Багровый остров

Третьего выстрела уже не последовало.

Лорд Гленарван, наблюдавший в бинокль изумительные результаты артиллерийской поддержки, которую оказывал его маврам бравый капитан, изрыгнул такое проклятие, каких и не найдешь ни в одном, даже оксфордском словаре. Он швырнул на палубу свой бинокль, схватил, подбежав, Гаттераса за горло и оттолкнул его от пушки.

— Что вы делаете, пьяная скотина! — прорычал лорд, — вы же лупите по маврам, черт бы вас побрал! Я семь лет дрессировал эту банду для своих целей, а вы мне ее за семь минут всю перебьете!

А бедняги-мавры в это время, получив от капитана Гаттераса два столь веселых гостинца, были охвачены небывалым смятением. Ряды их были поколеблены, отовсюду неслись стоны и проклятия. Жалобные стенания и ругательства слились в один сплошной рев.

Рычал и ревел, тщетно пытаясь перекричать своих подчиненных, и сам Рики-Тики-Тави. Вокруг него все словно кипело в каком-то диком водовороте. Но вот из этого водоворота выделилось искаженное ненавистью лицо одного из рядовых воинов. Он подскочил к растерявшемуся командиру и с пеной у рта выкрикнул ему прямо в лицо:

— Ну что, докомандовался? Сначала ты заманил нас к лорду в гости и сдал всех ему в каменоломни. Там нас семь лет терзали, сколько там наших костей осталось? А теперь что? Хочешь и остальных угробить?! Впереди эфиопы, позади пушки!! Ааа-ах!

Он взмахнул своим ножом и уверенным движением всадил его обанкротившемуся вождю точно между пятым и шестым ребром слева.

— Помо… — со стоном выдавил из себя командарм, — …гите! — Закончил он уже на том свете.

— Ура! — дружно воскликнули при виде этой сцены эфиопы.

— Мы сдаемся! Ура! Братья, мы заключаем мир! — вопили с энтузиазмом мавры, крутясь в бушующих волнах эфиопского прибоя.

— Ура! — радостно отвечали эфиопы.

И все смешалось друг с другом в какую-то невообразимую кашу.

— О, холера, дьявол, гром и молния! — неистовствовал Мишель Ардан, не в силах оторваться от бинокля. — Пусть меня повесят на осине, если эти болваны там не мирятся!!! Смотрите же, сэр, они братаются друг с другом!

— Я вижу, — ледяным голосом ответил лорд. — Но мне хотелось бы знать, каким образом мы сможем теперь возместить все наши убытки по содержанию и прокормлению этой орды?

— Ах, послушайте-ка, дорогой сэр! — дружелюбно промолвил вдруг француз, — ничем вы не сможете здесь поживиться, кроме тропической лихорадки. И, вообще, я бы советовал вам, сэр, кончать всю эту волынку и, не теряя времени сниматься с якоря… Поберегитесь! — Внезапно оборвал он себя на полуслове и резко пригнулся. Лорд машинально последовал примеру Ардана. И как раз вовремя — целая туча эфиопских стрел, вперемежку с мавританскими пулями, пронеслась прямо над их головами.

— Дайте им как следует! — проревел взбешенный лорд капитану Гаттерасу.

Гаттерас отбросил в сторону пустую уже фляжку из-под рома, бросился к орудию и пустил в осмелевших противников новый снаряд. Он разорвался с большим перелетом, мощным взрывом вышибло зубы у гревшегося на солнышке крокодила, а осколками, как бритвой, срезало хвосты у двух мартышек. А объединенное войско мавров и эфиопов ответило новой тучей стрел, которые оказались гораздо точнее нацеленными. На глазах у лорда семь матросов, скончавшись, рухнули на палубу и забились в судорогах. Лица их стали медленно покрываться подозрительными пурпурно-красными пятнами.

— К черту с этой экспедицией! — загремел на мостике решительный голос Ардана. — Отчаливайте, сэр! Вы что, не видите — у этих парней отравленные стрелы! Или вы хотите приволочь с собой на хвосте чуму в Европу?

Благородный лорд, стиснув кулаки, разразился градом проклятий, которые мы совершенно не в состоянии здесь привести.

— Всыпать им еще на прощание! — прошипел он сквозь зубы Гаттерасу.

Вконец окосевший от рома и от всего пережитого, артиллерист Гаттерас сделал как попало несколько прощальных выстрелов, и корабли снялись с якорей. Выпущенная с берега вдогонку новая туча стрел уже не достигла спешно удиравшую армаду.

Спустя полчаса корабли экспедиции уже плыли в открытом море. В пенящейся за кормой воде плыли семь трупов отравленных и выброшенных за борт матросов.

А остров окутался туманной дымкой, постепенно скрывшей его изумрудно-зеленые берега.

14. Последнее прости

Ночью тропическое небо над Красным Островом расцветилось, как никогда, многочисленными праздничными огнями. И с проходивших мимо кораблей полетели экстренные радиограммы:

«На острове сабантуй небывалых масштабов точка По всему острову гонят шнапс из кокосовых орехов!»

Вслед за тем радиоантенны на Эйфелевой башне в Париже перехватили зеленые молнии, которые преобразились в аппаратах в слова неслыханной по своей дерзости телеграммы:

«Гленарвану и Ардану! Отмечая праздник нашего великого объединения, шлем с него вам, су… (неразборчиво) что мы на вас ложили… (непереводимая игра слов)… с пробором… (неразборчиво) с нашим к вам почтением эфиопы и мавры».

— Отключить аппаратуру! — взревел Мишель Ардан.

Станция онемела. Зеленые молнии погасли, и что было дальше — никто не знает.