Вторжение в особняк

— В гостиную. Свистни, если понадоблюсь.

И был таков. В гостиную я и в самом деле зашел, забрал пальто со шляпой и осторожно, стараясь не привлекать ничьего внимания, выбрался на улицу.

Снегопад усилился, и тротуар был устлан белым ковром. Не подумайте — я вовсе не бежал с поля боя, просто, посмотрев на часы, я увидел, что уже десять минут седьмого. Вульф уже спустился из оранжереи, а пиво покажется ему вкуснее, если я позвоню и сообщу, что задерживаюсь. Девятая авеню была от меня ближе Восьмой, поэтому я прошагал туда, заглянул в первый попавшийся бар и позвонил домой. Меня подстерегала неожиданность. Обычно в мое отсутствие к телефону подходит Фриц, но на сей раз трубку снял сам Вульф.

— Резиденция Ниро Вульфа.

— Это я. Я тут малость подзастрял…

— Где ты?

— На Сорок седьмой улице. Я уже…

Сколько тебе нужно времени, чтобы сюда добраться?

— Семнадцать минут. А в чем дело?

В гостиной ждет незнакомый мужчина. Фриц впустил его из-за того, что на улице снег. Немедленно приезжай.

Вам это может показаться ребячеством, но я так не считал. Годы работы с Вульфом приучили меня к тому, что лучше мне присутствовать при его разговорах с незнакомцами. Я отважился спросить:

— Как его фамилия?

— Лич. Он показал Фрицу свое удостоверение. Он сотрудник секретной службы Главного налогового управления.

— Ясно. Ладно, бегу.

Я повесил трубку, чувствуя, что позвонил не зря.

Не каждый день нас посещает налоговая полиция.

Глава 3

Направляясь к центру в переполненном автобусе, я мысленно похвалил себя за то, что не оставил сверток под диваном в гостиной. Если то, что я слышал об агентах фискальных служб, соответствовало действительности, то Лич вполне мог его унюхать. В остальном рассчитывать ему было не на что. Впрочем, тут мне оставалось только строить догадки, чем я, за неимением лучшего времяпрепровождения, и занялся. Так и не придумав ничего мало-мальски вдохновляющего, я слез с автобуса на Тридцать четвертой улице и, преодолев полтора квартала до нашего дома, отпер своим ключом дверь, повесил пальто со шляпой и вошел в кабинет.

Вульф высился у глобуса, что-то в нем высматривая — должно быть, место для моей ссылки. Он покосился на меня, невнятно хрюкнул и снова уткнулся в глобус.

Молчание нарушил я.

— Он пришел к вам или ко мне?

— К обоим. Узнай, что ему надо.

Вместо того чтобы воспользоваться смежной дверью, я выбрался в прихожую и вошел в гостиную из нее. Фискал при моем появлении встал с кресла у окна — невысокий сутуловатый человечек с залысинами.

— Сидите, сидите, – великодушно махнул рукой я. – Меня зовут Арчи Гудвин. Извините, что заставил вас ждать.

Прошагав к дивану, я уселся. Лич выудил из кармана удостоверение в кожаных корочках и протянул мне.

Я всмотрелся. Звали Лича Альберт. Я кивнул:

— Все в порядке. Чем могу служить своей стране?

— Я хотел бы побеседовать с вами и с Вульфом, – начал он. – Сразу с обоими.

— Можете начать с меня. Мистер Вульф занят.

Тогда я подожду, пока он освободится, – проскрипел Лич и, подойдя к креслу, уселся.

— Это может затянуться, – заметил я. – А вот я здесь и готов поболтать с вами.

— Нет, я подожду, – отрезал Лич. – Передайте Вульфу, что я наслышан о его привычках и категорически осуждаю их.

Вот ведь непробиваемый тип! Скажи я ему даже, что Вульф освободится не раньше завтрашнего вечера, он бы и тогда ответил: «Я подожду». Поэтому сказал я вот что:

— Значит, ему придется с ними расстаться. И почему вы только раньше не приходили? Пойду передам ему.

Я снова прошел через прихожую и застал Вульфа за Прежним занятием у глобуса.

— Упрям, как мул, – сказал я. – Говорить желает только с нами обоими. У нас есть три альтернативы: вышвырнуть его вон, впустить сюда или запереть и дождаться, пока он настолько проголодается, что удерет через окно. И еще: ваши привычки он категорически осуждает.

— Что ему нужно?

— Понятия не имею. Он выглядит довольно щуплым. Я его в два счета вышвырну.

— Проклятье! Приведи его.

Я встал, распахнул смежную дверь и провозгласил:

— Ваша взяла, Лич! Идите сюда.

Он вошел и, остановившись посреди кабинета, осмотрелся. Потом прошагал к краснокожему креслу у края стола Вульфа и уселся в него. Вульф, полюбовавшись напоследок на глобус, неторопливо протопал мимо него и взгромоздился в собственное кресло. Я уже почти достиг своего вращающегося стула, когда Лич заговорил:

— Раз уж вы так заняты, Вульф, то я вам сразу скажу, что секретная служба Федерального налогового управления это не ваша нью-йоркская полиция. Я о вас наслышан прекрасно, знаю ваши штучки. Так вот, с нами они не пройдут, ясно? Я хочу, чтобы вы зарубили это себе на носу.

Уголок рта Вульфа еле заметно дернулся. Я понял, что босс взбешен.

— Твою записную книжку, Арчи. Запиши это изречение. Повторите, пожалуйста, все, что вы сказали, сэр.

Альберт Лич и ухом не повел. Воистину парень был закован в железную броню.

— Я сказал все по делу, – заявил он. – А имел я в виду вашу привычку утаивать от полиции важные сведения. Критиковать полицию я не стану, но предупреждаю: мы ваших фокусов не потерпим. Отвечать будете в соответствии с федеральным законом.

— Арчи?

— Да, сэр. – Я извлек записную книжку и взял ручку наизготовку. – Я записываю.

— Следует ли считать ваши слова риторическими, мистер Лич, или вы имели в виду что-то определенное?

— Да, имел. У меня есть основания полагать, что вы располагаете сведениями об операции, связанной с подделкой денег, а именно — с фальшивыми американскими банкнотами. Эти сведения вы получили сегодня утром от мисс Хетти Эннис. Я хочу знать, что именно она вам сказала, все, что она вам сказала. Я также спрашиваю, показала ли она вам фальшивые деньги? Еще меня интересует, не оставила ли она фальшивые деньги у вас, и если да, то где они? Наконец, я хочу знать, почему вы не уведомили соответствующие органы в течение семи часов, прошедших после ее ухода?

Уголок рта Вульфа снова дернулся.

— Боюсь, что ваше красноречие потрачено впустую, мистер Лич. Я никогда не видел никакую мисс Хетти Эннис. Сегодня утром мистер Гудвин сказал мне, что женщина под таким именем собиралась прийти ко мне в одиннадцать часов пятнадцать минут, но она так и не пришла. Арчи?

— Она приходила без четверти десять, – вступил в разговор я, – когда я уже покидал дом по своим делам. Порог она не пересекала. Назвалась, сказала, что хочет поговорить с Ниро Вульфом, а потом добавила, что принесла в сумочке нечто такое, за что положено вознаграждение, которое она готова разделить с Вульфом. Что именно — не сказала. Пояснила, что, пойди она к фараонам, делиться уже будут они. Сама же она «этим чертовым легавым ни на грош» не верит. Я велел ей снова зайти к нам в четверть двенадцатого, заверив, что попытаюсь уговорить мистера Вульфа принять ее.

Ни про какие фальшивки она мне не говорила и поддельных денег не предъявляла. Она ушла, а я отправился относить в банк чек — не поддельный, между прочим. Потом, когда я вернулся и дождался прихода мистера Вульфа, я уговорил его принять мисс Эннис, но она так и не вернулась. Однако услышать про нее мне еще довелось. Сегодня же днем я узнал, что на Десятой авеню женщину по имени Хетти Эннис насмерть задавила машина, водитель которой с места происшествия скрылся. Вот и все.

— Как вы это узнали?

Трудно было сказать, какими источниками информации располагала тайная служба, поэтому я решил отвечать начистоту.

— От знакомого газетчика, – ответил я. – Не дождавшись ее прихода, я забеспокоился и позвонил справиться о городских происшествиях.

— Она мертва, – заявил Альберт Лич, – и не сможет подтвердить, правду ли вы мне сказали.

Я одарил его восхищенным взглядом.

— Вы правы, я запросто мог бы заливать с три короба. Ан нет, вру я только полицейским и девушкам. Пудрить же мозги вам мне бы и в голову не пришло, – чистосердечно добавил я.

— Да, и я бы вам этого не советовал. Вы только что пришли. Вас отправляли еще с каким-то поручением?

— Да.

— С каким именно?

Проще было бы сказать, что это не его собачье дело. Однако эти люди наверняка проследили за Хетти Эннис до дома Вульфа, а в таком случае вполне могли знать, что я ездил на Сорок седьмую улицу. Я же притворялся честнягой. Пришлось ответить:

— Я пытался выяснить, в чем дело. По словам Хетти Эннис, у нее было нечто ценное, за что полагалось вознаграждение. Кто знает: вдруг она и впрямь располагала чем-то стоящим. Ее ведь убили. Немного поразнюхать нам бы не повредило, вот я и отправился к ней домой на Сорок седьмую улицу. Однако не успел я хоть что-то выяснить, как нагрянул сержант из уголовки и взял бразды правления в свои руки. Я смотал удочки и вернулся домой, где и застал вас.

— Так вы признаете, что она сказала вам про нечто, достойное вознаграждения?

— Да.

— Но отрицаете, что она рассказала вам про фальшивые деньги?

— Да.

— И вы не догадались с ее слов, что речь шла о фальшивых деньгах?

— Нет, конечно. Более того, по пути в банк я решил, что она имела в виду бриллиант. Великий Могол или Кохинор.

— Почему?

— Просто я знал, что вы об этом спросите, и решил, что тут-то вас и поймаю. Вас наверняка будут интересовать фальшивки,. а я притворюсь, что думал про бриллианты…

Вы не поверите, но он и в самом деле спросил:

— Ах, значит, вы признаете, что ожидали от меня вопроса про фальшивки?

— Ах, черт, – притворно ужаснулся я. – Тут вы меня к стенке приперли. А в самом деле, почему же я этого ожидал?

— Арчи, – проворчал Вульф, – если хочешь над ним поиздеваться, уведи его куда-нибудь еще.

Лич встал.

— Я уже ухожу. Если вы сказали мне правду оба, то все в порядке. Если же нет — вы об этом горько пожалеете. – С этими словами он круто повернулся и вышел в прихожую. Я засеменил за ним, предложив ему даже помочь одеться, но гордец от моей помощи отказался.

Когда я вернулся в кабинет, Вульф требовательно спросил:

— Вот, значит, где ты пропадал? В доме этой женщины?

— Да, сэр, – повинился я, усаживаясь на свой стул. – Не стал бы я врать тайному агенту. Слишком рискованно.

— И пришел сержант полиции?

— Да, сэр. Стеббинс, собственной персоной.

— У тебя поразительная способность на ровном месте навлекать на себя неприятности. Ты отлично знаешь, как поведет себя мистер Кремер, узнав, что ты опять опередил мистера Стеббинса при расследовании убийства.

— Угу. Однако это наименьшее, что меня волнует.

Есть тут одна закавыка посерьезнее. Чтобы от нее избавиться, мне придется взять неделю отпуска — за свой счет, разумеется.

— Пф! – Глаза Вульфа превратились в тоненькие щелочки. – Ты пытаешься втянуть меня в очередную авантюру?

— Нет, сэр. Это мое личное дело. Вам не до него.

— Что ты имеешь в виду?

Я ответил не сразу:

— Что ж, поскольку вы платите мне жалованье и предоставляете крышу над головой, вы имеете право знать. Так вот, я хочу придумать, как поступить с девятью тысячами фальшивых долларов, которые припрятаны в моей комнате наверху.

— Вместе с Великим Моголом, – фыркнул Вульф.

— Зря вы так, – грустно вздохнул я. – Я вовсе не шучу. И Личу говорил чистейшую правду, умолчав только о том, что Хетти Эннис вручила мне на хранение некий сверток. До своего возвращения. Она запретила мне его вскрывать, но позже, узнав, что ее убили, я, естественно, полюбопытствовал. Там около девяти тысяч долларов в новехоньких двадцатидолларовых купюрах. Качество отменное — мне пришлось воспользоваться лупой, чтобы обнаружить подделку. Я отнес их наверх и спрятал в ящике комода. Потом отправился в ее дом, надеясь вывести фальшивомонетчика на чистую воду, но мне помешал Стеббинс.

— Почему ты не рассказал про деньги этому ослу? И не отдал ему сверток?

Я приподнял одну бровь; Вульфа это бесит — он так не умеет.

— Вы и в самом деле ждете от меня ответа на этот вопрос?

Вульф потянул мочку уха.

— Нет.