. Ровно в час включился основной двигатель, автоматически. Спавшие как убитые астронавты не почувствовали тяжести своего тела, когда "Фаер" стал еще стремительнее набирать скорость, ускорение возросло в шесть раз, достигнув величины в пол-Жэ. Десятидневный полет к колыбели Жизни начался успешно....

ДЖОН И ДЖЕЙН

Рабочий день двадцать пятого мая начался ровно в шесть часов утра. Первой проснулась Джейн. Она долго лежала, вспоминая, как она могла здесь оказаться, в своей каюте "Фаера", но вспомнить так и не смогла. Наконец она заметила Руну, которая следила за ней, ожидая приказаний.

- Руночка, расскажи мне, как я здесь оказалась и куда мы летим.

- Вас сюда принес Джон, Вы были без сознания с той самой минуты, как Вас доставил Ваш Краб с места работы. Взлет обусловлен сильным взрывом, происшедшем на Саморе двадцать пять часов назад. Шесть часов назад произведен старт корабля, направление движения я не знаю, - произнесла Руна.

От своих собратьев она отличалась женским именем, более мягким и нежным тембром голоса и более мягким и светлым синтетическим покрытием своих рук-манипуляторов. Ведь она была помощницей женщины, повара и врача, работая в качестве и санитарки, и кухонной прислуги.

- Спасибо, крошка, - ответила Джейн, уставившись в пол и пытаясь вспомнить события прошедшего дня. Она не заметила, что невольно назвала свою искусственную подругу так, как ее саму звали участники экспедиции. В таком раздумьи она сидела долго. Память восстановилась быстро, Джейн помнила слово в слово все пророческие слова, которые ей сказал старичок с белоснежной бородой и такими же белоснежными волосами, самый настоящий мудрец из сказок прошлого тысячелетия. Она до сих пор не могла понять, каким же способом он там очутился, хотя на ее глазах он после медленно растворился, превратившись в ослепительно чистое лазурное облако. Джейн очнулась от своих раздумий, заметив мигающий светодиод на лбу Руны, что означало, что с ней кто-то связался по радиосети.

- С кем это ты секретничаешь, предательница? - спросила она у робота.

- С Джоном, он интересуется Вашим самочувствием.

- Скажи ему, что я его приглашаю к себе, - Джейн сгорала от любопытства узнать все подробности, - Принеси две чашечки кофе и бутерброды, я проголодалась.

Руна ушла, и только сейчас Джейн вспомнила о взрыве, из-за которого в данное время "Фаер" держал курс в неизвестном направлении. Она спрыгнула с кровати и прилипла к иллюминатору, пытаясь разглядеть Самору, которая была размером с яблоко, незаметно становясь все меньше и меньше. Джейн вскрикнула, не узнав планету. Обычно светло-коричневая, без облаков, с легкой синевой скудной атмосферы, Самора теперь была грязно-оранжевого цвета от поднятой вверх саморской пыли, окутавшей всю планету плотной завесой. Планета погибла, не успев ожить.

Насколько было известно Джейн, три месяца назад на последнем Конгрессе по проблемам космоса руководство "Сорока" вынесло предложение об оживлении этой планеты. Они предлагали осуществить управляемые извержения вулканов на ее поверхности для создания атмосферы, а после с помощью плантаций водорослей создать кислородную атмосферу, очистив газы. Самору хотели сделать курортной планетой, свободной от военных баз, утопающей в диковинных лесах, которыми предлагалось засадить всю поверхность. По проекту хотели доставить всевозможных животных с Тенли. Подземная Самора, по данным руссанских ученых, была очень богата минеральными водами. Тринадцать лет назад, самыми первыми, сюда добрались руссане, опередив амирцев. Они-то и провели детальные исследования всей планеты. Фактически, это была инициатива руссан, которой теперь уже не дано было свершиться.

Джейн, вспоминая жизнь на Саморе, заплакала, как маленький ребенок, у которой отобрали мячик. Но у этой девушки отобрали чуть больше - планету, к которой она привыкла, сжилась с ней, забыв почти полностью ужасные дни Тенной жизни, от которой она была вынуждена убегать в чудесную страну, как она думала, с названием космос. Но глядя на мертвую планету, она поняла, что космос - это та же жизнь людей, тех же самых, которые живут на Тенле.... Стало грустно...

Джейн вздрогнула, услышав легкий стук в дверь. Дверь-люк открылась, и она увидела улыбающегося Джона, который при виде слез молнией подскочил к Джейн.

- В чем дело, крошка?!

- Все нормально, все уже позади. Чья это работа? - кивком головы она показала в сторону Саморы.

- Я сам толком ничего не знаю, но если говорить по большому счету, то это - наша работа.

И без того большие темно-голубые глаза Джейн при этих словах еще сильней расширились от ужаса. Джон понял, что ему не следовало говорить так.

- Объясни, что ты этим хочешь сказать.

- Джейн, милая крошка, я умоляю тебя, успокойся, я загнул, дело обстоит чуть не так, я тебе сейчас все объясню, только успокойся.

После этого он выложил все, начиная со своего круиза и кончая разговором с Робином.

- Вот так, теперь ты знаешь все, что известно мне и Робину. Какой-то информацией обладает капитан и сама ты. Чтобы все связать в один красивый узор, нужно понять, прежде всего, что произошло с тобой. Я надеюсь, что ты нам приоткроешь глаза на те события, которые произошли за два часа до старта.

Джон видел, что девушка за время рассказа успокоилась и теперь внимательно слушала его. Он попросил ее рассказать о том, что произошло с ней за несколько часов до старта. Но при этих словах Джейн, сидевшая на краю кровати, встала и подошла к иллюминатору, о чем-то задумавшись. Джон понял, что сказал что-то лишнее.

- Джон, я и раньше хотела поговорить с тобой. Тем более, сейчас такой случай.

Джейн замолчала, подбирая слова.

- Я не знаю, с чего начать. Опять наступила пауза. И вдруг, сама от себя не ожидая, глядя прямо в глаза Джону, она спросила:

- Джон, ты меня не придашь? Можно тебе верить?

Джон понял, что в эту минуту нет смысла что-то утаивать, и, облизав пересохшие от волнения губы, он ответил:

- Я люблю тебя, Джейн. Ради тебя я могу пойти и в огонь и в воду.

- Ого... Не много ли для простой девушки?- спросила удивленная Джейн, не ожидавшая услышать такой ответ.

- Нет, не много.

Джон подошел к Джейн, какое-то мгновение стоял в нерешительности, потом обнял ее и нежно поцеловал в губы. В первое мгновение всем своим телом он ощущал, как Джейн пыталась вырваться из его объятий, но Джон был настойчив, У Джейн таяли силы и, наконец, она перестала сопротивляться, покорно опустив руки. Но это было лишь затишье перед бурей. Как только Джон выпустил ее из своих объятий, в душе довольный победой, тут же получил оглушительную пощечину, отлетев в дальний угол каюты. Летел Джон исключительно эффектно, широко и красиво распластав в воздухе руки, словно пытаясь парить, ведь сейчас он весил всего сорок килограммов, чем и объяснялся такой "роскошный" полет. Глядя на эти порхания, Джейн залилась веселым и задорным смехом. Джон, ничего не понимая, встал и опять подошел к ней.

- Ладно, Ромео, перестань, и без того пока интересно жить на белом свете, - то ли шутя, то ли серьезно сказала она, - мы с тобой собрались говорить, а не целоваться. Пей лучше кофе, а то он окончательно остынет.

Джейн села на кровать, взглядом предлагая сесть Джону в кресло напротив, окутанное густыми мохнатыми ветками разросшегося винограда. Джон покорно сел, поставив рядом кофе и тарелку с бутербродом. Только Джейн открыла рот, чтобы начать разговор после непродолжительных раздумий, раздался мелодичный звон зуммера связи.

- Алло, Джейн слушает.